Глава 2. Ужас, летящий на крыльях ночи

Знаете, что меня всегда ставило в тупик? То обстоятельство, что местонахождение своих вещей в комнате я могла обнаружить только по карте и только с компасом в руках. В большинстве случаев, в этом безобразии была виновата я сама. Сама же я и выкручивалась. Но на этот раз в моей комнате явно побывала рука доминирующего над моей бренной тушкой поколения. Да, да, да, -  мамочка. А мамочка вкупе со шваброй и пылесосом – воистину устрашающее оружие. Я часа два искала свои носки. Искала везде, то бишь на своих законных местах – на люстре, под кроватью, в корзинке Тимки, но обнаружила их в итоге в шкафу.
- Я прибрала твой бардак, - раздался мамин голос с кухни.
- Я заметила, - фыркнула я, боясь браться за поиск сережек.
- Ты бы сама могла навести порядок, пока тебя пауки из комнаты не выселили, - посоветовала мама.
- Мы с пауками неплохо проводили время вместе. А ты взяла и поснимала паутину. Изверг!
- Я попыталась привести дом в божеский вид.
- У меня в комнате все валяется на местах.
- Валяется… - с сарказмом протянула мама.
- Не ломай мои стереотипы, - шутливо пригрозила я, - а то уйду в готы.
- Да хоть в хиппи…
- Смотри, я предупреждала.
- Иди обедать, - рассмеялась мама.
- Пап! Мама чего-то поесть предлагает, - позвала я лежащего у телевизора папу.
- Попробуем, конечно, но фиг знает, так и отравиться недолго, - отозвался он  и хихикнул, довольный собой.
- Не волнуйся, на этот раз я с пропорциями не ошиблась: столовая ложка яду на кастрюлю картошки, - проронила мама.
- Пахнет подозрительно, - папа понюхал варево.
- А гурманы могут взять с полки Педигри,  тихонечко хрямкать его в уголке и не вякать, - сказала мама, сощурившись, поглядывая на папу.
- А че, Вискас  кончился? – усмехнулся папа, - там хоть мясо было.
- Ешь салат… Тебе вообще пора на диету сесть.
- Нафиг? Чтобы превратить меня в такого же дистрофика как и ты, тебе достаточно просто укусить меня и дождаться первого полнолуния. А там, кто знает, может мы вместе будем порхать над дочерью, подхваченные порывом ветра.
- Папик, да ты поэт! – восхитилась я.
- Да, Пушкин, ты хочешь в тыкву? – осведомилась мама.
- Я хочу тыкву. Свари мне тыквенную кашу, женщина. Сделай шашлык. Свари борщ, но только убери  от меня этот дебильный салат. У меня за последнюю неделю уши начали расти в длину. Еще немного, и я покроюсь белой шерстью, буду прыгать  по дому и грызть провода, - сказал папа и насупился.
- Бакс Банни модернизированный, - иронично протянула мама, - ешь салат.
- Повлияй на мать, - попросил меня папа.
- Мама, я на тебя влияю, - сказала я, - не получается, пап.
- Пап, жуй. А завтра мы отправим маму в магазин, и я сделаю тебе офигенную отбивную в панировочных сухарях, - шепнула я папе, пока мама гремела посудой.
Надо было видеть, с каким воодушевлением папа вгрызся в лист капусты и принялся его жевать!
Я не прекращала думать о некоем Михаэле, которого повстречала нынче утром. Я подумывала уже о том, чтобы посоветоваться с мамой или папой, а то и подружками, но что-то меня остановило. Например то обстоятельство, что вряд ли они бы поверили такой банальной отмазке как «он испарился в воздухе». Дело в том, что в подобное вообще верится с трудом. Да если бы мне рассказали о таком, я бы тоже не поверила, никто бы не поверил. О таком не рассказывают, это только лицезреют. Вот ведь  забавная штука, эта испаряемость.
И что  Михаэль там толковал по поводу того, что мне грозит опасность? Глупость, конечно, но прикол в том, что я малость испугалась и даже сама не поняла чего именно.
- Жанн, сходи за хлебом, - сказала мама.
