Сон о погибшем корабле

Первая сказка цикла "Сказки для тех, кто спит" здесь: http://www.proza.ru/2012/06/17/1455



– Ты слышала когда-нибудь про вещие сны? – спросил Андрей у вороны, когда она снова явилась к нему во сне. – Говорят, в них можно увидеть будущее.
– Можно. Но как узнаешь, что сон был вещим, пока он не сбылся?
– Жаль, интересно было бы узнать, что будет…
– А если тебе не понравится то, что увидишь? К примеру, узнаешь, что в такой-то день на тебя машина наедет или сосулька упадёт с крыши. Выйдешь ты в этот день на улицу? А не выйдешь – значит, и сон не вещий был.
– Вот и хорошо! Скольких опасностей можно избежать!
– Только одной. Если ты избежишь её, у тебя будет другое будущее, и опасности другие, может, ещё хуже.
– Ну, тогда полетели! Может, вещий сон приснится, хоть от одной опасности избавлюсь!

Серебристый туман на этот раз даже не рассеялся, а просто внезапно пропал, и они оказались в очень неприветливом месте. Первыми впечатлениями Андрея были холод и пустота.  И ещё темнота. Ни малейшего источника света, только внизу появляются и исчезают  едва заметные неровные белые полосы.  Ночное небо плотно затянуто тучами, если судить по отсутствию звёзд. Впереди, сзади, по бокам – туманная дымка,  и не понять, видно ли сквозь неё на десяток метров или на километры – смотреть не на что.
– Скучное какое-то место, – с неудовольствием заметил Андрей. – И холодно. Давай спустимся, посмотрим, что там, внизу.
– А зачем спускаться? Я и так вижу, что под нами море. Или океан. А я не чайка, чтобы на воду садиться. И летать по такой холодине, да ещё с пассажиром на спине, долго не смогу. Если через пару часов не появится земля, то мы плюхнемся в море, и на этом наш сон закончится. Не самый интересный из наших общих снов, должна сказать. И неуютный.
– Земля! – вдруг закричал Андрей, указывая рукой вперёд и налево, где из тумана смутно проступил крутой берег, заснеженный и пустой.
Когда подлетели ближе, стало ясно, что он ошибся: это была не земля, а лёд.
– Айсберг, – сказал Андрей, когда они опустились на плоскую вершину ледяной горы. – Что делать будем?
– Отдохну маленько, и дальше полетим, – ответила Кира, переступая с одной лапки на другую. – Если, конечно, не вмёрзну  в  лёд. А если вмёрзну, будем с тобой изображать памятник, пока не проснёмся. Постамент только, пожалуй, великоват будет.
– А  в какую сторону полетим?
– По ветру, наверное. Всё равно мы понятия не имеем, в какой стороне земля, но по ветру пролетим дальше, значит, больше надежды её встретить. 

