Да разве об этом расскажешь...

Октябрь  1942  года, больше  года  длится  война,  жестокая   и  страшная.   В    июле  1941  года  Надя  проводила  мужа  на  фронт,  оставшись   вдвоём  с  маленькой  дочкой  на  руках.  С  началом  войны  жизнь  в  городе  изменилась, люди  стали  серьёзнее,  задумчивее,  строже.  Тяготы  войны  давали  себя  знать  во  всём,  очень  нужна  была  хоть  чья-нибудь  помощь,  но  Надя  была  круглой  сиротой,  воспитывалась в  детском  доме,  родственников  у неё  не  было,  а значит, и надеяться  было  не  на  кого. Предприятие,  на  котором она  работала до  войны, было  закрыто,  своего  жилья не  было,  так  она  оказалась  на  улице  вместе  со своей  трёхлетней дочкой.  Но  мир  не  без  добрых  людей.

Однажды  стояла   в очереди  за  хлебом,   народу  было  много,  и  вдруг  увидела  знакомое  лицо.  Тётя   Аня  работала  когда-то  нянечкой  в  том  самом  детском доме,  где  выросла  Надя.  Отношения  между  ними  были  самые  добрые. Надя  могла  потихоньку  пошептаться  с  тётей  Аней,  рассказать  ей  о  своём,  девичьем, тётя  Аня  её  понимала  и  жалела  всегда.  Когда  наступил  час  расставания,  тётя  Аня  просила  не  забывать её,  навещать хоть иногда.  Но  жизнь  подхватила  Надю  и  понесла на  своих  крыльях:  вышла  замуж,  родила  дочку,  работала,  времени,  как  всегда, не  хватало.
-Наденька, - обрадованно  окликнула  её  тётя  Аня, -  девочка  моя,  ну  где  же  ты  пропадала?  Как  твои  дела?  Как  живёшь?

- Ой,  тётя  Аня,   как  же  я рада  нашей  встрече, -  со  слезами  ответила  Надя,  начала  рассказывать  о  своей  жизни.  Тётя  Аня  успокоила  Надю,  и  пригласила  к  себе  в гости.  Надя  пообещала  придти  вместе  с дочкой  сегодня  же.  Слово  своё  она  сдержала.

Тётя  Аня  встретила  их  с  дочкой  очень  приветливо.  Рассказала о своём   горе,    на  мужа  летом  получила  похоронку,  сыночки  воюют  на  разных направлениях: Николенька  под  Ленинградом,  а  Петенька – в Крыму. Письма  пишут нечасто, но,  слава  Богу,  пока  живы. Долго  разговаривали  обо  всём,  а  узнав  о  Надиных  проблемах,  тётя  Аня  предложила  ей  остаться  хотя бы  на  время  у  неё   пожить.  А  наладится  всё,  там  видно  будет.  Наде  было  неудобно  перекладывать  свои  проблемы  на  тётю  Аню,  но  другого  выхода   на  тот  момент у  неё не  было.  Тётя  Аня  выделила  для  Нади  с  Алей  отдельную  комнату,  светлую  и  уютную.

Утром  Надя  ушла   в  город,  надо  было  устраиваться  на  работу,  а  тётя  Аня  осталась дома  с  Алей,  у неё  было  время  познакомиться  с  Надиной  дочкой  поближе.  Надо  отметить,  что  девочка  ей  понравилась:  спокойная,  умная,  тихая.
-  Аленька, сейчас  будем  умываться  и  завтракать, - поприветствовала  её  тётя  Аня.  Девочка  нисколько  не  смутилась  в  чужой  обстановке,  да  ещё  и  без  мамы,  покорно  слушала  Тётю  Аню  и  подчинялась.  Женщина  одела девочку,  умыла,  усадила  за  стол  и  стала  кормить.  Аля  съела  совсем  немного  каши  с  кусочком  хлеба  и  вылезла  из – за  стола,  тихо  сказав: «Спасибо».  Села  на  кушетку  и  опустила  голову,  совсем  как взрослая  женщина.

- Ну,  что  же  ты,  девочка  моя,  тебе  надо  поиграть, - сказала  тётя  Аня  и  оглядела  комнату,  игрушек  в  доме  не  было,  дети  давно выросли,  а  внуков  ещё  не  было.  Тогда  тётя  Аня  достала  с  полатей  мешок  с  разным тряпьём  и  быстро  смастерила  тряпичную  куклу,  чёрным  карандашом  нарисовала  ей  глаза,  брови,  нос,  а  красным  подвела  губки  и  чуть  подрумянила  щёчки, повязала  яркую  косыночку  и  кукла  превратилась в красавицу.  Але  кукла  очень  понравилась,  она  взяла  её  в  руки  и  ещё  прихватила  несколько  тряпочек,  чтобы  сделать ей  постельку.  Пока  тётя  Аня  занималась  домашними  делами,  девочка  потихоньку  перебирала  тряпочки,  укладывала  свою  куклу  спать,  да  и   сама   тихо  заснула.

