Мата Хари

Роман-ноктюрн



Вместо пролога

Это рассказ о выдающейся личности начала XX века – о Мата Хари. Ее настоящее имя Маргарита Гертруда Целле; годы жизни – 7 августа 1876, когда она родилась, в семье голландского фермера на острове Ява в Индонезии, и 15 октября 1917 – день ее казни… Мата Хари арестовала 13 января 1917 года французская контрразведка по обвинению в шпионаже в пользу Германии. На судебном процессе, который начался 24 июля, ее обвинили в том, что якобы она через своих многочисленных высокопоставленных любовников узнавала и затем передавала немцам военные секреты об англичанах и французах. Но сама Мата Хари на суде отрицала факты своей шпионской деятельности. Но основании улик и вещественных доказательств военный трибунал приговорил знаменитую танцовщицу к расстрелу, и она была расстреляна. Но позже судебно-криминалистические эксперты квалифицировали приговор по делу Мата Хари как юридическое убийство, объявив все «улики» и «вещдоки» несостоятельными.
Загадка великой танцовщицы осталась загадкой… Исполнительница храмовых ритуальных танцев, гастролировавшая по Европе с 900-х годов, имела огромный успех… Кто же она? Великосветская куртизанка или все-таки шпионка? Или – и то и другое? Ее пути пересекались со знаменитым немецким разведчиком – Фридрихом Вильгельмом Канарисом (1887-1945).
О нем тоже следует сказать наперед хотя бы то, что он родился в 1887 году и был казнен Гитлером в 1945. В первую мировую войну, находясь в Испании, Канарис занимался шпионажем в пользу Германии. Он, конечно, еще не был тем Канарисом, каким стал при Гитлере, но сам факт, что он уже в те годы имел загадочные связи со знаменитой танцовщицей Мата Хари, свидетельствовали о тайне… Об огромной тайне. С 1935 года Канарис стал начальником Управления военной разведки фашистской Германии (Абвер), создал шпионско-диверсионную сеть в странах Европы, Азии, Америки и Африки. Он организовывал диверсии и провокации при захвате немцами Австрии в 1938 году, в Чехословакии в 1938-1939гг., при нападении на Польшу в 1939. Он руководил мероприятиями по осуществлению плана «Барбаросса» в период нападения Гитлера на Советский Союз. Но в 1944 году его звезда закатилась: с февраля 1944 года он в отставке, а в 1945 году он казнен за участие в заговоре (1944 года) против Гитлера…

                --------------------


… Была весна 1890 года. Еще одна блистательная и несравненная весна на острове Ява. Звуки гамеланга наполняли вечернюю прохладу пением неземных фей. Мелодия была подобна дрожащему тростнику под порывом весеннего ветра. Люди, собравшиеся вокруг оркестра, были полны невозмутимого величия и спокойного благоговения. Но было что-то бесконечно тревожное в глазах девочки, вышедшей танцевать. Она словно прислушивалась к некоему невидимому гулу, шедшему откуда-то, быть может, из-под земли… По осанке ее можно было принять за девочку из аристократической индонезийской семьи, но белизна кожи выдавала в ней чистокровную голландку.
Языком танца она рассказывает старинную индонезийскую легенду. Боги хотят испытать ученого пандита: сколь крепок он в вере и в должной ли мере возвысился духом. И вот с небес нисходит к нему фея. Она прекрасна, как тысяча фей, и пандит устремляется к ней со всем пылом страсти. Сброшена схима, позабыты постулаты веры. Он клянется, что превратится в столб, если не будет обладать этой богиней…
Гул нарастает, и уже явственно ощутимы подземные толчки. По внезапно потемневшему небу  носятся зигзаги молний. Гнев богов звучит уже нешуточной угрозой. Звуки гамеланга стихают, и в наступившей тишине на глазах отшатнувшихся зрителей в центр площадки, где танцевала юная богиня, с грохотом вонзается молния. Громовой удар – и на мгновение становится совсем темно. Но тучи рассеиваются так же внезапно, как появились, а на том самом месте, куда ударила молния, возник столб, странно похожий на человеческую фигуру. Все потрясены. Но где же танцовщица? Она исчезла! Она исчезла, языком чуда рассказав до конца древнюю легенду.
