Тупамарос и народ Уругвая

Об  отношении  населения  Уругвая  в  60-70 годы XX столетия
к террористическому движению «Тупамарос».  Попытка анализа.

ПРЕАМБУЛА

 Материалы, использованные мной в настоящем очерке в основе своей -  анализ и систематизация открытой информацию. Никаких претензий на научность исследования вопроса у меня нет. Часть информации почерпнута из статей в различных советских, российских и зарубежных журналах, начиная с 1974 года.
Большая же часть - из статей, размещённых в блоге Александра Тарасова «Теология
 На основе рассмотренных мной материалов довольно трудно проанализировать, как уругвайское население в 60-70-е годы 20 столетия  относилось к леворадикальной террористической организации «Тупамарос»», поскольку специальных материалов по данному вопросу найти мне пока не удавалось. Поэтому, для анализа и систематизации исследуемого вопроса мною были подобраны наиболее приемлемые  материалы, на основе которых можно было бы представить себе общую картину и  кадрового состава «Тупамарос», и отношения населения к этому Движению.

                Основные цели моего очерка (или статьи, если угодно) –
                по возможности проанализировать:

Насколько одиозным было Движение «Тупамарос» в  Уругвае в 60-70 годы? И было ли оно, уж таким одиозным?
Через каровый состав Организации и симпатизантов, как через показатели участия населения в Движении,  проанализировать насколько участие населения в Организации было широким, массовым?
Понять отношение уругвайского общества к Движению в 60-70 годы 20 века? Поддерживалось ли Движение массами, обществом, какой его частью, в каком масштабе?

                Для чего я это делаю?

 Хочу понять – симпатизировало ли население Уругвая тупамарос, помогало ли ему, протестовало ли против их деятельности, боялось ли его, предавало ли? Что ими двигало?
 А понять я это должен потому, что этого требует моя повесть, которую я никак не могу завершить именно потому, что не совсем ясно представляю себе все эти вопросы.
 Поэтому, работа над этим очерком – материал, который поможет мне продвинуться,  к  завершению моей  работы – повести о судьбе одной из семей, активно участвовавшей в движении MLN-N.

Сожалею, что не имею  информации от современников из различных слоёв тогдашнего Монтевидео – участников Движения, симпатизантов, противников движения, полицейских, военных, служащих и пр. пр. – о характере взаимоотношений в звене «Тупамарос – Народ».
И  у кого-то такая информация есть – буду рад,  если  со мной ею поделятся.

 В популярных коротеньких заметках о тупамарос,  особенно в Интернете, как правило,  неглубоко отмечается, что  на первоначальном этапе движение  «Тупамарос» состояло из  студентов, верующих-католиков, незначительной части интеллигенции,  служащих и крайне небольшой прослойки рабочих. Были и крестьяне, и профсоюзные активисты. Ну, может быть, где-то  упоминается ещё какие-то  социальные слои населения. Более глубоко,  я бы сказал достаточно глубоко, пишет об этом в своём блоге  экономист, историк, социолог и политолог  Александр Николаевич Тарасов (http://scepsis.net/authors/id_15.html).
 Но и его  материалы, хоть и дают наиболее полное представление о тупамарос - на просторах Инета  они, несомненно, лучшие! – но именно по вопросу, который я  хочу понять – они также не дают полной картины без анализа и систематизации всех данных, разбросанных по его обширным статьям.

 Но к делу. И так,

НЕМНОГО  О  СВЯЗКЕ  «ТУПАМАРОС» - ЦЕРКОВЬ».

 Уругвай – католическая страна. И что касается  католического представительства в Движении – отмечу этот фактор сразу, чтобы больше к этой теме  не возвращаться.

Например:

 «…среди 946 членов партизанского движения, которые были арестованы полицией в 1972 году, 12 человек непосредственно являлись католическими священниками и протестантскими пасторами.
 Если предположить, что тюремный «состав» MLN-T был похож на Движение в целом, и, учитывая, что в тот момент «Тупамарос» насчитывали в своих рядах несколько тысяч человек, не считая сочувствующих верующих, можно сказать, что в Уругвае несколько десятков официальных священнослужителей не просто поддерживали партизан, но и активно участвовали в деятельности «Тупамарос». Это довольно много, если принимать во внимание весьма небольшую численность общенационального клира...»

(Цитируется по: Даниель Иглесиас Глесес. «Христиане и вооружённая  борьба в Уругвае», «Теология освобождения»- блог Александра  Тарасова:
 

 Сформировалось определённое ядро из революционных священников, что позволило MLN-T привлечь к движению сочувствующих не только из довольно широкого круга  духовенства, но и, как следствие, среди прихожан. Известно, что примерно 82%  населения Уругвая сегодня  – верующие. Вряд ли  в 60-70 годы их было меньше.

Наиболее известные  представители духовенства
участники Движения или сочувствующие ему:

 Марселло Мендиарат, бывший главный епископом округа Сальто (крупнейшей епархии Уругвая) с 1968 по 1974 годы. Обвинённый в связях с  МLN-T, он был изгнан из страны в 1974 году, и вернулся на Родину лишь в  1984, в год национальных выборов, которые были проведены в стране по возвращению  ей  демократии.

 Наиболее известным из революционных священников, действовавших внутри «Тупамарос», был Хуан Карлос Саффарони. Один из руководителей  «Тупамарос» того времени  Эфраин Мартинес Платеро отмечал, что Саффарони, привёл с собой множество католиков, которые интегрировались непосредственно в Организацию. Желающих после этого стало ещё больше!
 Католики, по мнению Платеро,  массово, активно и быстро вливаясь в Движение, трансформировались в  политические колонны («политические колонны»- идеологическая структурная единица MLN-N), дав жизнь политическому аппарату – Движению 26 марта. Многие из них были активистами герильи.
 Но в данном случае, речь не идёт о традиционной католической морали и о том, как мятежные священники использовали христианство для оправдания вооружённой  «социалистической» революции. Это другая тема.

Но   ПЕРВЫЙ   вывод, для себя, я делаю такой:

Значительная часть уругвайского духовенства и верующих участвовала 
в Движении  MLN-T  или сочувствовала ему в 60-70 г.г. XX столетия.

                КАДРОВЫЙ  СОСТАВ   МLN-T,
                КАК  ПОКАЗАТЕЛЬ  УЧАСТИЯ  МАСС  В  ДВИЖЕНИИ.

 Социальное происхождение членов «Тупамарос»  было весьма  разнообразным.
 Почему я об этом? Потому, что поддержка населения – это не только сочувствующие и помогающие (т.е, уже соучастники!). Состав самого Движения – если  и не очень яркая картина отношения народа к  борьбе тупамарос, то во всяком случае определённое представление об этом отношении даёт. Кто скажет, что те, кто активно участвовал в движении «Тупамарос» не из народа?

                Итак, кто же были эти люди?

Это были и образованные кадры, и малограмотные, руководители театров и бездомные, почти асоциальные элементы, студенты, школьники (даже!), многодетные матери и старики, родные и знакомые высших руководителей государства и власти, солдаты, сержанты и офицеры армии, полицейские…

 Конечно же, за отсутствием чёткой статистики того времени, трудно получить ответ на вопрос о поддержке Движения населением, системные данные о кадровом составе «Тупамарос». Если вообще возможно: точных данных о количественном и социальном составе подпольного движения практически нет, ибо в том виде, в котором они существуют, говорить об оригинальности информации не приходится. А имеющаяся информация о членстве в МLN-T не является ни стопроцентно достоверной, ни  безусловно надёжной. Отсутствие же  дополнительных источников сужает выбор исключительно до статистических данных  полиции Монтевидео об арестованных, замученных, убитых боевиках и симпатизантах.