Они летели уже больше  часа, а земли всё не было. Стало ещё холоднее, зато небо прояснилось, на нём появились звёзды. Ворона выглядела сильно уставшей. Несколько раз она пыталась парить в воздухе, неподвижно расправив крылья, но ей ни разу не удалось поймать восходящие потоки, и она теряла высоту. Теперь она летела над самой водой, и Андрей часто ёжился от холодных солёных брызг, срываемых ветром с гребней волн. Порой их окутывал туман, и каждый раз Андрей представлял, что за ним скрывается желанный берег. Но туман проходил, а вокруг  расстилался всё тот же бесконечный тёмный океан.
Очередная полоса тумана надвинулась на них.  Андрей, в который уже раз, с надеждой вглядывался в серую мглу, когда его ушей достигли звуки, казалось бы, совершенно неуместные здесь, посреди океана. Звуки музыки, сначала едва слышные, но нарастающие с каждой минутой. Андрей помотал головой, отгоняя наваждение, но музыка продолжала звучать.
– Ты слышишь музыку? – спросил он у Киры, чтобы развеять последние сомнения.
– Да. Я тоже думала, что мне мерещится, хотела у тебя спросить.
Сомнений не оставалось: где-то впереди играл духовой оркестр. И тут они выскочили из полосы тумана…
Из темноты на них надвигалась чёрная громада океанского лайнера. Клубы дыма из его четырёх труб были отчётливо видны даже на фоне тёмного неба. И из этой черноты во все стороны били лучи света. Сияющие круги иллюминаторов, лучи прожекторов, край ослепительно белой надстройки, видимый из-за высокого борта, звуки музыки – всё это создавало впечатление беззаботного веселья, совершенно неуместного, как показалось Андрею, здесь, посреди холодного угрюмого океана.
Ворона бешено замахала крыльями, из последних сил стараясь подняться до уровня палубы. Можно было, конечно, влететь в один из открытых иллюминаторов, но рискованно: неизвестно, что подумают и как поступят пассажиры, когда в окно их каюты посреди океана влетит ворона. Среди них могут ведь и суеверные оказаться!
Перевалившись через борт, ворона тяжело плюхнулась на палубу. Едва отдышавшись, она прохрипела:
– Нет, такие приключения не по мне. Теперь бы только найти какой-нибудь тёплый уголок и отдохнуть как следует, а там можно и просыпаться.
Андрей ничего не ответил, он мучительно пытался понять, откуда в нём взялось это странное ощущение тревоги, не имеющее, казалось бы, ни малейших оснований. Оно было как-то связано с теми  огромными буквами  на борту корабля, мимо которых они только что пролетали. Буквы были нерусские, но вызывали какое-то смутное ускользающее  воспоминание. Андрей закрыл глаза и попытался выстроить буквы в той последовательности, как он их увидел. И они сложились в слово «TITANIC».
– Титаник! – воскликнул Андрей . – Это Титаник!
–  Так этот корабль называется? – с недоумением спросила Кира. – Подходящее название для такой громады. Но почему оно тебя так беспокоит?
– Потому что эта громада очень скоро врежется в айсберг и пойдёт ко дну. Погибнут полторы тысячи человек, или больше.
– Ты что, ясновидящим сделался? Откуда ты можешь знать? – удивилась ворона.
– Это самое известное кораблекрушение! Оно было сто лет назад. Я читал, и фильм смотрел.
– Ты хочешь сказать, что нас занесло в прошлое? В прошлое нашего мира?!
– Выходит, так.  Всё совпадает!
– А почему ты решил, что  корабль утонет именно сейчас, а не в каком-нибудь другом плавании?
– Потому что другого не было. Он погиб в первом же рейсе. Надо что-то делать, предупредить их…
– Надо. Но кто нам поверит?
– Постараемся убедить.  Для начала верни мне прежний рост.

Высоко над палубой, на снежно-белой стене надстройки, зияли большие квадратные окна. Там, несомненно, и находилась рубка корабля, куда Андрею во что бы то ни стало нужно было попасть. Он лез по крутым трапам, бежал по длинным коридорам мимо гостеприимно распахнутых дверей ресторанов, казино, танцевальных и спортивных залов. Взбежав по очередному трапу, он наткнулся на полного мужчину в сером костюме с галстуком.
– Мальчик, сюда пассажирам нельзя, – строго сказал мужчина, преградив ему путь. – Только по личному распоряжению капитана.
– Но мне как раз капитан и нужен! Это очень важно!
– Мальчик, для капитана нет ничего важнее, чем управлять кораблём. Именно этим он сейчас занят. В свободное время, если твои родители хорошо попросят, он, может быть, уделит тебе время и покажет рубку и даже позволит подержаться за штурвал, но сейчас…
– Нельзя ждать! – в отчаянии закричал Андрей. – Впереди айсберг! Если не замедлить хода, корабль в него врежется и утонет!
– Кто тебе сказал такую ерунду? – снисходительно спросил мужчина. – Разве ты не знаешь, что этот корабль – не-по-то-пля-е-мый? Да и откуда ты можешь знать про айсберг, если даже матрос на мачте, который специально поставлен следить за айсбергами и встречными судами, его не видит!
Андрей понял, что словами ничего не добьётся, и предпринял отчаянную попытку прорваться, но был немедленно схвачен за шиворот.
– Пройдём-ка в мою каюту, там ты мне всё расскажешь, – добродушная снисходительность в голосе мужчины сменилась холодной подозрительностью. Крепко держа Андрея за руку, он провёл его по коридору, отпер дверь каюты, усадил мальчика за привинченный к полу стол и сел напротив.
– А теперь расскажи-ка мне, кто тебе наговорил эту чушь про айсберг и что велел делать в капитанской рубке?
– Никто мне ничего не говорил. Я сам видел айсберг, когда летел сюда, – безнадёжно сказал Андрей.
– Летел? Тебя, случайно, не Питер Пэн* зовут? – усмехнулся мужчина. – Мальчик, пойми: я представитель фирмы, построившей этот корабль. У нас есть конкуренты, которые очень хотели бы, чтобы «Титаник» не прибыл в Нью-Йорк вовремя. Лучше расскажи
всё как есть, я не отпущу тебя, пока не узнаю правду, хотя ради зтого мне придётся отложить намеченную встречу. Сейчас я ненадолго выйду, а ты пока подумай о том, что я тебе сказал.
Он вышел и запер дверь на ключ. Как только дверь захлопнулась, Андрей бросился к иллюминатору, открыл его и впустил ворону, всё это время крутившуюся снаружи.
 
