Виктория - значит победа Глава 42 В больнице

Вика находилась в каком-то незнакомом месте. Вокруг были только цветные блики и голоса. Себя она ощущала то ли пребывающим везде и нигде существом, имеющим лишь мысли и голос, то ли несущейся куда-то искрой.

- Где я?

- Ты здесь! Ты здесь, ты здесь… - зазвучали отовсюду голоса.

- Кто я?

- Лети за нами! Лети-лети!

Вике стало так хорошо и весело, что захотелось смеяться. Она просто летела вперед, в никуда, потому что не было никакого здесь и там – было одно цельное повсюду. Она ощущала, что любит всех, и все любят ее. Она была абсолютно счастлива. Она летела прямо на колышущуюся, как северное сияние радугу.

Вдруг радуга разошлась, распалась чистыми яркими цветами и Вика увидела непередаваемо прекрасный вид. Она читала где-то, что на земле невозможно совершенство, но это место было совершенно в своей простой красоте. Далеко, до горизонта простиралась зеленая долина со слегка неровным рельефом. На горизонте долина переходила в небо чистой незамутненной лазури, по которому плыли белоснежные облака. Прямо перед ней тек прозрачный ручей, тихо, успокоительно журча.

На холме за ручьем спиной к Вике стояла обнаженная женщина, прикрытая лишь волосами, похожими на шелковый плащ. Женщина простирала руки к небу, пела прекрасную песню. Песня была без слов, но Вика понимала, что она о любви, добре и красоте.

Вика сделала шаг и вдруг поняла, что обрела тело. Еще шаг, и она очутилась на берегу ручейка. Вика уже собиралась переступить его, как вдруг женщина обернулась к ней. Ее лицо было печально. Она покачала головой и сказала:

- Нет. Тебе сюда рано. Ты должна искупить вину. Ты должна родить и воспитать дочь. Возвращайся домой. Попадешь сюда, когда пройдешь свой путь до конца. Я подожду. У меня есть целая вечность.

Вике стало пронзительно больно. Все тело скручивали невыносимые спазмы. Боль разливалась откуда-то из живота, захватывая в темный омут страдания все тело. Она закричала, но собственный голос показался ей лишь хрипом.

В следующий момент ей показалось, что ее вернули на три года назад, когда ее, избитую матерью, привезли в травматологию, в которой она впервые встретила Болеславу.

И сейчас, как тогда, звучал ее красивый спокойный голос:

- Вот и хорошо. Умничка. Сейчас ты очнешься. Все уже позади. Будет очень больно, но это не надолго. Потерпи, пожалуйста.

Она снова попыталась закричать от боли, но на сей раз из горла хлынуло кислое и жгучее. Она чувствовала, как ее голову поворачивают, поправляют волосы, убирая их с лица.

- Это тоже хорошо. Пусть все выльется.

В третий раз закричать у нее получилось. Она услышала свой голос, похожий на стон раненого животного. Невыносимые мучительные судороги скрутили тело.

- Уже почти все кончилось. Еще немного. Потом ты поспишь и будешь выздоравливать.

Вике было холодно, ее бил озноб, боль отступила, наступила такая слабость, что трудно было даже поднять веки. И вдруг ее снова накрыла волна боли, тело билось в конвульсиях.

Потом она почувствовала укол в руку, невыносимая мука стихала, в ушах зашумело, загремело и она снова провалилась в ничто.

Теперь это было просто ватное ничто. Образы, которые рисовало воображение были абстрактными, не поддающимися описанию.

В следующий момент она почувствовала что-то влажное, прохладное и очень приятное на губах. Она жадно приникла к этому источнику наслаждения, но это оказалась всего лишь влажная марля, которой кто-то протирал ее воспаленные губы.

- Пить, - с огромным трудом просипела она.

- Еще немного потерпи. Пока тебе нельзя пить.

Вика открыла глаза и попыталась что-нибудь увидеть. Все плыло, кружилось, все было размытым и неясным. Постепенно начинали проступать предметы. На фоне белого-белого что-то салатово-зеленое и светлое пятно в темном обрамлении.

- Вика, ты видишь меня? Не говори пока ничего. Просто опусти веки, если хочешь сказать «да».

Наконец, Вике удалось рассмотреть женский силуэт и лицо. Она продолжала вглядываться, стараясь понять, кто эта женщина.

- Это я, Болслава. Ты в больнице. Уже все позади. Твоя жизнь вне опасности. Тебе надо отдыхать и набираться сил.

Вика чувствовала, как прохладные пальцы Славы поправляют ее волосы, что-то делают, прикасаясь к лицу. Ей было так хорошо. Блаженство и слабость разливались в теле, только немного ныл низ живота. Так бывало только после очень бурной ночи с мужем. Она слышала, как за окном шумит дождь. Прохладный воздух врывался в приоткрытую форточку. Ей хотелось дышать. Воздух казался таким упоительно сладким, вкусным, пьянящим. Она вдыхала его и не могла насытиться. Как раньше она не замечала, какое удовольствие дышать.

Вика никогда серьезно не болела, поэтому ощущение слабости и беспомощности были для нее невыносимы. Она собрала все свои силы в кулак и смогла медленно проговорить непослушными губами.

