Рождение - отрывок -

Огонь в горне разгорался. Включив дутье он бросил в очаг старый лист рессоры от грузовика. Подождав пока часть листа прогреется до ярко желтого, почти белого цвета он вынул его из горна, стряхнул металлической щеткой окалину и, предварительно сунув в буру, несколько раз перегнул и проковал заготовку. Снова сунув в горн остывшую болванку он достал сигарету. Курить он позволял себе только во время работы. Это, как ему казалось, помогало сосредоточится, а процесс творчества был сам по себе настолько увлекательным, что отвлекаться в это время на такие мелочи как мысли о никотине не хотелось. Он подвигал заготовку в углях и вынув прикурил от нее, а затем снова несколько раз перегнул и отковал. Заготовка снова пошла в горн, а он затянувшись начал готовить полосу для сердцевины. После того как он еще пару десятков раз прокаливал, перегибал и проковывал заготовку, пришло время вставить сердцевину. Решив что количество слоев достаточно он  превратил заготовку в прямоугольную пластину, надрубил ее вдоль пополам и согнул по надрубленной линии не сплющивая до конца. После этого сунул в горн заготовленную для сердцевины полосу, а саму заготовку положил рядом. Когда  пластина из мягкой, низкоуглеродистой стали нагрелась до ярко желтого цвета, он вынул из горна обе части заготовки и, снова сунув их в ящик с бурой, вставил сердцевину на место. Простучав молотом он обжал заготовку и снова отправил пакет на разогрев. После этого он сделал на столе нужную разметку и стал расковывать заготовку. Растянув ее до нужной геометрии и спустив кромку на конус, он вставил в отверстие наковальни нижник выполняющий роль зубила и отрубил лишний металл. На сегодня работа была закончена. Он сунул будущий клинок в горн, потом выключил дутье и оставил заготовку остывать вместе с горном для отжига. Это должно было занять несколько часов и он умывшись, и переодев робу на мотокомбинезон вышел к мотоциклу.
На улице темнело. Длинные июньские дни уже повернули на убыль и было довольно поздно, но спать не хотелось. Во время работы он практически не спал. Это уже вошло в привычку. Настрой на конечное изделие не давал покоя до тех пор пока лезвие будущего меча не приобретало формы готовности для шлифовки. В этот раз настроение было отличным и он решил в этот прекрасный летний вечер просто покататься. Запустив движок он прислушался к глухому, монотонному, хищному рыку и от этого звука все его существо подтянулось и собралось как пружина. Движок постепенно прогрелся и он не спеша выкатился на проезжую часть. Выехав с поселковой дороги на скоростную трассу от открутил газ и мощный, без мелочи литровый , двигатель «Ducati» выстрелил машину с отрывом переднего колеса в сторону Москвы. Окружающий пейзаж смазался и визуальное восприятие сузилось до узкой полосы впереди мотоцикла. Все окружающее перестало существовать и пришло пьянящее чувство полета. Чувство которое делает ощущения от поездки на спортивных мотоциклах незабываемым.
Прострелив не снижая скорости пару постов ГАИ (или ГИБДД как его переимоновали в последнее время), он подъехал к МКАД и, дабы не оскорблять в святых чувствах сотрудников вышеупомянутого ведомства, притормозил с двухсот с лишним километров в час до восьмидесяти и в этом режиме въехал в черту города. Лавируя в вечернем потоке машин он доехал до Воробьевых гор и припарковался в толпе байкеров на Смотровой площадке. Сняв шлем он ответил на пару приветствий знакомых. Его здесь знали, хотя тесных знакомтсв он ни с кем не водил. Просто приезжал иногда потусоваться в кругу таких же как и он сам. Пройдя сквозь толпу байкеров и любителей поглазеть на мотоциклы он спустился к набережной Москвы-реки. Ему нравилось смотреть на воду. Особенно на закате и в сумерках. Хотя набережная местами и подсвечивалась, но вода вечером обладает какой-то особенной магией. Смотреть на нее можно бесконечно. Лучше этого может быть только от ощущения вечернего морского прибоя, но моря в Московской области к сожалению нет. Он сидел на гранитной ступеньке у воды и старался не думать не о чем. Пытался унять свой внутренний диалог и слиться воедино с водной стихией.
