Цена вопроса. Глава 36. Вместо эпилога

Послеобеденное совещание подходило к концу. Сергей Иванович Горюнов, сорокапятилетний хозяин финансово-промышленной корпорации был в приподнятом настроении.
Судя по докладу зампреда по кредитам Игоря Миронова, за два прошедших месяца дела не только налаживались, но и неуклонно шли в гору.
К тому же к всеобщей радости кризис пошел на спад. Привлекая новых клиентов, банки нашли возможность дать отсрочку и заемщикам. А ликвидировав особый отдел по выбиванию долгов, компания «РоФинК» снискала репутацию надежного и лояльного партнера на рынке услуг.
Знаковым и поворотным моментом стало открытие миллиардных счетов крупного топливного холдинга «Дорнефтегаз» в банках корпорации. Это означало, что над империей Горюнова восходит новая эпоха процветания.
Северная столица вновь развернулась к Сергею лицом. Он, как и раньше, стал желанным гостем на всех мероприятиях.
- На повестке дня на сегодня еще одна задача: выделение денег городу на выплаты обманутым дольщикам… - Сергей перешел к следующему вопросу.
На последней встрече с губернатором он сам предложил оказать посильную помощь городу. Тот воспринял благосклонно, что тоже было добрым знаком.
Вспомнив о чем-то, Сергей взглянул на часы, достал и включил мобильный, и тот мгновенно откликнулся звонком.
- Но это обсудим в рабочем порядке. Пока все, - поспешно подытожил он, - все свободны.

Как только Марина поняла, что оказалась в заложницах, теперь уже у старшего Ажаева, она впала в депрессию. К тому же беременность протекала тяжело, с осложненным токсикозом, и женщина не только худела, отказываясь от еды, но и не желала вставать с постели.
Микаил злился и приглашал дорогих врачей.
- Ничего удивительного, - давали заключения те, - поздно родящая дамочка. Никаких гарантий дать нельзя.
- Почему поздно? - чесал Микаил затылок, - у нас женщины и после сорока рожают.
- Роды первые, плюс ослабленное здоровье.
Микаил изо всех сил старался выполнять предписания докторов. Его внук должен был родиться и родиться здоровым.
То, что Марина никуда не денется, он был уверен. Без документов и денег далеко не уйдешь. К тому же приставленная служанка не спускала с нее глаз.

Более всего внимание Микаила теперь занимала переписка с Софи. Неимоверный прилив сил испытывал он с каждым ее новым письмом. Приосанившийся, посвежевший, он чувствовал себя помолодевшим настолько, что впору было начинать жизнь заново. И только она одна могла дать ему такую возможность.
София писала, что готовится к свадьбе.
Он тоже готовился к свадьбе вместе с ней.
Немного подумав, он поменял мебель в спальне. И самые смелые фантазии посещали голову, когда он подбирал балдахин к кровати.
Она сообщила, когда и где состоится торжество, и Микаил с азартом разрабатывал сценарий похищения. Под прикрытием приятелей он все исполнит лично, как положено джигиту, по всем правилам и обычаям предков, так красиво и романтично, что Софи запомнит это событие на всю жизнь. Ох, как скоро она почувствует силу и надежность его рук, страстное биение горячего сердца!
А какой хороший ответный ход Горюнову будет, когда он увезет девушку из-под его носа. Жениха он не брал даже в расчет. Он представлял себе Сергея, беспомощно скрипящего зубами, ведь не враг же он своей дочери, чтобы, рискуя ее жизнью, заявить в полицию. Даже если он доберется до его родного аула, где все было готово к приему новобрачных, то ему ничего не останется, как только благословить их брак. И разве он - не достойная партия?
Он, конечно же, любил Софи, но и не мог не понимать, что вырывая ее у судьбы, попутно решал и другие вопросы. Во-первых, она была единственной наследницей бизнеса, во-вторых, ему сейчас все равно было не к спеху заниматься им. Мурат был еще слишком молод, а самому ему сейчас было важней сохранить мандат депутата.
