Двенадцатая ночь, 2-3

АКТ ВТОРОЙ

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Дом Оливии.

(Входят Сэр Тоби и Сэр Эндрю.)

СЭР ТОБИ:
Сэр Эндрю, подойди сюда. Уж полночь-заполночь, а это значит: мы, не ложась, проснулись раньше всех. А тот, кто раньше всех встает, как говорят, здоровье, ум и деньги наживёт.

СЭР ЭНДРЮ:
По мне - наоборот: кто не ложится, тот и не встаёт.

СЭР ТОБИ:
Нет, старина, неверный вывод - дрянь, как бочка без вина. И мне совсем не по нутру: всю ночь гулявши, завалиться поутру. И как бы это не звучало странно: мы и легли и встали рано. Ведь мы во власти четырёх стихий.


СЭР ЭНДРЮ:
Две для меня из них: спиртное и закуска

СЭР ТОБИ:
Мудрец! Тебе не возразить!
А посему продолжим пить.
Неси-ка нам вина, Мария!

(Входит шут.)

СЭР ЭНДРЮ:
А вот и шут.
К нам третий объявился.
Нам третьего, как раз, и не хватало!

ШУТ:
Картина полная -
Шуты собрались вместе.

СЭР ТОБИ:
Поблей-ка с нами, ослик голосистый.

СЭР ЭНДРЮ:
Какой прекрасный голосище! Не пожалел бы сорок шиллингов за голос и фигуру дурака.  Как славно всех вчера ты веселил, когда рассказывал, как Пигрогромитус и вапианцы, в самом деле, Меридиан квебусский одолели. Поверь мне: это было славно. Я даже раскошелился, послав тебе шесть пенсов. Получил ли?

ШУТ:
Поскольку щедрость велика, пришлось её от лишних глаз упрятать: Малволио-ищейки, подруги ненасытной и жаждущих наживы мирмидонцев.

СЭР ЭНДРЮ:
Где шутка завершается, там песня начинается.
А ну-ка, запевай!

СЭР ТОБИ:
Давай же! Вот тебе за песню плата.

СЭР ЭНДРЮ:
А вот ещё, коль маловато.
Не может рыцарь оставаться в стороне.

ШУТ:
Сначала надо вам определиться:
Хотите душу тронуть иль беситься?

СЭР ТОБИ:
Конечно душу.

СЭР ЭНДРЮ:
Иные надоело слушать.


ШУТ (поёт):
Куда торопишься, спешишь? -
Ты от любви своей бежишь.
Послушай, как она поёт.
Один у обречённых путь:
С тропы любви не повернуть,
Иди навстречу ей вперёд.

СЭР ЭНДРЮ:
Прекрасно.

СЭР ТОБИ:
Замечательно.

ШУТ (поёт):
И плачет дева и смеётся,
А завтра, может, не вернётся.
Сегодня пей и веселись,
Целуй и обнимай весь свет,
Пока тебе шестнадцать лет,
Судить о завтра не берись.

СЭР ЭНДРЮ:
Я, голос слушая, в доспехи облачаюсь.

СЭР ТОБИ:
И таю я, и умиляюсь.

СЭР ЭНДРЮ:
Воистину, скажу вам, наслаждаюсь.

СЭР ТОБИ:
Как чую носом ароматы, так ухом ощущаю песнь. А не заставить ли нам звёзды заплясать? Заухать филина в ночи, чтоб вытряхнул он душу из ткача. Начнём?

СЭР ЭНДРЮ:
Начнём, коль любите меня, Я в этом деле дока.

ШУТ:
Не дока ты, а дог.

СЭР ЭНДРЮ:
Обижусь на тебя едва ли,
Меня не раз собакой обзывали.
Всё начинается вот так: "Закрой свой рот"...

ШУТ:
Коль рот закрою, то и не начну.


СЭР ЭНДРЮ:
Давайте же начнём.

(Подхватывают песню.)

(Входит Мария.)

МАРИЯ:
Что за концерт кошачий здесь устроен? Чтоб провалиться мне на месте, но хозяйка дворецкого Малволио заставит вас всех выдворить на улицу отсюда.

СЭР ТОБИ:
Графиня - иностранка, мы - послы, Малволио - герой баллады древней.
"На свете жили три весельчака".
Я не родня ей разве?
И не одна ли кровь у нас с хозяйкой?
Скажи мне, тилияли.
(поёт):
"Жил в Вавилоне, милая Сюзанна, некий муж"...

ШУТ:
Дурачится отменно рыцарь.

СЭР ЭНДРЮ:
На это он большой мастак, когда в ударе, как, впрочем, и бываю я. Он полон грации, я полон естества.

СЭР ТОБИ (поёт):
"На день двенадцатый морозного денёчка"...

МАРИЯ:
О, ради бога, замолчите!

(Входит Малволио.)

МАЛВОЛИО:
Вы, господа, в своём ли пребываете уме? Ужели потеряли стыд и совесть, что, словно, медники шумите по ночам? Вы дом графини превращаете в трактир, кабацкие горланя песни. Ни голоса, ни нас вы не щадите. Ни времени не знаете, ни меры.

СЭР ТОБИ:
Вся мера наша в песне, сэр. Исчезни!

МАЛВОЛИО:
Без всяких обиняков заявить придётся: графиня вам просила передать, что, несмотря на родственные связи, она мириться с вашим пьянством не желает. Оставите порок - желанны в доме, а нет - попросит за порог.