 И хотя анализ таких данных весьма груб и приблизителен, основан на фрагментарной выборке - представление о кадрах тупамарос и симпатизантах он всё же даёт.  Но, надо учитывать погрешности такого подхода к определению  участников Движения и симпатизирующих ему. Тем более, что из имеющейся полицейской статистики в своё время было исключено около 4 тыс. боевиков и симпатизантов.
Возникает законный вопрос: зачем? Ответ напрашивается сам собой: не потому ли что кому-то захотелось преуменьшить значение массовости в Движении?

 Не станем гадать – лучше продолжим исследование.
 Тем более, что есть возможность хоть как-то проанализировать   состав участников Движения  и симпатизантов. Кем они были?

                Состав участников движения «Тупамарос»:

 - «Студенты»  = 30%
    (университетские, средних учебных заведений и школьники старших классов);
 - «Профессионалы и техники» = 32 %
    (выпускники высших и средних учреждений, медицинские работники, священники, 
     художники, механики, журналисты и пр.);
 - «Рабочие и служащие» = 32%
    (трудящиеся  фабрик, заводов, мелких мануфактур и вообще всех, занятых в сфере услуг и 
      производства)
- «Другие»  = 6%
    (домохозяйки, солдаты, полицейские, предприниматели, землевладельцы,  безработные)

  (Извлечение из материалов блога Александра Тарасов  «Теология освобождения»:
   
                Отсюда явно просматривается, что:               

 -  треть состава  «Тупамарос» и симпатизантов были профессионалами и техниками,
 -  другую треть  -  составляли рабочие и служащие,
 -  третьей третью были – студенты.
 Это, как в основе.

         Данные, взятые по годам, выявляют две относительно чёткие, тенденции:

Первая говорит нам:
 - о неуклонном снижении доли студентов  с 40% в период  с 1966 по 1969 г.г.
    до 20%  в  1972 г.

Вторая:
 - о  росте  численности  технических специалистов  – с 20%  с лишним  с 1966 по 1969 г.г.,
   до 40%  в 1972 г.

  Доля  же работников и служащих, очевидно,  осталась практически неизменной.

  (Извлечение из материалов блога Александра Тарасов  «Теология освобождения»:
 
                Что касается возраста  участников Движения и симпатизантов.

 Здесь разнообразие. И  можно говорить о возрастном  «разбросе»  от 16 до 60 лет.
 Но отчёты полиции Монтевидео, определи его, как 25- 40 лет.
 Это  возраст наиболее активных и эффективных членов Движения и симпатизантов.
 А наиболее часто встречающий возраст  – 21-23 года.
 Большинство же захваченных полицией боевиков пребывало в возрасте от 23 до 28 лет.
 Всё остальное (меньше 18 и более 60).
 Ну, и от 70 до 90%  участников MLN-Т  в разные годы  составляли  мужчины.

(Извлечение из материалов блога Александра Тарасов  «Теология освобождения»:
 
                Национальный  состав  Движения:
         
лишь 1,8% кадрового состава МLN-T и симпатизантов были натурализованными иностранцами. Были среди них и испанцы,  и аргентинцы, и венесуэльцы…И даже египтянин… Но для  Уругвая, с 40%  населения испанское происхождения  - а все остальные  иммигранты первой или второй волны - такое представительство иностранцев вовсе не кажется странным, а даже наоборот.

Таким образом, даже если учесть,  что  выше  приведённая  статистика  не совсем точно отображает реальную картину кадрового состава «Тупамарос» и симпатизантов, мой    ВТОРОЙ    вывод   таков:

Охватывая своим влиянием различные сектора общества, Организация вбирала в себя и вела за собой вне кадрового состава Движения множество самых разных людей, самого разного социального происхождения. Процент назвать, к сожалению невозможно. Но, как правило, подавляющее большинство комбатантов  и симпатизантов были молодыми, среднего возраста уругвайцами, от 25 до 40 лет. Можно отметить довольно высокую долю женщин, а так же немалый слой образованных людей.

 Всё это, конечно,  не даёт полного ответа  на вопрос о социальном статусе лидеров движения. Но по результатам неформальных опросов  его наиболее значимых арестованных лидеров  (Рауль Сендик, Хорхе Манерас Льюверас, Мареналес Саенс, Хуан Альмиратти, Эктор Амодио Перес, Рауль Бидегайн, Альберто Кандан Грахалес и Люсия Тополански), можно заметить, что лидеры Движения - это люди, в основном, тридцатилетнего возраста и чуть старше, принадлежащие к высокообразованной прослойке общества. Все Уругвайцы.

МАССЫ  И  «ТУПАМАРОС»

 Каждая ячейка «Тупамарос вела работу по поддержанию контактов со столичными и «периферийными»  симпатизантами. «Периферийными» именовались товарищи, сохранявшие свой легальный статус и работавшие на организацию лишь время от времени.
«Тупамарос» постоянно старалась держать связь с массами и  изыскивала сочувствующих. Симпатизантами назывались те, кто, в той или иной форме, оказывал сознательную помощь Движению. Часто общение лидеров тупас  с массами  рядовых  партизан  осуществлялось через локальные сходки по обсуждению  рабочих документов и директив Движения. Это был одни из методов  влияния лидеров Движения на массы участников и симпатизантов с целью  привлечения к активной  работе в Движении.
 Работали также, так называемые сотрудники «логистической службы», одной из обязанностей которых  была  агитационная и разъяснительная работа среди тупамаро, а иногда, с соблюдением мер безопасности, и среди населения.

Интересно, что  некоторые симпатизанты вряд ли проникались идеями тупамарос.
Для них, в тяжёлых социально-экономических условиях того времени было важно то, что Организация, не смотря на высокие требования к своим членам, предоставляла им  вполне сносную еду, одежду и медицинскую помощь. Тупас, живущий в подполье, получал некоторое денежное пособие в соответствии со своим рангом. Но дисциплина здесь поддерживалась строжайшим образом, в том числе – и с помощью репрессивных мер.
Сепарация и внутренняя цензура в Организации способствовали конспирации и безопасности, но препятствовали  массовости. Кроме того, законспирированность и железные законы  дисциплины в Организации  умоляли достоинство рядовых  членов  организации: каждый осознавал, что он лишь «легкозаменяемый  винтиком гигантской машины».

 В период с 1962 по 1968 годы деятельность Организации не была особо заметной. Это был период проб и ошибок, когда закладывалась основа будущей материально-технической схемы, городской тактики и политической стратегии. На этом отрезке истории Движения,  превалировала деятельность по самообеспечению. И «Тупамарос», как правило, избегали  «рекламы». Хотя и были столкновения с  полицией.
 Приход к власти в декабре 1967 Хорхе Пачеко Ареко кардинальным образом изменил ситуацию: страна начала неуклонно и стремительно двигаться к  диктатуре, особенно с момента  введения  3 июля 1968 года чрезвычайного положения.
 Но после 9 сентября  1969 года (после похищения ведущего банкира страны Г.Пеллигрини Джанпьетро  и захвата на несколько часов городка  Пандо), «Тупамарос» систематически наращивают динамику своих вооружённых действий, осуществляя качественный скачок. Экспроприации с целью получения денег и оружия стали ежемесячными, а затем – практически ежедневными событиями. Череда похищений сопровождалась десятками акций вооружённой пропаганды.