Гостиничный бизнес Дени, компрометирующий его, пришлось срочно прикрыть. И больше ничего не мешало ему с чистой совестью готовиться к свадьбе.
И вот день настал. Микаил, распечатав из электронной почты приглашение на двух лиц, заботливо высланное ему Софией, помчался на торжество.

Марина поежилась под колючим ненавидящим взглядом чеченки, в прямом смысле не отпускающим ее ни на минуту. Она смертельно боялась этой молодой и сильной женщины. Иногда казалось, кивни Ажаев, та, не задумываясь, придушит ее своими мощными кривыми пальцами.
Не лучше к ней относились и дети Микаила. Для них она была русской, а в это объемное понятие сразу включалось все самое омерзительное и недостойное.
И если младшие ее просто игнорировали, то старший еще и проявлял совершенно нездоровый интерес. Старательно упакованная в глухие мрачные одежды, под его взглядом она чувствовала себя голой. Неизвестно, что было на уме этого подростка: детское любопытство, как она устроена, или уже проснувшиеся гормоны. В такие минуты она вспоминала Дени и внутренне содрогалась.
Недобрые предчувствия преследовали ее, и оставалось только молиться. Марина пыталась вспомнить из детства, как молилась бабушка, но, не зная слов, больше крестилась. Немая тогда бессильно шипела в ее сторону.
Сегодня она шипела еще и с завыванием.
То ли молитвы Марины дошли до Бога, только по всему было похоже, что у чеченки разболелся зуб.
Овал ее лица стремительно терял форму, сильно перекашиваясь на бок. Женщина явно страдала, пила какие-то снадобья, но флюс вырос до внушительных размеров. Наконец, не выдержав, она, буквально воя от боли, побежала к стоматологу. Тем не менее, попрятать все телефоны и запереть Марину на ключ она не забыла.
Впервые, почти за два месяца тюремного заключения, Марина осталась одна. Глупо было не попытаться использовать этот шанс.
Сколько раз она представляла себе, как откроет окно и позовет на помощь. Даже придумала, что будет кричать:
«Пожар!».
Где-то она слышала, что тогда люди чаще бросаются на помощь.
Но сейчас, подойдя к окну, она поняла бесполезность такой идеи. Этаж был высокий. Улица шумная. Старинное окно с высокой форточкой закрыто наглухо. Даже если она достанет до форточки, ее, скорее всего, не услышат. А устроить настоящий пожар опасно. Пока люди увидят дым, она задохнется раньше.
Марина обессиленная ходила по квартире, заставляя себя думать. Где-то должен же быть ответ! Она толкнулась в первую попавшуюся дверь и сразу поняла, что попала в комнату Дени.
Он смотрел на нее с портрета на стене царственно, высокомерно и, казалось, слегка ухмылялся. Из-за него она здесь! Ну же, Дени, подскажи, что можно сделать?
На столе рядом с компьютером она увидела фотографию Софии Горюновой. Но только мельком скользнула взглядом по ее лицу. Компьютер! Вот единственный выход: написать кому-нибудь. Марина, не откладывая, включила его.
Здесь была хоть и виртуальная, но все же свобода. Женщина, истосковавшаяся по светской жизни, первым делом открыла новости Петербурга. Листая странички, узнавала лица, вчитывалась в жизнь, из которой ее вырвали, плакала. Вот Сергей… она даже не сразу сообразила, что это именно он – Сергей! Его лицо крупным планом!
Глаза жадно выхватили строку:
«Председатель корпорации Горюнов С.И. объявил, что свадьба состоится…»
Помутнело в глазах. Буквы расплылись. Что это? Горюнов председатель? И он женится?
- Что ты делаешь в комнате моего брата?
Внезапный гневный окрик заставил вздрогнуть и нажать на кнопки клавиатуры. Страница исчезла.
- Ты шарила в его компьютере! Я все расскажу отцу!
Как же она не услышала, что он вошел? Ни одного постороннего звука, подкрался как кошка.
