Входить

Он умирал. Хирурги бились за него,
С косою Смерти перекрещивая воли,
А он тонул в наркоза забытьё,
Оставив нить грехом мощёных дней.

Там оживляли труп, а здесь душа
Застыла посреди пустой юдоли
Где только мрак парил в безмолвии. Сильней -
За мыслью мысль - рождался страх - молчало сердце,

Разбитый маятник остался там, в руках врачей,
И метроном для слов и дел привычно-смертный
Не мог отмерить времени частей,
Не мог составить мир из "до" и "после".

Он одинок во тьме. Нигде и никогда.
Но страх не вечен. Вечна лишь тоска
По свету, силе, власти над другими.
И, вдруг завидев свет в кромешной мгле,

Он устремился в направленьи том.
Что видит он? Пред ним, стуча хвостом
По тверди мрака, опершись на вилы,
Стоит рогатый дьявол, и на нём

Плащом огня пылают краски Ада.
И сердце бьётся меж его когтей.
Сжимает он кулак, и ледяная боль
Пронзает дух, отторгнутый от тела.

- Вот твой урок, дружок, - и дьявол взял
И за собой его повлёк в кипень огня.
Взметнулся бич, и падает...
Свет бьёт в глаза. Бьёт в уши писк приборов.

А в лёгких хрип, и жжение в груди.
- Наркоз! Усилить дозу! - в черноту
Срывается душа, где дьявол ждёт.
...И бич упал, и разорвался мир.

- Нет! Нет! Нет! Нет!
- О, да, да, да! - смеётся дьявол,
И смотрит углями глазниц в его его глаза...
- Пора расплаты, милый, - и когтистой лапой
Сжимает душу, подымая бич...


Слетает с клёнов рыжая листва,
Холодный ветер на лице... Сжимая трость,
Он поднимается с трудом ко входу в храм.
В его груди трудится механизм.

Он трижды возвращался. И вернувшись,
Оставил всё. Раздал долги. Пришёл сюда.
Стоит и смотрит, как играет в окнах
Вечерний свет. Он слушает орган.

И думает - входить?