Эскалация политического насилия привела к тому, что к концу 1969 года имя «Тупамарос» стало практически нарицательным в массах.

 В ответ на это Президент усиливает цензуру, запрещая даже упоминать имя «Тупамарос»,
 сообщать не только о вооружённых действиях, но даже о стачках и забастовках. В августе введена цензура почты. А спустя несколько дней принят запрет на чтение и распространение любой литературы, повествующей о политическом насилии, вооружённых восстаниях, а так же материалов, изданных в «недемократических» и «тоталитарных» странах (в первую очередь, на Кубе). Конечно же, это «подогревало» интерес неинформированного общества к Движению.

 Деятельность полиции по борьбе с подпольем не приносила никаких существенных результатов. В 1970 году широко начала использоваться практика запугиваний и репрессий в ответ на применение пыток к арестованным боевикам, приносящая довольно эффективные результаты.
                Характерный штрих:

 в июне 1970 года были арестованы 46 полицейских, отказавшихся ходить в форме от работы до дома, чего требовал устав. Очевидно, что отказ от ношения мундира был продиктован страхом - подвергнуться нападению комбатантов.

 Зачем я  об этом? Ведь тема моего исследования  иная.
 Затем, что, если не авторитет, то страх населения перед тупамарос значительно вырос. И если для кого-то это был действительно страх, то у многих слоёв населения это вызывало различную реакцию: от ожидания и настороженности до восхищения и ненависти. Разные люди, разные социальные слои, разное отношение к происходящему. Как и всегда!

Но главное в другом!
Вкупе с осуществлением десятков пропагандистских акций, побегов и нападений, а так же налаживанием деятельности собственных средств массовой информации,

«Тупамарос» постепенно стали центральной фигурой политической жизни Уругвая. Структура общества зашаталась, сила и авторитет правительства начали ставиться под сомнение.
И это  мой   ТРЕТИЙ     вывод.


Потом были  1971 и 72  годы.

Они стали решающими для «Тупамарос», да и для всего Уругвая.
Городская герилья в этот период достигла зенита своего развития.
Правительство и полиция признали свою неспособность бороться с подпольным движением.
В результате, функции правоохранительных органов взяли на себя вооружённые силы.
С этого момента участие армии в политической жизни страны усиливается день ото дня.
В 1971 году власть перешла от Пачеко к Бордаберри
В стране был объявлен режима «внутренней войны».
Отменялись все личностные свободы, приостанавливалось действие Конституции.
Вооружённые силы получили карт-бланш на любые антиповстанческие действия.

Таким образом, к концу 1972 года «Тупамарос» были практически уничтожены.
Почему всё так плохо закончилось для тумамарос?
Одна из причин – слабая поддержка масс.
Хотя симпатизантов было вполне достаточно. Но…

               Ещё в мае 1971 года  лондонский журнал «The Economist»  писал:

 «Уругвайская городская герилья «Тупамарос» не может рассматриваться как сила действия группы романтических заговорщиков, не обладающих связями с народом. В столице страны Монтевидео «Тупамарос» действуют фактически как параллельное правительство, страна стоит перед реальной угрозой вооружённого захвата власти революционерами».

 Казалось бы, всё в порядке, связь с народом есть, да ещё какая! Но подождём с выводами.
 Действительно, к тому моменту «Тупамарос» в целом удалось создать систему двоевластия, качественно используя её в своей военной стратегии. В политической стратегии по-прежнему использовалась секторальная и всеобщая мобилизация. После грандиозного побега более ста заключённых «тупамарос» из тюрьмы максимально строгого содержания «Пунта Карретас» 6 сентября 1971 года, «Тупамарос» объявили об одностороннем прекращении огня, дабы выборы нового президента могли пройти в относительно спокойной обстановке. Они подтверждали свою позицию по поводу электорального фарса, который никак не мог привести к революционным изменениям в стране, но в то же время, выражали надежду на то, что правительство не станет отменять или откладывать выборы, и выражали поддержку коалиции либеральных и левых сил (так называемому «Широкому фронту»).

Ещё одной причиной слабой массовости поддержки тупамарос – помимо их «ганкстерских замашек» - стало появление на политической сцене Уругвая новых политических сил, проповедовавших применение политического  насилия ради переустройства общества и  социальной системы.
                Это, например:

 -  «Восточные Вооружённые Революционные Силы»
     (Fuerzas Armadas Revolucionarias Orientales),
 -   вооружённое крыло «Революционного Восточного Движения» и
 -   «Народная Революционная Организация 33» (Organizaci;n Popular Revolucionaria 33), 
     вооружённая структура «Федерации Уругвайских Анархистов»).

 Анархисты, маоисты, последователи более колоритных и оригинальных политических концепций… Все эти  группы и группки, конечно же, внесли свою лепту в эскалацию политического насилия грабежами, похищениями, шантажами и убийствами.

С одной стороны – это отвлекало симпатизатов от одних и привлекало к другим, с другой – отворачивало народ от тех и других: люди хотели мира, стабильности. Абсолютное большинство не поддерживало насилия.
А многие тупамарос покинули организацию из-за несогласия  с её стратегией, тактикой и целями - перешли в ряды своих новых кумиров, надеясь там найти лучшее себе применения, но в итоге получавшие лишь разочарование вообще в какой-либо форме борьбы, кроме конституционной.

Вывод   ЧЕТВЁРТЫЙ:

На определённых этапах деятельности «Тупамарос»  по целому ряду объективных причин был как приток в ряды непосредственно комбатантов и симпатизантов, так и отток из этих рядов.  И оба этих процесса были весьма значительными.

                Кроме того, появилась и «правая сторона»: 

 в 1971 году начался рост организованного насилия со стороны крайне правых групп.

                Наиболее известные из них:

-  «Поднявшаяся Уругвайская Молодёжь» (Juventud Uruguaya de Pie) и
-   «Команда Охотников на Тупамарос» (Comando Caza Tupamaros).

Эти группы были созданы при непосредственной поддержке Министерства Внутренних Дел и различных должностных лиц правоохранительных органов.
Без особых комментариев – потому, что это вне рассматриваемой мной темы.
Но несколько примеров, всё же приведу:
Известно, что JUP, например, систематически нападала на школы Монтевидео. Её  боевики избивали подростков  даже просто за сочувствие «Тупамарос».
1 июля  1971 года этот неофашистский террор достиг  передела: были закрыты 11 из 30 школ Монтевидео!
Тогда  «молодые герои», как именовали себя боевики JUP  продолжили  преследование семей осужденных тупамарос и лиц, освобождённых из-под ареста за деятельность в «Тупамарос».
Что касается ССТ, то  она  явилась  ещё  более воинственной организацией. Это была подпольная  неофашистская  структура. И занималась она тем, что жесточайше избивала лиц, по их информации и мнению причастных к «Тупамарос».

Вкупе  с актами насилия Полиции и Вооружённых  сил в отношении не только тупамарос но и подозреваемых в симпатиях  к ним и содействии им – всё это способствовало установлению в уругвайском обществе режима беззакония, произвола и беспорядка.

Этот был кошмар! Конечно же, в результате, многие  симпатизанты и участники Движения тупас поспешили  отойти или вовсе отказаться от MLN-T.
И  влияние на отношение общества к  тупамарос  это, конечно же, имело непосредственное. Как и на внутренние процессы в Организации.
«Мышь породила слона! И слон стал топтать остальных мышей!»

