Научи меня выжить. Гл. 15. Каждому своё

Александр Горелый мчался по трассе на своей «девятке». «Старушка» выжимала сто километров.
Шурик торопился: через час ему заступать на дежурство в кафе. Курагин следил за дисциплиной, как в армии.
Возвращался Александр от Марины. Неделю назад отвёз он её домой. Всё это время Шурик не находил себе места: дурное предчувствие, что Курагин отыщет её и не оставит в покое, не покидало его.
Возможно, это было связано с тем, что в тот день, когда Горелый помогал перевозить Марине вещи, ему показалось, что за ними хвост.
Шурик был настороже, опасаясь слежки, и время от времени поглядывал в зеркало заднего вида.
Машин было не слишком много. С полдороги  он обратил внимание, что синяя иномарка долгое время следует за ними. Она  то нагоняла их, то отставала и терялась из вида. Но когда въехали в город, и поток машин увеличился, синяя иномарка плотно пристроилась сзади.
Перестраховавшись, Александр сделал несколько резких манёвров и подъехал к Машиному району с другой стороны города. «Хвост» отпал почти сразу. Может это и не хвост вовсе: у страха глаза велики.
За  неделю никто к Марине не наведался. Выглядела она спокойной и весёлой, отоспалась, посвежела. Он с тоской понимал, что может рассчитывать только на её дружбу, и не досаждал ей назойливостью.
- Как собираешься жить? – спросил он её на прощание.
- Как все. Ищу работу.
…Впереди «тележился» шестисотый Мерседес с транзитными номерами.
Видно водитель был новичок. Он осторожно набирал скорость, но стоило ей перевалить за девяносто километров, тут же сбрасывал её.
Шурику надоело плестись за «чайником». Он выбрал удобный момент и пошёл на обгон. Что за чёрт! Мерседес тоже поднажал. За тонированными стёклами Александру не было видно, кто за рулём. Этот сопляк что, решил поиграть «вперегонки»?
Шестисотый теснил девятку на встречную полосу. Вот кретин! Горелый сбросил газ, решив пропустить крутого недоумка. Но тот, будто играясь, синхронно притормозил. Навстречу приближался  громадный, как рига, «Икарус».
Шурик в ужасе прикинул, что не вписывается между притёртым Мерседесом и мощным автобусом. Он резко затормозил и подался вправо. Мимо, остервенело нажимая на сигнал, промчался «Икарус». Правое крыло Жигулей со скрежетом проелозилось по зеркальному боку  Мерседеса. Из него, как звери из клетки, выскочили трое накачанных парней.
Схема была классической. Шурик понял это с запозданием. Не дожидаясь, пока его выволокут из машины, он сам вышел им навстречу.

Курагин психовал. Достойную кандидатуру на место Марины не удавалось найти. Приходили девчонки. Голодные, затасканные, тусклые.
Он «отвязывался» на ЭС-ЭС за то, что тот не может нормально организовать просмотр претенденток, хотя это не входило в обязанности администратора.
Он орал на Анжелу, что новая танцевальная программа «ни в тын, ни в ворота».
- Толчётесь, как овцы! С такой программой не то, что привлечь новых клиентов – тех, что есть, распугаешь!
- Старая программа делалась под Марину, - кипятилась в ответ Анжела. – Теперь под кого делать? Я одна отдуваюсь! Набрал бездарей…
Она срывала зло на девчонках не по делу: каждая из них честно отрабатывала свой кусок масла.
Юрия раздражала любая мелочь: то заметит чей-то волосок на портьере, то бросится ему в глаза завядший цветок в букетике на столе, то найдёт неидеально начищенными зеркала.
Своё дурное настроение он мог объяснить чем угодно: и заменой шеф-повара, который так некстати заболел, и грабительским процентом на кредит в банке, и возросшими запросами Лены, плохой погодой, в конце концов.  Но никому, даже себе самому, он ни за что бы не признался, что всё дело в том, что ушла Марина.
Его ребята до сих пор не могли выйти на неё. Адрес, который дала Анжела, изменился. Новые хозяева города, как очумелые, кинулись менять названия улиц, спешно избавляясь от советского наследия, и потребовалось время, чтобы узнать новый адрес.
Посетители кафе заметили исчезновение Марины. Поклонников у неё оказалось немало. Они требовали её выхода.
