Больше он не любит кошек

  Джен никогда не осмеливалась перечить мужу. Они любили друг друга и жили в браке уже много лет, но никогда она не могла позволить себе сказать хоть слово ему поперек. Он всегда был прав, а она слишком стеснительна и неуверенна в себе, чтобы стоять на своем. Однажды она заикнулась о том, что хотела бы иметь дом на берегу моря, но Остен, ее муж, строго сказал, что пока они живут вместе, такого не будет — кучи ополоумевших туристов, запах соли и влажность только навредят их здоровью и спокойной жизни.
 - Но..море..оно ведь не пахнет солью, просто вода, если ее попробовать.. - промямлила Джен.
 - Никогда мы не будем жить у моря, неужели не понятно?
 - Ладно, ты прав.. Туристы, вода.. - сказала Джен.
  И сегодня, как в тот день, она не решилась отстоять свое мнение. Ее дочери, пятилетней Рут, только что купили котенка, которого та выпрашивала с того самого момента, как точно такого же котенка купили ее лучшей подружке Лиз. Но Джен это волосатое существо совсем не нравилось. «Не портить же праздник дочери?» - решила она и они впустили питомца в свой дом.
  Поначалу всё было очень даже неплохо — Джен не приходилось ни убирать за новоявленным членом семьи, ни кормить его, всё это делала Рут, ссылаясь на «я зе узе взлослая». Котенка, которого назвали Тутисом (фрутисом) целыми днями дрессировала и выгуливала по заднему двору Рут, а Джен старалась держаться от него как можно дальше. Только по утрам иногда что-то мокрое и шершавое дотрагивалось до ее щеки, и она с омерзением отталкивала несчастное животное. Остен не видел этого (или просто не хотел видеть), он предпочитал попросту закрывать глаза на то, до чего ему не было дела. Например, ему не было дела до увлечений дочери, а до заморочек жены — тем более. Он эгоистичен до мозга костей (не понятно, как вообще он впустил в свою жизнь женщину, а потом и ребенка?), вспыльчив, мелочно властен и настойчив в любом вопросе, даже в вопросе того, какую купить пасту — мятную или обычную (к слову, он всегда был за обычную, этакий консерватор).
  Так они и жили, пока однажды весь привычный мир не рухнул.
 - Мама, мы вернулись! - Рут и Остен вошли в дом, складывая покупки в угол прихожей.
 - Джен! Але, ты опять уснула в ванной? - Остен был сегодня в настроении пошутить.
   Но единственным откликом им служили лишь часы в гостиной, которые постоянно запинались, когда били пять часов. Джен дома не было.
 - И куда она опять свалила, не предупредив меня? - шуточного настроения Остена как ни бывало.
 - Мама, ты где?
 - Пошла, наверное, к этой своей чокнутой подружке, иди к себе, Ру.
 - Почему ты называешь тетю Белинду чокнутой? - спросила Рут.
 - Потому что она ходячий талисман неудач. У нее даже животные в доме долго не задерживаются, и дети постоянно болеют. Иди к себе, я сказал.
   Рут пожала плечами и побежала наверх, перескакивая через ступеньку. Она всегда так делала, когда предвкушала веселую игру или приятный сюрприз. На этот раз она спешила вернуться домой, потому что переживала за Тутиса, а вдруг ему скучно без хозяйки? Но ни в своей комнате, ни на всем втором этаже их дома, ни на участке за домом Рут не нашла котенка. «Как сквозь землю провалился!» вспомнила девочка любимую фразу тети Белинды, когда та обнаруживала очередную пропажу, будть то котенок или двадцать долларов с тумбы в коридоре.
 - Папа, помоги мне найти Тута! - Рут прибежала к отцу вся в слезах.
 - Рут, отстань, пожалуйста, не до кота сейчас!
 - Как будто тебе совсем нет дела до меня и Тутиса!
 - До Тутиса совсем нет.
   Рут нахмурила брови и уже собралась было зарыдать изо всех сил, как рыдают дети в магазинах игрушек, когда кукла или паровоз стоят дороже, чем ожидала мама. Но тут в подвале что-то грохнулось и жалобно замычало.
 - Тутис! - воскликнула Рут.
 - Джен! - прорычал Остен.
   Остен открыл дверь и включил в подвале свет. На полу у подножия лестницы сидела Джен, повернувшись спиной к двери и склонившись к полу. В руках у нее что-то бессильно подергивалось, не в силах вырваться.
 - Мама нашла Тута! - Рут было отодвинула отца, чтобы войти в подвал.
 - Рут, иди наверх, быстро!
 - Но там мама!
 - Иди к себе!!!