И вот ещё подтверждение того, что насилие рождает насилие.
На меры и методы, которыми  власти боролись с тупамарос (аресты, пытки и убийства тупас и симпатизантов) в апреле 1972 года «Тупамарос» опубликовали коммюнике, содержащее смертные приговоры, вынесенные полицейским, армейским и морским офицерам, а так же одному бывшему чиновнику правительства за коллективную поддержку, оказываемую головорезам из CCT.
В течение нескольких часов после публикации, четверо из приговорённых были убиты прямо близ собственных домов по дороге на работу!
Именно после убийств 14 апреля военные потребовали от Конгресса введения режима «внутренней войны» и передачи функций правоохранительных органов непосредственно вооружённым силам.
«Тупамарос» неожиданно столкнулись с тем, что армия, бывшая до сих пор на второстепенных ролях, стала постепенно главной силой в борьбе с  герильей и МLN-T в целом, как с политической организацией!
И тут начал работать закон: «Ошибающийся в тактике потерпит поражение и в стратегии. Нет стратегии – ошибочна и тактика!»
После 14 апреля 1972 года «Тупамарос» активизируется, устраивает целый каскад масштабных уличных боёв с армейскими силами! И ко 2 июля несёт тяжелейшие потери:
30 человек было убито, множество ранено, более 500 комбатантов и симпатизантов вооружённого движения оказались в тюрьмах!

 По состоянию на конец 1972 года, более 5000 человек  (!!!) брошены  за решётку военными по обвинению в сотрудничестве с «Тупамарос». Конечно, это не массовость. Но кто скажет, что это не масштаб?

И потому, вывод   ПЯТЫЙ:   всё-таки, движение было довольно масштабным!

Можно считать, хотя, лидеры  «Тупамарос» с этим никогда не соглашались и не соглашаются ныне, что  MLN-T с большинством её  идеологических, боевых и обеспечивающих подразделений была фактически разгромлена!

 Далее…
 Одной из причин успеха правительства в борьбе с «Тупамарос» были устрашающие факторы. И прежде всего пытки. Если полиция применяла чаще короткие, но жёсткие допросы, то  военные учиняли более длительные, систематические и сложные дознания. Но и те и другие, наученные американскими инструкторами, стали жестоко пытать. Многие не выдерживали пыток и предавали Организацию. Другие из-за страха подобной участи  покидали её ряды навсегда, а  прежние симпатизанты – старались делать вид, что они вообще не причём.
 Не по теме этой  статьи, но всё же не могу обойти молчанием методы, которыми действовали военные и полиция. Методы, которыми  они изощрённо пытали  практически всех, причастных к Движению, были омерзительны и ничуть не отличались от тех, что применяли гитлеровцы в своих самых известных изуверствами концентрационных лагерях.

                Например:

 - метод, под названием «Саженец».
  Т.е., арестованного длительное время выдерживали без 
  воды и пищи;
 - метод «Капюшон».
   Это содержание арестованного с завязанными глазами;
 - метод «Подводник».
   Это когда арестованного систематически погружали головой в воду,  вплоть до состояния   
   удушения, с интервалом в 20 минут и менее;
 - метод избиения бес оставления следов побоев
   (например, ударами по обеим ушам  одновременно);
 - метод систематического прерывания сна;
 - метод  лишения пищи;
 - угрозы расправы над родными и близкими, особенно  детьми, шантаж;
 - лишение медицинского ухода
   (среди наиболее известных жертв армейского произвола  подобного рода - писатель
   М. Росенхоф (церебральный паралич), врач Н.Бонилья (полный паралич) и Л.С. Баталья 
   (смерть).
 -  все самые изощрённые методы физического воздействия.

   Я, например, лично знал сына  человека – активного члена «Тупамарос», руководителя двадцатки – которому в  анальное отверстие засовывали бутылку,  пытаясь добыть таким изуверским методом  информацию о  его  скрывающихся товарищах. Интересно, что это т человек выжил и был переправлен с семьёй в СССР.

 Слухи о бесчинствах военных и полиции чёрным туманом ползли по Монтевидео. Естественно, что они не способствовали  ни кадровой крепости Движения, ни массовости его поддержки со стороны населения.

Разрушению «Тупамарос» и  круга симпатизации этой организации в целом способствовали  и  предательства  (даже из числа руководства Движения, как например, предательство Эктора Амодио Переса, который  выдал военным и  полиции по меньшей мере, 30 партизанских укрытий, главный медицинский комплекс тупамарос, множество арсеналов и подпольных типографий, несколько  мест дислокации т.н. «народных тюрем», где, например, содержались Перейра Реверболь и Фрик Дэвис).

Кроме того, Организацию сильно подорвала ликвидация военными и полицией ячеек тупамарос в сельской местности, которые были созданы Движением (и это, не только на мой взгляд было серьёзной ошибкой!)  лишь для того, чтобы  отвлекать силы полиции и военных от действий Организации в Монтевидео.

И как не парадоксально, но в разрушении  «Тупамарос» огромную роль сыграли успешные побеги членов организации из  мест заключения.
 И если сами тупас использовали это сначала, как пропагандистский ход, то в последующем оказалось, что это отрицательно сказалось на всей Организации.

Почему?

 В период 1971-72 гг. Организации удалось вызволить из тюрем более 180 боевиков, которые, в большинстве своём, вновь влились в организацию. Но в долгосрочной перспективе освобождённые представляли собой бомбу замедленного действия: за время заключения и подготовки к побегу, многие успели близко узнать друг друга, и их возвращение в ряды «Тупамарос» полностью опрокидывало концепцию безопасности сетевой структуры, фундаментальным правилом которой являлась полная анонимность. Т.е. произошёл самоподрыв безопасности сетевой структуры Движения…
 Таким образом, когда эти беглецы вновь начали попадать в руки властей, военные довольно легко извлекали из них информацию о кадрах, входящих в разные ячейки и колонны.
 С другой стороны, возвращение бывших заключённых в «Тупамарос» вызвало внутренней напряжение и острое соперничество. Так как среди беглецов было много бывших руководителей, людей с богатым опытом, они не без основания рассчитывали вернуть себе руководящие должности в ущерб тем, кто занимал их теперь. Вполне возможно, что эти внутренние трения вызвали множество предательств и доносов.

 Медленно, но верно машина «Тупамарос» начала рушиться, окончательно остановившись в конце 1972 года. Удивительная скорость крушения громадной структуры объяснялась яростной контратакой вооружённых сил, не стеснявшихся использовать самые жестокие методы допросов и пыток, а так же стратегическим просчётом: ошибочными надеждами, которые «Тупамарос» возлагали на свои сельские и провинциальные ячейки в деле отвлечения армии от Монтевидео. «Тупамарос» прекратили свою деятельность, окончательно уйдя в глухое подполье.

Что ещё может сказать о поддержке или отрицании
Движения «Тупамарос» массами Уругвая в 60-70 годы?

 Томас О* Мур, описывая борьбу «Тупамарос», упоминал, что Рауль Сендик, начал с организации забастовок работников сахарных плантаций. Движение пошло оттуда. Сендик рассматривал этих людей, как «наиболее эксплуатируемый сельский пролетариат», а потому – наиболее заинтересованный в радикальных социальных переменах.
 Затем он в рамках «Союза Трудящихся Сахарной Промышленности провинции Артигас» (Union de Trabajadores Azucareros de Artigas), организует массовый марш из провинции в столицу страны (около 350 миль) для того, чтобы рассказать правительству о бедственном положении трудящихся, а так же выдвинуть собственные требования.

