Хаврошечки

На пьяной улице
Старик стоял, блюдя приличье,
Перст возносил в толпу и ввысь,
Весьма кренился вбок при этом,
При этом же вещал, стращал и вопиял,
И, как ни странно, не терял при том обличье,
А был взлохмачен, огнен, юн.
Весна!
Он жил опять амбивалентно,
Он знал, он знал, что старость турбулентна,
Старик-смутьян.


***
– Не рой могилу другому!
Не рой другому могилу!  –
Твердили с самого детства.
Роет и роет, как проклятый,
Роет и роет, проклятый!
Ну как не вырыть могилу другому?
Никак не вырыть нельзя.
Как вырыть себе?
Никак невозможно.
Вот так вот оно завсегда –
Сапожник без сапог,
Без могилы
Могильщик.


Разведарь
Он лежит и что-то знает,
Звездный зорец и вездец,
Он проник во все законы,
Свежий лишний,
Зиконный,
Затихоненный сударик,
Страшный человек,
Мертвец.

***
Кто, в гроб сходя, тебя благословил?
Меня – никто! Недоставало гроба?
Или того, который в гроб сходил?
Ответ один: отсутствовали оба.
Ответ один? Пускай ответ один!
Мы постулат единый утвердим —
Чтоб, в гроб сходя, изволил каждый жлоб
Составить циркуляр: «Постановляю! —
Такого-то, в уме и  здравьи, в гроб
Я, имярек, сходя, благословляю».

Так будет хорощо.