СЭР ТОБИ:
"Прощай, милашка, ухожу я".


МАРИЯ:
Да, нет же, сэр, да, нет же.

ШУТ:
"Он закатил глаза. Минуты сочтены",

МАЛВОЛИО:
Ужели так?

СЭР ТОБИ:
"Нет, Не умру я никогда".

ШУТ:
И в этом вся беда.

МАЛВОЛИО:
И правда вся.

СЭР ТОБИ:
"Просить ли мне его уйти"?

ШУТ:
"А почему бы нет"?

СЭР ТОБИ:
"Просить ли мне его исчезнуть"?

ШУТ:
"Не лучше ль по башке бы треснуть"?

СЭР ТОБИ:
Ты говоришь, что мы не знаем такта. Нет, приятель! Ведь ты всего-то - лишь дворецкий. И, слава богу, добродетели твои на пиво с пирогами не влияют.

ШУТ:
Святою Анною клянусь ведь от того, что нас ругаешь, я пирогом не подавлюсь.

СЭР ТОБИ:
Шут шутит правильные шутки. Поспи-ка, пёс, в дворецкой будке. А ты, Мария, принеси вина.

МАЛВОЛИО:
Когда бы ты хозяйкой дорожила, то никогда бы этой пьяни не служила. Я обстановку доложу мадам и слово в слово всё ёй передам.

(Уходит.)

МАРИЯ:
Ещё б не передать, имея длинные такие уши.

СЭР ЭНДРЮ:
"Напиться бы до чёртиков" и на дуэль для смеха вызвать, при этом к месту боя не явиться. Могли бы от души повеселиться.

СЭР ТОБИ:
Так, рыцарь мой, и поступи! Я вызов напишу, а если хочешь, я в устной форме передам негодования твои.

МАРИЯ:
Сэр Тоби милостивый, пыл умерьте свой и не шумите  в эту ночь, прошу вас. Сегодня молодой посол от государя навестил графиню и настроение испортил ей вконец.  А вот с Малволио я справлюсь и сама. И мне ль его не знать?  Достанет мне сноровки и ума дворецкого достойно наказать.

СЭР ТОБИ:
Ах, не томи же, не томи же, расскажи о чём ты знаешь.

МАРИЯ:
Он иногда вдёт себя, как пуританин.

СЭР ЭНДРЮ:
Когда бы знал, то излупил бы, как собаку!

СЭР ТОБИ:
Ужели пуританство может быть причиной для побоев, рыцарь мой?

СЭР ЭНДРЮ:
Причиной быть не может, бить  же можно.

МАРИЯ:
Да будь он дьяволом самим иль кем угодно, по сути же своей он был и есть осёл, который вызубрил цитаты наизусть и хлещет оными налево и направо. Он возомнил, что лучше всех на свете и кто бы на него не бросил взгляд, любая женщина  от чар его растает. На этом и хочу сыграть я.

СЭР ТОБИ:
И что же ты задумала, плутовка?

МАРИЯ:
Где б он не появился, будет находить любовные записки, в которых опишу его и  внешность и манеры, где сей герой себя узнает непременно. А почерк мой - один в один ея сиятельства графини. Порою, разбирая старые записки, не можем угадать: она писала или я.

СЭР ТОБИ:
Да, славная затея! Нутром предчувствую успех.

СЭР ЭНДРЮ:
Вот будет шум, вот будет смех.

СЭР ТОБИ:
Смекай-ка, брат, из писем, что она подбросит, он возомнит, что охмурил хозяйку.

МАРИЯ:
Я разожгу в нём страсти, умчав его в любовь на скакуне буланой масти.

СЭР ЭНДРЮ:
И превратит скакун любовного посла в обыкновенного осла.

МАРИЯ:
Нисколько в этом я не сомневаюсь.

СЭР ЭНДРЮ:
Находчивости вашей удивляюсь.

МАРИЯ:
Вам гарантирую забаву на все сто! Мои лекарства безотказны. Вы, двое, и, конечно, шут смешной со мной проследуют маршрут. Заметьте, как дворецкий засияет, когда послание такое прочитает. Сейчас же отправляйтесь на покой, пусть сон струится полною рекой, где на волнах моей фантазии, как пава, фланирует рождённая забава. На этом распрощаемся пока.

(Уходит.)

СЭР ТОБИ:
Царица амазонок, доброй ночи.

СЭР ЭНДРЮ:
Есть что-то в ней от дьяволицы.

СЭР ТОБИ:
Да, славная девица. Порода верная и предана безмерно. Что скажешь мне на это?

СЭР ЭНДРЮ:
Часть этой преданности мне принадлежало, когда меня Мария обожала.

СЭР ТОБИ:
Идём-ка, рыцарь, до кровати добредём. Но прежде, чем постлать, вели-ка за  наличными послать.

СЭР ЭНДРЮ:
Но если нос племянница утрёт, я буду, как и должно, идиот.

СЭР ТОБИ:
Ты за деньгами посылай, а коль племянницу ты в жёны не получишь, меня как хочешь обзывай.

СЭР ЭНДРЮ:
А если я не назову, то этому не верь, и принимай, как знаешь.

СЭР ТОБИ:
Пойдём, поёдём, дружок, не прогадаешь, про херес мой подробнее узнаешь. Что ты таращишься так грозно, ложиться спать, мой рыцарь, уже поздно.
(Уходят.)


Рецензии