Но всё это не имело успеха. Видя этот неуспех, Сендик постепенно разочаровывается в легальной политике. Ну, а после очередного ареста он окончательно разуверился в мирных методах борьбы. Выпав на некоторое время из поля зрения полиции и общественности, в результате тяжёлых раздумий он приходит к выводу о том, что только вооружённое действие способно изменить ситуацию в стране. И он начинает строительство подпольного движения.
 Будучи прекрасным оратором и организатором, Сендик набирает добровольцев из самых различных общественных классов.

                Множество первых «тупамарос» являлись:

 -  членами UTAA («Союз Трудящихся Сахарной Промышленности провинции Артигас»    
   Union de Trabajadores Azucareros de Artigas),
 -  выходцами из рабочей и студенческой среды Монтевидео,
 -  из  «элиты» уругвайского общества

(например: профессор изобразительных искусств Хулио Мареналес Саенс, один из ведущих проектировщиков столицы Педро Альмиратти, промышленный инженер Хосе Мануэль Льюверас, сын начальника полиции и выходец из очень богатой семьи Рафаэль Бидегайн Грейссиг…) 

 После ограбления 31 июля 1963 года арсенала «Швейцарского Стрелкового Клуба» в Нуэва Элвесия (недалеко от Монтевидео), партизаны проявили себя лишь через несколько месяцев, в канун Рождества, когда был угнан грузовик с продуктами компании «Manzares», а продукты розданы жителям бедняцких пригородов.
Именно эта  акция сформировала первое впечатление о «Тупамарос» в обществе.
Этот образ - образ благородных «робин гудов», «Тупамарос» будут поддерживать вплоть до 1970 года.
На протяжении  65-66 гг. вооружённые акции тупас идут по нарастающей. Но все они осуществлялись  без какого бы то ни было риска для человеческих жизней. Таков был нерушимый принцип Организации.
 Кроме того, общеизвестно, что  изысканная, с недюжинной фантазией, работа «Тупамарос», проводившаяся в то время  при планировании и исполнении акций, ВЫЗВАЛА  НАСТОЯЩИЕ  АПЛОДИСМЕНТЫ ПРОСТОГО  НАРОДА!

Очень важным моментом в привлечении масс к борьбе Движения были акции, направленные на устрашение и угнетение высокопоставленных чиновников и «денежных мешков» Уругвая. Эти акции широко рекламировались среди населения и население, особенно бедное население, конечно же одобряло их, симпатизировало тупамарос.
 Большое значение тупамарос придавали публичному разоблачению коррумпированности правительственных верхов и незаконной деятельности власть имущих перед массами. Для этого нужна была информация, мощная информационно-разведывательная сеть. Тупас сумели выстроить такой орган разведки, который работал лучше полиции Уругвая!

«Доказательством тому является акция 14 февраля 1969 года, когда боевая команда «Либер Арсе» ворвалась в офис финансовой компании «Монти», где были изъяты не только 24 тысячи долларов, но и бухгалтерские книги конторы, раскрывавшие ряд незаконных финансовых схем, в которые были вовлечены первые лица государства: министр общественных работ Вальтер Пинто Риссо, кандидат в президенты Хорхе Батлье, а так же бывший пленник «Тупамарос», телефонный магнат Перейра Реверболь. Все попытки скрыть произошедшее со стороны казнокрадов не увенчались успехом (они даже не заявили в полицию о нападении): партизаны выслали копии компрометирующих документов в уголовный суд, который принимает решение придать огласке факты преступлений чиновников. Через три дня после публичного разоблачения, «случайный» пожар уничтожил интерьеры финансового агентства «Монти», ликвидировав все прямые доказательства против замешанных в скандале государевых мужей».

 (Цитируется по материалам блога Александра Тарасов   «Теология освобождения»:
 
Естественно, что это явилось сильнейшим аргументом для привлечения масс к борьбе!
И конечно же, сыграло положительную роль в привлечении к Движению симпатизантов.  С учётом же того, что  за чертой бедности тогда было почти 97% населения,  становится понятным – симпатизировал ли народ «Тупамарос» или не симпатизировал.
И это ещё один их выводов –   ШЕСТОЙ  - который я делаю  по теме исследования.

Отдельные операции тупамарос, такие, например, как «Пандо», были особенно успешными в плане мобилизации масс.
 В ходе этой операции тупасам удалось мобилизовать в свои действующие ряды около 100 человек, хотя правительственная информация преуменьшила эту цифру до 40 или 50-ти человек.
 В конце 1969 года журналисты Антонио Меркадер и Хорхе Вера подсчитали, что в Монтевидео действуют около 100 человек, непосредственно вовлечённых в вооружённую борьбу. Сколько людей оказывали ту или иную поддержку организации было неизвестно.

 В январе 1970 британский еженедельник «Латинская Америка» заявлял, что, по оценкам специальных корреспондентов издания, в рядах «Тупамарос» насчитывается более 800 человек, разделённых на несколько колонн. Очевидно, это сильное преувеличение, однако в любом случае, к началу 1970 года организация представляла собой уже значительную силу, с которой правительство вынуждено было считаться.

Мощь «Тупамарос» достигла своего апогея в период между 1970 и 1971 годами. Именно тогда исчез из массового сознания годами культивировавшийся образ партизан, как благородных «робин гудов». Ему на смену пришёл образ революционеров, прибегающих к насилию при всяком удобном случае.

 1970 год был годом нового подъёма «Тупамарос», который ознаменовывался  день ото дня увеличением количества симпатизантов и непосредственно комбатантов.
 Партизаны всячески стремились поддержать имидж Движения, не прибегающего к бессмысленному насилию, а действующему лишь в порядке самозащиты. Иначе это могло бы  оттолкнуть симпатизантов. Другое дело, как это было на самом деле.

 В течение первых месяцев 1970 «Тупамарос» предприняли ряд рейдов, направленных на увеличение своей материально-технической базы. В ответ - получили тотальные обыски домов в районах, где, по мнению полиции  могли располагаться объекты  тупас
 Естественно, это не могло нравиться населению. Было много задержаний среди жителей, которые, как подозреваемые в симпатизации  к тупамарос доставлялись в полицию, допрашивались, а потом отправлялись в тюрьму Пунта-Карретас, где приобретали статус  политических  заключенных. Вся эта правительственная тактика, вкупе с жёсткими и жестокими допросами давала свои результаты. И главным из них был страх принадлежать даже в глазах соседа к кругу симпатизантов тупамарос.

 После убийства руководителя Слжбы Разведки и Информации полицейского департамента Монтевидео Эктора Морано Чаркеро  (застрелен 13 апреля 1970 года), начался новый этап
 развития Организации. Осуществив первое, в чреде множества других, селективное убийство, «Тупамарос» продемонстрировали готовность отказаться от сложившегося романтического образа людей, избегающих проливать чужую кровь.
 Однако, даже с милитаризацией и нарастанием агрессивной риторики, «Тупамарос» всё ещё пытались держать себя в рамках своих же собственных принципов ненасилия.
 Стратегические схемы организации стали более продуманными и расчетливыми, целью теперь являлся удар в самый центр государственной машины с минимальным количеством посторонних жертв.

 Чтобы доказать, что ни одно государственное учреждение, даже самое мощное, не застраховано от нападения, боевая команда «Индалесио Оливейра де Росас» (названная в честь погибшего в конце 1969 года священника-«тупамаро»), состоящая из 20 мужчин и 22 женщин, ночью 29 мая 1970 года успешно осуществила демонстративную атаку на Военно-Морской Учебный Центр. (в 1:45 ночи, по сигналу часового Фернандо Гарина, одного из новобранцев организации).