Курагин опасался, что популярность его заведения начнёт снижаться: ничего лучше номера Марины он не мог предложить. Вернуть её нужно любой ценой.
Юрий Владимирович собирался послать к ней Анжелу, чтобы заключить контракт с «Альбиной» на более выгодных условиях, но боялся, что из ревности Анжела испортит дело.

Газета от всевозможных объявлений была пёстрой, как лоскутное одеяло. Теперь это не удивляло никого. Издательства пытались выжить в джунглях рыночной экономики.
Маша не верила, что по рекламе в газете можно найти стоящую работу. Но Галина с энтузиазмом взялась её трудоустроить.
- Смотри, какую газету я нарыла. Тут вакансий – завались!
Маша заглянула ей через плечо. В основном, зазывали рабочих – специалистов высокого разряда. Такие требовались всегда.
- Та-ак. Желающие быстро разбогатеть, - бегло прочитала Галка, - используйте свой шанс! Образование и стаж не имеют значения. Только коммуникабельность и ваш выбор!
- Это сетевой маркетинг, скорее всего.
- Или Гербалайф.
- Отпадает.
- О! Фирма «Омега» приглашает на собеседование девушек от 18 до 25 лет с приятной внешностью…
- Ясно. Не пыльно и заработно. На такую дешёвку нас не разведёшь, - в манере Анжелы высказалась Маша.
- А может позвонить? Мало ли… Тут телефончик.
- Даже если – секретарь-референт, нужно высшее. А раз не сказано… Ты, если хочешь, звони. А я время тратить не собираюсь. Ну-ка, дай.
Маша взяла у Галины газету, пробежала глазами объявления.
- Парикмахер… Бухгалтер… Знание ПК… Разведение грибов… Работа на дому. Заработок по вашему желанию…
- Может это? – Заинтересовалась Галка.
… Однажды, ещё до работы в кафе, Маша «клюнула» на такое предложение. Написала по указанному адресу «до востребования». Ответ пришёл быстро: «Поздравляем Вас с отличным выбором! Уверены, что наше сотрудничество будет плодотворным. Ваша работа заключается в обработке письменной информации. Загруженность – на Ваше усмотрение. Конкретные указания и Ваш личный график получите в течение двух недель после того, как вы оплатите почтовые расходы и работу оператора в сумме ста рублей».
Маша рассудила, что это умеренная плата за работу на столь выгодных условиях.
Как же она была взбешена, когда получила от работодателей сообщение следующего содержания: « Размножьте наше послание в десяти экземплярах, укажите обратный адрес и разместите объявления в разных издательствах. Высокий доход гарантирован»...
- Нет, это нам тоже не подходит. – Маша уже хотела отбросить газету, как на глаза попалось скромно размещённое в конце графы объявление:          «Казино  «Шанс» набирает юношей и девушек на курсы подготовки крупье».
- Интересно.., - задумчиво протянула Мария. Ей вспомнилось, как прошлой зимой она попросила отца научить её играть в преферанс и покер. Просто так, для интереса.
Машу увлекали комбинации карт и то особое состояние возбуждения, какое вызывает азартная игра.
- Крупье – это что? – спросила Галка.
- Не что, а кто. Это… как тебе объяснить… распорядитель за карточным столом. Он сдаёт карты, принимает ставки, ведёт игру.
- Тебе это  интересно? – Галка с недоумением уставилась на подругу.
- Надо узнать.., - уклонилась от ответа Маша и ещё раз взглянула на объявление, чтобы запомнить адрес…
В тот же день её зачислили в группу.
Занятия проходили ежедневно. Вёл их дородный мужчина средних лет по имени Иннокентий Янович. У него были мягкие движения,  вкрадчивый голос, пухлые короткие пальцы. Обучение на курсах крупье стоило немало, но прельщала перспектива быстрых и высоких заработков.

- Алло! Можешь меня поздравить, подруга. Я выхожу замуж.
- Вика! Вот это новость! Что ж ты молчала? За кого? – потрясённая известием Маша села на только что отутюженную и разложенную на кресле блузку.
- Я не молчала. Помнишь, говорила тебе, что у меня завязался обалденный роман. Так вот. Его зовут Никита. Я хочу, чтобы ты на моей свадьбе была свидетельницей.
- Отпад…
- Ты что, не согласна?