Она была один на один с разъяренным подростком, и уже в этом заключалась опасность.
Раздосадованная и оглоушенная последней новостью о Горюнове Марина молчала. Уроки немой тюремщицы пошли впрок.
- Тебя надо посадить на цепь и отхлестать плеткой! – орал Мурат и не встречая отпора, расходился все больше:
- Вы все, русские - шлюхи! Вы свиньи, дети пьяных свиней!
Чем отвратительней слова слетали с его языка, тем крепче становилась злость на Сергея.
И наконец окрепла настолько, что Марина буквально взвилась над ним:
- Ты, малолетний подонок, заткнись немедленно, пока не пожалел о том, что сказал. Ты ответишь за каждое свое слово! За каждого оскорбленного русского, ногтя которого не стоишь.
Ненависть клокотала! На этого сопливого негодяя, на Дени, Микаила, на немую чеченку и более всего, на Сергея! Как он смеет? Жениться? Не на ней!!!
- Бешеная! – чувствуя себя хозяином положения, Мурат не уступал. Подростковый максимализм вкупе с внушенным превосходством над всеми, кто не входил в понятие чеченец, бередил кровь:
- Снимай платье! Или расскажу отцу, что ты меня изнасиловала!
Возмущение, злость, обида и желание во что бы то ни стало вырваться отсюда немедленно и любой ценой подавили страх.
Нож! Срочно нужен был нож, все равно какой! В мгновение ока она оказалась в кухне, почти интуитивно открыла нужный ящик и, торжествуя, схватила нужное.
В ту же секунду сильные руки намертво сдавили ей горло.
Задыхаясь, она из последних сил полоснула острием ножа по напряженно сжатой кисти. Мурат охнул, отпустил, грязно выругался и скрючился от боли. Кровь обильно заливала пол.
Мгновенно она сориентировалась, и окровавленное лезвие было приставлено к горлу парня.
- Так, развращенный, похотливый подонок, или ты открываешь мне дверь, или я просто убью тебя! Ты разве не знаешь, что я убийца Дени, и терять мне нечего?!
- Ты? Убийца? – скрипя зубами от боли выцедил он.
- Еще какая! И видишь, отец не трогает меня. Догадайся, почему? И за тебя, выродок, мне ничего не будет.
Он стонал от боли:
- Помоги мне!
- Сначала открой дверь! Быстро!
- Сссука! – выругался малолетка, подгоняемый ножом.
- Позвони в скорую! – уже сбегая вниз по лестнице, крикнула Марина.
Ах, какой гад! Он женится! Гад, гад! Ну, она ему покажет!
Похоже, сбалансированная кормежка Ажаева пошла-таки ей на пользу. Силы прибывали с каждой минутой.
Уже выскочив на улицу, она спохватилась, что на ней только платье и тапки. Для середины февраля это выглядело странно. Но сейчас решалась ее судьба, и чувство неловкости полностью атрофировалось.
Решительно тормозя такси, Марина чуть не свалилась прямо под его колеса.
- Ты че, тетка? Из секты сбежала?
Черт! Марина остолбенела. Не хватало только блондинки за рулем, да еще с сигаретой в зубах. Каких только особей не производит на свет человечество!
- Давай, думай быстрей! Время – деньги! – каркнуло белокурое создание.
И Марина, теряя последний рассудок, скользнула в машину.
- Э! Что это у тебя? – деваха показала глазами на окровавленный нож, все еще судорожно сжатый в кулаке, - криминал не повезу! Выходи!
Марина разрыдалась, девица чертыхнулась и тронулась с места.
- Куда?
- В Питер!
- Совсем больная? На всю голову?
- Я все оплачу, все-все, - плакала Марина, - ты женщина или нет?
- Любовь.
- Да! Черт подери, любовь!
- Это я Любовь, а ты кто?
- Я Марина. – и она, торопясь, сбивчиво начала вываливать на эту странную незнакомку все, что с ней случилось. Слова лились вперемешку со слезами нескончаемым потоком.
