Советская Армия-27 Очередной вираж

Под началом замполита служить стало хлопотнее. Нет, суть не изменилась. Всё было, как в хозвзводе – стёкла, проводка, канализация, стенды. Только добавились заботы столяра, библиотекаря, киномеханика, рабочего сцены. Правда, участок работ сократился от масштаба всего батальона лишь до здания клуба. Однако, если раньше старшина давал конкретное задание – застеклить рамы в такой-то казарме, прочистить унитазы во второй роте или обновить стенд в ленкомнате хозвзвода и всё! То теперь следовало идеологическое обоснование, зачем это нужно делать, и как это отразиться на обороноспособности страны в случае невыполнения задания.
Клуб на полтысячи мест был сдан в эксплуатацию всего год назад, поэтому забот хватало. Его строили с размахом, с огромным количеством вспомогательных помещений. Даже был танцевальный класс с зеркальной стенкой и станками. Всем понятно, что солдатам после кирок с лопатами и шпалоподбоек просто необходимо заняться искусством балета, можно и без пуантов – прямо в сапогах! А если ещё с балеринами!!!
Но видимо в среде призывников пока ещё не попался преподаватель-балетмейстер. Поэтому идея ждала своего часа – класс пустовал, и там лежали мешки со строительными материалами. Другие помещения тоже использовались, как временные склады.
Вскоре в клуб из госпиталя вернулся гвардии ефрейтор-киномеханик с интересной фамилией - Сучок, выполнявший и обязанности батальонного фотографа. Он был неприятно удивлён появлением конкурента на беззаботном горизонте своего дембеля. И кто бы мог подумать, что этим конкурентом окажется его сослуживец по хозвзводу свинарь? Они, конечно виделись в казарме, но по делам не пересекались. У солдата наряды, да свинарник, а ефрейтор, это уже «элита»! После завтрака он, не заходя в казарму, уходил в свой клуб и «торчал» там до позднего вечера. Появлялся в казарме после отбоя, когда уже было тихо и «отрубался» до завтрака...
Просто ждал Дембеля!
Сучку оставалось служить до мая, а здесь вдруг проявилось! Александр – профессиональный фотограф, да уже и продемонстрировал свою профпригодность, как киномеханик, прокрутив в его отсутствие для солдат два фильма...
Старичок, почувствовал опасность стать лишним. Поэтому сразу попытался взять реванш, и криками стал погонять молодого воина, чтоб служба мёдом не казалась! Таким образом хотел, утвердить над ним власть.
Но Александр за три месяца службы во многом разобрался. Это уже был не тот новобранец, который молча исследовал принципы армейского общения, средства и возможности самостоятельного решения возникающих проблем. Он научился общаться, противодействуя давлению на себя, и не доводил до крупного конфликта. Не обращая внимания на требования ефрейтора, воин улыбнулся и, протянув ему руку для рукопожатия:
Тому ничего не оставалось, как ответить на приветствие.
Однако Александр не торопился отпускать свою руку натренированную на свинарнике, а начал проникновенно:
«Послушай, Володя!...» ефрейтор почувствовал себя неуютно и попытался высвободить руку, но не удалось. Солдат сжал её еще крепче и продолжил:
«Тебе осталось служить чуть больше двух месяцев.
Ну, так и дослуживай! Я не собираюсь тебе мешать! А если ты будешь истерить, как баба худая, обломают тебе твой «сучок». Вылетишь из клуба в два счёта, даже без моего вмешательства! Тебе это надо?
А так, можешь заниматься, чем хочешь. Меня это не касается дембель есть – дембель!
Меня же оставь в покое. Я своё дело знаю, поэтому свои указки оставь при себе! Идёт?»
Подумав, Владимир ослабил свою руку и сообщил решение:
«Ладно!»
Взаимопонимание достигнуто! Главное, такие вопросы нужно решать без лишней публики и без шума.
Через пару дней очередной срочный вызов к замполиту. Гвардии майор начал со странного вопроса:
«Кочевник, как у тебя со здоровьем?»
Пришла пора задуматься солдату – с чего это начальника заботит здоровье подчинённого?
Не приготовил ли он какую-нибудь питательную клизму?
Вроде, не за что!
«Всё отлично, товарищ гвардии майор!»
«Как у тебя сердце? Не болит?»
«Э,вон, куда загнул!» – подумал Александр и вслух:
«Никак нет!»
«Но ведь ты браковался от армии по причине порока сердца. Сходи в лазарет, доложи капитану, что я послал!»
«Есть!»
Докладывать не пришлось. Начмед ждал и сразу распорядился:
«Разоблачайся! И в одном исподнем в изолятор!»
«Что делать-то?»
«А ничего! Ешь, спи, читай газеты, жди комиссию – карантин!»
День прошел, второй на исходе…
Санинструкторы молчат. Сытно кормят. Спит мягко, тепло. Газеты прочитаны от последней до первой страницы. Даже передовицы и выходные данные на последней полосе тщательно изучены.
И жуткое безделье в тишине!
Вдруг поздним вечером перед отбоем тихий стук в зарешёченное окно. Александр открыл форточку. Там оказался ефрейтор-эстонец из техчасти. Решил поинтересоваться, что случилось с фотографом? Узнав, ситуацию сообщил:
«Я сегодня заступил в наряд дежурным Писарем Штаба. На тебя позавчера пришёл запрос из центра, а замполит не хочет отдавать. Он ответил им, что ты болен. Тогда они повторили вызов, и сегодня я должен послать телефонограмму, где замполит пишет, что ты находишься на медкомиссии, на предмет освобождения от службы в армии по здоровью. Тебе где лучше служить здесь или в Львове?»
Александр понял, что идея с альбомами сработала, и вот реакция начальства...
«Спрашиваешь? Конечно во Львове!»
«Тогда я сейчас перешлю эту телефонограмму, а параллельно, на словах передам Львовским писарям, как обстоят дела на самом деле. И будем ждать!»
Следующим утром после завтрака гвардии капитан медицинской службы приказал одеться и срочно к замполиту.
Гвардии майор встретил хмуро:
«Ну что, Кочевник, на…дул ты меня… решил поближе к командованию? Не думаю, что там будет лучше, но скучать не дадут, это точно! Если за два месяца, пока у меня Сучок служит, не удержишься, жду тебя обратно в клуб!
А сейчас сдай оружие по всей форме, собирай фотографические причиндалы, полный комплект обмундирования. Приказано отправить тебя в окружной госпиталь на перекомиссию. Командировка и сопроводительные документы в строевой части. Там всё объяснят, куда и как. Вечерним поездом на Львов!»
Потом энергично встал, пожал руку и пожелал доброй службы на новом месте.
На том и расстались!