Чудо? Но что, если не чудо, - танцы Индонезии? Чудо, магия, колдовство – или, как еще говорят, иная форма бытия… Добавим – истинного бытия для тех, кто живет в этом танце.
Маргарите Целле было семь лет, когда она осиротела. Это случилось во время чудовищного извержения действующего вулкана Кракатау в 1883 году.
Это извержение, сопровождавшееся выпадением почти 20 кубических километров пепла, вызывало несколько лет яркие зори над Землей, а также мгновенно уничтожило возникшей в результате извержения гигантской 20-метровой волной десятки тысяч жителей Индонезийского архипелага.
Маргариту Целле приютил буддийский храм. Здесь, как и многие индонезийские девочки, она училась искусству ритуальных храмовых танцев. Она получила имя Мата Хари, что значило «дневное око» -  недремлющее око. Здесь, в храме, она познала пришедший из глубин веков магический язык жеста – тантрической мантры. Она легко постигала суть магических учений.
Сокровенное знание тантрического буддизма и брахманизма определяло сущность магического ритуального действа. Эта ритуальная магия охватывала все ипостаси человеческой природы: тело, речь и мысль. Магия тела осуществлялась в жестах, магия речи – через мантры, а магия мысли выражалась через транс.
Шли годы. Жизнь неслась, как стремительный танец. И вот Мата Хари уже невеста. Голландский офицер колониальных войск, увидев однажды танцующую Мата Хари, сразу же предложил ей руку и сердце. Она вышла замуж, приняв его любовь как дар судьбы.
Семейная жизнь не принесла ей счастья. Что общего между танцовщицей из буддийского храма и воякой из далекой и чужой ей европейской страны? Пьющий и ревнивый муж запрещал ей танцевать (ее жизнь!). А вскоре Рок уносит и ребенка, и мужа… Мата Хари возвращается в храм. Танец врачует ее раны, возвращает душевные силы.
Танцуя, она часто входит в состояние транса. Тело ее безжизненно падает, и лишь слабое дыхание свидетельствует о том, что танцовщица жива. Ее уносят в покои храма и бережно опекают до тех пор, покуда она не очнется. А тем временем душа Мата Хари, покинув свою бренную оболочку и связанная с ней лишь тонким лучом, возносится в далекий космос, чтобы оттуда взглянуть на Землю. Ее тревожат эти грязные темные пятна на голубом – скопления отрицательной ауры (человеческой злобы, безумия – всего того, что у нас называется словом «война»). И Мата Хари силится их разогнать:
«Сколь бы ни были бесчисленны живые существа, я клянусь спасти их всех.
Сколь бы ни были неиссякаемы разные скверны, я клянусь устранить их все.
Сколь бы ни были неизмеримы дхармы, я клянусь подчинить их все.
Сколь бы ни было недостижимо просветление, я клянусь достичь его в полной мере».
Так звучала клятва бодхисаттвы. В этом и только в этом ее путь, предначертание судьбы. Мата Хари концентрирует лучистую энергию и направляет потоки стрел-лучей в это черное на голубом. Пятна светлеют, становятся похожими на безобидные дымки костров.
… И душа Мата Хари из глубин космоса вновь возвращается в свой дом…

               
               

Сидя в своем рабочем кабинете в Стамбуле, Канарис задумчиво глядел на женский портрет, лежащий перед ним. Что он знал о ней? Он знал о ней все! И многочисленные сведения его агентов складывались во впечатляющую картину… Его, представителя немецкой разведки, заинтриговали легенды об этой загадочной танцовщице. Он даже догадывался о ее способности вступать в состояние глубокого внутреннего видения реальности. Сын века позитивизма и техницизма, Канарис был слишком прагматиком, чтобы позволять себе задумываться над Божественными сущностями. В его задачу входило использовать эти сущности в тщательно продуманных мизансценах разведки. Он уже привык считать себя режиссером на сцене жизни, и существование кого-то другого в качестве конкурента (будь он даже самим господом Богом!) его явно не устраивало. И у него в сейфе, в секретной папке документов об особо ценных агентах, появилось особое дело о Мата Хари: «Стратегический разведчик космических сил. Продумать аспекты оперативного использования».