- Звони! – Люба достала мобильный, - при мне. Вдруг врешь! Если не врешь, ладно, повезу. У меня все равно муж в отключке. НаркОша он. А деньги нужны позарез маме на операцию. Наркоз дорогой, химия, взятки врачам-сволочам!
Звонки растворялись в эфире. Похоже, Сергей сменил номер… Так-то он ей отплатил! Просто выбросил из своей жизни. Был один выход – застать его в офисе.
- Ладно, везу! – сдалась Люба, - нож только выброси, вон хоть в Москва-реку.

- Мы в аэропорту, - сообщила Софи, - все в порядке, вылетаем.
Сердце радостно встрепенулось. Его единственная наследница, его прелесть, счастье и гордость – девятнадцатилетняя дочь, которой он впоследствии готовился передать свой хорошо налаженный процветающий бизнес, сегодня прилетала из Израиля.
От волнения и переполнявших его самых нежных чувств Сергей не в силах усидеть на месте ходил по кабинету, меряя его шагами, сначала от стола до двери, потом от двери до шкафа, далее от шкафа до овального зеркала, висящего на стене.
Взгляд машинально задержался на своем отражении. Из зеркала на него смотрел вполне привлекательный мужчина средних лет, ухоженный, чисто выбритый, с аккуратно уложенными дорогим мастером светло-русыми волосами, слегка тронутыми сединой. Серые с живым блеском глаза на мужественном лице излучали благополучие и самодостаточность. Весь его облик говорил об успешности. Подтянут, накачан, энергичен, уверен в себе, здоров. Вполне еще, вполне! А ведь уже совсем взрослая дочь…
Не просто взрослая, а невеста! Все было готово к свадебному торжеству, и ожидали только приезда самой невесты и ее израильских родственников.
Сергею предстояло встретиться с Жанной. Спустя почти двадцать лет!
Он ждал и боялся этой встречи. Попросту не представлял ее себе. Встреча была невозможна в его представлении. И все-таки они встретятся, и уже буквально через несколько часов. Жанна приезжала с мужем и младшей дочерью. Гостям был заказан номер в гостинице.
Сергей, пытаясь скрыть волнение, достал бутылку коньяка и, пока никто не видит, отхлебнул прямо из горлышка.
- Элла Глебовна! – соединился он по внутренней связи с секретаршей, - машину мне в аэропорт к концу рабочего дня!
Вот, так надежней! И он позволил себе еще чуть-чуть.
К Элле он уже привык. Она была вполне хорошей секретаршей. Конечно, без искорки, но не виновата же она в этом, в самом деле. Сергей, как мог, старался скрыть разочарование и не терзаться об Анне. К тому же Анна пропала бесследно. Она теперь больше напоминала ему призрак счастья, нежели сами те потрясающе счастливые минуты, проведенные с ней. Промелькнув в его жизни, она оставила лишь дурманящий душу свой запах, такое послевкусие мечты, смешанной то ли с явью, то ли сном. А спать ему было некогда.
Он старательно готовился к свадьбе. Договорился для дополнительной надежности с охранной фирмой, более напоминающей спецназ. Поручил Элле подбор обслуживающих фирм, бронирование мест в гостинице и все, что не успевал сам.
Эллочка старалась, подумывая между прочим и о том, что Горюнов холост, и «чем черт не шутит». Осталось подгадать момент, и свадьба, на которую были приглашены все сотрудники головного офиса, была как нельзя кстати. Она опасалась только Мельникова, который ненавидел ее до обморочного состояния. А чем его нейтрализовать она пока не знала.
От приятных и не очень размышлений Эллочку оторвал сначала ор в коридоре, потом дверь распахнулась, и в сопровождении перетрусившего охранника буквально влетела в приемную разъяренная женщина неопределенной внешности и возраста. В довершение всего, что особенно Элле бросилось в глаза, та была в домашних тапочках на босу ногу. Это шокировало так, что она пропустила момент, когда странная особа, буквально ногой распахнула дверь в кабинет директора.