_____________________________________________________
*Питер Пэн – герой сказки английского писателя Д. Барри, очень популярной сто лет назад, летающий нестареющий мальчик.



– Полетели отсюда, пока он не вернулся!

– Не надо было мне увеличиваться, – с досадой буркнул Андрей, когда они снова взлетели над палубой. – Кто поверит обычному мальчишке? Скорее уж лилипуту, летающему на вороне.
– Ха! А кто поверит лилипуту, летающему на вороне? Скорее своим глазам и ушам не поверят, подумают, что у них с головой не в порядке.
– Давай всё же попробуем, мне всё равно ничего другого не придумать.
Они облетели надстройку кругом. Широкие окна корабельной рубки были темны, но Андрей различил во мраке силуэты двоих человек. Один, видимо, матрос, стоял за штурвалом, а капитан  склонился над картой, лежащей на столе в круге света от настольной лампы. Одно из окон по правому борту было приоткрыто, как раз настолько, чтобы в щель могла протиснуться ворона. Что она и сделала. С подоконника она перелетела на стол, прямо в середину светлого круга.
– Айсберг! – закричал Андрей прямо в бледное склонённое лицо с внезапно округлившимися глазами. – Впереди айсберг! Корабль утонет! Задний ход!
Капитан отшатнулся от стола, не отрывая взгляда от невероятного видения, потом сделал резкое движение, и в руке у него что-то тускло блеснуло. Андрей не сразу понял, что это было, но Кира разглядела лучше. Она вылетела из освещённого круга, сделала крутой вираж, уходя из поля зрения капитана, и спряталась за каким-то прибором, стоящим в углу.
– Я же говорила! Не хотят люди верить в чудеса, а когда другого выхода нет, сразу хватаются за револьвер. А я даже во сне не люблю, когда в меня стреляют.