- Нет-нет. Конечно, буду. Я очень рада за тебя, Вика!
- У тебя есть время? Приезжай, всё обсудим.

Вика жила в частном секторе. Половину дома занимал Дмитрий с женой Юлией и трёхлетним сыном Юркой, половину – Вика с матерью. Дом строился дедом ещё в начале пятидесятых, когда бывшим военным выделяли здесь участки, и по тем временам считался большим и добротным. После смерти деда и бабушки дом перешёл к отцу, который, как и дед, был военным.
Когда семья осела окончательно в этом городе, Вике было семь лет, здесь она пошла в первый класс.
А до той поры суровая офицерская доля покружила их по свету. Рязань, Семипалатинск, Грозный, Москва… В столице Валентин Алексеевич оканчивал военную академию, семья жила там два года. В Москве родилась Вика. После академии отца направили в Венгрию. И хотя Виктории было всего шесть лет, когда они вернулись  в Россию, кое-что из той  благостной безбедной жизни она помнила.
Вначале, по приезду, они жили, как по накатанной, в благополучии и достатке. Мать Вики, Ангелина Игоревна, была неплохой портнихой и принимала заказы.
Гром грянул, когда Вика училась в девятом. Отец к тому времени, дослужившись до подполковника, вышел в отставку и решил открыть своё дело. Тут-то ему и встретилась Оксана. Молодая, красивая, лёгкая. И Валентин Алексеевич взял в голову, что не будет ему жизни без этой женщины.
Маша помнит, как переживала Виктория, когда их бросил отец.
Тётя Геля, которая почти не работала всю жизнь, но воспринимала блага, как данные Богом, в один день осталась ни с чем. Правда, дом ей удалось отбить для себя и детей через суд, но деньги, накопленные годами, поглотил лопнувший банк.
Жернова перестройки раскручивались всё сильнее. Клиентов у Ангелины Игоревны резко поубавилось: людям не хватало на пропитание, не то, что на наряды. Новые «богатые» предпочитали покупать импортные вещи в дорогих «бутиках».  Дмитрий к своей мизерной учительской зарплате пытался найти хоть какой-то приработок.   Юрке было полтора года, и Юля сидела с ним в декретном отпуске.
Не имея ни образования, ни определённой специальности, тётя Геля пошла в пятьдесят лет уборщицей на завод, чтобы заработать стаж на пенсию. Вика устроилась разносчиком газет и после школы, наспех проглотив скудный обед, бежала на участок, чтобы заработать сотню-другую.
Однажды Маша увязалась с ней. Участок у Вики был большой, неудобный - одноэтажные дома, разбросанные в частном массиве. К вечеру девчонки валились с ног от усталости, да ещё моральный ущерб: дважды спасались от агрессии дворовых псов и  один раз еле отвязались в глухом переулке от пьяного дядьки.
Обо всём этом вспомнила Маша, пока разыскивала в отдалённом от центра районе Викин дом.

Мария вслед за Викой прошла в её комнату.
Модные обои, стильная мебель, компьютер, телевизор с видеомагнитофоном. Круто! Выходит, Маша не была у подруги с времён массового вымирания динозавров.
Вика взяла дистанционный пульт, выключила телевизор.
- Санта-Барбара. Вчерашнюю серию повторяют. Садись, - она умостилась на диване, подобрав под себя ноги. – Сейчас посмотрим каталог. Я тебе покажу, какой выбрала фасон платья.
- Ну, подожди! Расскажи сначала, кто он и что? – любопытство снедало Марию на корню, как колорадский жук  картошку.
Вика расцвела в улыбке:
- Никита – продюсер и довольно удачливый, тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить! Ему двадцать девять… Да сейчас я тебе фотку покажу, - она мягко, будто кошечка, спрыгнула с дивана и сняла с полочки над компьютером фотографию смуглого смеющегося парня в спортивном костюме на фоне синего неба и заснеженных пиков гор.
- Это он в Домбае. Никита увлекается альпинизмом.
Тёмные очки на лице парня не давали Маше рассмотреть его глаза, но в целом он ей понравился. Открытая улыбка, а может взвихренные ветром волосы, придавали ему сходство с большим добродушным ньюфаундлендом.
Ни с того, ни с сего на ум пришло, что Андрей такой же рослый и весёлый, и жалобно заскулило сердце.