- Как вы вообще сюда попали? Кто вас пропустил? – запоздало крикнула она. И оттолкнув охранника, следовавшего за субъектом в темном платье по пятам, грудью встала на защиту Горюнова.
Но Марине после пережитых ужасов не то, что какая-то там секретарша с вооруженным охранником, ее теперь никакая самая лихая стихия не могла остановить.
- Ах ты, сволочь! – секретарша, как пылинка, случайно севшая на дорогой костюм ее мужчины, отлетела в сторону. И прежде чем Сергей успел хоть что-то сообразить, получил звонкую увесистую пощечину.
- Марина? – только она могла произвести такой фурор. Глупо было бы не узнать ее - а я думал…
- Потом расскажешь, что ты думал! Оплати такси и устрой человека на ночлег. Если бы не она, меня бы просто убили и закопали. – Марина подумала и добавила, - вместе с твоим ребенком!
Горюнов, не готовый к таким новостям, сел. Только Марина не давала опомниться, без умолку вываливая на его голову шокирующие факты.
- А мне сказали, что ты прекрасно устроилась за границей, - лепетал он.
- Лучше скажи, какого черта и на ком ты женишься? Ты что, посмеешь бросить меня с нашим ребенком? Ты разве не помнишь, как обещал жениться на мне, когда мы в последний раз у тебя…
Горюнов помнил все просто до безобразия ясно. Но как никогда ему снова захотелось потерять память. Образ Анны становился все более призрачным и размытым. Марина шумно ворвалась в его жизнь, поставив перед неопровержимым фактом. У них будет ребенок.

- Элла! – позвал Горюнов уже ретировавшуюся вместе с охранником секретаршу, быстро сунул ей деньги и шепнул на ухо, - цветов, самых лучших и свежих.
И Эллочка поняла, что снова упустила свое счастье.

В аэропорт до КАД добирались по пробкам, и Сергей, решив однозначно вопрос с Мариной, которую передал на попечение сердобольной Люсе, позволил себе немного расслабиться и вздремнуть. Он не знал, спал ли, бредил, просто размышлял, но всецело погрузился в это пограничное состояние забытья, отрешенности.
Когда вокруг тебя рушится мир, и ты на его черепках и обломках, всего того, что казалось незыблемым, постоянным, безвозвратно теряешь веру в людей. Когда лучшие друзья не просто становятся бывшими, отворачиваются, но только и ждут момента, чтобы поставить подножку, предать. Вот тогда откуда-то из мрака, хаоса небытия появляется в твоей жизни ОНА! Та, которая, наполняя жизнь смыслом, кладет к твоим ногам вселенную, и тогда ты ощущаешь присутствие Бога!
Тогда вдруг ты понимаешь, что наступил момент откровения, момент истины. Всем своим естеством, каждой клеточкой в отдельности осознавая это как никогда раньше, миллион раз соглашаешься с неопровержимой банальностью, что «человек рожден для счастья».
Все, что до сих пор занимало душу, теперь кажется мелким, незначительным, несущественным и… чужим. Все, что до сих пор разрушало: лицемерие, ложь, предательство - даже не прощаются, они уже не существуют. И ты начинаешь от всего сердца жалеть тех несчастных, ущербных и убогих духом, потому что для них все то, что для тебя умерло, еще живо. И у них нет ничего другого. У них нет ЕЕ!
Прозревая, понимаешь, что, возможно, Бог специально однажды низверг тебя так низко, презрев все ценности, ломая, круша твою гордыню, чтобы потом вознаградить, возвысив до себя... Ибо ЛЮБОВЬ и есть не что иное как Бог!
Нет, и не может быть выше награды, чем любовь. И слеп тот и несчастен, кто обделен этим чувством. Душа его скорбит, скорбит всю жизнь, и в скорби ужасна и жестока.
Но твоя душа полна светом! Она ЛЮБИТ!