 Андрей выглянул из-за прибора. Капитан уже спрятал револьвер, достал платок и вытирал пот со лба, нервно оглядываясь на матроса за штурвалом. Тот по-прежнему напряжённо смотрел вперёд и, видимо, даже не слышал за доносящимися из танцзала звуками музыки тонкого писка Андрея. Дверь рубки открылась, и на пороге показался морской офицер.
– Что с вами, сэр? – спросил он, заметив смятение на лице капитана.
– Ничего страшного, нездоровится что-то. Примите вахту, мне надо немного отдохнуть, – ответил капитан и после паузы добавил: – Смотрите в оба, Уильям, в этих широтах могут быть айсберги.
– Есть, сэр! – бодро отчеканил офицер и подошёл к столу.
 Капитан помедлил, как будто желая сказать ещё что-то, потом махнул рукой и вышел. Ворона осторожно выглянула из-под стола, взлетела на подоконник и выбралась наружу.
Сидя на бухте толстого каната и прижавшись к тёплому вороньему боку, Андрей пытался вспомнить, что он ещё знает о гибели «Титаника», в поисках малейшей зацепки, которая могла бы помочь ему спасти корабль. И действительно кое-что вспомнил.  Где-то он читал, что «Титаник» получил длинную пробоину вдоль борта именно из-за того, что пытался отвернуть от айсберга, но не успел.
– У меня идея! – вскочил он. – Полетели!
Им пришлось изрядно покружить по лабиринту коридоров и трапов, прежде чем Андрей нашёл то, что искал: вентиляционное отверстие в стене, ведущее в помещение прямо под рубкой. Оно было закрыто решёткой, сквозь которую Андрей пролезть мог, но без вороны.
– Смотри,  – показал Андрей, – вон тот вал с шестерёнкой на конце идёт от штурвала. Он крутит другую шестерёнку, которая крутит руль. Или нет, вручную руль такого корабля не провернуть,  наверное, она управляет машиной, которая крутит руль. Но это неважно, главное, что если между зубьями сунуть что-нибудь железное, штурвал заклинит. Корабль врежется в айсберг носом, и затопит только один передний отсек, а не пять сразу, и он не утонет.
– Обязательно железное? – спросила Кира. – А серебряная ложка не подойдёт?
– Подойдёт.
– Тогда подожди, я сейчас! – ворона пролетела по коридору и юркнула в приоткрытую дверь ресторана.
Андрей ещё раз заглянул сквозь решётку и с досадой подумал, что надо было попросить Киру найти ещё и верёвку: окошко находилось под самым потолком помещения, и покрытый железными листами пол казался очень далёким.
Из ресторана послышались яростные крики, и из дверей вылетела ворона с серебряной чайной ложкой в клюве. Подлетев к решётке, она протолкнула внутрь ложку, которая со звоном упала на металлический пол, и отскочила в сторону. Как раз вовремя, потому что из двери вывалились официант и два посетителя в смокингах. Один из джентльменов держал в руке вилку, другой размахивал тростью, и глаза всех троих горели желанием наказать дерзкую воровку.
– Мне ещё верёвку надо! – успел крикнуть Андрей.
– Зачем? – обернулась ворона уже на лету. – Прыгай так, не разобьёшься!
Когда трое преследователей с грохотом протопали мимо, Андрей ещё раз взглянул вниз и решил, что Кира права: высота только казалась ему огромной, на самом деле она была чуть больше нормального человеческого роста. «Кошки, вон, с десятого этажа падают и не разбиваются, а я сейчас куда легче кошки, надо только на ноги приземлиться», – подумал он, пролезая сквозь решётку. 
Приземляться и вправду оказалось совсем не больно, только в полёте пришлось изо всех сил махать руками, чтобы не перевернуться в воздухе. Гораздо труднее оказалось подтащить эту тяжеленную чайную ложку к валу с шестерёнками. Вал время от времени медленно поворачивался то в одну сторону, то в другую, когда рулевой выправлял курс, сверяясь с компасом. Андрей хорошо помнил, что в фильме «Титаник» айсберг пропорол правый борт корабля, значит, рулевой повернул штурвал влево. Оставалось только надеяться, что авторы фильма правильно воссоздали картину кораблекрушения. Андрей вставил ложку между зубьями шестерёнки слева от вала и сел рядом в ожидании неминуемой катастрофы.
Ждать долго не пришлось. Внезапно раздался удар колокола и из переговорной трубы в рулевой рубке послышался  крик:
– Айсберг прямо по курсу!
Через мгновение прозвучала команда: «Лево руля!», и вал, отходящий от штурвала, начал быстро вращаться. Но недолго. Зуб шестерёнки наткнулся на преграду, и вращение остановилось. Сверху раздался отчаянный крик рулевого: «Штурвал заклинило!» и тут же новая команда: «Полный назад!» Потом, через несколько очень долгих секунд, во время которых шестерёнки судорожно дёргались, как будто пытаясь перегрызть зубьями неожиданное препятствие, прозвучал негромкий усталый голос вахтенного офицера: «Отставить лево руля. Поздно».
Андрею показалось, что пол немного наклонился вперёд, но через мгновение он понял, что это корабль замедляет ход. Он почти физически почувствовал, как с трудом вращаются мощные винты, преодолевая бешеное сопротивление встречного потока, как они изо всех сил тянут корабль назад, чтобы хоть чуть-чуть смягчить неизбежный удар. Он подбежал к передней стене, прижался к ней спиной и  зажмурил глаза в ожидании столкновения.
Удар оказался не таким уж сильным и резким, как он ожидал. Столкнувшись с ледяной горой, огромный корабль не смог остановиться сразу и несколько секунд продолжал двигаться, сминая и расплющивая носовой отсек. Жуткий скрежет раздираемого металла заглушил все остальные звуки: грохот падающей мебели, звон бьющейся посуды и крики людей. Когда звуки разрушения стихли, стали слышны отрывистые команды и топот ног по коридору. Потом и шаги удалились, а сверху послышался знакомый скрипучий голос:
– Хватайся за конец, я тебя вытащу.
Небольшой клубок шерстяных ниток для вязания, подталкиваемый клювом и лапкой, протиснулся сквозь решётку и, разматываясь, полетел вниз.