Он, конечно, не мог предполагать, что Мата Хари уже направляется в Европу волей высших космических сил в качестве их посланника для выполнения Божественной миссии разрушения отрицательной ауры и противостояния ей…
На даче Канариса в Стамбуле все шло так, как тому и полагалось идти по усмотрению ее хозяина. Среди визитов в рабочей записной книжке Канариса первым по важности значился визит Мата Хари. Он посмотрел на часы. Ровно через минуту раздался удар гонга.
Хозяин сразу же вышел во двор, чтобы встретить прибывшую гостью – великолепную, в белой шляпе, в ярком платье танцовщицу. Он ждал ее и сразу же повел по дорожке среди цветов в тайные покои дачи.
Она держалась непринужденно.
Большая комната с занавешенными окнами из цветного китайского стекла хранила загадочных полумрак. Огромный ворсистый персидский ковер гасил шаги. Стены также были убраны коврами. Молчаливый слуга-араб принес поднос с ужином на двоих. Вся эта обстановка – загадочный полумрак, египетский табак, китайское вино, итальянский хрусталь – необычайно воздействовали на него сегодня.
Под взглядом огромных, лучистых и спокойных глаз Мата Хари он, вероятно, впервые в жизни почувствовал несвойственное ему волнение. Но Канарис оставался Канарисом. И, поддавшись обаянию танцовщицы, он все же не забывал, зачем пригласил ее сюда.
Удобно устроившись в кресле, согревая в руках бокал с густым и темным вином, Канарис начал разговор первым.
- Вам нравится это вино? Прекрасное, правда? Между прочим, это вино очень любил бедный Отто. Он подарил мне бутылку перед своим последним рейсом. Ума не приложу, что с ним могло случиться… Ну, а вы что думаете на этот счет?
- У него была очень отягощенная карма…
Канарис не верил в карму, поэтому улыбнулся:
- Ваша дорога к сердцам наших объектов лежит через храмовый ритуальный эрос. Нам прекрасно известно, что в этом древнем искусстве любви вам нет равных. Как, кстати, звали древнеиндийскую богиню любви? Кажется, Шакти? Впрочем, вы больше похожи на огненно-страстную небесную демоницу древнеиндийского Олимпа апсару, похищающую бесхистростных смертных в райскую обитель небожителей…
      Говоря это, Канарис предполагал, что объектом храмового ритуального эроса танцовщицы стал немецкий капитан, прибывший на своем военном корабле в Красное море летом 1913 года. Неутомимый нарушитель супружеской верности, отчаянный ловелас и повеса, капитан познакомился с Мата Хари в Александрии в ресторане для европейцев-любителей восточной экзотики и уже накануне знакомства заключил пари на тысячу марок с офицерами из своей кают-компании, что покорит сердце этой танцовщицы за один вечер.
Канарис знал, что сначала они поужинали вместе за уютным маленьким столом, а потом капитан предложил Мата Хари поехать с ним в Долину Царей и встретить рассвет в египетском храме…
Капитан днем не мог вспомнить, что с ним произошло утром. Впечатление слепящей вспышки, видение неземного блаженства и ощущение разорвавшегося снаряда в голове не оставляли его ни на минуту после того, как он, очнувшись в пустынном храме, в полном одиночестве добирался домой, а оказался вдруг… среди небожителей, на храмовом празднике индийских богов. Богини подносили пирующим корзины с плодами и чаши с вином. Он не чувствовал никакой усталости, ощущая на себе благосклонный и внимательный взгляд той, которую все величали богиней любви Шакти, или – Мата Хари.
