Покойник

   Он лежал, раскинувшись на холодном полу. На нём образовалась лужа крови, струившейся из головы трупа. На лбу кровь уже спеклась, оставив неприятную тёмную полоску, стекающую на пол. Труп... Мертвец... Покойник... Я работаю в полиции ещё очень мало, чтобы привыкнуть к этому кошмару, ужасу... Конечно, трупы мне уже  приходилось видеть - окровавленные, безжизненные, посиневшие... И всё же сейчас моя спина покрылась мурашками, а сигарета чуть не выпала из руки. Сигарета помогала мне успокоиться, взять себя в руки в самую волнующую минуту. И сейчас я ещё раз решил прибегнуть к помощи старого верного друга. Но руки так дрожали, что сигарета чуть не выпала, и я поспешно затянулся.
   Фотографы метались вокруг трупа, фотографируя его в различных ракурсах. Лейтенант стоял чуть поодаль меня и беседовал о чём-то с одним из патрульных. Место происшествия было затянуто жёлтой лентой, не давая возможности зеваках и прессе прорваться к трупу.
   - Что, убийство? - спрашивал кто-то в этой столпившейся куче. - Там произошло убийство?
   - Лейтенант, уделите, пожалуйста, нам пару минут, - кричали люди с микрофонами.
   Лейтенант подошёл ко мне.
   - Ну вот, широкой огласки не избежать, - вздохнул он. - Ты как, Пит, в порядке? Выглядишь, как привидение.
   - Просто... - Я постарался подыскать слова. - Просто этот труп... Он...
   - Понимаю, - озабоченно кивнул лейтенант. - Похоже, его ударили топором...
   Я издал какой-т гортанный звук.   "Топором! О Боже!"
   - Ты в порядке? - обеспокоился лейтенант.
   - Да... да... в порядке.
   - Ну хорошо... - как-то недоверчиво кивнул полицейский и поправил фуражку. - Ну я, пожалуй, пойду, Пит.
   Я кивнул.
   Фотографы оставили, наконец, труп в покое и двинулись прочь. Неожиданно я поймал себя на том, что хочу подойти и рассмотреть покойника. Нерешительно ступая по холодному полу, я медленно приблизился к усопшему. В этот момент в небесах раздалось громыхание грозы, ожидаемой весь вечер. Всё небо было затянуто тяжёлыми свинцовыми тучами весь день, и только сейчас, ночью, появился гром. Подойдя к мертвецу, я заметил, как дрожу. Осенний воздух был прохладным в этой свежей ночи, и поначалу я дрожал именно от холода, когда вышел из своего дома. Однако сейчас моя дрожь была вызвана не холодом, пронизывающим до костей и заставляющем как можно больше шевелиться, чтобы её унять. Нынешнюю дрожь не уймёшь подпрыгиванием на месте или бегом на малые дистанции. Эта дрожь была вызвана страхом, который, как и холод, пронизывал до костей. но он шёл не снаружи; он был у меня внутри. А вместе с ним появился и холод, но совсем не тот, что бродил сейчас на улице. Это был смертельный холод, холод смерти. Мне казалось, что человек, раскинувшийся на полу, ощущает сейчас тот же самый холод, который ощущал я. Я просто почувствовал, что там, куда он ушёл, было темно и холодно, мрачная непроглядная темень обволакивала со всех сторон. Должно быть, на эту мысль меня вдохновила холодная погода и заморосивший дождь, однако... что, если это действительно так? Но если придерживаться этой мысли, можно сойти с ума. Подумать только! Если смерть -это чёрная мгла, то зачем тогда вообще жить, когда кончина необратима? Лучше совсем не рождаться! Эти мысли привели меня к тому, что я... боюсь смерти. Я осознал это, размышляя о покойнике, лежащем на полу передо мной. Я заставил себя склониться и получше рассмотреть лицо мёртвого. Оно было синеющим , со вздувшимися мешками под глазами, которые напоминали синяки, образовавшиеся после жестокой драки. Сами глаза застыли в каком-то удивлении и в то же время они выражали жуткий страх... Наверное, именно этот жуткий страх и довелось испытать мужчине перед смертью, когда некто с топором зарубил его здесь, на площадке.
   Тут я обнаружил, что нахожусь в этом месте совершенно один, остальные ушли к машинам, стоявшим за углом кирпичной стены. Их можно было слышать, кого-то даже видеть, и всё же мне стало как-то дурно. Я находился наедине с трупом на площадке совершенно один, и, надо сказать, его общество не казалось мне приятным. Поёжившись, я вновь принялся разглядывать мёртвое лицо. Жизнь ушла из этого человека, оставив только тело. Господи! Неужели на самом деле нет никакой души, неужели жизнь просто выходит из тела в нужный час и растворяется в воздухе? Ну нет!
   На лбу у мертвеца зияла огромная трещина, из которой сочилась кровь, уже запёкшаяся к этому моменту. Видимо, именно сюда и ударили топором беднягу. Внезапно площадка озарилась вспышкой молнии, быстрой, длившейся всего одно мгновение, но именно это и заставило похолодеть от ужаса ещё сильнее. Потому что в этом мгновенном отблеске мне показалось, что труп моргнул своими безжизненными глазами. Но молния погасла, и в небесах снова раздались раскаты грома. Резко вспотев, я постарался рассмотреть в темноте, действительно ли труп это труп или же он... не совсем труп. Но этого же просто не могло быть! Здесь, на лужайке перед площадкой было светло: свет падал от фонаря, от фар машин, от фонариков полицейских и тех же зевак. И этого света мне вполне хватило, чтобы удостовериться, что человек, лежащий передо мной, мёртв. Глаза его были такими же удивлёнными и испуганными, но... Но они стали гораздо шире открытыми! Или это просто игра больного воображения?
   Моё сердце забилось сильнее в два раза, во рту появился какой-то странный привкус и... оставаться на площадке одному с этим покойником мне больше не хотелось. Ко мне уже шли люди с носилками: они должны были загрузить труп на катафалк. И это их работа! Это их обязанности, пусть они этим занимаются, а я, пожалуй пойду. И как можно быстрее.