Бругерио. Глава5

        В  конце концов,  работать с Розеттой мне надоело. Правильнее было бы написать: надоело работать в Италии. Я устала от монотонных дней, от ежеминутного  недовольного бурчания, от недосыпания, от холода и жары, от темной комнаты и облупленной до кирпича стены, от равнодушия к себе, от неприкаянности и внутренней неудовлетворенности своей жизнью.

        Сыновья Розетты предвидели, что когда-нибудь я уволюсь,  и заблаговременно поставили мать на очередь в   дом  для  престарелых.  Для них все совпало просто идеально: я объявила о своем  уходе, и через несколько дней  моя хозяйка была уже на новом месте.

       Меня попросили не уходить сразу, для того, чтобы  помочь адаптироваться Розетте в ее  новом жилье.

     Заполняя анкетные данные старушки, медсестра поинтересовалась, чем она питалась. Я перечислила, не забыв о тертом свежем яблочке на полдник, но, навещая мою уже бывшую подопечную,  обратила на довольно скудный рацион в питании живших в этом доме стариков. Тертых яблочек, конечно, им не давали.

       Розетту поместили в комнату, где  жила   еще одна женщина. Она не поднималась с постели и очень обрадовалась  новой соседке. « Теперь хоть будет,  кому воды подать»,- сказала она.  Бедняга Розетта нахмурилась.  Она привыкла, что воду подавали ей.

        Затем был разговор с главным врачом этого заведения. Он сразу в категоричной форме заявил, что Розетта будет перемещаться исключительно на инвалидной коляске, потому что многие старики при самостоятельной ходьбе часто  падают и ломают конечности, а это лишние хлопоты. Розетту в церковь таскала я сама. Было тяжело, но старушка передвигалась на своих ногах.

     За несколько дней, проведенных в этом доме возле Розетты, я еще раз убедилась в том, что старость несправедлива к людям. Многие из живших там стариков  всю жизнь как-то планировали и проживали свою жизнь, а теперь были выброшены из нее, в отходное место, называемое домом престарелых, где они никому не были  нужны, даже самим себе.
   
    В Италии есть много волонтеров, приходящих в подобные дома, для того, чтобы каким-то образом смягчить горечь наступающего ухода  из жизни без поддержки родных. Легче становится старикам от таких посещений, нет ли, кто знает? Ведь, если подобные визиты и приносят душевные облегчения, то все равно ненадолго. Обычно, попавшие туда  старики   долго уже не задерживаются на этом свете.

    Навещая Розетту, я наблюдала и за работой персонала дома. В основном, это были женщины из Южной Америки, обосновавшиеся в Италии навсегда. Несомненно, среди них попадаются  добрые и душевные сиделки, но те, которых пришлось увидеть мне, были очень равнодушны к старикам. Этот дом престарелых не имел  возможностей  для подбора  особого персонала, и старикам часто  приходилось выслушивать злые окрики, и насмешки.

    Жизнь моей Розетты перевернулась: вначале ухаживали за ней – теперь ее просили ухаживать; раньше кричала на меня она – теперь поднимали голос на нее. Мы с ней много гуляли  по ее родной улице, где знакомые приветливо здоровались с нами,  и передвигалась она на своих ногах, а сейчас ее прогулки ограничивались длинным коридором,  да еще и на инвалидной коляске. Мне было ее откровенно жаль, как, впрочем, и всех, живущих там людей.

    Прошло некоторое время.  Я иногда  общалась со своей бывшей соседкой, Катериной. Однажды она сказала: «Знаешь, Розетта о тебе часто вспоминает. Говорит, что ты о ней хорошо заботилась». Было приятно услышать эти слова, а, с другой стороны, не покидало чувство вины перед старушкой: осталась бы я с ней, жизнь ее была бы более комфортной.