День городской канализации, или 8 марта

Пародия на: http://neo-lit.ru/index.php?r1=0&r2=0&td=16141



Мы с отцом сидели на кухне. У меня биполярное расстройство, поэтому я считал капли воды, падающие из крана, чтобы успокоиться. Батя уплетал тушёное мясо перед чёрным блестящим ноутбуком.
- Кирилл, ты что не жрёшь? – спросил отец, наливая пива. – Тебе статью писать, а тебя уже срубает. Совсем стал как хипстер.
- Знаю. Мне просто интересно, сколько ещё воды упадёт.
- Замени смеситель. Руки, что ли, из жёппы?   
 Мы с отцом всё умеем. Давно отстранили мать от физической работы по дому. Утром она затушила целую кастрюлю телятины и пожар, устроенный батей в спальне. Долго прибиралась, чуть на работу не опоздала. А мы меняем смесители и можем приколотить полку. Я, правда, ещё не рисковал, но отец однажды это сделал. Лет пять назад. Или шесть.
- Потом, - сказал я. – Когда вода придаст мне мыслей.
- Вода – женская стихия, и наблюдение за ней вредит, - с умным видом сообщил отец. – Я читаю форум мужского движения. Дельные мысли приданы членам без всякой воды! Вот, Кирилл, слушай: «Млять. Завтра чёрный день календаря. Восьмое Марта – единственный в России праздник Абсолютной Пустоты. Предлагаю объявить его Днём городской канализации и устраивать пикетированное шествие во имя её. Женщинам будет противно. Опровержение праздников врага – это тоже путь борьбы, пусть и не политический, зато культурный».
- Предлагаешь мне написать об этом?
 Отец хмыкнул и дожрал мясо. Вздохнув, я вытащил из морозильника пакет сосисок и попытался открыть.
- Ножом, б**! – рявкнул отец. – Эти упаковки специально под баб заточены. Мужик силы не рассчитает и всё разорвёт, всё рассыплет. Так мужчин отучают от самостоятельности в быту.
- Да ну, - возразил я и попробовал отгрызть кусок целлофана. Тот не поддавался. – Мы же меняем смесители, - всё же потянулся я к ножу, - а остальное – вообще не работа.    
- Чего у тебя зубы такие тупые, - проворчал отец. – В спортзал запишись.
- Многие из тренеров – тоже бабы.
- Да уж. Бабам в тяжёлой атлетике не место, для них выдуман это, как его, шоплифтинг.
 Я наконец достал из упаковки сосиски и начал есть. Надо было сунуть их в микроволновку, но неохота.
- Так ты идёшь завтра пикетировать канализацию? – вопросил отец.
- Мама этого не одобрит.
- Маме про это знать не обязательно. У нас мужской сепаратизм.
- Если это бродилово кто-то заснимет и повесит на ютьюб, а редактор узнает меня, то  рассвирепеет, как овцебык на корриде. 
- Я думал, ты вырос настоящим писателем, - буркнул отец. – А ты хуже, чем Сергей. 
- Сергей – тупой яйцегрыз.
- Рот закрой, мудак! – заорал отец. – Ты приставал к своему брату, из-за этого он стал пидором, а теперь и ты – против мужчин.
Отец откусил от кастрюли ручку, выплюнул и вышел из кухни.

