Двести тысяч поцелуев

…Квартиру эту мы с Ибрагимом уже видели и она ему определенно нравилась. Но тогда, на просмотре не было, ни документов, ни собственника, а показывал посредник, не внушающий абсолютно никакого доверия.

- Если ты считаешь, как специалист, что с ней всё в порядке, то всё – беру! - решительно заявлял Ибрагим, - Готов отдать все деньги сразу.
- Подожди. Сначала надо посмотреть документы, пообщаться с живым собственником. Настоящим собственником, с паспортом. Потом аванс, несколько телодвижений по проверке, и уже только потом на сделке – остальная сумма.
- Конечно, конечно, - как скажешь, дорогой.

  С посредником продавца, по телефону, мы кое-как договорились на встречу с собственником, на двести тысяч рублей аванса под все правоустанавливающие, и на сделку через день. В день аванса, я был в гараже у Ибрагима, он лазил во внутренностях какого-то большого американского авто 60-х, или даже 50-х. Что-то огромное с крыльями, никелем, необычными фарами, но местами ржавое и гнилое чуть ли не насквозь.
- Нет! – наконец сказал Ибрагим, её пузатому хозяину, вылезая наружу, - Пойдем! - это уже он мне, и мы пошли по своим делам.
- Как? – спросил я о машине.
- Гавно. Полное. Только на свалку.

Ибрагим – автомобильный фанат, его болезнь это ретро тачки. Но кроме всего, или, прежде всего он – чеченец. И не раз предупреждал меня об этом, а точнее о том, чтобы я никогда не имел дел с чеченцами. С ним – можно. С другими – нельзя. Никогда! И когда у него в кармане зазвонил телефон, я это почему-то вспомнил. И сразу же почувствовал что-то неладное и возможный подвох.

- Да, – ответил он в трубку, останавливаясь, - Виллис? …Состояние? …На колодках??? …Где это? Сколько хотите? Сейчас подъеду.
- А как же аванс за квартиру? – спросил я.
- А-а, езжай сам, - он полез в карман и вытащил две тысячерублевых пачки, - На! Я тебе доверяю.
- Постой-постой! Ты должен сам внести деньги от своего имени, под договор.
- Я не могу. Слышал? Виллис! - Он показал на смартфон, -  Как в музее, на колодках. Надо смотреть и брать. Завтра его может уже не быть - она всех прозванивает. Слушай, мне нужен Виллис, …и квартира тоже. Тебе доверяю! Полностью. Как брату. Даже больше! Внесешь сам. Послезавтра – сделка. Ну, чего?
- Блин…, Ибрагим, ну как я возьму у тебя эти деньги?
- Как? Бери и всё! - он совал их мне в руку, - Не видишь, - всю ночь рисовал? - Это была вроде шутка, так я понял по его смеху.
- Написать расписку?
- Какая расписка? Ты мне одолжение делаешь. Или бегать от меня собрался? Давай, на электричку опоздаешь! А я, если смогу, за тобой заеду, как Виллис посмотрю. Если дождетесь – подпишу всё сам.

  Я взял деньги и поехал. Он нормальный мужик, хоть и чечен. В крайняк, - думаю, - рисковать не буду и верну деньги в целости и сохранности.
  Целых полтора часа ждал посредника и хозяина. Тыкался в закрытую дверь, мотался вверх вниз по подъезду, ходил вокруг дома, изучал рекламу на почтовых ящиках и безуспешно пытался дозвониться до посредника и до Ибрагима. Никого. Может это и к лучшему.

   В глубокой нише у подъезда росло чахлое деревце.
 
  Посредник позвонил сам, извинился, сказал, что хозяин передумал и стал снова недоступен. Это новое кризисное поколение риэлторов – это вообще какое-то нечто. То, что он вообще перезвонил и извинился, - это уже много! Приближалось время последней электрички на Москву. Тут же позвонил Ибрагим, я рассказал ему всё и спросил, как вернуть деньги.
- Раз ничего не получилось, - он размышлял медленно вслух, - то деньги мне нужны сегодня.
- Так подъезжай!
- Я не знаю когда вернусь. Отвезти тебя обратно тоже не смогу. Но деньги мне нужны именно сегодня. …Слушай, оставь их где-нибудь там, в почтовом ящике.
-???
- Закопай что ли, а сам езжай! Там в темной нише есть дерево, под ним. Там никто не ходит. Я подъеду - заберу.
  Он как-то сумел уговорить меня сделать это. Я завернул деньги в распечатку с вариантами квартир, положил в пакет из-под чипсов. Отломанной крышкой от почтовых ящиков стал ковырять под деревцем, а затем просто выдернул его с комлем сухой земли и положил сверток под него. Притоптал, - вроде незаметно. Вокруг никого – мертвая зона. Заметить никто не мог. Перезвонил Ибрагиму и уехал.