Позади послышались легкие шаги. Рядом на ступеньку кто-то присел.
Привет. Как дела? - прозвучал мелодичный голос. - Я знала где искать тебя когда увидела твой мотоцикл на стоянке.
Привет. Рад тебя видеть. - ответил он.
Видеть? Да ты даже голову не повернул в мою сторону. У тебя что-то случилось? Я звонила вчера, ты не взял трубку.
Нет. Все нормально. Прости. Я просто пытаюсь сосредоточиться.
Я мешаю? - сказала она и попыталась встать.
Он поймал ее за руку хотя отлично понимал что с ее стороны это игра.
Не уходи. Ты не мешаешь. Ты же знаешь что я не от мира сего. - сказал он с улыбкой, повернув к ней голову.
Она вспомнила как однажды вытащила его его на встречу со своими родителями. При его нелюдимом характере сделать это в открытую было почти невозможно и тогда она, на свой страх и риск пошла на хитрость. Она пригласила его в ресторан не предупредив о том что будет не одна. Он конечно был немного обескуражен положением в котором оказался, но виду не подал и встреча прошла, что называется в теплой дружественной обстановке. Мнения ее родителей о нем сильно разнилось. «Принца можно всю жизнь искать, а мужик — он каждый день нужен. - сказала ей мать. - Такие мужчины — мечта любой женщины, но прелесть мечты в ее несбыточности и строить серьезных планов не стоит чтобы не разачароваться после».  Мнением же отца было: - «Интересный мужик, но не от мира сего. Где нибудь в другой вселенной он наверное мог бы стать великим человеком, но наш мир устроен так, что удел гениев — посмертное признание.» Вообщем в реакции на их отношения оба родителя сошлись в одном: - «Делай так как считаешь нужным если сможешь быть счастлива». Когда она после рассказала ему об этом он в ответ только улыбнулся и промолчал.
Она придвинулась ближе и положила обе руки ему на плечо.
Давай съездим куда-нибудь поедим. - предложил он заглянув ей в глаза.
Их губы были совсем рядом. Она поцеловала его едва коснувшись губами, положила свой подбородок к нему на плечо и тихо сказала:
Поехали.
Они поднялись на Смотровую и сев на мотоциклы поехали рядом  в сторону старого Арбата. Оба любили ездить быстро, но он придерживал свой байк чтобы она на своей четырехсоткубовой «Honda CB-R» не отстала от его мошного, литрового «Ducati». Поужинав в летнем кафе на старом Арбате они погуляли немного, посмотрев на выступления уличных музыкантов и художников. Она взяла его под руку и прижавшись к нему сказала:
Поедем куда-нибудь.
Куда?
Можем ко мне на дачу. Мои все в Египте. Если ты не против. - сказала она почти шепотом.
Он повернул ее к себе и заглянул в глаза. Потом провел рукой по ее волосам убирая непослушный локон с лица и обняв за плечи сказал:
Хорошо.