Сергей нас всех достал, ещё когда учился на первом курсе. Мать настояла, чтоб он поступил в пед. Парней туда берут только так и на всех зачётах тащат за уши. Надо совсем упороться, чтобы из педа погнали.
 Но Серёжа был амбициозный олень. Проссал все карманные. Тёлочек типа в кино водил. Я тогда уже работал. И он начал нудить: дай, дай. Отец бы не дал, сколько можно. И я не дал, я тоже по тёлочкам, по кино.
 А он, сцук такой: не одолжишь – скажу бате, что домогался меня. Я прихуел и ему в мурло сразу. Ушатал нах** его, сел ему на жёппу: ты чо залупаешься? И тут внезапно – батя, как в мелодраме. Хоть бы он тогда ключи потерял.
 Типа, ты чего, Кирилл, на брате расселся, переколотив, сцуко, посуду?
 А я такой: он пидарас! – Ну, у меня ПТСР, я могу сказать родителям, что думаю. 
 И началось. Отец Сергею и тёлку с короткой стрижкой припомнил – на парня похожа, - и голубой галстук, и гель для укладки. Отец тогда сообщество «Антидогма» в ЖЖ читал.
 Всё, говорит, Серёжа, переводишься на заочку и едешь к бапке в Крыжёппул, чтобы увидеть своими глазами берёзовый пень у колодца и полюбоваться другими доисторическими пейзажами. До следующей сессии, и так ещё семестр. А будешь рот открывать – ни копейки не вышлю.   
 Канешна, как братец уехал, так я немедленно стал во всём виноват. Я ещё в школе на нём сидел.
- Властные матери, - сообщил папаша, когда мать ушла в магазин, - губят сыновей. Она мешала мне включаться в воспитание. Вы были предоставлены буйной стихии. Хорошо, что она сделала его геем, а не наркоманом. Гея можно вылечить электрошоком, наркомана – нет.
- Мать? Наркоманом?..
- Да, на мужском форуме умный человек пишет: женщины скрывают от общества свой алкоголизм до последнего, потому что он неизлечим. А их наркомания – тем более. Поэтому нет статистики по матерям-одиночкам средних лет, но есть данные, что они выгоняют сыновей за ханкой на мороз, угрожая лишить наследства. Хорошо, что у вас с братом есть я.   
 В Крыжёппуле Сергей заскучал и познакомился по интернету с местным бисексуалом, жена которого застала их на даче и написала отцу – папашин мыльник висел на мужском форуме. Это братец выдал ёбарю тайну отца. Представляю, как ржали над его идеями двое содомитов. Никто из них не сознался, когда отец приехал в Крыжёппул мутным ноябрьским вечером, но наследства Сергей теперь не получит. 

Я оторвался от мрачных воспоминаний и, стараясь не бросать жадных взглядов на холодильник, поплёлся к себе. Распахнул окно, и бензиновый ветер хлынул мне в рожу. В моей комнате нет фотографий баб. Я спартанец. На жёстком диске скопилось много текстов. Я перечитываю их, размышляя: голубой я или просто нормальный мужчина, которому и положено не любить баб? Когда я отдыхал летом в Крыжёппуле, в свободное время предпочитал писать концептуальные статьи, а не ржать в подворотне с гопьём и лапать всяких мудачек. Где пролегает граница между настоящим самцом и Отто Вейнингером? С отцом на эту тему лучше не говорить.
 Ощем, я почти сосредоточился. Нужна была джинса, и побыстрее. Про тётку, родившую двенадцать детей одновременно. Секретарша мне даже её адрес распечатала, хотя я не просил – в теле письма он есть. Ждёт, наверно, от меня подарков на Восьмое марта, падла. Щас я за три буквы на А4 тебе бриллианты куплю, разевай пошире рот.
 Я был зол на баб. Меркантильные твари. Из-за их расчётливости даже мой брат стал приставать ко мне. Но я не мог дать ему то, что должны давать бабы, то есть деньги. Вообще, девушки, конечно, должны дома сидеть. По дороге продолбал листок, полез в почту за тёткиным адресом – нету. Глюки яндекса, уже не в первый раз.
 Мне было ссыкотно звонить главному. Вечер уже. Он и так намекал, что нашёл замену. Не иначе, блондинку для украшения стен. Когда в компании ****ят про сосущих блондинок, мне представляется печёночный сосальщик. Женщины – такие же паразиты. Чтобы не слишком увлекаться тёлкой, представь, что она червь и вместо *** у тебя печень, сразу всё отпадёт.   
 