 Впоследствии  было распространено письмо Фернандо Гарина – военного, примкнувшего к организации. В нём  говорилось, что он присоединился к «Тупамарос» потому, что более не мог наблюдать за издевательствами над политическими заключёнными и оставаться частью системы, осуществляющей пытки и истязания граждан собственной страны.

«Случившееся потрясло правительство. Дерзость «Тупамарос», посмевших атаковать и успешно захватить укреплённую крепость, вызывала настоящую панику в верхах. Министерство Внутренних Дел поразил сильнейший кризис – после убийства Эктора Морана Чаркеро месяцем ранее, это был второй серьёзный удар, который нанесли «Тупамарос» по имиджу правительства. 

 Впервые партизанская организация осуществила прямую атаку на вооружённые силы: это был настоящий плевок в лицо армейским генералам, униженным на глазах всей страны. В Монтевидео поползли слухи о том, что Главнокомандующий, адмирал Гильермо Фернандес, вынужден будет подать в отставку после беспрецедентного рейда «Тупамарос».

 Тем временем, расследование произошедшего было поручено сразу двум ведомствам – полиции и военной разведке. Следствие не принесло особого результата, выявив чуть больше того, что и было известно. Центральным обвиняемым в этом деле был назван Фернандо Гарин: солдат, перешедший на сторону «Тупамарос». Именно он выдал партизанам план крепости, месторасположения постов и прочую внутреннюю информацию. Но где искать теперь этого Гарина было неизвестно».

(Цитируется по материалам блога Александра Тарасов  «Теология освобождения»:
 
 Дальнейший ход событий заставил тупамарос, в соответствие с их революционной тактикой, отказаться  от образа революционеров, избегающих насилия, грабящих богатых для того, чтобы раздать награбленное бедным. Это должно было стать шагом к эволюции организации.
 Время ребяческих шагов тупамарос, вроде угонов грузовиков и рефрежираторов с продуктами прошло.
И теперь уже, большая часть населения Уругвая считала тупамарос
инфантильными романтиками, не способными на серьёзные действия по борьбе с режимом.

 Но партизаны наращивали эскалацию насилия (июнь-август 1970), как будто хотели изменить сложившееся положение. Отметим  реализацию  ими своего плана  «Сатана» по похищению крупных правительственных функционеров, и представителей «иностранного империализма» (июль 1070 г – похищение  бразильского консула Алоизиу Мареса Диаса Гомида и советника, Американского агентства по международному развитию (USAID) Дэна Митрионе).

 А 7 августа в квартале Мальвин, в руки детективов попали несколько членов организации. К удовлетворению правительства, кое-кто из них представлял руководство «Тупамарос» - это были основатель вооружённого движения Рауль Сендик, и один из высших руководителей Рафаэль Бидегайн Грейссиг. Правительственные чиновники вздохнули с облегчением, полагая, что пленение Сендика предотвратит убийство заложников. Теперь власти могли более уверенно разговаривать с герильей.

 Пока полиция наводняла Монтевидео своими агентами, партизаны довольно вольготно продолжали свою обычную деятельность. Считается, что захват Сендика ввёл «Тупамарос» в некоторое замешательство. Это не совсем так.
 В ответ на арест своего бессменного лидера, 7 августа боевая команда организации совершила налёт на сельскохозяйственную академию, похитив доктора Клода Л. Флая. Доктор Флай являлся американским экспертом по почвоведению, работавшему в Монтевидео по приглашению правительства, и занимался разработками в сфере увеличения урожая сельхоз культур. «Тупамарос», таким образом, выровняли положение, вновь ввергнув правительство в беспокойство.

 Обладая теперь тремя заложниками, партизаны продолжали настаивать на выполнении своих требований – освобождении всех политических заключённых (около 150 человек), в основном принадлежащих к организации.
 Президент, тем не менее, принял жёсткую позицию, отказавшись вести с «Тупамарос» переговоры. В попытке выяснить, где же находятся пленные, полиция беспрерывно допрашивала схваченного Сендика. Тот в ответ, объявив себя военнопленным, отказался разглашать какую-либо информацию о вооружённом движении. Уругвайские  власти с беспокойством ожидали нового «крайнего срока», когда будут приведены в исполнение смертные приговоры – 12 часов дня 9 августа.

 В понедельник утром, 10 августа, одна из радиостанций столицы получила телефонный звонок, в котором сообщалось, что эксперт USAID Дэн Митрионе казнён. Чуть позже сыщики обнаружили брошенный на окраине города автомобиль, в багажнике которого, замотанный в пропитанное кровью одеяло, лежал труп американца с четырьмя огнестрельными ранениями.

                Зачем я так подробно даю материал о развитии событий?

Затем, что убийство иностранного гражданина, к тому же не являвшегося военным, лишило «Тупамарос» большей части поддержки населения, шокированного произошедшим. Романтический образ современных «робин гудов», защитников свободы и справедливости, был разрушен.

 Но и позиции правоохранительных органов сильно пошатнулись! Народ увидел, что несмотря на все усиления и массовую мобилизацию агентов, полиция не сумела предотвратить заранее объявленную казнь.
 Правительство же теперь рассматривало Организацию не как сборище провокаторов и политических шантажистов, а как самых настоящих преступников, замешанных в предумышленных убийствах.
 Пачеко Ареко  призвал к созыву специальной сессии Конгресса, дабы принять спец. меры
 В соответствие со ст.31 Конституции, что сделало бы его диктатором. Но Конгресс дал  ему такую возможность лишь на 20 дней.

 Убийство Митрионе вызвало различную реакцию в странах западного мира.
 Его смерть имела большое политическое значение, потому что с одной  стороны - в первый раз за время противостояния с государством, Организация привела свои угрозы в исполнение. Казнь продемонстрировала силу «Тупамарос», показала, что они не бояться претворять угрозы в жизнь. С другой стороны – впервые Организация стала пытаться воздействовать на  правительство своей страны  посредством  давления  на другие стран и международные институты.

 Всю оставшуюся часть 1970 года «Тупамарос» планомерно сокращали интенсивность своих действий, но  по-прежнему держали в напряжении правительство. И  хотя в течение следующих полутора лет «Тупамарос» продолжали сражаться, им уже не удалось достигнуть прошлых масштабов, завоевать ту поддержку народа, которой они обладали до убийства Митрионе.

 Наступление нового 1971 года не принесло никаких существенных изменений на уругвайскую политическую и околополитическую сцену. «Тупамарос» нисколько не смущаясь обилием полиции, продолжали осуществлять свои революционные акции. Суть тактики организации в то время сводилась к следующему простому утверждению: чем смелее и наглее будет нападение, тем оно больше смутит и унизит правительство, полицию и армию. Помимо непосредственно вооружённых действий, «Тупамарос» продолжили следовать своему «Плану Сатана», похитив британского посла сэра Джеффри Джексона, надежды на успешные поиски и освобождение которого рухнули, когда тупамарос опубликовали
 своё «Коммюнике №14», в котором заявили, что Джонсон был, по приговору революционного трибунала, направлен в специальную «народную тюрьму».

 Вечером 8 января Пачеко Ареко сделать заявление, согласно которому правительство продолжит свою жёсткую линию, и не будет вести никаких переговоров с партизанами.

 Параллельно с этим, Пачеко Ареко с согласия Конгресса вновь на 40 дней приостановил действия конституционных свобод. В столице был введён комендантский час, все подозрительные задерживались без всяких объяснений на неопределённый срок.