- Что со мной случилось?

- Вика, ты знала, что была беременна?

- Почему была?

- Ты потеряла ребенка. Беременность 14-15 недель – очень нехороший срок. И еще. Скорее всего, тебя пытались отравить.

Вика была ошарашена этими новостями.

- Где я?

- В нашем медицинском центре. Ты здесь в безопасности.

- Мой муж. Где он? Что ему сказали?

- Твой муж здесь. В соседней комнате. Ты в ВИП блоке – здесь две комнаты и собственный санузел. Гарик знает, что у тебя случился выкидыш. Про отравление я ему не говорила. Что еще ему рассказывали – я не знаю. По крайней мере, я ничего больше не рассказывала. Настройся, пожалуйста, на длительное лечение. У тебя не все благополучно по-женски Тебе надо пройти курс детоксикации. Мы пока не уверены в том, какой именно токсин и в какой дозе ты получила. И тебе здесь будет безопаснее. Сама помнишь – медицинский центр хорошо охраняется.

- Я хочу видеть Гарика.

- Да, конечно, он тоже весь извелся, пока ты пребывала между жизнью и смертью.

- Слав, мне сейчас пить можно?

- А хочется?

- Очень

- Это хороший признак. Пить можно и нужно. Сейчас я принесу тебе сок. Вика, посмотри – эта кнопка у тебя в руке – экстренный вызов. Сигнал передается на пост. На пост также передается сигнал с твоего кардиомонитора. Умереть мы тебе не дадим. Если что-то нужно – нажми кнопочку, и тебе все принесут. Твой муж отменил все свои передачи, отпросился на работе и не отходит от тебя ни на шаг.

- Сколько времени я уже здесь?

- Трое суток.

Болеслава вышла, и в дверь тут же ворвался Гарик.

- Как ты, маленькая?

- Гарик, я… - ее голос осекся, губы задрожали.

- Не надо, я все знаю, девочка моя. Все будет хорошо. Ты молодая, здоровая, сильная – у нас еще будут дети. Скольких ты хочешь?

Предательские слезы брызнули у нее из глаз. Она раньше не думала о своих детях и не представляла себя в роли матери, но теперь ей было жаль то существо, которое должно было родиться у нее, но теперь погибло. Она действительно не задумывалась о том, что могла быть беременна. Все это было так внезапно, так неожиданно. Они даже с Гариком не говорили о том, хотят ли детей. Теперь, оказывается, он очень даже не против того, чтобы стать отцом. Вика смотрела в его любящие глаза, и ей было стыдно, что она не может стать хорошей женой этому замечательному человеку.

- Гарик, я не знала, что жду ребенка.

- Ну вот и хорошо.

- Я не уверена, получится ли из меня хорошая мать.

- Ну что за вопрос – обязательно получится! Не боги горшки обжигают. Сколько захочешь – столько родишь. Я буду рад. А если что не будет получаться – няню наймем. Это не проблема теперь.

- Все-таки ты у меня самый лучший. Ты даже не представляешь, как я тебя люблю!

Пришла Болеслава, принесла сок и очень строго посмотрела на Гарика:

- Гарик, надеюсь, ты понимаешь, что волнения сейчас могут ее убить.

- Все, Слава, все. Я же просто говорил, что я люблю ее.

- Не говорил, - сквозь слезы улыбнулась Вика, - это я тебе говорила.

- Я буду говорить тебе это до конца жизни!

- Все. Удаляюсь. У вас тут любовь, как я погляжу, - улыбаясь, сказала Слава.

Через неделю Вика уже гуляла по территории медицинского центра. Она давно не бывала здесь. За это время медики выкупили почти весь завод, облагородили территорию: привели в порядок деревья и кустарники, посадили цветы, поставили красивые беседки.

Наступала осень. Вика брела по газону, усыпанному кленовыми листьями, которые шуршали под ногами и издавали пленительный аромат. Дождь кончился, выглянуло солнце. Уже не такое жаркое, как летом, но его прохлада была так приятна. Ее измученное тело, ее стонущая от боли душа жаждали этой осенней прохлады и печали. Вика знала, что она не одна, но сейчас ей было необходимо побыть наедине с собой, чтобы разобраться в своих чувствах.

Накануне приходил Эдик, которого срочно отозвали из командировки. Он ужасно казнился, считая, что это он должен был быть там на площади. Но Вика хорошо понимала, что все было подстроено Родионом Борисовичем. Она не понимала, какова роль учителя в этой истории.

Родион Борисович тоже бывал у нее. И тоже очень винился, что заставил ее совершить такой поступок, не зная, что она в положении. Вика возразила, что об этом не знал никто, даже она сама. Но Родион Борисович сказал, что интрига против Вики и так зашла слишком далеко.

Нашли человека, который давал ей яд. Его подмешивала в кофе Света. Свету не нашли. Где она – было неизвестно. Ее все искали. Вика надеялась, что Света жива, по крайней мере. Она была в шоке от того, что близкий ей человек пытался ее убить, но она надеялась, что у Светы были какие-то очень веские причины, чтобы так поступить. И почему-то на Свету Вика злилась гораздо меньше, чем на Андрея.