В то же самое время международный телеграф сообщил, что немецкий линкор бесследно исчез в Красном море, сбившись с курса из-за странного каприза природы. Огромное облако тропических бабочек лишило корабль ориентировки, вызвав у всех моряков одновременно райские видения. Вслед за капитаном они бросились в воду за некоей Девой Рая. Так, по крайней мере, сообщалось в последней радиограмме с корабля, которую отстучал в эфир неизвестно кто. А корабль, потеряв управление и наскочив на рифы, мгновенно затонул. Из экипажа не спасся никто…
Одновременно в Европе было принято другое телеграфное сообщение – неофициальное. Шифротелеграмма с линкора, данная самим капитаном, осела в недрах немецкой военно-морской разведки в качестве вещественного доказательства редкого случая мгновенного клинического безумия. Вот дословно ее содержание:
«Сейчас я нахожусь в древнеиндийском храме богини любви Шакти и ожидаю посвящения в сан брахмана. Я иду навстречу богине Шакти, хотя вам всего этого, господа, естественно, не понять по причине вашей непроходимой тупости.
Ваш милый Отто.»
Все это Канарис держал в уме, чтобы выявить участие Мата Хари в операции с капитаном. Он не хотел отпугнуть танцовщицу настойчивостью беседы, которая могла бы показаться ей допросом. Но он, Канарис, потерял в «милом» Отто своего лучшего агента в Персидском заливе, лучшего из капитанов немецких рейдеров, курсирующих в водах Индийского океана… Погиб не только Отто, но и утонул корабль, экипаж…
Взгляд Канариса упал на фотографию Мата Хари, лежавшую на столе. Какая неосторожность! Канарис быстрым движением убрал ее, надеясь, что танцовщица не заметила этого.
- Так что же вы сделали с Отто и каким образом? И какую роль сыграл в этом ваш ритуальный эрос?
Канарис почувствовал, что начинает горячиться, и усилием воли заставил себя смягчить тон.
- Простите, - он широко улыбнулся. – Я смиренно прошу вас объяснить мне все. Пожалуйста, приобщите меня, земного человека, к тайнам богов. От того, насколько вы откроете мне глаза, зависит многое, слишком многое…
Он волновался все больше, встал и прошелся по комнате, глядя в окно и скрестив руки на груди, курил длинные египетские папиросы и, не докурив даже до половины, бросал в пепельницу. Она молчала. Он остановился перед Мата Хари и взглянул ей прямо в глаза:
- Ну, что же вы молчите? Может, вы и мне уже подписали смертный приговор?
Танцовщица глазами указала ему на кресло.
- Садитесь, я отвечу вам…
Он покорно сел в кресло, и его волнение почему-то сразу улеглось. Он смотрел на сидящую перед ним прекрасную женщину и слушал ее, но ее голос доносился до него так, как будто шел к нему с неземных высот.
- Смертный, вступая в общение с храмовой жрицей, исполняет обряд обращения к Богу. Узрев перед собой лик Бога, ваш капитан, великий грешник, внезапно пережил чудовищный внутренний взрыв, содрогаясь при виде собственной нечистоты. Только это и произошло с Отто…
- Но вы догадывались о том, что с ним может случиться?
- Да.
Канарис вскочил с кресла. Выдержка явно изменила ему.
- И вы знаете, что ждет меня? – выкрикнул он.
Мата Хари задумчиво молчала, рассматривая узоры лежащего на полу ковра.
- Вы знаете мою судьбу? – допытывался Канарис. – Какова она?
Он услышал спокойный ответ:
- Вы погибнете от руки тирана, которому будете служить в недалеком будущем.
И опять, как в случае с телеграммой Отто, надо было взять себя в руки. Канарис попытался снова удобно устроиться в кресле.
- Вы ошибаетесь,  - сказал он, стараясь произносить слова как можно более четко и раздельно. – Я никому не служу. Я служу самому себе.
