Что можно найти в дырке от бублика

   
Если бы дырки не были дырками,
Бублики были бы просто батонами,
Чёрствыми-скучными, с ценами-бирками,
Которые некуда к ним прицепить,
Сквозь них не посмотришь на пёстрые улицы -
Лежат на прилавках глухими питонами,
Хвостами помахивают прямо у лица,
Без дырок батоны - ни съесть, ни купить.
Но есть на планете дырявые бублики
(а кто их придумал? вручить ему премию!),
За дырки их любит приличная публика -
Банкиры; и дети, и грозные гремлины.
Сквозь них все проблемы чуть проще и крошечней,
Все пахнут ванилью и свежею сдобою.
Скорее бросайте нудить-осторожничать,
Cквозь бублик смотрите, и все станут добрыми!
 
[Ю. Боброва]


   
       В сгущающихся сумерках леса, когда солнце, наколотое на верхушки зелёных черешен, укатилось за горизонт, а лиловое молоко ночи тонкими струйками разлилось по тропам Черешневого леса, парадная дверь енотовой норы распахнулась настежь, и на пороге возник тёмный силуэт.
       Шёрстка котёнка мерцала в отблесках полыхающих поленьев, уютно потрескивающих в изразцовой печи. Гамак, подвешенный на крючьях к потолку, скрипел, покачиваясь из стороны в сторону. Позвякивание спиц прекратилось, котёнок отложил в сторону недовязанную муфту и строго посмотрел поверх очков.
       Острополая шляпа с эгретом очерчивала строгий контур ночного гостя, шифоновый шарф мягко развевался на порывистом ветру, задувающем с реки.
       - Куда девается дырка от бублика, когда он съеден? – надтреснутым загробным голосом промолвил гость и густо хохотнул.
       - Переходит к другому бублику, - отмахнулся котёнок и снова принялся за вязание. – Енот, признавайся: хотел напугать?
       Силуэт шагнул в линию света, струящихся от светлячков в банке, и превратился в мохнатого, полосатого, хвостатого и совсем не таинственного енота в причудливой шляпе и повязанным на шее шарфом. По левому краю поля шляпы лениво ползла улитка, оставляя блестящий след, а шифон оказался разлинован под цвет шубки зверька.
- Я должен был догадаться… что ты догадаешься! – с улыбкой во все 42 зуба выдохнул енот и, прикрыв за собой скрипучую дверь, в два прыжка оказался у очага, греть озябшие лапы.
       Котёнок, с хитрецой наблюдая за енотом, важно уточнил:
       - Откуда такой гардероб?
       - Обменял у сурикаты, - беспечно пояснил енот.
       - На что? – удивился котёнок.
       - На кисель.
       - Да? А взамен?
       - Взамен на майского жука в спичечном коробке.
       - А где жук?
       - Выпустил!
       - А спичечная коробка?
       - Обменял на зубило у панды.
       - А зубило где?
       - Отдал лошади в обмен на рессору.
       - А рессора тебе зачем?
       - Чтобы обменять на аквариум у игуаны.
       - Ну, а аквариум зачем?
       - Чтобы обменять на фоторужьё у лемура.
       - А, где же ружьё?
       - Говорю же: обменял на патефон у антилопы гну.
       - Патефон кому отдал?
       - Бегемоту на потребу!
       - А бегемоту-то зачем?
       - Слушать оперу Джузеппе Верди. Всё  одно лучше, чем лягушек на болоте.
       - Ну? А дальше? – нетерпеливо забарабанил лапой котёнок.
       - Бегемот мне жиклер. Жиклер на тестер. Тестер на роллер. Роллер на сенсор. Сенсор на флюгер. Флюгер на фризер. Фризер на…
