Трамвай для Любви литературы

Трамвай несся на Катастрофически нереальной скорости, едва вписываясь в повороты улиц Москвы и едва не вписываясь во встречный транспорт. (второй он обруливал)
На коте колыхалась шерсть, а на Азазелло подпрыгивала кепка. Шарф пассажира-писателя, связанного на крыше как заложника, мотылялся за трамваем под проводами.
- А вжигорь нас не убьет?.. - спросил Азазелло в кепке, - может Афанасьевича пора позвать для утихомиривания?..
Бегемот, служивший и водителем и Бегемотом, задумался на секунду, повел глазами и потом сказал:
- Да не-е.. не стоит.. справимся.. безумие Вжигоря куда более милосердно, чем отца.
Фраза про родственников как-то успокоила напарника кота, и он опять заглядел вперед. Оба они стали смотреть напряженно из кабины на серпантин дороги.

Через секунду, кот, обруливая клумбы, продолжил:
- Не бойся, клетчато-зубатый друг.. Он у нас на жизнь щедрый и милосердными нормами ограничен, - сказал Бегемот, обрулил попавшую под направление стремления кочку с цветами.

Внезапно (видимо из-за недостаточного куража) этот котяра выпрыгнул в дыру в крыше, сорвал провод с небес, кинул петлю на руль и, присев на корточки, зарулил над "рубкой" дистанционно и еще более оголтело:
- Эх, Москва родимая!.. сейчас всех обрулим!.. и в канаву скинем!
- Зачем нам их обруливать.. - волновался напарник в пиджаке и кепке, единственно оставшийся внутри трамвая, - Давай их сжирать!.

Замечание по поводу одежды: на коте этого мгновенья была папаха из черного каракуля и околыш красного кровяного цвета. Дикий плащ какой-то кособочно колыхался куда-то в сторону. Зверь повернул голову назад к связанному заложнику-писателю и произнес:
- Уважаемый господин писатель, Вжигорь Мастадонтович... расскажите, как мы разогнались до такого нестерпимого бешенства; видать, ваше перо наделено безумием?.. чтобы Москву колесами не порвать, сдерживать его надо.. - порицание вылетело из уст возницы и он снова бодро заморгал на дорогу.

Связанный принципиально не отвечал, а геройски смотрел то на кота, то опасливо сощуренно вперед..
- Молчит как Карбышев во льду из фашистов.. - выкинул в проем жести слово Азазелло.. - Видать истощился исписался его запас слов.. выдав такую скорость продукта, надолго затихаешь..
кот-красноармеец вниз Азазеллиусу ответил
- жаль что молчит.. - и я не знаю как тормозить - все разобьемся...
- сейчас Михаил Офанасьевич кулак  с неба пошлет - все мы сразу поймем, что делать!... а вон и он летит.. Кулачина!
Впереди с достоверной действительностью встречно летел кулак. В виде десницы стоявшего на дороге металлического памятника Эрнсту Тельману - лидеру немецких коммунистов.
- ну все... - сказал кот, поджав уши под бровями под каракулем, - сейчас коммунисты раздавят фашистов. готовься нырять!.. в коммунистическое завтра! прощайте, михаил афанасьевич   весело было.. -  и «фашист» присел, чтоб удачно свалиться на землю.....

Кулак вдавился в кабину - произошло столкновение. вагон повалило на бок, после чего он продолжил скользить на боковой стенке - на выбитых стеклах - вырывая со скрежетом из асфальта снопы искр.
Кот ловко перебежал на верхнюю боковину судна - на то, что теперь стало крышей. Огляделся: Азазелло кубарем кувыркался внутри рубки. писательчик, привязанный насильно, висел полу-боком на бывшей крыше, но на удивление ловко - земли не касался.
кот сказал узнику:
- Честный молодой писатель связал себе руки, чтобы не нести ответственность за людей.. подставил двух прекрасных индивидуумов под общественный суд и прикинулся жертвой. плевать ему на Россию.
- он и литературу подставил - ее на поругание и осмеяние бросил ширпотребу и безвкусице.. - крикнул нашедший внизу стабильное положение "в раскорячку" пассажир рубки.
Бегемот, который держал поводья поверженного коня, пытаясь управлять и подруливать скользящим металлом, проявил мимикой редкое брезгливое пренебрежение.
Но вот глаза животно-мистической твари прищурились, потому что впереди была бордюра.
- конец.. - тихо сказал он и опустил лапы. произошел удар остановивший вагон. И смявший..