Мата Хари грустно покачала головой:
- О, это не так…
Он в упор наблюдал за нею, лихорадочно пытаясь зажечь спичку. Наконец закурил, жадно затянулся, выпустил дым колечками, посмотрел в потолок, резко расстегнув пуговицу на рубашке, так что она оторвалась и отлетела далеко в сторону.
Ее чистое и милое лицо было бесстрастно-неземным, по-детски беззащитным.
Канарис усмехнулся.
- Ну, а что будет с вами? Это вы тоже знаете?
- Быть может, знаю…
Канарис торжествующе выпрямился. Он с самого начала думал, что это розыгрыш, чисто женский. Ну что ж, конечно, жаль беднягу Отто, но эта восточная чаровница Мата Хари здесь явно ни при чем. Скорее всего, Отто с его приятелями слишком перебрали перед рейсом…
- Знаете, - тихо, задумчиво, просительно произнес он, - я пригласил вас в свой дом с тайной мыслью самому увидеть то волшебное искусство танца, которое так бесконечно восхищает ваших многочисленных зрителей. Надеюсь, вы не откажете мне в моей скромной и такой понятной просьбе?
Она с готовностью согласилась, сказав, что ей нужны зрители и она готова танцевать хоть всю ночь.
«О, дьявольщина! – думал Канарис, чувствуя, как волны страсти подкатывают к горлу, захлестывают с головой. – Кажется, я влюблен…»
… Через два дня Мата Хари уезжала в Европу. Канарис считал, что он завербовал эту женщину. Это была его «торпеда», запущенная им, Канарисом, со сложной и разветвленной подрывной программой. И этот замысел должен был удаться ему, как удавались многие и многие. Однако какое-то предчувствие тревожило Канариса.
Поезд тронулся. Канарис в последний раз посмотрел в лицо Мата Хари, которое было уже за стеклом вагона. Загадочная и безмятежная полуулыбка богини, а в глазах – печаль и сожаление. Он мог отдавать любые приказы и быть уверен, что они будут исполнены в точности. Но приказать Мата Хари изменить выражение глаз он не мог.
«Ты будешь мне повиноваться!» - думал в бешенстве Канарис, садясь в машину.
Он остался в Стамбуле, но это не мешало ему знать о ней все.
В Европе заговорили о великой танцовщице много и шумно. Экзотика ритуального храмового танца шокировала и будоражила. Ее выступления перед публикой имели головокружительный успех. Пресса бушевала. Канарис не пропускал ни одной газетной заметки, где упоминалось имя Мата Хари. Когда ему на глаза попадались выражения типа «янтарные бедра» или «алмазные луны грудей», он морщился и бормотал ругательства. Грубые мужланы! Кретины! Как они смеют! Где им оценить…
Однако все складывалось как нельзя лучше. Не зря Канарис возлагал большие надежды на Мата Хари. Через нее он надеялся парализовать сильнейшие разведки Европы. Все, кроме немецкой, следовало  вывести из игры. Канарис потирал руки. Вопреки привычной сдержанности, порой его просто душили приступы хохота. Самые законспирированные агенты разведок вышли на Мата Хари, попали в сети к знаменитой танцовщице! Все эти утонченнейшие интеллектуалы и аристократы занимаются любовью и больше ничем. Ритуальный эрос с бывшей храмовой жрицей начисто лишил их способности соображать! Они слетелись к ней, как бабочки на огонь…
Но скоро его замысел стал казаться ему не столь уж блестящим. Канарис понял, что совершил ошибку. Немецкая разведка – да! да! и она тоже!.. – она тоже была парализована! Это совершенно не входило в его планы. Ах, так, богиня Шакти? Ну, что ж…
Он не желал смерти Мата Хари. Он не желал ничьей смерти, а ее – особенно. Он боялся смотреть на фотографию, боялся этих неудержимых волн. Но долг есть долг. Работа есть работы. Ее необходимо было убрать.



Мата Хари расстреляли в 1917 году.