Я, будучи слегка в панике, плавно переходящей в ужас, выглянула из комнаты:
- Мам, сейчас девять вечера. Все приличные магазины уже продают пиво, а детки в моем возрасте пытаются поодиночке не шнырять по улицам, - напомнила я, тем более, что райончик у нас не отличался благовоспитанностью и правоверием,  - а я  подруг жду.
- Глупости, сейчас только шесть,- ответила мама.
Едва различимые нотки пофигизма в ее голосе намекнули моему припухшему от наезда мозгу, что неспроста в нашем доме не обратили внимание на время суток. Мамочка просто читала книжку. А уж если мама начала читать книжку, да особенно если умную книжку, где, как у Булгакова, событие занимает всего лишь пару дней, то жить она будет исключительно по тому времени, которое будет отображено на страницах. В данном случае, герои ее любимой Донцовой, наверняка дружной толпой идут в магазин покупать хлеб, обсуждая то обстоятельство, что часы едва пробили шесть. А мы с папой страдаем. Да, кстати, папа…
- Ага, - ехидно пропел он, заходя в столовую, где за столом, уткнувшись носом в книгу, сидела мама, - а пища к нам придет и в дверь постучит?
- А что, уже пора готовить? – очнулась мама.
Я только головой покачала и вышла, слыша, как папа начал распекать маму:
- Еды дай, женщина!!! – молил он.
- Дуй на охоту, мужчина! Мне мамонты всю зелень затоптали! – фыркнула мама.
- Это не мамонты. Это Валька с первого этажа…- сказал папа и задумчиво добавил, - хотя один фиг…
- Она что, пасется на моем парнике?
- И слава богу. Вот слопает всю твою траву, может ты начнешь кормить нас мясом, а не полынью!
- Салатом! – возмущенно поправила мама.
- Вот-вот…салатом из полыни.
- Это зелень такая – салат.
- Салат из салата… - протянул папа, - такая же глупость как и название.
- Сам ты глупость. Это здоровая пища. Ты мне еще спасибо скажешь!
- Я тебя из дома выгоню, - шутливо пригрозил папа.
Вы думаете, они ругаются? Не думаете? И правильно. Если это называется ссорой, желаю всем ссориться также. Не знаю точно, но вроде мои родители вообще не умеют нормально ссориться. Отшучиваются при любом удобном случае.
Завидуйте, завидуйте!
- И через пять минут соберешь вещи и придешь ко мне на вокзал, - парировала мама.
- А ты сомневалась?
Ну вот они и  договорились.
Я, довольная, вышла из дома.
По моим подсчетам, девчонки должны были прибыть через пять минут, а вот Женечка, страдающая полным отсутствием пунктуальности, наверняка причешет через полчаса.
Я огляделась по сторонам, убедилась в том, что никаких уманьячившихся объктов поблизости нет, и двинула к перекрестку.
Темновато…
Повторяю еще раз: темновато…
- Жанна, вернись домой, - посоветовал уже знакомый мне голос.
Я заорала для приличия, глядя прямо в спокойное лицо Михаэля. Он подкрался незаметно и от этого мне было вдвойне обидно, потому как  только что я убедилась в полном отсутствии душ поблизости, а он устроил мне такой нехороший облом.
- Ты кто такой?!  И на кой ходишь за мной, маньячище?- возмутилась я, отскочив от своего спутника на почтительное расстояние.
- Я твой ангел-хранитель, - ответил он, странно на меня посмотрев.
- Я тоже смотрела это кино. Но до такого фанатизма  не дошла, - заметила я.
- Жанна, Она уже  здесь. И Она заберет тебя.
- Ты чего? – спросила я, - хватит меня преследовать, хорошо?
И я быстро  зашагала в сторону перекрестка.
Как ни странно, но Михаэль не отстал, а напротив, решил двигаться рядом со мной. Я не разделяла его энтузиазма, и просто предложила ему валить куда подальше, причем не в самых ласковых выражениях.
- Я теперь должен быть рядом с тобой, - спокойно пояснил Михаэль.
- Все это очень мило, но я хочу побыть одна, - ответила я, всей душой надеясь, что никто из моих подруг не опоздает.