вагоновожатый в картузе-папахе вылетел, ухмыляясь на лету, далеко. За ним в клетчатом пиджаке как-то сутуло в позе наездника Psy летел друг с некогда клыкастым ртом. Развязавшийся писатель-заложник к тому времени от дополнительного толчка кормы метнулся дальше всех и на удивление благополучно приземлился в пожухлую траву возле клумбы парка, где элегантно прокатился до самого сквера.. Встал, как ни в чем не бывало, отряхнул с себя листву и, пока другие кувыркались и, вставая, разминали бока, пошел прямо к бугоркам с растительностью.

В первых рядах тяжелых деревьев, в которых шумела листва, облитая тяжелым вечерним солнцем, в сером плаще стояла и смотрела на пруд худая девица. Волосы ее были кудрявы и темно рыжи. Почему-то осмелевший и внезапно вернувший себе речь писатель сходу спросил ее:
- Скажите, мадемуазель, куда нам проехать надо, и как этого грамотно маршрутно добиться?
вода в пруду у ног девицы была зеркально спокойна и маняще медленна. Лицо красавицы было странным. Неземным.. но неприятным. слегка болотным. На решительность и вежливость голоса подошедшего писателя леди обернулась и сказала:

- А вам не надо уже никуда ехать.. - Вы в Москве - где и Михаил Афанасьевич, - глаза девицы смотрели честно и как-то усмиряюще, рот продолжал, - а дальше  только туда.. но вам туда не надо.. - она кивнула на пруд (видимо Патриарший), который блестел под ее ногами.. и пелена зеленой дымки курилась над ним гнобливо.
глаза гостя в плаще сузились, а потом и зрачки расширились:
- Вы меня успокоили, а то я опять хотел куда-то гнать...  я вам верю, что не надо..

За плечами плащевого писаки послышалась мяукающая речь:
- Вагон мы починим, Азазелло.. там движок реактивный надо прочистить и нано-ядра засыпать.. и будет как новенький!.. как коллаидыр!..
Стоявший перед Москвой обернулся: сзади, деловито отряхаясь от листьев, подходили кот и коренастый суровый слуга тьмы и трамвая, он и сказал:
- Вон вжигорь с русалкой разговаривает.. небось карту требует... только где она, эта карта?..
- только что ж он в храм не побежал.. где обычно ответы выискивал..
- пал пал  моралист.. -  грустно качал головой второй..

Стоявшая зыркнула на подходивших:
- Оседлать хотят - им не верь.. тащат тебя в дали непригодные и неприятные.. - посмотрела рыжая и кивнула на пруд, - не твоя дорога...
С этими словами, стоявшая и рыжая шагнула в пруд, и тот сожрал ее практически без хлюпов.. вязкая вода быстро из рваной стала ровной и даже как раньше зеркальной.
пока Бегемот и его охранник паясничали и потешались над спрыгнувшей с бугра русалкой, сквозь листву над водой отразилось ее лицо с мутными зелеными глазами, и она сверкнула одним. Показалось, что тина болотная была в них, и что блестит она как глянец на воде...

Подошедший кот прокомментировал:
- Вот дура.. никогда ее не любил.. Ну что, куда дальше начальник.. - надел он же помятый запыленный каракуль папахи с околышем превратившемся в мятую алую птичку, похожую на ласточку. А Азазелло протянул наручники:
- Пожалуйте ручки!
Однако «писательчик» противоборствующе вырвался, встал в позу против кота и его партнера и смотрел стойко.
- Не хочет?..
- Он не хочет, Азазелло.. быть нашим рабом-писателем!..
- вот жук.. - прорычал коренастый, жутко глядя на бунтаря и уронив наручники
- пойдем, Бегемот.. - мертво сказал Азазелло и, развернувшись синхронно с всхлипывающим котом, зашагал прочь куда-то в сторону открытой солнечной улицы. Обломки трамвая таяли в воздухе - на удивление подбежавшей толпы и полиции. Кота и коренастого они не видели.