  Через два дня мы встретились снова, чтобы смотреть другие варианты. Я спросил его о тех квартирах, что были в распечатке с деньгами и тут он мне сообщает, что те деньги еще даже не забрал. Я в шоке! Я-то думаю, - раз молчит – значит всё в порядке. Тут опять звонок и снова о том же Виллисе. После короткого разговора по телефону Ибрагим просит меня забрать деньги, а сам опять уезжает.

…Иду к дому, размышляю о том, как люди относятся к деньгам, и вижу сидящих на стульчиках у нужного мне подъезда трех бабулек. Но внимания на это не обращаю. И на этой стороне улице ещё несколько пожилых женщин на скамеечке. В прошлый раз не было никого. Ну, и что? Подумаешь! Вытащу, молча - и всё. Захожу в нишу и вижу – деревца нет! В ямке рассыпана десятикопеечная мелочь. Я стою в ступоре и начинаю понимать, что все эти бабульки таращатся на меня. И ещё я замечаю, что земля под всеми деревьями вокруг дома перекопана.
 …Проклятый чечен, втянул меня в историю! Достаю телефон набираю Ибрагима, понимая, что отсутствие расписки это никакое ни алиби при общении с «чеченскими юристами».
- А денег нет! – говорю ему в трубку. Он молчит в ответ.

  Из подъезда выходит симпатичная молодая женщина и сразу ко мне – Здравствуйте, меня зовут Ирина. Я – старшая по подъезду. А что Вы тут потеряли? Деньги?
Я киваю. Видок у меня был, наверное, ещё тот. Трубка у уха, а говорить, как будто разучился.
- Много?
Снова киваю.
- Сто двадцать тысяч???
Кручу головой, типа нет, - Двести.
- Двести миллионов! – она схватилась за голову.
- Нет. Двести тысяч рублей…. Пакет из-под чипсов, в распечатке с квартирами…. Желтая и синяя резиночки. Тысячными…. Должны были квартиру у вас здесь купить. Аванс принесли. Так получилось. Это даже не мои деньги, их хозяин сейчас машину покупает. Старинную. А я, похоже, крайний во всей этой истории....

Она, молча, смотрит, кивая мне в ответ на каждую мою фразу, как будто поощряя, видит же, что с трудом это у меня получается, потом говорит:
- Это хорошо, что Вы не купили ту квартиру, очень уж она нехорошая, и вокруг неё только плохое. Подождите, я через двадцать минут вернусь. – Повернулась и ушла.

- Ну, что там? – кричит мне в трубку Ибрагим.
- Не знаю. Через двадцать минут вернется. Давай подъезжай! …Блин, знал же, что это была дурацкая идея с кладом.

А бабки на стульчиках улыбаются и шепчутся.

  Через полчаса не меньше снова появляется Ирина, в руках у неё тот самый пакетик из-под чипсов, с ней мент. И одновременно с ними подъезжает Виллис. Машина будто с парада или со съемок про войну, на ней Ибрагим с гордым и суровым видом. Горец, блин!

  Мент сразу фуражку, амуницию поправил и подобрался весь….

…Дело всё обстояло таким образом – пожилой владелец квартиры страдал тем, что у нас называется старческим склерозом, а у них – Alzheimer's disease. Этот факт случайно усёк молодой лихой домушник, которого однажды на улице дед остановил вопросом:
- Вы не знаете, я где-то здесь живу? Вот ключи…, но в каком доме?

  Впоследствии он просто выкручивал у деда пробки, и пока дед выходил в подъезд восстанавливать электричество, заходил в квартиру и располагался как дома. Возвращаясь, дед обнаруживал незнакомого человека, сидящего на кухне, который ел, пил чай, смотрел телевизор и командовал в холодильнике как в своем собственном. На вопрос деда, - Кто Вы такой и что здесь делаете? – отвечал честно, - Я здесь живу. Дед сразу же успокаивался. В этой квартире уголовник хранил все, что он находил в других квартирах, которые приходилось вскрывать не только отмычками, но и всякими другими приспособлениями. А ещё, имея на руках «Выписку из реестра» домушник мечтал продать квартиру или хотя бы взять под неё большой аванс.
  Никто ничего не замечал. Дочь деда, которая с ним не жила, но регулярно заполняла холодильник, удивлялась тому, что аппетит его внезапно вырос, но считала это ещё одним старческим изменением….

  Но это не то, о чем я собрался рассказать, да и деньги нам вернули полностью.

…Ибрагим потом женился на Ирине, поселился у неё, на время надобность в квартире отпала. И с дедом скорефанился, но по-доброму по-соседски.
А Ирина всё время любила повторять:
- Это же, каким идиотом надо быть, чтобы зарыть двести тысяч у чужого подъезда?!
- Эти двести тысяч, - отвечал Ибрагим, - как двести тысяч твоих поцелуев! Если б не закопали, я бы тебя никогда бы в жизни не встретил!

Вот это верно!