- Счастливая ты, Викуша! Любишь и любима.
- Счастье без надёжных когтей  не добудешь. Спроси, чего мне это стоило. Я чуть неврастеничкой не стала, пока у нас что-то склеиваться начало.
- Но сейчас-то любовь?
- Да… нормально. Но блаженствовать на лаврах не приходится. Ещё Козьма Прутков сказал: «Бди!»  Я – как московская сторожевая всё время на чеку.
- Ничего себе, идиллия…
- А как ты хотела, подруга? Красивых и богатых мужиков не так много.
- А жить где будете?
- Тут всё о;кей! У него квартира в элитном доме… Ну, ладно. Со мной всё ясно. У тебя-то как дела, Маша? Говорят, тебя видели с Небедным.
- Это – совсем не то, что можно было бы подумать. А что за история у тебя с ним приключилась? Ты тогда не рассказала, Вика.
- Да… тошно вспоминать. Одно время зачастил он к нам в кабаре. Светский лев, блин. Положил на меня свои линзы. Врать не хочу, я тоже уши расправила под лапшу. Возомнила!.. Телефон свой дала. Однажды звонит, приходи, мол, жду. Ну, я и полетела «на крыльях любви». Оказалось, он, гнида, хотел скрасить мной вечер какого-то приезжего дельца. Пришлось объяснить, что я не девочка по вызову, - было видно: Вике до сих пор неприятно об этом говорить. Её тонкие пальцы с сигаретой нервно подрагивали.
В дверь заглянула тётя Геля.
- Извините, девочки. Вика, к тебе Люба пришла.
- Пусть проходит сюда. Это мой косметолог, - пояснила она Маше. – Будет ваять меня неотразимой.
Люба – женщина лет тридцати, с выбеленными волосами, вздёрнутым носиком и неожиданно мощной энергетикой. Казалось, не взирая на свои незначительные габариты, она заняла собой всё пространство комнаты, как только вошла.
- Ой, девчонки! На улице что творится!.. Это самое… всё, - возбуждённо сообщила она. – Гололёд жуткий. Я пока на своих ходулях доцокала, это самое… всё – раз двадцать запрашивала разрешение на посадку.
Рассказывая чуть ли не скороговоркой о своих злоключениях и поминутно вставляя «это самое, всё», Люба,  как бы, между прочим, готовилась к действу: достала завёрнутые в чистую салфетку инструменты, разложила их на журнальном столике, с ловкостью фокусника извлекла из сумки многочисленные баночки с метаморфозами, закатила рукава водолазки.
- Так, Витуся, у меня в распоряжении… это самое, всё, полтора часа. Классная моего оболтуса меня в школу вызывает. По поведению – кол. Что натворил… это самое, всё – не признаётся.
Наблюдая, как стремительно преображается плацдарм действий, Мария решила устраниться.
- Вика, я, пожалуй, пойду. Детали обговорим  в следующий раз.
- Ну, постой! Куда ты торопишься? Посмотри платье, - Виктория открыла каталог на нужной странице. – Как тебе? Маша моей дружкой будет, - последняя фраза предназначалась Любе.
- Ух, ты! О-бал-деть! – Машу  сразил роскошный свадебный наряд. – Слушай, а кто сможет это сшить?
- Ты что, не догоняешь? Всё уже заказано. Жду посылку. Видишь: цена в долларах?
- Полный улёт!
- Это точно! Она у нас будет примадонна – высший класс! – Воскликнула Люба, нанося Вике на лицо скраб. – А ты… Это самое… всё… Как тебя?
- Маша.
- А ты, Маша, хочешь, мы организуем тебе курс увлажняющих масочек? – Она пристально глянула на её лицо. – Дружка тоже должна быть на уровне.
- Я об этом не думала.
- Впрочем, тебе это не обязательно. Редко встретишь, это самое…всё, такую здоровую кожу. Хотя, если надумаешь, вот моя визитка. Звони – договоримся.
Маша взглянула на адрес, отпечатанный на карточке.
- Так ты на Калиновском, 20 живёшь? А ты Захаровых случайно не знаешь?
- Ещё бы я их не знала, блин! Над нами живут. Меня эта семейка достала как… блендомет! Кстати, ты в курсе… это самое, всё… Кирилла-то посадили!
