За секунду до пробуждения

«Иногда, мой мэтр, мне кажется, что Разум не свободен, что он лишь слуга Желания, вообще наших прихотей.
Вольтер: Ты меня поражаешь, мой мальчик! Быть может, ты знаком с трудами Хьюма? Ведь это он критиковал Разум. А Руссо и Дидро утверждают, что Желание более обоснованно, чем Разум»
(Василий Аксёнов «Вольтерьянцы и вольтерьянки»)


     В принципе, это совершенно закрытое и абсолютно секретное Учреждение функционировало круглосуточно. В ночные часы, конечно, большая часть сотрудников отдыхала, и на посту оставались только дежурные службы и немногочисленные энтузиасты, в основном из числа молодых, несемейных и слишком амбициозных. О таких завистники судачили: ни бабы, ни хаты, а всё туда же – в Нобелевские лауреаты! Хотя, как любил говаривать великий корсиканец Наполеон Бонапарт – «у каждого хорошего солдата в ранце, кроме запасной пары нижнего белья, обязательно должен лежать, до поры до времени, маршальский жезл!». Любили поработать в ночную смену и те немногие, которые из-за каких-то внутрисемейных неурядиц покинули домашний очаг, захватив с собой на службу колченогую раскладушку, любимый «е-бук» или планшет, и разлохмаченную от усердия зубную щётку. Такие кардинальные поступки Руководство не поощряло, но и не препятствовало проживанию учёных мужей, изгнанных из семейного рая, непосредственно по месту работы. Дотошные аналитики просчитали, что при таком раскладе мыслительное КПД сотрудника, не отвлекающегося на вечные споры с женой по поводу низкой зарплаты и разбросанных по комнате дырявых носков, возрастает многократно.

     Уже под утро в кабинет к одному из старших операторов Клиру Резону ввалился вальяжный и слегка заспанный начальник соседнего отдела Стронг Дезир.

(Как уже вскользь упоминалось, Учреждение было совершенно, то есть абсолютно секретным и при приёме на работу, после долгих и муторных проверок, тестов и анализов, будущим сотрудникам в отделе кадров присваивались псевдонимы – с целью конспирации. Причём, как правило, совершенно без всякой фантазии, без учёта пожеланий самих новичков, а иногда даже и не совсем приятные для слуха. Незамысловатые же прозвища, типа «Бонд, Джеймс Бонд» тут не использовались вовсе. Поэтому вне Учреждения, так сказать «в миру», наши герои могли носить вполне человеческие имена и фамилии, например – просто Кирилл Резонин и Степан Дезирянский. Почему бы и нет?)

     – Ну, как там наш Объект? – поинтересовался, позёвывая, мэтр Стронг. – По моему ведомству «полный ноль». Даже минимальных импульсов на уровне животных инстинктов пока не фиксируется. Я бы сказал: Пациент скорее мёртв, чем жив!

Мэтр Резон молча кивнул на совершенно пустой экран монитора: мол, у меня то же самое – никаких сигналов, никакой активности, ни сознательной, ни бессознательной.

     – Тогда, может, по коньячку? Для расширения сосудов и поднятия рабочего настроения?– оживился Стёпа.– Объекту, небось, тоже бы не повредило, если он, конечно, «скорее жив, чем мёртв». По крайней мере, мы все на это надеемся и искренне этого ему желаем. N’est pas?
     – Хватит ему и вчерашнего,– нахмурился мэтр Резонин.– Потеряем Объект и хана всей нашей «конторе». Прекратят финансирование и вообще могут запросто всех элиминировать, одномоментно, будто и не было нас никогда в помине…Конспирация! Свидетелей уничтожить, документы сжечь, информацию стереть, на месте Учреждения поставить скромный памятный знак «Здесь со временем будет воздвигнут монумент в честь Всемирной победы чистого Разума!» Типа того.

     И действительно, работа в данном заведении была ой какая непростая – сплошные нервы и нескончаемый стресс! (За то и приплачивали – за вредность). Вот, совсем недавно, случилось очередное ЧП – обнаружилась некоторая утечка информации сразу в нескольких секторах, отвечающих за хранение сверхсекретных документов. Все наличные силы, включая охранников и поломоек, были брошены на поиски исчезнувших файлов, которые тем временем могли преспокойно гулять по курилкам и туалетным кабинкам многоэтажного строения, легко переходя из уст в уши, если таковые были готовы к её восприятию.