       - У-ууу! – котёнок обхватил лапами ушки. – Запутался я с тобой, ох, запутался! Откуда же шляпа, шарф и улитка?
       - Из шкафа!
       - Из шкафа?
       - Ну да! Его я обменял у носорога на фризер, тот, что вместо флюгера…
       - Понял, понял!
       - Но подожди, - вдруг запнулся котёнок. – А кисель откуда?
       - А кисель я обменял на дырку от бублика. Того самого бублика, который я нашёл в своём кармане поутру.
       - А бублик?
       - Съел! – гордо сообщил енот и хихикнул.
       Продрогшие лапы у жаркого огня печи быстро согрелись. Безбрежный океан всегда дарил лесу тепло. Спросите любую зверюгу, и она ответит: эти места всегда знамениты своим нежным солнечным климатом. Но только не в этом году. За окошком расцветал конец мая, а по ночам бродил седой колючий мороз. Третью ночь подряд приходилось топить печь, чтобы на утро не озябнуть. Белый словно серебро иней на молодой изумрудной траве оттаивал лишь к обеду, но солнце грело в половину силы, и земля не успевала прогреться за день.
       - Снимай свою шляпу, чисть эгрет, корми улитку! – сказал с улыбкой котёнок, откладывая муфту в сторону и разливая по пиалам ароматный травяной чай с душицей и мятой.
       - А вот не откажусь! – обрадовался енот, который больше всего на свете (после котёнка, конечно!) любил свежий чай из самовара.
       - А, где же твой шкаф? – спросил котёнок, подавая еноту обжигающую лапы глиняную пиалу.
       - Не серчай, но носорог дотащил его только до ручья. Он испугался, что не протиснется с моим шкафом в нору.
       - Правильно сделал, что испугался! – кивнул котёнок, остужая чай крошечными глоточками. – Я не серчаю! Не могу только понять: зачем нам шкаф, если уже есть комод?
       - Я не знаю, - понурился енот. – Вдруг пригодится!
       - Для какого такого великого дела?
       - О-оо, не скажи! – замахал лапами енот и по неаккуратности чуть не выронил пиалу. – Шкаф – это целый мир, настоящая шкафная страна! Можно играть в салочки внутри или рисовать акварелью на дверце, а ещё, а ещё… - и у енота даже перехватило дыхание от нахлынувших идей – вот когда штыречки сломаются, ну те, на которые ложатся полки, в дырочки можно вставлять карандаши…
       - Енот! – строго сказал котёнок, останавливая фантазёра. – Во-первых, не ложатся, а кладутся, а, во-вторых, давай-ка спать, пока ты ещё чего гениального не придумал.
       Котёнок накрыл банку со светляками пергаментной бумагой, приглушил свет и светильник превратился в ночник.
       - Спокойной ночи, енотя! – сказал котёнок, сладко, по-кошачьи потягиваясь!
       - Спокойной ночи, котёнок! – ответил енот и последовал примеру друга.
       Потягиваться по-кошачьи положено только кошкам, а вот у енотов это получается из ряда вон как забавно. Котёнок хихикнул в усы, но чтобы не обижать енота, виду не подал. Скорее юркнул на печь.
       И долго ещё в тот вечер не смолкал голос полосатого. Улитка жевала листик мяты и под треск догорающих поленьев слушала, как енот рассказывал котёнку о тридцати трёх возможностях старого шкафа. Только котёнок енота уже не слышал. Он тихо посапывал, свернувшись пушистым клубочком на тёплой изразцовой печи.