Вы наверняка считаете меня психом – ведь любой порядочный человек, будучи на моем месте, поспешил бы сделать ноги от подобного подозрительного субъекта, к тому же признавшего себя ангелом-хранителем. Но, как ни  странно, я не хотела убегать. Честно говоря, я, у которой инстинкт самосохранения, выражен даже ярче, чем у параноидальных сусликов, вовсе не чувствовала опасности от лица, называющего себя Михаэлем. Даже после того, как он полностью описал мои привычки, о которых не знал никто, я его не боялась. И это не первая странность, которая была отмечена в моем унылом повседневном графике. Но  о других чуть позже.
- Слушай, - я остановилась на перекрестке и повернулась прямо к моему странному спутнику, - давай поболтаем?
- Что ты хочешь знать? – спросил он.
- Расскажи о себе, - попросила я.
- Меня послали тебе в помощь.
- Кто? – тут же поинтересовалась я.
Он не ответил, а только поднял глаза к небу.
- Инопланетяне что ли? – не выдержала и ляпнула я.
- Ты знаешь ответ, - уклончиво ответил он.
Я решила поддержать его игру. Психология ведь именно это советует. Никогда не спорить с сумасшедшими, а то они возьми, да и затыкай тебя насмерть чем-нибудь острым. А я  этого не особо хотела.
- Хорошо. Это я поняла. Только зачем мне помогать? У меня никаких проблем нет.
- Жанка! – услышала я спасительный оклик.
Это была Ксюша.
А вот Михаэля я уже возле себя не обнаружила.
И как он это делает? Не сквозь же землю проваливается!
- Жанк, ты чего такая перепуганная? – осведомилась Ксюша, приглядевшись ко мне .
 - Ксюх, мне кажется, я схожу с ума, - призналась я.
- Не самая удачная мысль скрыться от контрольной по алгебре в психушке, - ответила Ксюша, - но за неимением лучшего…
- Да я не о том, - отмахнулась я, - я вижу кое-что, что имеет свойство испаряться в воздухе…
- Карманные деньги? – предположила Ксюша.
- Я тебе сейчас по голове стукну, - разозлилась я.
- Да ладно, ладно, горячая финская баба… - рассмеялась Ксюша, - я вся – внимание.
- Я, кажется, встретила своего ангела-хранителя, - призналась я, - и только что с ним разговаривала. Только не говори, что я спятила…
- И не буду. Ты уже сама это сказала, а я не люблю повторяться, - сказала Ксюша и, подумав, добавила, - и что он говорит?
- Что я в опасности, - ответила я.
- Тогда ты в опасности. Просто так такое не видится, это по-любому  что-то значит.
- Ты так легко в это поверила? А вдруг я просто пошутить решила? – слукавила я.
Может быть оттого, что сама не хотела верить в эту чепуху, я  и думала, что Ксюшин скептицизм укрепит меня в моем мнении. Я ведь не могла предположить, что Ксюша воспримет тему об ангеле-хранителе как будто всю жизнь только и делала  давала консультации в области мистики и эзотерики.
- С твоей-то физиономией и пошутила? – усмехнулась Ксюша, - я тя умоляю! За десять лет совместного сосуществования в этом грешном мире, я успела тебя выучить, поверь. Так что, выкладывай, что именно ты видела?
Только я открыла рот, чтобы рассказать о всех своих тайнах, как заметила приближающуюся Лилю.
- А вот тот, кто ни за что тебе не поверит, - проследив за моим взглядом, изрекла Ксюша.
- И не сомневаюсь, - ответила я, - поговорим потом?
- Хорошо, - согласилась она, - только одна с ума не сходи. Я тебе утром позвоню.
- Ну и ну, кого я вижу! Сколько стОите, девочки, - поприветствовала нас Лиля.
- Полмиллиона – секунда, берешь? – фыркнула Ксюша.
- Вы не в моем вкусе, - рассмеялась та,  - Женьку ждать будем или пойдем навстречу?
- Ее ждать – морозить свои вторые девяносто. Нет уж, благодарю покорно, - заметила я.
- Ну так пойдем, командир.