   Рут злобно ударила отца по ноге и убежала.
 - Джен, что случилось?
   Но жена даже не повернулась в его сторону, продолжая тихонько покачиваться и сжимать что-то в руках. Остен осторожно спустился вниз и остановился за спиной Джен. На полу возле ног Джен расползалась лужица крови, а когда Джен подняла голову, Остен увидел у нее на руках котенка со сломанной шеей. Из открытой раны торчала маленькая косточка, и на пол капля за каплей стекала густая красная жижа. Руки Джен были все в крови.
 - Твою мать! Джен, что случилось?
 - Я убила его.
 - Что? Ты..ты просто в шоке, пойдем, нужно вызвать врача, или кого там вызывают в таких случаях, - даже вечно самоуверенный Остен был сбит с толку.
 - Я убила его, Остен.
 - Что ты несешь? Вставай давай!
 - Он просил покушать, а я его убила.
   Остен попятился назад, чуть не упал, споткнувшись о что-то круглое, и выбежал из подвала. В стену полетели ваза, кувшин с водой, маленькое сувенирное блюдце, стеклянные фигурки жирафов, которые Джен так старательно собирала всю жизнь, лампа и, наконец, огромное старинное зеркало. Выпустив всю злость и смятение, Остен набрал номер скорой и сказал, что жена его в бреду, у нее галюцинации и она не отдает себе отчета в происходящем. И ни слова о том, что она только что свернула шею любимому котенку своей дочери.
   Скорая приехала через пятнадцать минут, в течение которых, к слову, ни Джен, ни Остен, стоявший у окна в разгромленной гостиной, ни Рут, затихшая в своей комнате после грохота, не двигались с места. Когда в дверь постучали люди в синих халатах, Остен молча открыл ее и указал на распахнутую дверь в подвал. Джен не сопротивлялась, вот только выпускать из рук трупик животного никак не хотела. Главный из всей бригады врачей, мужчина лет шестидесяти, не задавал никаких вопросов, он лишь сделал Джен укол огромным шприцем и велел другим врачам нести ее в машину.
 - Она что-нибудь сказала? - задал он единственный вопрос.
 - Сказала, что убила его, - Остен понимал, что если он скажет это, Джен просто так не выпустят из больницы. Но жена-психопатка ему была не нужна.
   Врач задумчиво поднял глаза наверх, нахмурился и вышел. Рут, всё это время сидевшая около своей двери и то и дело выглядывавшая из-за угла, всё видела. И видела  чуть позже, как отец закапывал Тутиса на заднем дворе под большим деревом, которое Рут всегда казалось необъятным.
***
   Джен положили в психиатрическую лечебницу и малышка Рут об этом знала. Отец не стал говорить, что мама уехала отдыхать, что она скоро вернется, он сказал правду. Хотя, может, Джен и отдохнула в лечебнице.
   Они продолжали жить в том же доме на Роуд-стрит, 14, и всё бы ничего, если бы не необычная почта. Крайне необычная, если кто-то, конечно, не считает обычным находить каждый месяц в своем почтовом ящике кошачью лапку или ухо. Сначала Остен попросту закрывал на это глаза, потом стал закрывать почтовый ящик возле дома. Потом решил переехать. Они с Рут сняли небольшую квартиру в нескольких километрах от прежнего дома, и в первый же день нашли под ванной ошейник, перепачканный в крови. Следующий их дом они сняли в другом штате, поначалу не обратив никакого внимания на свежую ямку во дворе, но когда Остен решил посадить там яблоню, он наткнулся на чьи-то кости.
   В конце концов, его терпение лопнуло и он увез дочь на другой конец страны, где не было никого, кто мог бы желать им зла. Тогда ему так казалось.
   В тот день он возвращался домой раньше положенного, потому что у начальника родила жена, и он на радостях распустил весь персонал по домам. Припарковав машину возле дома, Остен, напевая Bon Jovi, открыл дверь и чуть не споткнулся о лежащего на пороге мертвого кота.
 - Твою мать!!! Рут, где ты?
 - Я здесь, папочка, - Рут, вся в крови, с черными глазами, медленно двигалась в сторону отца.
 - Не подходи ко мне!
 - Это я убила Тута, а мама хотела меня защитить.
 - Что..что ты несешь?
 - Это я убила всех котов тети Белинды. И это я убью тебя!
   Больше Остена никто не видел, а бедную сиротку Рут, потерявшую обоих родителей отправили в детский дом, где в течение следующих 10 лет пропали по меньшей мере девятнадцать кошек и собак. Дети не такие уж и цветы жизни. Хотя, есть же на свете цветы-убийцы.