     Резонин спинным мозгом чувствовал, что исчезнувшая информация находится где-то рядом, может даже в ячейках соседнего уровня, и это его злило. Как этого не хотелось, а пришлось всё же звонить в конкурирующий сектор «Мэй-Би», сотрудники которого только тем и занимались, что всем всегда всё советовали и с большим рвением разбирали разные межотделовские тяжбы и всевозможные ЧП.

     В совершенно бездействующем до этого момента отделе «Мэй-Би» тут же разгорелась жаркая дискуссия на извечную тему: кто виноват и что делать? Возле электронно-аналитических весов выстроилась очередь – взвешивали все «за» и «против». Взвешивание, однако, ничего не дало, ни один из аргументов так и не перевесил. Какой-то умник предложил воспользоваться поправочным временным коэффициентом. Сделали письменный запрос в отдел «Контакты с внешним миром». Временной коэффициент оказался равным нулю, однако с положительным трендом (было воскресенье, и погода стояла хорошая, лётная). Это только усложнило решение проблемы – при нулевом коэффициенте (выходные дни, праздники) и без соответствующей поправки на непредвиденные обстоятельства (полная или частичная потеря работоспособности наблюдаемых Объектов) в одинаковой степени могли произойти события как с суровой подачи «Надо», так и с расслабленно-настойчивого импульса «Хочу», хоть с физиологической, хоть с мыслительно-интеллектуальной базы.

     Именно в таких экстремальных ситуациях все Референты, Зав отделами и даже само наивысшее Руководство вдруг вспоминали про скромных операторов 2-го уровня, обычно презрительно именуемых «серой массой», и операторов 1-го уровня – «белой», но всё-таки планктонно-офисной биомассы, – и осознавало всю недооценённую ценность их героического муравьиного труда. Эти ничтожнейшие функционеры, благодаря своему многолетнему опыту, знали всё, вплоть до мельчайших крупинок порой совершенно бесполезной информации, хотя и понятия не имели о целях и задачах Учреждения в целом. Как работники, такие статисты были великолепны, но имели одну общую слабость: стоило получить со склада хоть каплю спиртосодежащей жидкости (включая политуру для протирки мониторов), как вся белая и серая составляющая трудового Коллектива напивалась до одинаково серо-буро-малинового состояния. В Учреждении всё начинало идти вкривь и вкось: барахлил отдел связи с внешним миром, из незакрытых сейфов выбиралась информация и целыми стадами слонялась по коридорам, мешая поломойкам выполнять свои профессиональные обязанности.

     В такие минуты, а порой даже часы, все целенаправленные тело- и мысле-движения приостанавливались, начинался форменный хаос и анархия, и только Философский отдел, как это ни странно, увеличивал свою непродуктивную активность. На повестку дня тут же ставились наиглобальнейшие вопросы всемирного бытия:
     а) что было раньше – яйцо или курица?;
     б) почему в чёрных дырах ничего нет?;
     в) будет или не будет всё-таки конец света, предсказанный древними индейцами майя?
     г) ты (вы, они, вообще весь Мир и всё прогрессивное Человечество) меня уважаешь?
Хотя логичнее всего в такие минуты было бы задаться совершенно простым вопросом – кто Я, как меня зовут, какой сегодня день и зачем всё-таки надо было так надираться?

. . .

     На столе неожиданно раскудахтался телефон внутренней связи. Мэтр Резон долго и внимательно выслушивал защищённую от прослушки трубку и всё более хмурился.

     – Звонили оттуда,– он многозначительно потыкал указующим перстом с обгрызанным ногтем в потолок.– На самом верху принято решение выводить понемногу Объект из небытия. Как всегда – под нашу с тобой ответственность, «карт бланш» прилагается.

     – Может, по старой схеме?– оживился маэстро Стронг.– Открытая форточка, случайно залетевшая муха, посадка насекомого на нос Объекта, лёгкий чих и – пробуждение!

     – Не получится, раздражитель слишком слабый, его это не расшевелит. Просто не заметит, как слон дробинку. (Кстати о слонах – неплохая, однако, мыслишка! При наличии фантазии можно выкрутить, что-нибудь в стиле «сюр». Например: огромный ушастый слон, ходящий на тонких, как у мухи, ходулеобразных ногах! Вы спросите, зачем слону тонкие мушиные ноги? Да чтобы своим топаньем не разбудил раньше времени спящих этажом ниже соседей. А что, научные сотрудники иногда и пошутить могут!)