Сверху лайнер  был похож на хищную рыбу, которая  жадно вцепилась зубами в кусок сала, плавающий по поверхности моря. Если, конечно, всю эту картину уменьшить примерно в тысячу раз.
– Судя по разговорам, – рассказывала ворона, описывая широкие круги над местом катастрофы, – разрушены в основном грузовые трюмы. Там, в носу, есть ещё каюты экипажа, но до них разрушения вроде бы не дошли. Так что пострадавших должно быть немного. А вот если бы корабль отвернул влево, он почти наверняка напоролся бы вон на тот подводный выступ. Это сам офицер признал, который дал команду поворачивать. Вон он, стоит на носу вместе с капитаном, чешет в затылке.
– А я знаешь, о чём думаю? На корабле было полторы тысячи человек, которые должны были погибнуть, среди них миллиардеры и политики, которые могут изменить всю нашу историю, и неизвестно, лучше будет или хуже! А если хуже? Тогда мы, выходит, в этом виноваты?
– Виноваты? – изумилась Кира. – Если так рассуждать, получится, что человек, спасший тонущего ребёнка, будет виноват, если этот ребёнок вырастет бандитом и убийцей! А тот, кто равнодушно проходит мимо чужого несчастья – прав! В жизни не слышала большей глупости!
– Но теперь за сто лет мир сильно изменится, и может так случиться, что я вообще не появлюсь на свет! А кто же тогда спас корабль? Ничего не понимаю, как такое может быть!
– А такого и не может быть. Ты уже родился, и когда проснёшься, окажешься в том же самом знакомом  мире, где Титаник затонул, и всё было так, как было. Возможно, до того как мы появились здесь, это было прошлое нашего мира, но теперь пути этого мира и нашего разошлись навсегда. Здесь будущее будет другим, и если мы в каком-нибудь сне попадём сюда через сто лет, боюсь, никого из знакомых не встретим.
– Значит, мы с помощью чайной ложки создали целый новый мир?! И для этого мира гибель Титаника – вещий сон, который помог избежать катастрофы!
– Выходит, так. Чего только во сне не бывает! Я даже допускаю, что все эти сонные миры, в которых мы побывали, именно так и появились, когда кто-то во сне попадал в прошлое и что-то в нём изменял.
– Во сне?! – новая мысль, пришедшая в голову Андрею, едва не заставила его подскочить в седле. – А что, если и наш мир, в котором мы живём, тоже образовался, когда кто-то из будущего во сне вздумал кого-то спасти или что-то исправить в прошлом? Ты слышала про летающие тарелки? Может быть, в них как раз и сидят спящие люди из будущего! А снежный человек – это какой-нибудь неандерталец, которому снится сон о будущем! Недаром же его никак найти не могут! Как его найдёшь, если он проснулся – и нет его!
– А мне кажется, – усмехнулась Кира, – что у тебя слишком разыгралась фантазия. Давай уже просыпаться, а то ты, чего доброго, додумаешься, что весь мир – иллюзия нашего сознания!
И Андрей послушно проснулся, едва они влетели в облако серебристого тумана.



Рисунок Ольги Граблевской


 Следующая сказка здесь: http://www.proza.ru/2013/04/29/1236