Канарис не присутствовал при расстреле, не мог видеть ее лица в ту минуту. Но ему ясно представилось это лицо точь-в-точь таким, каким он видел его в последний раз, в вагоне уходящего поезда. Спокойное и открытое лицо с загадочной и безмятежной полуулыбкой и этот глубокий взгляд, полный печали и сожаления о безумном, неисправимом человечестве.
Он представил, как она упала на снег. И вероятно, из ран текла кровь… Но она не могла быть мертва, нет, нет! Сознание отказывалось поверить в ее смерть.
Эта мысль не сообразовывалась ни с чем, и Канарис отмахивался от нее, как от наваждения. И, однако, он, пожалуй, даже не удивился, получив потрясающее сообщение.
… Мата Хари видели после расстрела. Тому было множество свидетельств. Ее видели русские и немецкие солдаты на боевых позициях. Она была сестрой милосердия. Выносила раненых с поля боя, самоотверженно и умело выхаживала изуродованных солдат в госпиталях… От всей этой чертовщины шла кругом голова. Но приходилось верить.



Минуло шестнадцать лет. Настал 1933 год.
Он неслышно мерил шагами длинные ворсистые ковры, курил одну сигару за другой. Задача все не разрешалась, и напряженная мыслительная складка поперек лба грозила стать обычной старческой морщиной.
Сегодня утром Адольф Гитлер поздравил Канариса с новым назначением и тут же задал вопрос, заключавший в себе невероятно большой укол его беспокойному самолюбию.
- А чем заняты ваши агенты на Востоке? Почему они до сих пор не положили мне на стол секрет сверхоружия древних? Или вы сомневаетесь, что таковое существовало? А вы читали «Бхагавад-гиту»?
Читал ли Канарис «Бхагавад-гиту»! И мог ли он не помнить слов, поразивших его (тогда еще рядового офицера разведки) и навсегда врезавшихся в память?
То был рассказ о явленной принцу Арджуне грозной, страшной, не соизмеримой ни с чем на земле космической силе. При виде оплавленных, разметенных останков цивилизации Мохенджо-Даро никто не назовет это «религиозным бредом»… Уже много лет сотни блестяще подготовленных, отлично засекреченных агентов Канариса пытались что-нибудь разузнать об этом в храмах и монастырях Индии, Китая, Индонезии… Не совсем безуспешно. Канарис твердо верил в реальность существования этого оружия богов – космического сверхоружия, секрет которого должен был где-то храниться и по сей день. Так говорила ему безупречная логика и подсказывала гениальная интуиция. Рано или поздно секрет будет найден.
Канарис на минуту остановился, взглянул в окно и поморщился, словно увидел там неприятное нервное лицо тирана с тяжелым пронизывающим взглядом. Гитлер… Зачем ему так понадобилось космическое сверхоружие? И не взлетим ли мы все на воздух? Опасный человек, весьма опасный…
И вдруг Канарис застыл, пораженный. Он услышал, явственно услышал голос, который не мог бы спутать ни с чьим.
- Вы погибнете от руки тирана, которому служите…
Это был голос ее, мата Хари; она повторила свое пророчество. Но где же она сама? Канарис резко обернулся, осмотрелся, подождал, но никого не было рядом, и ничто больше не нарушило тишину кабинета. «Показалось. Нервы», – подумал Канарис.
Все эти годы он не мог забыть Мата Хари. И новое яркое воспоминание о ней приятно взволновало его. Тогда, в 1917-м, он тщательно все проверил и получил полное подтверждение невероятному, фантастическому факту ее воскрешения из мертвых. Агенты установили подлинность личности Мата Хари и затем проследовали за ней на остров Яву, где она вновь обосновалась в одном из монастырей…
И тут его осенило. Мата Хари! Она должна знать все! Она знает тайну сверхоружия. Он был уверен, что это так. В голове молниеносно сложился план. Нужно ехать на Яву. Он поедет сам. Он сам разведает секрет богов и не отдаст его никому. И тогда…
Канарис, конечно, знал, как он поступит тогда, когда получит секрет сверхоружия. Но как сделать, чтобы она открыла секрет сама, открыла добровольно? Вероятно, это тщательно хранимая святыня, доступ к которой имеют немногие посвященные?..