 Все последующие действия партизан по похищению иностранных деятелей, все эти их выходки, привели к тому, что имя «тупамарос» стало нарицательным.
 Подвиги Организации описывались в десятках уругвайских газет, подчас – с достаточной долей уважения. Правительство понимая, что это является бесплатной рекламой, подрывающей авторитет государственного строя, ввело цензуру, запретив не только упоминать имя «Тупамарос», но даже такие слова как «ячейка», «герилья» или «политический преступник».
 Столкнувшись с информационной блокадой, «Тупамарос» дали ответ в своём духе: участились вторжения и «оккупации» многолюдных мест: заводских столовых, кинотеатров и баров, где партизаны, потрясая оружием, проводили принудительные короткие лекции, а так же распространяли свои печатные обращения, особо упирая на неспособность правительства справиться с прогрессирующей инфляцией, наносящей вред экономике страны.

И тем не менее, все эти события явно уменьшали влияние тупамарос на массы. Уже не было той симпатизационной поддержки, которая была ранее.
 Этому также способствовало и то, что в феврале 1971 года на политической сцене страны появился новый игрок: коалиция, вобравшая в себя первоначально часть христианских демократов, либералов и множество диссидентов из традиционных партий, известная под именем «Широкий Фронт». Вскоре это сборище всех оппозиционных сил было поддержано многочисленными левыми партиями.

«Множество уругвайцев, тосковавших по старым временам «необатльизма», когда процветающую страну уважительно именовали «Латиноамериканской Швейцарией», а закон и порядок (в том числе – политический) соблюдался неукоснительно, поддержали «Широкий Фронт». Уже в апреле симпатии к новой коалиции высказывали 28 процентов потенциальных избирателей. Вскоре этот процент достиг 31, отодвинув на задний план традиционных политических монополистов – партию «Колорадо» (28 процентов) и «Национальную Партию» (14 процентов). Растущая поддержка оппозиции свидетельствовала о разочаровании населения в нынешней политической модели. Левые же поддержали «Широкий Фронт», рассматривая его как возможность осуществления «мирной революции» посредством выборов, как сделал это год назад в Чили доктор Сальвадор Альенде». 

(Цитируется по материалам блога Александра Тарасов  «Теология освобождения»:
 
Но самым интересным моментом здесь является то, что «Тупамарос», весьма прохладно относившиеся к выборам вообще, всё-таки выразили полную и безоговорочную поддержку коалиции!
 Очень важно то, что несмотря на свой критический взгляд, «Тупамарос» не исключали возможности перехода власти к «Широкому Фронту».

«В связи с этим, в майском выпуске кубинского журнала «Tricontinental» была опубликована «Революционная Программа Правительства Движения Национального Освобождения» (более известная как «Декларация Тупамарос»), подводящая основу под будущее правительство «Тупамарос» (или же правительство, находящееся под контролем «Тупамарос»).
«Удивительно, но основной кандидат от «Широкого Фронта», оппозиционный генерал Либер Сереньи, в своей опубликованной в сентябре 1971 года политической платформе практически слово в слово повторял основные пункты доктрины «Тупамарос».

 (Цитируется по материалам блога Александра Тарасов  «Теология освобождения»:
 
 Чтобы поддержать электоральный процесс и несколько сбить политическое напряжение, «Тупамарос» приняло решение свести свои вооружённые действия к минимуму.
 Дабы подтвердить свои мирные намерения, в конце сентября партизаны безо всяких компенсаций отпускают на волю сэра Джеффри Джексона. Но, несмотря на введение одностороннего перемирия со стороны герильи, полиция не прекращала своих розысков, силясь обнаружить укрытия и склады «Тупамарос». Эта деятельность имела некоторый успех: множество комбатантов и симпатизантов организации были арестованы.

 Результаты выборов, прошедших в ноябре, оказались неожиданными. Несмотря на надежды, возлагаемые на «Широкий Фронт», Хуан Мария Бордаберри, ставленник Пачеко Ареко, завоевал большинство голосов, и партии «Колорадо» удалось сохранить контроль над правительством. 

 Население уже могло предсказать, как дальше будут развиваться события. «Тупамарос» заявляли о прекращении огня на год (как минимум) в случае победы «Широкого Фронта»; на полгода – в случае победы «Национальной Партии». В случае же сохранения власти за «Колорадо», партизаны грозились немедленно вернуться к вооружённому действию.

 Но участь организации была предрешена. За время перемирия армия, до этого стоявшая в стороне от политической борьбы, начала укреплять свои позиции, готовясь к обширной кампании по борьбе с вооружённым движением. Столкнувшись с новой, гораздо более мощной силой, «Тупамарос» потерпели полное поражение. Более того – укрепление армии надолго изменило и всю ситуацию в Уругвае.

 Результаты выборов 1971 года оказались неожиданными как для населения Уругвая, так и для мировой общественности. Многочисленные политические аналитики, предсказывавшие победу «Широкому Фронту», ошиблись в своих расчётах. Вотум доверия, вынесенный правящей партии «Колорадо», стал сюрпризом для всех.

Триумф заданной политической линии стал пощёчиной для «Тупамарос», сделавших всё возможное для дискредитации и деморализации существующего режима.

 Ожидая возобновления вооружённой деятельности, Пачеко Ареко 9 сентября 1971 года наделил вооружённые силы функциями правоохранительных органов, выдав армии карт-бланш для борьбы с подрывной деятельностью. После осознания неспособности полиции и городской гвардии навести порядок в стране, правительство смотрело на военных с отчаянной надеждой в глазах.

 Тем временем, армия готовилась к решительному удару по герилье. Офицеры создавали хорошо подготовленные специальные антиповстанческие отряды, навязывавшие прямые столкновения при любой встрече с повстанцами. Таким образом, несмотря на временное прекращение огня, «Тупамарос» продолжали нести потери убитыми и арестованными.
 После нескольких месяцев стало очевидно, что прямого столкновения с армией организация не выдержит. «Тупамарос» вновь вынуждены вернуться к селективным актам терроризма.

 В апреле 1972 года, на основе данных полученных от похищенного полицейского, «Тупамарос» приговорили к смерти нескольких полицейских и армейских чинов за прямую поддержку незаконных антиповстанческих «эскадронов смерти» и неофашистских банд. Спустя пару часов после публикации специального коммюнике, четверо из приговорённых к смерти были убиты.
 В первый раз «Тупамарос» посмели нанести удар по вооружённым силам – трое из убитых являлись армейскими офицерами. Бордаберри, вступивший в президентскую должность незадолго до произошедшего, без промедления объявил Уругвай в состоянии «внутренней войны». Повсеместно отменялись конституционные гарантии, и вводились законы военного времени. Армия получала право судить схваченных комбатантов военными трибуналами и содержать арестованных в гарнизонных тюрьмах. Усиливалась цензура.

 Наконец политизированная армия приступила к полномасштабным действиям. За первые четыре дня «внутренней войны» по Монтевидео прокатилась серия перестрелок, в результате которых погибли 19 человек. Большинством из них являлись «тупамарос», что доказывало военное превосходство армии над герильей.

 Серьезный удар по «Тупамарос» нанесло предательство Эктора Амодио Переса, добровольно сдавшегося властям и согласившегося предоставить любую интересующую военных информацию. Всё было бы поправимо, если бы Амодио Перес являлся рядовым бойцом или хотя бы руководителем ячейки. Но проблема состояла в том, что он был представителем высшего командования организации. По слухам, Амодио Перес дезертировал из вооружённого движения вследствие недовольства своим внутренним статусом, а так же из-за убеждения в том, что военные, взявшие бразды правления в свои руки, наконец, смогут избавить страну от безудержной коррупции.