Они снова сели на мотоциклы и поехали в сторону подмосковного поселка где у ее семьи была дача. Он бывал там пару раз. Её отец держал две частных стомотолических клиники и отстроил неплохой коттедж в подмосковье. Выехав из города в режиме «пожалей инспектора», за МКАДом она открутила газ до упора. Honda с визгом ушла в точку.  Он дождавшись пока она окажется на грани видимости, тоже открутил газ и его «Ducati», мощным рывком догнав ее, пощел рядом. Доехав так до ее дома они поставили мотоциклы во дворе и вошли в дом. Коттедж ее отца строился с целью сделать как можно более общирные площади для жизни, поэтому практически весь первый этаж представлял из себя огромную студию ломаных линий с небольшой ванной декоративного бассейна и водопадом посредине. Спальни, кабинеты и другие помещения находились на втором уровне. В принципе все говорило о том, что над строительством поработали хорошие дизайнеры, что было неудивительно. Услугами стоматологов ее отца пользовались довольно известные люди. Пройдя в дом она зажгла декоративную подсветку. Этот свет почти не освещал дом, но зато подсвечивал воду в водопаде и низ опорных колонн помешения. Освешение было сродни свечному только в зеленых тонах и в помещении создавалась очень романтическая обстановка. Она подошла к нему вплотную и, взяв рукой замок молнии на куртке его комбинезона, потянула за него. Он обнял ее и они оба вылетели из реальности. Окружающий их мир со всеми своими проявлениями потерялся за лавиной эмоций и чувств их тел возбужденных адреналином от быстрой езды, романтической обстановкой момента и взаимной страстью.

Их странные отношения завязались около года назад. Они познакомились на черноморском побережье, в Дивноморске. Обоим нравилось это место за чистоту моря, неплохой развлекательный бродвейчик и присутствие двух, не дающих скучать, студенческих летних лагерей. Она заметила его первой. Обратила внимание на хорошую фигуру нелюдимого парня выходящего из воды. Потом уже, когда увидела что он тоже мотоциклист, подсела к нему в кафе. Московские номера на их мотоциклах как-то сразу навеяли им общие темы для разговоров. У них оказались общие знакомые, но до сих пор случая встреться друг с другом им не представилось.  По началу ее в нем привлекало то, что этот парень, несмотря на откровенно вожделенные взгляды окружающих женщин оставался в одиночестве. Вообще он держался очень независимо и со сторны можно было подумать что он относится к окружающим с некой долей высокомерия или презрения. Но как только она начала с ним общаться это ощущение исчезло. Напротив он был очень доброжелательным, а его некая отстраненность была результатом того, что он считал бестактным для себя  всякую навязчивость. Он многое узнал о ней за это время. После окончания института работала она внештатным фотокорреспонденом. Проще говоря, несколько редакций либо давали ей задания либо просто покупали у нее интересные фото. Она рассказала ему что совсем недавно увлеклась мотоциклами. Просто хотела выйти из депрессии после разрыва с женихом, и как-то сразу подсела на эти ощущения , а подсев решила прокатиться на юга, так что это ее первый дальний прохват. Вообщем в Москву они решили ехать вместе. Дорога домой занмала чуть меньше суток, если ехать без экстрима, но они не стали торопиться. По дороге они останавливались в тех местах где им хотелось задержаться и в результате ехали три дня. Ночевали в гамаке под открытым небом и за это время успели серьезно сблизиться.
Она многое ему рассказала о себе, но узнала о нем не много. Поняла что по образованию он технарь, но занимается неким свободным творчеством которое не принося больших доходов тем не менее дает ему возможность жить и реализовывать себя. Он рассказал что занимается спортом и йогой, но больше она ничего о нем узнать не смогла. Несмотря на его замкнутость ее тянуло к нему. Было в нем что-то такое что хотелось пить взахлеб не останавливаясь. В Москве их встречи были нечасты и полны некой таинственной поэзии. В душе он, как и любой творческий человек, был романтиком и умел преврашать отношения в яркие события.  Она ни разу не видела его жилища. Номер на мотоцикле говорил о московской прописке, но где конкретно он живет она не знала. Спрашивать его об этом она почему-то стеснялась, а сам он не спешил раскрывать свои тайны. Скорее всего, в силу его характера, ему просто не приходило в голову что это может быть кому-то интересно. Она так же не видела ни разу того чем он занимается. Иногда она слышала его разговоры по телефону. Бывало он общался по английски, иногда на смеси английского и японского. На ее вопрос о том кто звонил он коротко отвечал: - «Деловые партнеры». Больше он ничего не говорил, а она не хотела докучать расспросами.