*** *** ***

       Утро нового дня началось с осмотра шкафа, оставленного енотом у входа в нору. Но перед этим между енотом и котёнком случился примерно такой разговор.
       - Как ты думаешь, котёнок, куда девается лето и отчего сегодня снова так холодно? – спросил енот, натирая окоченевшие ушки.
       - Лето улетает вместе с птицами в тёплые края. Оттого их так зовут – тёплыми, - пояснил котёнок. – Не все перелётные птицы вернулись, лето выжидает.
       - Нет, – возразил енот, – лето непременно любит зарываться в норку, и там спит. Надобно разбудить!
       - Может, эта норка, - предположил котёнок,- как подземный туннель, соединяет наши обычные края с теплыми?
       - Попасть бы в эту норку! – мечтательно зажмурился енот.
       - Нет-нет-нет! – затряс головой котёнок. – Лучше оно к нам пусть вернётся! Поселится до самой следующей зимы, как и раньше. Как всегда!
       - Нужна делегация торжественной встречи! – возликовал енот.
       - Встречи «чего»? – не понял котёнок идеи полосатого.
       - Делегация торжественной встречи Лета! – уточнил он и пояснил: - Мы создадим временный комитет по торжественной встрече Лета.
       - А чем выманивать будем из норки? – не унимался пытливый котёнок. – Пока что-то оно и носа не показывает.
       - Ну, что может быть там интересного, в норе, где спит Лето? – размышлял вслух енот.
       - Шёпот океана, покатушки на роликах, солнечные зонтики, черешня с косточками и долгие ночи у костра, - подсказал котёнок и задорно подмигнул еноту.
       - Я думал, киселём обойдёмся!– пригорюнился полосатый. – Не-еет! На такую приманку лето не согласится…. Ну, я бы не согласился!
       - Да-да, на кисель только суриката согласится! – с ноткой иронии в голосе отметил котёнок и улыбнулся в пушистые усы, чтобы полосатый снова ничего не заметил.
       А полосатый ничего и не заметил. Но обвинять его в невнимательности было решительно невозможно. Понурившись, подумав минутку, он неожиданно сиганул на подоконник и заверещал:
       - Эврика! Мы спасены!
       С этой победоносной фразой он выпрыгнул наружу, и котёнку пришлось повторить его подвиг.
       - Ну-ка, заглянем сегодня в шкаф, пошире раскроем дверки, чтобы весеннее солнце затопило шкафную страну! – ликовал енот, пританцовывая на задних лапах от безудержного веселья, а может, просто, чтобы быстрее согреться.
       За зиму на домах-вешалках намело седой пыли. На улицах-полках хозяйничает моль и узелки с лавандой ей больше не страшны.
       - Пошарим, пошарим! – мяукал котёнок, выгоняя вон живность. Только больше света, чтобы ни один предмет гардероба не ускользнул от зоркого взгляда!
       И вот, варежки ухватились за гольфы, гетры за пояса, картузы за сорочки, пилотки за фуражки, цилиндры за кокошники – и всем гуртом братия понеслась по задворкам шкафной страны.
       - Это наша делегация торжественной встречи Лета из Шкафной Страны! – в восхищении пищал енот. - Прошу любить и жаловаться!
       - Но гетры не могут встречать Лето! – в недоумении восклицал котёнок.
       - Почему? – искренне удивлялся енот.
       - Ну, они же тёплые! – терпеливо объяснял котёнок и разводил лапами в разные стороны.
       - Вот ещё! – фыркал в негодовании енот. – Панамки и шорты замёрзнут. Лето пока не пришло. А гетры с шароварами в самый раз – они же тёплые!
       - А давай отправим вместе с делегацией весточку Лету, - предложил котёнок и протянул еноту воздушный шарик, найденный по случаю в картонке из-под соломенной шляпки, ещё пока маленький, сдутый, но готовый в любую секунду рвануться с посланием ввысь.
       Шарик оказался лиловым, и когда его наполнили воздухом и выпустили навстречу Лету, на его боку красовалась надпись, сделанная наспех, кривенько, но от чистого сердца:


«Милое, тёплое! Возвращайся! Просыпайся!
В дорогу собирайся! Мы соскучились»


       Пока летел воздушный шарик, ни одна хмурость, ни один случайный поток холодного ветра не мог с ним справиться. А потому, подгоняемый тёплыми ласковыми лучами солнца, он уносился в голубое безоблачное небо всё выше и выше. Делегация деловито махала рукавами и шляпами, енот и котёнок кричали троекратное «ура» и радовались, и обнимались совершенно счастливые.
       А между тем, шарик поднялся так высоко, что теперь его лиловые бока заглянули за горизонт и отражали весь Черешневый лес, водную гладь Безбрежного океана и даже далёкие тёплые края в стороне, откуда летели последние перелётные птицы, опаливая хвосты и теряя перья. Вслед за ними, на всех парах, локомотивом добрых желаний уже неслось Лето – с шёпотом океана, с покатушками на роликах, с солнечными зонтиками, черешней с косточкой и долгими ночами у костра. Это и было отражение всего волшебного и чудачного, что есть в нас самих, когда мы радуемся приходу лета. То, что едва уместилось бы на боках лилового шарика, но без труда пролезло в дырку от бублика, того самого бублика, съеденного на пустой желудок поутру мохнатым, полосатым, хвостатым и совсем не таинственным енотом в причудливой шляпе и  повязанным на шее шарфом.


Март, 2013