     – Тогда так: открытая форточка, случайно залетевшая пчела (уж лучше оса! – буркнул Резон), посадка насекомого на нос Объекта, не смертельный, но ощутимый укус-укол-ужал, пробуждение!

Поразмыслив и так и эдак Операторы приняли данное предложение за основу…


     ФИО (специально не будем здесь упоминать ни настоящих имени-фамилии Объекта, ни даже имён вымышленных, дабы никого не скомпрометировать случайным совпадением) неожиданно вздрогнул от какой-то резкой мгновенной боли, словно его в нос кольнули чем-то горячим и острым, вроде раскалённой иголки, и попытался приоткрыть один глаз. Первым, что увиделось сквозь туманную пелену, был прыгающий прямо на него гигантских размеров жёлтый «в полосочку» тигр, хищно тянущий с порядком выцветших фотообоев свои громадные когтистые лапы к безвольно распластанному по кровати телу. Когда удалось разлепить и второй глаз – тигров вдруг стало уже два, и ФИО долго и мучительно промаргивался, невольно пуская при этом мутную слезу, чтобы хоть немного сфокусироваться на резкость. С превеликим трудом повернувшись на бок, он вдруг обнаружил лежащую рядом с собой совершенно голую гражданку. Девица безмятежно спала, томно подложив пухлую руку под голову, и мерно посапывала (а временами ещё и посвистывала, словно суслик).
     – Это ещё кто?– удивлённый ФИО попытался нахмурить лоб, как бы усиливая тяжёлую на подъём мозговую деятельность, но лишь слабо застонал от нарастающей головной боли.– Ни хрена не помню! Кто такая, как зовут? Кажется – Алла или, может быть, Гала? Чёрт, надо ж было вчера так нажраться!

     ФИО медленно обвёл ещё не вполне осмысленным взглядом свою холостяцкую комнатушку, скользнул по открытой настежь форточке, по столу, заваленному остатками вчерашнего пиршества, заставленному пустыми бутылками от пива, «беленькой» и креплёного винишка, видимо купленного по настоянию дамы. Над винными, ещё не до конца просохшими пятнами деловито кружили несколько мохнатых пчёл (а может быть и ос!). Тут же, на столе, рядом с недоеденными останками какой-то копчёной рыбины, открывшей, словно в последнем зевке, свою зубатую пасть, валялись фрагменты раскуроченного граната, забрызгавшего рубиновыми пятнами своего сока измятую скатерть. Тёмно-красные гранатные зёрна издалека были похожи на свежие капельки крови, а воткнутый зачем-то в стол старый австрийский штык-нож, купленный ФИО по случаю на блошином рынке у какого-то спившегося «чёрного» археолога и используемый в хозяйстве исключительно для открывания консервов и разрезания хлебобулочных изделий, придавал картине немного криминальный оттенок.

     – Где-то я всё это уже видел!– неспешной черепашьей поступью проследовала в голове ФИО удивлённая мысль.– Но где, когда? Не надо было всё-таки вчера мешать водяру с портвейном!

«Вся жизнетворящая биология возникает из лопнувшего граната»: донёсся вдруг неизвестно откуда хорошо поставленный дикторский голос.– «La Biologia toda la vida creative surge de la rupture de Granada».

– Опять сосед, мать его, свой долбанный испанский учит по аудиозаписям, неужели так трудно надеть наушники?– слабо возмутилось всё измученное естество ФИО, которому в данный момент даже шорох мушиных ножек по потолку был сродни слоновьему топоту. (И это ещё хорошо, что был выходной день и сосед сверху, крупный слоноподобный дядя девяносто с лишком кило весу, не начал обычную для него утреннюю гимнастику, а именно – бег и прыг на месте!).