За окном светало. Раннее летнее утро обещало превратиться в жаркий, безоблачный день. Он лежал на спине и смотрел в окно на то, как первые лучи поднимающегося из-за горизонта солнца меняют цвет неба. Она спала положив голову ему на плечо. Он старался сдерживать свое дыхание чтобы ее не разбудить. Внезапно ее рука, лежащая у него на груди, сжалась в кулачок. Потом от кулачка отделился указательный палец и палец этот начал медленно прочерчивать линию по его груди от шеи вниз. Он накрыл ее руку своей ладонью и повернул к ней голову.
Доброе утро. - прозвучал ее голос.
Она положила подбородок ему на грудь и смотрела прямо в глаза. В глазах ее засветились задорные огоньки от которых в нем проснулось желание. Он повернулся к ней и обняв, прижал к себе. В его объятиях ее тело напряглось и завибрировало как натянутая струна. Снова не стало ни времени, ни пространства. Были только два человека и буря эмоций разбуженная ими в холодной и равнодушной вечности. 

Доброе утро. - сказал он когда восстановилось дыхание.
Она взяла его руку и чмокнула в ладонь. Потом повернувшись к нему полувопросительно, полуутвердительно произнесла:
Надо позавтракать.
Хочешь я приготовлю?
Не-ет. - растянула она в ответ. - Пока ты здесь у меня в гостях, готовлю я. - и вскочила с кровати захватив с собой простынь служившую им одеялом.
Его всегда удивляла эта женская стеснительность. Женщины инстинктивно прячут свое тело вставая с постели, вне зависимости от того что происходило перед этим. Поведение необъяснимое никакой логикой, но в данном случае в этом был некий шарм. Что-то трогательное было в том, что за маской оторвы-байкерши прячется милая, и по своему наивная, девченка.
Тогда я в душ. - ответил он и тоже поднялся.
Полотенце знаешь где. - крикнула она уже из-за двери.
Он прошел в душ и с наслаждением подставил тело под его тугие струи. Несколько раз поменяв воду с теплой на ледяную, он растерся и повязав полотенце на пояс вышел из ванной. Снизу доносились запахи яичницы, тостов и кофе.
Он прошел вниз, где со вчерашнего вечера осталась его одежда. Комбинезон висел на вешалке в прихожей, а не у бассейна с водопадом, где он бросил его вчера, мотоботы стояли в углу.
«Хорошо хоть шлем не притащил». - усмехнулся он сам себе.
Я кое что из твоих вещей в стирку закинула вчера. - услышал он ее голос из кухонной секции студии,  - Возьми в сушке, уже высхло.
«Интересно, когда только успела?» - подумал он. Ему казалось что ночью он отключился совсем не недолго и она все время спала рядом. Взяв с вешалки штаны от комбинезона, он прошел в сушку обнаружил там свои плавки, носки и футболку. Одевшись он вышел на кухню. Она хлопотала там в халатике и с полотенцем на голове.
Сейчас все будет готово.- сказала она, кинув на него взгляд и улыбнувшись.
Он подошел к ней, обнял ее сзади за талию и чмокнув в шею произнес:
Спасибо. Так и не понял когда это ты все успела.
Ну у всех свои секреты. - ответила она с улыбкой. - Пошли на веранду, я там накрыла.
Она сунула ему в руки кофейник, сама взяла поднос с чашками и прошла за стеклянную дверь в зимний сад который у них в доме почему-то назывался верандой. Он проследовал за ней. Она поставила чашки на стол, взяла у него из рук кофейник, налила кофе в чашки и со словами:
Я сейчас приду. Ты садись пока. - убежала.
Тебе тост намазать маслом? - крикнул он ей вслед.
Да! Спасибо. - ответила она откуда-то сверху.