Я плюнул в окно, открыл пиво и сел к ноутбуку, словно в лужу. Сочинять интервью с нуля не хотелось. 
«- Здравствуйте, Даная Петровна.
- Привет, придурок, хрен ещё не отсох? Когда мы, матери, придём к власти, поотрубаем у вас!»
 Героиня показалась мне чрезмерно реалистичной. Я сбавил обороты и продолжил в более либеральном ключе: мы же работаем для скудных умом растений. Народу нужна яжемать вся в белом.
«- Здравствуйте, Даная Петровна, отлично выглядите.
- Здравствуйте, Кирилл. Я счастлива, что могу поделиться опытом с вашей газетой.
- Расскажите, пожалуйста, как воспитываете своих детей, какие книги им читаете?
- Мои дочери с пяти лет читали Мэрилин Фрай. Это формирует правильную женскую идентичность. А мальчиков я приучила писать сидя, чтобы не забрызгивали всё вокруг. Это новый, ненасильственный тип мужчины. Дети должны знать о пересечении дискриминаций, не нарушать права геев, негров и мусульман. Я – женщина нового поколения и ращу их одна. Мужчина мне не нужен, я асексуалка.
- Но как вы завели столько детей, если…
- Ошибочно полагать, будто люди не могут выбирать идентичность. Сейчас мне удобно быть такой, а завтра я стану транс-чёрной лесбиянкой. То есть, буду фактически белой, но с ментальностью чёрной женщины. Не понимающие этого загнаны в клетку отсутствующего плюрализма».
 Я поднялся из-за стола и сделал пару приседаний. Заболели колени, живот. Такой чуши я ещё никогда не писал. Покажу редактору – выгонит на мороз за ханкой.
 У кого брать нормальное интервью в этом городе, мысленно взмолился я. Сплошь придурки! У бога, что ли? Но я атеист.
 Я грохнулся на кровать и поставил будильник на одиннадцать двадцать. Если через полчаса не проснусь, чтобы дописать этот бред, меня выжопят. 

Очнулся в просторном кабинете от стука клавиш. Отодрал задницу от пола и увидел старую таджичку за «Ятранью». Голова тётки была обмотана чёрным платком, из глаз сочилась ярость.
- Б**… - пробормотал я, и тут до меня дошло. – Я попал к богу?
- К аллаху, - поправила таджичка. – На самом деле меня зовут Махмуд, а аллах находится вон там, - она ткнула пальцем в окно. Я посмотрел туда – с высоты второго этажа не было ничего видно, кроме канализационных люков. Если я нырну в канализацию ради бога, редактор повысит зарплату.
- Прыгай, - сказала таджичка. Ставни разъехались. Я испугался, что сломаю шею, но всё же решился сползти на улицу. Ни одной машины, ни одного человека. Бог не выносил поблизости ерунду.
 Я поздоровался с ближайшим люком на фарси, но он не открылся. Может, хотя бы ангелы спустятся? Внезапно асфальт загудел мрачным контральто:
- Ты Кирилл Епанаров?
- Откуда вы знаете моё имя?
- Кто же тебя, дурака, тут не знает. Опозорился со своим блогом на весь район.
- В моём блоге написано, что я не верю в бога, и теперь вы мстите?
- Дуракам бог не мстит. Только их блоги. Они распадаются на облака тэгов и заползают в голову. Что тебе надо, лашок?
- Взять у вас интервью, - злобно ответил я. – Но я даже не знаю, как к вам обращаться.
- Зовут меня, лашок, Даная Петровна Шмидт, а живу я на улице адмирала Макарова. Дом номер шесть, квартира номер семь. Тебе туда. Пошевеливайся, гумус. 
 Я открыл глаза. На мобильном было шесть утра, за стеной храпел батя.
 Уволят.
 Перезагрузил ноут, увидел в ящике поганое письмо с адресом яжематери. В папке спама – у меня с похмелья мозгов не хватило там поискать. Да, номер шесть, номер семь. Кое-как привёл себя в порядок и побежал на остановку.    
 Возле железной двери с цифрой семь тусила однополая толпа, в которой я узнал батю, соседа и  кладбищенского сторожа.
- Местное мужское движение, - буркнул отец.
 Дядьки перешёптывались. Один из них держал хоругвь. Из сумки другого высовывалась икона.
- Что здесь происходит? – шепнул я бате.
- А это тебе лучше знать. Ты брал интервью у бога.
 Отец хотел ещё что-то добавить, но дверь со скрипом приоткрылась, оттуда высунулась таджикская голова.
- Уважаемые яйценосцы, - сказала давешняя женщина. – Принимая во внимание все те отвратительные статьи, что вы когда-либо писали о людях, мы решили вас утопить. Сейчас под каждым из вас разверзнется по канализационному люку. Но напоследок откроем тайну: бог – не баба.
- Ура!.. – послышались разрозненные возгласы. Надежда ещё сияла.
- Бога вообще нет, - продолжала таджичка. – Всё это вам снится. Но это последний сон в вашей жизни.