Надя  пришла  уже  после  обеда,   новости  были  неутешительные,  работы  не  было,  но встретила  знакомых  девчонок  со  старой  работы. Они  собрались  ехать  на  Мугреевское   торфопредприятие,  там  можно  устроиться.  Надя  решила  поехать  с  ними.  Тётя  Аня   не  хотела  отпускать  её,  неизвестно,  как  там  всё  сложится,  да  ещё  с ребёнком.   Надя  настояла на  своём.  Завтра  в  ночь  в  ту  сторону  идёт   поезд,  на  нём  и  поедут.

Тётя  Аня  тяжело  провожала  Надю  с  ребёнком  в дальнюю,  а главное  неизвестную, дорогу.  Распрощались,  Надя  уехала,  увозя  с собой  Алю  и  чемодан  с  вещами.
До  места  добирались  тяжело  и  долго,  на  одной  из  остановок  Лида  с  Маней  вышли  за  водой,  на  поезд  опоздали,  он  ушёл  без  них.  В  Мугреево  Надя  приехала  одна.    Когда  выходила  из  вагона,  ей  помог  военный,  взял  её  чемодан,  а  она  на  руках  несла  дочку.

- Куда  ты  едешь? -  спросил  высокий  военный.
-  Не  знаю, - ответила  Надя.
-  Разве  так  можно?   Ты – дитё,  да  ещё  с дитём  на  руках,  а  куда  едешь,  не  знаешь.
Стояла  ночь,  до  утра  пришлось  сидеть  на  станции,  а  утром,  когда  рассвело,  пошли узнать,  где  можно у строиться.

Посёлок   выглядел  мрачно,  всюду располагались  дома  барачного  типа.  В  первый  из  них  и  вошла  Надя.  В  коридоре  поставила  свой  чемодан,  присела  на  него,  держа  на  руках  дочку.  Из  комнаты  вышел  молодой  человек,  остановился.

-  Кто  такая,  откуда  и  куда  путь  держишь? – спросил  он.
Надя  достала  свой  пропуск,  он  тогда  был  важнее  всякого  документа,  показала.  Узнав  о  том,  что  она  жена  красноармейца,  Лев  Андреевич  Баландин,  так звали молодого человека,  пригласил её  в комнату  общежития,  где  на  выходной  день  освободилось  одно койко-место,  разрешил  его  занять,  а  там  будет  видно.  На  этой  кровати и разместились  Надя  с дочкой.  Ночь  переночевали.

Наутро  Надя  отправилась  на  поиски  какой-нибудь  работы, хотя  её  сразу предупредили,  что  ни  работы,  ни  жилья  свободного  нет. В  отделе  кадров встретила  её  хорошая  добрая  женщина  Галина  Ивановна  Нелюбова.
-  Работы,  к сожалению,  у нас  нет, но я  слышала,  что  в школу  требуется  уборщица,  дойдите  до  школы,  узнайте,  больше  я  ничем не  могу  Вам  помочь, -  уважительно  сказала  она.  Поблагодарила  Надя  Галину  Ивановну  и  пошла  разыскивать  школу.

С  замиранием  сердца  шла  Надя  до  школы,  боялась, если  откажут,  идти  больше  некуда. Директор  школы  Дмитрий  Иванович  Прозоров  встретил  Надю приветливо.  Предложил  ей  работу уборщицы,  а  в  качестве  жилья  разрешил  занимать  маленькую  комнатку  рядом  с раздевалкой,  а  заодно   и  школу  по  ночам  сторожить.   Так  решились  сразу  обе  проблемы:  с работой  и  с жильём.

Началась  новая  трудовая  жизнь,  которая  отнимала  все  силы   и здоровье.  Школу приходилось не только  мыть  и  топить,  но  и  дрова  заготавливать.  Всю  эту  тяжёлую  работу  выполняли  три  женщины – технички,  между  собой они жили  дружно,  зная,  как  тяжело  приходится  каждой,  помогали  друг  дружке,  шли  на  уступки.  У  Кати  был  сын,  муж  воевал, а у  Веры  было  двое  детей,  на  мужа она получила  похоронку.  Объединённые  одной  общей  бедой,  женщины  старались  держаться  вместе.  Выкраивали  время,  бегали  за  ягодами  в  лес,  продавали, удалось  скопить  немного  денег, а к  зиме  Надя  купила  Але  пальто  и  валенки.  Очень  беспокоилась за  её  здоровье.

