Черный лебедь

В доме, где живут преимущественно пенсионеры, даже в подъезде пахнет старостью. Зато никаких окурков, исписанных стен и "исписанных" лифтов - все чопорно и смертельно скучно. Оказавшись в таком доме, чувствуешь, что люди поселились в нем не чтобы жить, а чтобы умереть. Видимо, поэтому на подоконниках так много цветов. На ступеньках в такой парадной и сидел Андрей, прислонив голову к бежевой стене. Часы показывали половину четвертого ночи, а на треть опустошенная бутылка виски - тяжеловесное настроение. На третьем этаже Юля снимала квартиру, и по всем меркам Андрея уже давно должна была вернуться. Хор орущих телевизоров постепенно умолкал, сократившись до последнего солиста, а ее все не было.

Последнее время дела шли не так уж и гладко. Секс был все реже, а если и был, то какой-то неубедительный. Неубедителен, как актеры, которым надоело играть одну и ту же пьесу в тысячный раз. Юля больше не спрашивала Андрея, где и почему он задержался, не обижалась, если он долго не звонил, перестала неожиданно приезжать в гости. Естественно, Андрей, как и любой мужчина, не мог истолковать это иначе, как долгожданное увеличение свободы. На каждых посиделках с друзьями он с нескрываемым удовольствием подтрунивал над невезучими ухажерами, которым девушки не позволяли бесконтрольно и шагу ступить. А те, конечно, ему завидовали, что лишь подтверждает, что слухи об интеллекте мужчин сильно преувеличены. Наконец, один, видимо, мудрейший из всех, намекнул Андрею на возможное нарушение его монополии. И тот потерял покой. Расспросы ожидаемо ни к чему не привели, потуги вернуть былую страсть и романтический флер - тоже. Отчаяние Андрея росло в той же пропорции, что и потребление алкоголя. Ходить вокруг да около, притворяться, что ничего не происходит, больше не было сил, и, взяв бутылку виски, Андрей отправился к Юле для решительного разговора, срывающего все покровы. Однако дома ее не оказалось, и на телефонные позывные она не отвечала. Срыв покровов срывался. К чести Андрея, он вознамерился дождаться Юлю, сколько бы времени и виски это не потребовало.

Сделав пару глотков и пристроив руки в карманах, Андрей закрыл глаза. Юля была в сумасшедшем коралловом платье, на бесподобных каблуках, с безупречной укладкой, волнующая, нежная, трогательная. В тот же миг разум Андрея подписал безоговорочную капитуляцию, сложив с себя всю ответственность за дальнейшее. Андрей что-то бормотал, не в силах оторвать взгляд от Юли. А она просто улыбнулась и взяла его за руку. Нет ничего очаровательнее непринужденной и искренней девушки. Робость прошла, и на ее пост заступило остроумие. То ли из-за хорошего воспитания, то ли из-за взаимной симпатии, но Юля смеялась над каждой шуткой своего кавалера. Тот вечер не мог не закончиться первым поцелуем. Точнее, первым десятком поцелуев. Андрей вспомнил, как окрыленно сбегал по той лестнице, на которой сейчас удрученно сидит. Вспомнил и выпил еще. Ранее подобные эпизоды вызывали романтический трепет в душе, а сейчас горчат. Кто-то отрывает Юлю, топчет их историю, вымарывает будущее. Кто-то очень неправ.

Этажом ниже вышли покурить, и на лестнице тотчас запахло дешевыми сигаретами. В голове Андрея всплыло, как он встречал Юлю в аэропорте после ее двухнедельной побывки у родственников. Встав в пять утра и взяв под мышку огромного плюшевого медведя по имени Пол, он сорок минут шел через спальный район до станции метро. Водители маршруток почему-то не считаются с потребностями влюбленных и начинают работу с шести. В подземке розовощекая девочка норовила потрогать медведя за нос, пока ее мама решала судоку. Двенадцать станций, пара пересадок, один автобус и переход по ошибке из одного терминала в другой, чтобы оказаться в объятиях Юли. Которая, надо сказать, была несравненна. Город, поеживаясь от аномального мороза, только-только включил предрассветные сумерки и начал выпускать ручейки прохожих из-под своей кожи. Андрей шел увешанный ее тяжелыми сумками, она – увешанная его медведем, оба голодные, не выспавшиеся и счастливые. Дальше дверного коврика Полу и чемоданам пробраться не удалось. В Юлиной квартире было неимоверно холодно, поэтому ближайшую неделю влюбленные провели под двумя одеялами, смотря ужастики и по очереди наливая друг другу горячий чай. Медовый месяц в северных широтах. Лишь пару раз они выбирались в магазин – и исключительно за сладостями. Юля все время поскальзывалась, а Андрей ее все время ловил. За эту неделю пара обрела свои воспоминания, шутки, любимые песни и даже любимую шоколадку. А это значит, никто не усомнится в серьезности их отношений.