Он успал разлить в стакны апельсиновый сок и намазывал тосты когда она вернулась уже одетая в шорты и майку. От поймал себя на том, что непроизвольно смотрит на ее соски просвечивающие через плотно облегающую майку. Она, поняла куда направлен его взгляд и от сознания этого в ее глазах светилась улыбка.
Не знаю как ты, я жутко проголодалась. -сказала она сев за стол и отхлебнув сока.
Слушай. У меня сегодня есть кое какая работа. У тебя какие планы? - спрасил он.
Днем, часа в два, надо в редакцию, а потом свободна.
Просто... ты сказала у каждого свои секреты. Я подумал... - сказал он тщательно подбарая слова. Длинные тексты он говорить не умел и не любил. - Ты ведь до сих пор не знаешь чем я занимаюсь, а я не удосужился ввести тебя в курс дела. Прости...
Он не успел договорить как она взяла из вазы со стола ягоду клубники и нагнувшись над столом, сунула ему в рот и с улыбкой ответила:
Хочешь встретимся вечером и поговорим?
Да. Давай ты как освободишься, мне позвонишь и я расскажу куда подъехать. Договорились?
Она откинулась на спинку стула и покивала головой жуя клубнику.

После завтрака они посидели еще какое-то время. Она расскзала ему о том что сдала в редакцию фоторепортаж о работе стоматологов одной из клиник ее отца. Уезжая в Египет он заказал рекламную статью в глянцевом столичном журнале и оговорил дочери заказ на репортаж, добившись тем самым что часть денег уплаченных за статью вернется гонораром к его дочери, а значит в семью. Удивительная предприимчивость. Трудности возникшие при съемках нервничающих врачей и пациентов делали работу невыносимой. Из серии в триста снимков редакция отобрала только двенадцать, да и те пришлось ретушировать перед публикацией. Вообщем трудная работа была наконец завершена и оставалось только получить причитающийся гонорар.
Потом он стал собираться. Он надел в доме куртку и выйдя к стоянке перед домом, где стояли мотоциклы, запустил двигатель на прогрев. Она вышла следом. Он обнял ее  и поцеловав сказал:
Пока. Я жду твоего звонка.
Потом сел на мотоцикл, надел шлем, перчатки и, подняв на прощание ладонь, выехал на поселковую дорогу. Ехать до его мастерской и дома одновременно было недалеко, всего километров десять по скоростной трассе. Через двадцать минут он уже был на месте и поставив мотоцикл, прошел в кузню. Перед работой стоило собраться. Он переоделся в робу, сел в кресло и закрыл глаза. Мысли взбудораженные событиями бурной ночи и гонки по трассе постепенно успокоились, сознание вернулось в состояние равновесия и внутреннего покоя. Он был готов продолжать.


Заготовка для клинка остывала всю ночь вместе с горном. Этот процесс называется отжигом и служит для снятия внутренних напряжений в многослойном, сварном клинке которым и является катана. Процесс призван исключить возможное искривление заготовки, дает возможность выправить его от возникших в результате ковки изгибов, да и обдирка сырой заготовки в окончательную форму значительно легче чем каленой. Достав заготовку из остывшего горна он проверил его на кривизну, подправил изгибы на пне деревянной киянкой и, закрепив на версаке включил шлифовальную машину. Начинался процесс обдирки.
Проработав шлифовальной машиной пару часов он выровнял от ковочных забоин плоскости заготовки и подогнал их под лекало. После этого он протер будущий клинок керосином и достал большое увеличительное стекло. Тщательно изучая заготовку под лупой он искал в ней возможные деффекты. В процессе ковки невозможно отследить качество сварки слоев клинка. Кузнец чувствует болванку интуитивно и с опытом количество возможного брака становится ничтожно малым, но риск есть всегда и если на выходе хочешь получить качественный продукт, контроль качества необходим на каждом этапе. Изучив заготовку под лупой он перешел к следующему этапу своей деффектоскопии. Он разжег горн. Высокой температуры для той процедуры которую он затеял не требовалось, но  нагреть заготовку было необходимо. Пока горн разогревался он взял немного тертого мелового порошка и смешал его с водой до того как получилась белая однородная масса. После этого он нагрел заготовку и принялся натирать ее этой массой. Смесь немедленно высыхала на нагретой заготовке крася ее в ровный белый цвет. После того как вся заготовка покрылась слоем мела он снова вооружился лупой и стал прокапывать заготовку керосином из пипетки. Капли керосина мгновенно пропитывали мел и все глубокие рытвиты на заготовке немедленно проступали на меловом слое темными полосами разной плотности. За этим занятием его и застал ее звонок.