Канарис опустился  в кресло и закрыл глаза. Он чувствовал, что больше не в силах бороться с собой. И безошибочная логика, и непревзойденная интуиция говорили ему, что его план – сущий вздор. Но желание снова увидеться с Мата Хари оказывалось сильнее. Он поймал себя на мысли, что секрет сверхоружия – это лишь повод, чтобы оторвать себя от повседневной текучки дел и броситься в волны сладостного безумия или приятных воспоминаний. «Я иду навстречу богине… - вспомнились слова Отто. «Счастливчик!» - Канарис грустно усмехнулся.
                --------------------------
 
… Прибыв на остров Ява в 1942 году, европейский турист в белоснежном костюме и легких сандалиях, исполненный праздного и беззаботного любопытства, поднялся по древним ступеням храма богини Дурги в храмовом комплексе. Навстречу ему вышли две монахини и о чём-то спросили его на непонятном языке. Не вслушиваясь, лишь выразительно взглянув на них, европеец ответил: «Мата Хари». Его с почтением пригласили войти и повели по сложному лабиринту, через диковинную галерею статуй и алтарей…
От терпкого аромата благовонных курений и нахлынувшего волнения у Канариса закружилась голова, перед глазами все плыло. Ему показалось, что огромная статуя богини Дурги повернула голову и провожает его долгим взглядом…
Сознание его прояснилось, когда он услышал английское приветствие, произнесенное  е е  голосом.
Прямо перед ним, отчетливо видимая в густом сумраке, стояла фосфоресцирующая, в рост человека, статуя богини Дурги (она же Кали, она же Шакти). Небольшой зал с алтарем в центре был залит лунным светом.
Возле обнаженной, слегка изогнувшейся в танце богини стояла женская фигура в белом. Он сразу узнал ее: Мата Хари! Ему показалось, что она совсем не изменилась за годы.
Он помнил все, что хотел сказать ей, все накопившееся за эти годы - и не мог. К глазам подступили слезы. Его, Канариса, слезы…
Она легко и стремительно подошла с ласковой и печальной полуулыбкой, нежно провела кончиками пальцев по его щеке. Она все знала, она ждала его.
Изумленный, безмерно счастливый, он думал: «Неужели это поцелуи? Неужели это объятия?» Свободный и стремительный полет к безмерно прекрасным горизонтам через Пространство и Время. Он больше не видел храма, статуи, алтаря, на котором началось это колдовское таинство… Перед глазами неслись, сменяя друг друга, переходя одна в другую, прекрасные картины.
Временами в его сознании возникал ее голос…
Он мог отвечать ей как равный, совершенный, постигший всю глубину высших понятий. Он чувствовал, что его существо – огромно, что своей лучезарностью он охватывает всю вселенную, его захватило ощущение вселенской гармонии…
И тут в мыслях его явственно прозвучал ее вопрос: «Ты согласен остаться здесь, со мной?» - «…Я не могу нарушить долг… и  должен вернуться… Я создал абвер… Политика… Гитлер…»
Пространство вмиг сгустилось до черноты. Раздался страшный грохот; сверкнула молния и ударила где-то совсем рядом. В блеске вспыхнувшей молнии мелькнуло страшное в гневе лицо богини Дурги…
Он очнулся в своем кабинете, на полу, совершенно нагой. Рядом валялись в беспорядке его белый костюм и сандалии, принесенные и брошенные здесь неведомой силой.
Канарис с трудом смог сесть. Во всем теле и голове была ломота и боль, как будто он побывал в автомобильной катастрофе. Он дотянулся рукой до стола, взял сигару, закурил.
Внезапно в кабинете раздался телефонный звонок. Канарис снял трубку.
Звонил Адольф Гитлер.