Весь мир играет самыми яркими солнечными красками, и ты не только способен видеть и наслаждаться, но впускаешь его в свое сердце, легкие, дышишь, переполняешься и способен сторицей дарить другим...
Только ОНА вдруг без предупреждения исчезает, бросая тебя, мгновенно осиротевшего, с заоблачной высоты в бездну, делая ничтожеством даже более того, чем ты был до этого.
Есть ли теперь ради чего жить? Даже Софи скоро покинет его. Даже Софи…
Но где-то еще в утробе женщины уже стучит сердце его ребенка, его продолжение... Имеет ли он право не хотеть жить?
- Приехали, Сергей Иванович. Пулково.

Сергей смотрел прямо в глаза Жанне, через плечо, повисшей на нем Софи. Чувствуя неловкость однако не мог отвести взгляда.
Что он искал в этих глазах-вишнях, некогда так любимых? Себя прошлого? Но он не нашел там не только своей безрассудной всепожирающей любви, но даже той жгучей и мстительной обиды, которая мучила его долгие годы. Он видел перед собой просто приятную женщину с кукольной внешностью, и только. В ней все было очевидно, на поверхности, и не стоило труда искать глубинный смысл.
Боясь разочароваться окончательно, Сергей перевел взгляд на ее мужа. Тот излучал благодушие.
И когда Софи наконец переключилась на подоспевшего Виталия, они крепко по-мужски обнялись с Симоном.
Жанна простосердечно подставила щечку для поцелуя.
- Спасибо тебе за Софи, Жанна, - пожалуй, это все, что он должен был сказать этой женщине.
Протянула тоненькую ладошку Лея, трогательно сказала по-русски:
- Привет.
И они все, весело и шумно погрузившись по машинам, поехали навстречу счастью. К свадьбе все было готово.
Совсем скоро, послезавтра, наступит День святого Валентина, День всех влюбленных!

Кто осмелится описать красоту невесты, не боясь при этом показаться тривиальным? Возможно ли подобрать слова живописания девушки в самый ее единственный, неповторимый день свадьбы? Не поблекнут ли рядом с ней эти слова, не покажутся ли неоправданно вычурными или простыми?
Невеста - одно только это емкое слово вмещало в себя всю гамму и глубину чувств, эмоций, свет и непорочность, которые несла в себе Софи. Как истинная невеста, она несла в себе торжество сочетания с любимым и таинство предстоящей первой брачной ночи.
Жар волнения надежно прикрыт фатой.
Трепетна, чиста, наивна, простодушна. Сергей мог по праву гордиться своей дочерью.
И он гордился! Гордился, не стесняясь, лучась в собственном великолепии среди тысяч гостей.

Зал для торжества не случайно был выбран в том же ресторане, где проходил последний юбилей корпорации. Решающую роль сыграло то, что он был достаточно вместительным. Туда же были приглашены и работники Дворца Бракосочетания.
И вот уже грянул вальс Мендельсона. Сергей за руку повел дочь через весь зал по ковровой дорожке к жениху. Господи! Дай этим детям счастья!

Среди северных красоток, Лея выделялась своей экзотической внешностью. Смуглая большеглазая тоненькая, окутанная облаком темных блестящих локонов, она напоминала случайно залетевшую сюда стрекозку из сказочной страны. Все время казалось, что вот-вот она взмахнет крылышками, вспорхнет и улетит, растворится в сером питерском небе. Нежно-розовое шифоновое воздушное платье, едва прикрывавшее колени, усиливало эффект нереальности.
Она ловила на себе восторженные взгляды, и это было так необычно и радостно - нравиться всем-всем!
Ничто не ускользало от ее быстрых глаз. Ослепленная светом счастья, исходящего от Софи, она все равно невольно видела и примечала все до мелочей.
Виталий торжественный и подтянутый, вместе с тем трогательно взволнованный и немного рассеянный, что-то отвечал немолодой женщине. Лея увидела, как на секунду та придвинулась к нему так близко, что ее внушительная грудь будто случайно коснулась его руки, как побледнел при этом мужчина. Тревога кольнула сердце, но женщина отошла, и все стало по-прежнему.