- Да-а?!
- В натуре. Как сегодня – понедельник. А он что, твой бой-френд?
- Нет, что ты! Но мы, можно сказать, под стол пешком вместе ходили… За что его?
- За наркоту, говорят. Это тебе не рахат-лукум!
- Кошмар! – Маша в ужасе прикрыла пальцами рот. – А тётя Женя?..
- Сама прикинь, это самое, всё… ходит, как помешанная. Лет на двадцать сразу постарела!
- Надо мне её навестить.., - сказала Мария, ощутив запоздалую «иглотерапию» совести. – Вот я  свинья… неблагодарная.
- Я тебя умоляю! Она никого в упор не видит! Не вздумай ни о чём её расспрашивать. Она всё скрывает.
- Как она с ним носилась, от всего оберегала, так не удивительно, что Кирилла потянуло на что-то погорячей, - «встряла» Вика, повернув к ним голову, будто снятую с плеч Фантомаса.
- Вика, расслабься! – закричала тут же Люба. – Засунь свои эмоции, знаешь куда? Ты мне всю работу портишь!
- Кирилл, конечно, не подарок, - раздумчиво произнесла Маша, - но чтоб наркотики…
- Ты – как первый раз яйца увидела, - усмехнулась Вика, снова принимая позу Ленина в мавзолее. – Сейчас чуть не половина старшеклассников план кумарит или колется. Ты когда-нибудь шла утром мимо дискоклубов? Того и гляди, чтоб на шприц не наступить или на презерватив.
- Ой, девчонки! В натуре! Что делается… Это самое, всё! Моему только одиннадцать. У них уже полкласса курит и пьёт пиво. И как их, паразитов, трудно воспитывать, особенно, если одной! Мы с Анатолием разбежались, когда Даньке пяти не было. Думала, чем такой папаша, это самое, всё… лучше никакой! А пацану – отец нужен. – Люба ловкими мастерскими движениями снимала какой-то жидкостью маску с лица Вики. – А найти мужика нормального… это самое, всё, да чтоб твоего ребёнка не обижал – это всё равно, что в напёрстки выиграть. А Женька – она баба работящая, правильная. Это самое… всё. И Кирилл для неё навроде ладанки на груди…
- Да, ладно! Фиг с ними! Нужен нам этот Кирилл, как карп в унитазе! – рассердилась вдруг Вика. – Давайте, лучше о свадьбе поговорим…
Когда Маша вернулась домой, Саша уже пришла из школы и открыла ей дверь. С мороза или в самом деле Маше почудился запах дыма.
- Ты что, курила? – набросилась она на Сашу.
- Нет. Ты что? – Саша смотрела на сестру беспредельно ясными правдивыми глазами, но в душе Маши затаилась тревога.

Казино, в котором собиралась работать Мария, только готовилось к открытию. Это было одно из первых подобных заведений в городе. Сам хозяин не знал толком, что выйдет из этой затеи, и всё воспринималось, как эксперимент.
На крупье обучали две группы по двенадцать человек. При отборе юношей и девушек оценивали их внешние данные, индивидуальность, хорошую реакцию.
Муштровали отменно.
Претенденты должны были свободно владеть устным счётом, обладать незаурядной выносливостью, смекалкой. От умения управлять в экстремальной ситуации своими эмоциями зависел исход игры.
В зале установили одну рулетку и два  Блек Джека.
Играли стоя. Полчаса игры – полчаса отдыха. Разговаривать не по делу запрещалось.
В комнатушке для отдыха ребята расслаблялись, курили.
Машу неприятно поразила скупость хозяина. Желая «пустить пыль в глаза», он с шиком отделал игровой холл, в то время как для команды крупье выделил помещение неуютное, длинное и узкое, как трамвай.
Убогая обстановка не способствовала оптимистичному настроению и не могла внушить молодым людям горделивое чувство за заведение, в котором им предстояло работать.
Вдоль стены в комнатке отдыха выстроился ряд стульев с неудобными пластмассовыми сидениями, на которых не очень-то отдохнёшь. С высокого потолка свисали два примитивных тусклых светильника.
У окна на маленьком столике стоял электрический чайник, единственный элемент комфорта. При желании можно было  заварить чашку кофе для подкрепления сил.
После занятий Маша еле-еле доползала домой и была рада месту.