Где-то справа начал бубнить телевизор. На часах была половина пятого утра. Редко, когда к этому времени остается много виски. Вот и Андрей не осмелился стать исключением и уже был изрядно пьян. Воспоминания слипались с мыслями о странном кафельном узоре на лестничной клетке. Дверь парадной противно пискнула, послышался цокот каблуков. "Юля!" - пронеслось в голове Андрея, и он прильнул к перилам, чтобы рассмотреть вошедшего. Через несколько мгновений в проеме между этажами мелькнула статная фигура брюнетки в сером пальто. "Ну наконец-то" - подумал Андрей и чуть было не рванулся навстречу возлюбленной, но неожиданно замер. Чьи-то руки обвили ее, начали скользить по спине, гладить волосы. Юля без зазрения совести поддалась этому импульсу, и, кажется, целовалась. Невыносимое зрелище. Застыв в ступоре, Андрей чувствовал, как гулко отдается биение сердца в ушах. Юля целовалась исступленно, самозабвенно, так, как когда-то с Андреем. Разглядеть что-то, кроме рук нынешнего избранника, было невозможно: лестничное перекрытие надежно скрывало его от ревнивых глаз. Распаленный воспоминаниями и алкоголем мозг дал волю инстинктам ящура. Какой-то парень отбирал у него Юлю! Мешкать нечего.

– Сука! – завопил Андрей и, крепко схватив бутылку, бросился вниз. – Я убью тебя, урод!
Перепрыгивая через ступеньки, Андрей с трудом вписывался в повороты, предусмотренные конструкцией лестничных пролетов. Правым локтем он задел горшок с папоротником, который не постеснялся упасть и разбиться. Ноги, ватные от часового сидения и употребления виски, предательски громко топали. Преодолевая последний пролет, Андрей занес бутылку над головой и… встал, как вкопанный.

     Юля ошарашено смотрела на него, равно как и ее подруга Аня.
– Аня?! Какого хрена ты здесь делаешь?
– А ты что здесь делаешь? – воскликнула Юля. – Ты караулил меня?
– Конечно! Что мне оставалось? Трубки ты не брала, вот я и решил тебя дождаться. – Андрей еще раз обвел подружек взглядом. Аня виновато опускала глаза и старалась держаться позади Юли, по-прежнему обнимая ее за талию.
– Вы что… – Глаза Андрея округлились под давлением блестящей догадки. – Эти? Вы эти?!
– Да, эти! – злобно выпалила Юля. – Бутылку опусти, Шерлок!

И действительно, бутылка по-прежнему угрожающе висела в воздухе. Бессильно опустив руку, Андрей уставился на подружек. С одной стороны, девушка ему изменяет, с другой стороны – не очень-то это и можно назвать изменой. По крайней мере, таковой не ощущается. А если хорошенько подумать, то Аня – лучший из всех любовников, с которыми Юля могла быть застукана. Парадокс, но и среди любовников твоей женщины есть наиболее желанные кандидатуры. Любой мужчина мечтает, что бы его избранница была свободна от предрассудков в постели, но не каждый справится с этой свободой. А к таким трудностям жизни Андрея не готовили.
– Я думал, вы шутите, когда целуетесь на вечеринках… И давно вы?
– С тех пор, как осенью летали к морю. Мы всегда были близки, но я не знала, что Аня меня любит не только как подругу. На третью ночь мы взяли две бутылки вина и пошли на пирс. Там Аня осмелела и призналась. Сначала я думала, что все не серьезно, что мы просто развлекаемся, но сейчас…
– Малыш, а как же мы?
– Я люблю ее. С ней все иначе. Ты даже не представляешь насколько.
– Представляю! Думаешь, я не видел, как у вас это «иначе» происходит?
– Дурак! – Взяв Аню за руку, Юля шмыгнула мимо Андрея к лифту.
– Я сразу догадался, что ты мне изменяешь! – послышалось вслед. – Сразу все понял, слышишь?

Ближайшая дверь слегка приоткрылась, и недовольная бабушка по старинке пригрозила милицией. Буркнув «извините», Андрей поплелся на улицу. Пять утра, город только-только начинал заводить машины, включать радио и кипятить воду. А водители маршруток по-прежнему не считались с потребностями разлюбленных и начинали работу с шести.