Привет еще раз. - сказала трубка ее голосом. - Я уже освободилась. Ты как?
Привет. - ответил он. - Ты на колесах?
Конечно.
Запомнишь как проехать или запишешь?
Это так сложно? - он уловил иронию в ее голосе.
Нет конечно. Это недалеко от тебя.
Он объяснил ей как проехать и услышав от нее в ответ:
Все поняла. Часа через два буду если не заблужусь.
Заблудишься звони. Я поеду и найду тебя. - сказал он с улыбкой.
Чмок тебя. До встречи. - сказала они и отключилась.
Он продолжал исследование заготовки еще около часа и ни найдя того что искал, то есть серьезных деффектов, удовлетворенно обтер ее керосином еще раз начисто.
Потом он отложил заготовку меча и нашел в куче металла на стеллаже рядом с горном тонкий пруток. Сунув пруток в горн он разогрел конец в десять — двенадцать сантиметров до температуры ковки. Расковав нагретый конец в тонкую полосу неправильной формы он взял в руку клещи и скрутил расплющеный конец от внешнего слоя к внутреннему в несколько оборотов. После этого он снова отправил изделие в горн, и сам достал кусачки. Когда цвет нагреваемого металла достиг ярко красного он извлек его и начал прорезать кусачками скрученную ленту. Пока заготовка не остыла он клещами отверноул получившиеся концы наружу в форме разного диаметра трубочек. Бывший пруток в его руках на глазах превращался в металлическую розу.  Когда цветок был закончен он нагревая и скручивая остальной пруток в нескольких местах отковал листики. Роза была готова. Он протер получившийся цветок керосином и, положив его на верстак, продолжил работу с заготовкой меча.

Следующим этапом была подготовка клинка к закалке. Он отложил заготовку поближе к горну чтобы не остывала и принялся готовить состав для покрытия клинка. Размешав немного шамотной глины он добавил в смесь тертого угольного порошка и снова нагрев заготовку натер ее смесью как перед этим натирал побелкой. Далее следовало приготовить состав изолирующий основное лезвие от кромки. Это было нужно чтобы задержать темп закалки основного тела клинка по отношению к его кромке. Это тот самый момент который создает линию границы качества закалки, называемую в Японии «хамон» и отделяет жестко закаленное острие клинка от основного его тела приспособленного для принятия нагрузок при отражении ударов. Добавив в раствор еще шамотной глины и кое каких трав из купленых заранее в аптеке трявяных сборов, он довел раствор до состояния густой сметаны. В последнюю очередь добавил негашеной извести, размешал и нанес запузырившуюся смесь на заготовку заботливо прорисовав тонкой палочкой ломаную линию хамона, милиметра на три-четыре выше предполагаемой границы хамона. После того как первый слой высох, он наложил на получившуюся шубу еще четыре или пять слоев, пока толщина шубы не стала около полутора сантиметров. В это время зазвонил телефон.
Да. - ответил он подняв трубку.
Какой говоришь у тебя номер дома? - спросила трубка ее голосом.
Двадцать четыре.
Это где зеленые ворота?
Ну да. Сейчас выйду, открою.
Жду. - сказала она и отключилась.
Он вышел из кузни и направился к воротам за которыми отчетливо слышен был звук двигателя Хонды. Он распахнул одну из створок и она, въехав во двор, поставила свой байк под навес, рядом с его Дукати.