     ФИО вдруг показалось, что произошла какая-то непонятная, непостижимая для его Разума, усталого от вчерашнего алкогольного переусердствования, сбивка во времени. Будто всё это с ним уже когда-то было, в какой-то его предыдущей жизни, в одной из давних, прежних его реинкарнаций, возможно даже не в этом, а в каком-то другом, параллельном мире. Он неожиданно представил себя мохнатой пчелой (или всё-таки полосатой, словно бенгальский тигр, осой?) вот так же вьющейся над распотрошенным дамскими пальчиками плодом граната, сверкающего в утренних солнечных лучах кроваво-рубиновыми зернышками. Он вдруг увидел своими, но почему-то ставшими вдруг выпукло-фасеточными, как у насекомых, глазами спящего мужчину с чёрными, лихо закрученными на концах усиками. Незнакомец, видимо имел какое-то отношение к живописи, потому что в углу его просторной студии пирамидой высился мольберт, а на столе, вперемежку с недоеденными фруктами, валялись разнокалиберные кисти и тюбики с красками. Лежащая рядом с усатым мужчиной обнажённая женщина уже проснулась, она грациозно потягивалась всем своим обольстительно гладким телом и тихонько звала спящего по имени. (Как-то так смешно, вроде бы «Теодор» или «Сальвадор», хотя нет – Сальвадором называют «одну из стран в Центральной Америке, расположенную на берегу Тихого океана и соседствующую с Гондурасом и Никарагуа», подсказало что-то из глубин памяти немного эротичным голосом молоденькой учительницы географии, на которую ФИО в старших классах конкретно «западал»).

     Однако спящий (то ли Сальвадор, то ли Теодор, а, может быть, даже и Эквадор) никак не желал просыпаться, видимо досматривая какой-то увлекательный, вполне возможно и эротический, предутренний сон. Обнажённая дева (всё-таки её звали Гала, хотя кто знает наверняка?!) напрасно щекотала его утончённый аристократический нос лёгким пёрышком, видимо выпавшем из смятых в лепёшку подушек – он лишь шевелил своими тараканьими усиками и пофыркивал, словно кот. И тогда ФИО в своём тогдашнем пчелино-осином естестве неожиданно спикировал, подчинившись какому-то необъяснимому, идущему неизвестно откуда управляющему импульсу, на этот пофыркивающий нос и всадил в него своё единственное колющее оружие – не по злобе и даже не ради развлечения, а лишь как бы помогая красавице «войти в Историю».

(Кажется, всё происходило именно так. По крайней мере, других посторонних свидетелей этой мимолётной сценки, кроме непосредственных её участников, на тот момент в помещении не присутствовало)

     «Всё-таки не мешало бы попытаться доползти до толчка, а то можно и в кровать напрудить!»: ФИО с превеликим трудом вернулся из далёкого параллельного мира обратно в свою неприбранную однокомнатную «холостячку».

     Он осторожно перелез через безвольное женское тело, прикрыл его вызывающую обнажённость краешком покрывала и зашлёпал босыми ногами в сторону туалета, по дороге инстинктивно проверяя стоящие на столе бутылки на предмет остатков в них так необходимой сейчас лечебной влаги.

     – Вот, видишь – я оказался прав! – подытожил мэтр Резон, удовлетворённо расплываясь в удобном кресле и кивая на ожившие в экранах бесчисленных мониторов картинки.– Объект, хоть он и Существо Разумное, выйдя из мыслительного ступора, первым делом стал удовлетворять свои Желания (естественно – физиологические!). При этом действуя исключительно рефлекторно, «на автомате», и Разум свой не используя ни на йоту. Он даже не вспомнил, как зовут особь противоположного пола, с которой он провёл немалый отрезок вечернего и ночного времени! Да, кажется, и своё собственное ФИО он помнит не совсем твёрдо, а спроси его резко какой сейчас на улице день, месяц и год – наверняка запнётся, запутается в словах и наверняка сморозит какую-нибудь глупость. Так что операция проведена безукоризненно – комар носа не подточит! Ха-ха!

     – Да, это теперь и неважно! Как говорится – мавр, то есть Объект, своё великое дело сделал, там, в 1944-м, в своей предыдущей реинкарнации (и всё-таки это была пчела!). И ты прав – не думаю, что, окончательно протрезвев, он сможет вспомнить в деталях хоть что-то из увиденного. Скорее всего решит, не особо заморачиваясь, что это был всего лишь какой-то не в меру замысловатый предутренний сон…

     – Сон, вызванный полётом пчелы вокруг граната, за секунду до пробуждения! Надеюсь, у великого Мастера хватит фантазии назвать потом свой шедевр именно так?!

     – Даже не сомневаюсь!



Март 2013 г.