 Контратаки военных после апрельских убийств действительно застали партизан врасплох. «Тупамарос» до конца не верили что уругвайская армия, никогда ранее не встревавшая в политическую жизнь страны, возьмёт на себя обязанности по истреблению герильи во имя победы олигархического режима. Однако, огромное количество столкновений, в которых партизаны, в основном, терпели катастрофические поражения, не только развеяло бриллиантовый туман, но и серьёзно пошатнуло имидж ранее непобедимой организации. Захваченные документы того периода засвидетельствовали деморализующее влияние поражений в открытом бою.

 Организация стремительно разваливалась. Структура не просто трещала по швам – теперь каждая боевая группа сражалась по отдельности, связи между ячейками были нарушены, ни о каких колоннах не могло идти и речи.

 К июлю более 30 комбатантов погибли в различных столкновениях, в военные тюрьмы было брошено свыше полутора тысяч человек.

Достаточно было малейшего подозрения в связях с «Тупамарос», и гражданин оказывался в военной тюрьме. Это не прибавляло массам уверенности в победе Движения, а всё более и более отдаляло их от него

И здесь напрашивается очередной,  СЕДЬМОЙ  вывод:
Имея перед собой наглядно неверную тактикой и стратегией борьбы  самой  MLN-T,  а также  ощущая на себе жестокие репрессиями власти, население Уругвая перестало активно поддерживать тупамарос. И  дело не только и не столько в страхе. Массы хотели видеть и увидели другие – мирные – пути разрешения социально-экономиеских и политических проблем страны. И это был настоящий конец «Тупамарос».

 Организация практически перестала функционировать, однако военные утверждали, что «Тупамарос» всё ещё представляют собой опасность и расслабляться рано. Режим чрезвычайного положения и «внутренней войны» так и не был снят.

              Смертельный удар по организации был нанесён 1 сентября 1972 года.

 Полиция ворвалась в убежище партизан в пригородном квартале Банкарио. Находившиеся внутри «тупамарос» оказали яростное сопротивление – завязалась перестрелка. Когда выстрелы стихли, и сыщикам удалось проникнуть внутрь дома, они с большим для себя удивлением обнаружили присутствие здесь практически всех оставшихся до этого момента на свободе высших руководителей организации. Абсолютно случайно полиции удалось накрыть совещание верхушки «Тупамарос». В числе прочих был схвачен и Рауль Сендик, раненый во время перестрелки – пуля пробила ему обе щеки, разорвав язык.

 Организация была в состоянии полноценно функционировать и без Сендика, и без  многих руководителей, томившихся в тюрьмах в 1970-71 годах, но теперь огромные потери и упадок духа комбатантов подорвали силы «Тупамарос».

Военные отрапортовали, что арест всех высших лидеров являлся победной точкой в борьбе армии против партизан.

 Применение пыток и допросов с пристрастием так же давало свои результаты.
 Партизаны, наконец, начали говорить. Причём, рассказывали  не только о структуре и функционировании уже фактически не существующей организации, но и о коррупции в высших эшелонах уругвайского правительства.

Проверка сведений, изложенных заключёнными партизанами, привела к болезненному осознанию катастрофических недостатков уругвайского общества и политической системы.

 Вскоре армия полностью взяла бразды правления в свои руки, установив в феврале 1973 года диктатуру Национального Совета Безопасности.

 «Тупамарос» же были полностью разбиты. Более двух с половиной тысяч человек оказались за решёткой, около тысячи комбатантов и симпатизантов скрылись из страны.
В Уругвае, по подсчётам журнала «New York Times», осталось не более двухсот бывших партизан, разобщённых и деморализованных, мало на что способных. Но эта информация, на мой взгляд, «потолочная».

А вот это – больше похоже на правду:

По оценкам западных конфликтологов  на своём пике организация насчитывала около 5000 человек. Ну, предположим, что они ошиблись на пару тысяч? Но и 3000 комбатантов  даже на такой густо населённый город, как Монтевидео – очень даже немало!
К   КАКОМУ  ЖЕ  ОБЩЕМУ  ВЫВОДУ 
ПРИВЕЛО  МЕНЯ  МОЁ  ИССЛЕДОВАНИЕ?

В 60-70 г.г. XX века  возникшее леворадикальное  Движение «Тупамарос» (МLN-T) практически сразу стало террористическим. Конечно, не в том виде и не в том понимании, что существуют в настоящее время.
Охватывая своим влиянием различные сектора общества, Организация вбирала в себя и вела за собой как в кадровом составе Движения, так и вне его вне,  множество самых разных людей, самого разного социального происхождения, а также достаточно много католических верующих.
Подавляющее большинство комбатантов  и симпатизантов были молодыми или среднего возраста уругвайцами, от 25 до 40 лет. В движении участвовало довольно много женщин, немалый процент высокообразованных людей. В подавляющем большинстве все они по национальности были уругвайцами
Действуя,  «Тупамарос» постепенно стали центральной фигурой политической жизни Уругвая. Структура общества зашаталась, а сила и авторитет правительства начали ставиться обществом под сомнение.
На определённых этапах деятельности «Тупамарос»  по целому ряду объективных причин испытывал как приток  кадров и симпатизантов в Организацию, так и их отток.  И оба этих процесса были весьма значительными.
В какие-то периоды десятилетия Движение приобрело довольно широкие  масштабы. Тем не менее, массовым это движение назвать было нельзя.
Анализ действий «Тупамарос», особенно на начальном этапе их борьбы показывает, что
с учётом 97% населения, находившегося в те годы за чертой бедности, и «робингудовского» имиджа, поддерживаемого МLN-T в массах большую часть десятилетия, симпатизация беднейших и даже средних слоёв населения была очень высока.
Однако, выбрав на определённом этапе  неверную тактику  и стратегию  борьбы, подвергаясь жесточайшему преследованию и репрессиям,  MLN-T  стала разваливаться кадрово. Перестало активно поддерживать Движение и население Уругвая.
Здесь был и страх перед репрессиями властей в отношении симпатизантов, но не только. Массы хотели видеть и увидели другие – мирные – пути разрешения социально-экономиеских и политических проблем страны.
И это стало  настоящим крахом  террористических устремлений  «Тупамарос».

И ещё, очень важная ремарка: на примере Уругвая, его  народа, на примере «Тупамарос» должно вырасти понимание того, насколько опасен и страшен терроризм. Особенно терроризм сегодняшнего дня, который значительно  образованнее, опытнее, многообразнее и хитрее прежнего. Об этом надо помнить, чтобы не допустить его в  настоящем и будущем…

                ****************
 
Но последнее слово за  «Socialist Worker» от 24 ноября 1973 года:

"Тупамарос не удалось полностью обеспечить альтернативное руководство для рабочего класса. Хотя они пользовались широкой симпатией, их тактика не подходила к  рабочему классу Уругвая. Она была более подходящей преимущественно среднему, а не рабочему классу, оказывала лишь некое героическое воздействие на массы.
Они сравнительно легко были разбиты, как слабо вооруженная военная сила.
А заочное и потому символическое осуждение Сендика было знаком наступления нового режима, который они не смогли предотвратить».

                Это печальная, но точная эпитафия  на могиле  «Тупамарос».

                ***************************