Сами  женщины  жили  почти  впроголодь,  чтобы  как-то  выжить, искали  дополнительный  заработок, использовали  всякую  возможность.  Однажды  Катя  прибежала  на  работу  и  сообщила:
- Девчонки,  приглашали  в  столовую  мыть  полы  за  котелок  супа,  сегодня  и  пойдём!

Суп  стал  хорошим  подспорьем  в  их  голодной жизни. Надя  в  первую  очередь  кормила  досыта  Алю,  девочка  росла  худенькая,  маленькая,  питание  было  скудное,  хотя  были  среди  местных  людей  внимательные  и  отзывчивые.  Тётя  Таня  Сыгрышева  приносила для  Али каждый  день пол-литровую  банку  молока,  а  тётя  Дуся  Морозова  давала  картошки.  Так  и  коротали  военное  лихолетье.

В  конце  войны,  когда  пленных  гнали  целыми  колоннами,  им  разрешено  было  устроиться  на  ночлег  на  втором  этаже  школы. Хотя  при  них  были  сопровождающие,  но  ночевать  в одном  здании  с  немцами  Наде  было  жутко.  С  вечера  заперлась   Надя  на все  замки,  и  никуда  не  выглядывала.  Рано  улеглись  с дочкой  спать,  вдруг  в дверь  постучали.  От  страха  сердце  в пятки  укатилось,  затаилась,  но  стук  повторился.  Пришлось  открыть.

На  пороге  стоял  немец  и  на  ломаном  русском  языке  попросил:
-   Фрау,  дайте  пожалюста  щотку,  май  кастум запилится! (Фрау,  дайте,  пожалуйста  щётку,  мой  костюм  запылился!)    
Аля,  вскочив  с  постели,  подбежала  к  нему,  протянула  руку  и  говорит:
- Здравствуй,  дядя!
- Где  твоя  папА? -  ответил  немец,  подавая  девочке  руку.
- Он  немцев  колотит! -  по-детски  доверчиво, но с гордостью  ответила  Аля,  выставив  вперёд  себя  сжатый  кулачок.

Немец  отнёсся  к  этому  спокойно,  а  Надежда  покраснела,  на  что  немец  ответил:
-  Моя  дети  ответиль  бы  так ше! -  при  этом  он  вынул   из  грудного  кармашка   семейную  фотографию  и  передал  Наде.   С  фотографии на  неё смотрела  молодая  красивая  женщина  с  пышными  волосами,  сам  немецкий солдат  и  двое  детей:  девочка  и  мальчик.
Совсем  осмелев,  Надя  спросила:
-Зачем  вы  пришли  к нам,  ведь  у  Вас  такая  красивая  жена,  дети, вы  так  богато  жили,  а  мы  всю  жизнь  живём  в нищете,  и  нет  у нас  ничего?
- Я  и  сам  не  знаю,  зачем,-  виновато  ответил  он.  С  этим  и  ушёл.
Ночь  прошла  спокойно,  а рано  утром  в  дверь  снова  постучали,  Надя  открыла,  на  пороге  стоял  тот  самый  немец,  он  принёс щётку,  и  протянул  свёрток,  в котором  был  хлеб,  немного  сухого  молока  и  яичный  порошок.

-  Возьмите,  это  для  ваша  девочка, - тихо  сказал  он.
Надя  осторожно  развернула  свёрток,  а  он  добавил:
-  Не  бойтесь,  не  отравлено,  мне это ни к чему.  Немцы  тоже  люди.
Утром  их  построили  в  колонну  и  увели,  куда,  не  знал  никто.

Война  догорала,  о  муже  никаких  сведений  не  было,  лишь  в  самом  начале  войны  Надя  получила  короткую  записку «Жив,  здоров,  завтра  ухожу  туда,  сама  знаешь  куда».  Всю  войну  ждала  Надя  его  возвращения,  надеялась на  чудо,  послала  запрос,  ответ  не  заставил  себя  долго  ждать.  В  сообщении  было  написано  коротко «Ваш  муж  погиб  26  октября  1941  года».  Ужаснулась Надя,  ведь  это  произошло  почти в самом начале  войны,  а она  не  знала. Больше  ждать  было  нечего.  Известие  раз  и  навсегда  отрезало  прошлое  от  настоящего  и  будущего,  а  впереди  была  ещё  целая  жизнь.