От избытка чувств Лея сжала кулачки и поднесла их к губам:
«Господи! Пусть они будут счастливы! Всегда-всегда!».
Глаза заблестели влагой, стали еще выразительней, глубже, осмысленней.
«Я тоже обязательно влюблюсь! Непременно! Как Софи! Господи! Ну, неужели ты не видишь, как я хочу влюбиться!» – и ей казалось, что именно сейчас Бог так добр, что непременно услышит ее молитвы.
А может быть, ОН уже здесь, где-то рядом? Столько гостей! И, возможно, ОН, ее судьба, среди них? Лица, лица… знакомые, но больше чужие.
Внимание привлек импозантный с проседью на висках мужчина. Он стоял в гуще толпы, ничем не привлекая внимания. Но что-то было в его внешности, что выделяло его из всех в этой нарядной беззаботной толпе. Может быть, эти безумно говорящие глаза, словно поглощающие кого-то? Кого?
Боже! Он смотрит на Софи! На Софи? Но, почему?
Догадка. Страшная догадка насквозь пронзила ее всю. Сердце не могло ошибиться. Он пришел за ней! За Софи!
«Нет! - немедленно одернула она себя, - это только дурное предчувствие. Показалось!»
Но почему он ТАК смотрит?

Микаил не без основания считал, что все идет по плану, и никто не замечает его присутствия. Первый этап задуманного прошел без сучка, без задоринки. Суета вокруг свадьбы была как нельзя кстати. Он со своим охранником, предъявив приглашение, беспрепятственно прошел в зал для торжества.
Ребята ожидали на местах. Готовый стартовать в любой момент за углом стоял надежный автомобиль – боевой конь джигита. В кармане на всякий случай согревал ТТ. Осталось похитить невесту.
И вот ОНА! Его нежный лепесток, его божество! Как же великолепна Софи на фоне всего этого фальшивого мира!
Близость девушки и момента их воссоединения, кружила голову. Поглощенный нежной ее красотой он на секунду даже забыл, зачем здесь.
Иссохшие, изголодавшие по ласке руки уже ощущали ее легкое, как пушинка, тело. Талию, которую, казалось, можно обхватить одними пальцами. Эти плечи, грудь. Их созревшие совершенные формы будоражили воображение. О, скоро эта девочка узнает, как они могут быть нежны и ласковы, эти руки опытного джигита. Почти теряя разум, он просто поедал ее глазами. Горло сдавило от нетерпения. Хватило бы только сил, дождаться нужного момента. И тогда его и только его руки смогут касаться ее, любить…
Вот так он поднимет ее фату… Но это не его, черт побери, руки! Кровь рванулась к вискам. Мужчина из сна! Это он преграждал путь к Софи! Рука непроизвольно потянулась к пистолету.
Ну, не подведи, рука джигита!
Ужас перекосил лицо Леи. Он сейчас выстрелит в них! В любовь!
- Ааааа! Виитаааа! – она не слышала сама, что кричала, не слышала выстрела, не чувствовала, как со всей силы оттолкнула целующихся молодоженов, не видела уже переполоха вокруг себя. Только, как в замедленной съемке, махнула в последний раз руками-крылышками и приземлилась теперь уже навсегда на нашу проклятую грешную Землю.
- Аххх, - прокатилось волной и повисло эхом.
- За что? – бледнея, прошептала Жанна и как подкошенная упала навзничь. Впервые никто не подставил ей руки. Обезумевший Симон уже стоял на коленях перед безжизненным телом дочери, с ужасом понимая, что бессилен. Он был талантливым врачом, но рок оказался сильней его таланта.
А мир страшный и жестокий, безумный непостижимый, непредсказуемый мир, заглотив жертву, душу невинной девочки, лишь мгновенным шоком заплатив за нее, продолжил свое вращение.
К О Н Е Ц