Мы отправились по предположительному маршруту следования Жени. Почему предположительному? Потому что мало ли что могло взбрести в голову нашей сумасбродной подруги. Мы знали, что для нее внезапно решить прыгнуть с трехэтажки в сугроб «чисто по приколу» - довольно нормальное явление. Она раз двадцать валялась в больнице с переломами всего, что только может ломаться в человеческом теле, и при этом не уставала рассказывать «как это прикольно и весело» - прыгать с дерева на дерево подобно маленькой летучей белочке.
На горизонте Женечки не было видно, видна была только ярко выраженная перспективка дошлепать прямиком до ее дома, - вероятно она вообще еще не собралась выходить.
Мы болтали о насущном.  О долбанутом на всю свою ОДНУ извилину Мише Гротове, о «Бугурте»», полном отморозков, о Жене, опаздывающей везде и всюду (кстати, тут мы не стеснялись в выражениях и очень сильно надеялись, что наша озабоченная и озадаченная всеми проблемами мира, науки и гуманизма подруга зашлась сейчас от икоты).
- Темновато… - сообщила вдруг Лиля.
- Правда что ли? – иронично фыркнула Ксюша.
Чего-чего боялась Лиля, так это темноты, мотивируя эту фобию тем, что, в случае нападения совершенно невозможно  разглядеть того гада, который будет ею жестоко побит. Мы отчасти ей верили, так как вряд ли попавший случайно под ее кулачок предполагаемый враг сможет быстро собрать свои зубы с земли. Но что-то нам подсказывало, что несмотря на это наш карманный терминатор-тире-Романова скрывает истинную причину своего страха. А вы тоже так думаете?
- Вам ничего странным не кажется? – понизила голос Лиля.
- Женщина, выгони душу из пяток, - посоветовала я, - в нашем Ухрюпинск-сити  всегда темно и страшно. Можно было привыкнуть за восемнадцать лет.
- Я не о том. Вы послушайте, - отмахнулась Лиля.
Мы остановились и затихли. Действительно, то что мы услышали, было на самом деле странно. Мне к тому же стало очень сильно неуютно, потому как беседа с Михаэлем была слишком свежа в моей памяти. Что он там говорил? Она заберет меня…кто заберет? Черт подери, страшно-то как!
Мы не услышали привычных звуков. Рева автомобилей, людских криков и всех тех звуков, типичных для ночного города. Нас обеспокоил звук, совсем непривычный нашему уху: гулкие свистящие взмахи, шелест… Причем совсем рядом. Мы быстро огляделись в поисках источника, но ничего не обнаружили.
- Че за нафиг? – спросила я, чувствуя нарастающий в груди страх.
- В топку! Пойдем отсюда! – также обеспокоенно протараторила Ксюша и, схватив нас с Лилькой за руки, быстрым шагом поспешила прочь.
Но странный звук не отставал от нас. Напротив, он даже начал усиливаться. Что привело нас к крайней степени истерики.
И тут я догадалась поднять взгляд.
Лучше бы я этого не делала. Мои ноги стали ватными…да что там ватными – пуховыми! Я рухнула на землю, потянув за собой подруг.
- ТТТТТТТТТам, - не знаю как я выглядела со стороны, валяясь на дороге брюхом вверх, выпучив глаза и указывая вверх дрожащим пальцем.
Девчонки проследили за моим указанием и заорали.
Над нами порхал монстрила, похожий на случайно попавшую в объектив телескопа летучую мышь. Этот бэтмен-переросток скалил ряд мелких острых зубов, смотрел на нас горящим желтым огнем взором и мерно взмахивал огромными перепончатыми крыльями, издавая гулкие свистящие звуки.
Я хотела было крикнуть: «Валим!», но вовремя обратила внимание на светом далекой звезды сверкнувшие пятки Ксюши и Лили. Они унесли свои туловища, в отличие от меня не тратя времени на разглядывания чудовища. Почему я сидела, как идиотка, на попе и любовалась портретами? Напоминаю, ноги у меня отнялись от страха.
Будучи не е в силах сдвинуться с места, я только зажмурила глаза, да с такой силой, что едва не  достала ресницами собственный подбородок!
Что произошло дальше, было для меня тайной за всеми шестьюстами шестьюдесятью шестью печатями (черт знает что в переводе).