Исповедь отрицательного героя

В мире около семи миллиардов людей. Новые лица я встречаю каждый день из трехсот шестидесяти пяти дней в году. И того, по моим подсчетам, получается, что три четверти населения земного шара знает меня, а остальная четверть обо мне просто напросто не слышала. Я меняю место каждый месяц. Недавно мое место жительства было в небольшой деревушке Йоркшира. Там я работала горничной в богатом поместье. Семья ожидала долгожданного первенца, но он родился мертвым. Дама этого семейства впала в депрессию, и поэтому им понадобилось больше прислуги в доме.

Каждый раз, когда я переезжаю, я меняю имя. Впрочем, не только имя. Пару раз я даже была мужчиной, хотя приходилось мне пару раз становиться мужчиной в документах, а мой образ я в свою очередь делала образом трансвестита. Люди даже не могли определить: мужчина я или женщина. Такая вот матрешка получалась: женщина, переодетая в мужчину, который переодет в женщину. Но свою роль я всегда играла безупречно. Талант, знаете ли. Просто мне не хочется, чтобы кто-то привязывался ко мне, искал меня потом, тосковал. Нет, я этого не люблю. Мне нравится быть свободной. Приходить к одним новым людям и уходить от других. Это такое своеобразное хобби: коллекционировать людей на земном шаре. Коллекцию свою я храню в воспоминаниях. Помню, как я начинала с малого. Сначала – все люди моего города, потом области, затем страны, региона и пошло поехало.

В таком хобби есть нечто особенное. Легкое, приятное. Но оно не для всех. Люди, которые легко привязываются к другим людям, явно не выдержат такого кочующего образа жизни. Белоручкам он тоже не придется по вкусу, ведь подходящая работа на высокой должности вам явно не подвернется, да и с таким хобби она будет ни к чему. Например, в позапрошлом месяце я работала у одного бедняги, чей дом сгорел. Он держал кафе, но многие официанты ушли, так как он не мог платить им столько, сколько было положено. На нем висели еще алименты для двух детей и старая больная мать. Я же согласилась работать у него за гроши. Мне для жизни многого не надо, да и в том городишке я была всего-то на месяц. Мне было этого достаточно.

Я не спорю, моя жизнь очень странная. У меня никогда не будет детей, семьи. Я просто не могу представить себя, привязанной к какому-то человеку на все жизнь. Мне мерзко даже сам глагол «остепениться». Гадость. А так, подул ветер – меня уж и нет. Хотя однажды был у меня роман. Он живет в Бельгии, а познакомились мы в одно из самых тяжелых времен в его жизни. Он был в абсолютной депрессии, но полюбил меня дико, отчаянно. Ему так понравилось состояние, в котором он был, когда любил меня, что никак не хотел отпускать. Должна признать, что я периодически навещаю его. Мне вообще нравится бывать в тех местах, которые я уже когда-то видела. Нравится смотреть, как изменились люди, с которыми я когда-то контактировала. Они, конечно, меня не узнают, ведь я уже с другим именем и обликом, но поверьте мне, они меня помнят. Вот из-за того, что я иногда срываюсь и еду по прокатанному когда-то маршруту, я так и не увидела ту самую одну четверть людей. Но поверьте, однажды я их увижу. К тому же, мое хобби всегда будет иметь смысл, ведь каждую минуту рождается новый человек. Надо конечно подождать, пока он подрастет, ведь как я могу играть роль в жизни младенца, а? Именно, никак. Вот я и жду, но работы у меня хватает.

Если вы хотите знать, где моя семья, то я вам не смогу ответить. Я ее не помню. Не знаю где мои родители, есть ли сестры и братья. Мое детство туманно и затерто ластиком миллиарда лиц. Кочевничать я начала, кажется, лет в восемь. До того времени я ничего не помню. Да и как это возможно? В моей жизни было столько людей, я была в жизни стольких людей, что абсолютно потеряла свою. Я даже имени-то своего настоящего не знаю. Да и зачем оно мне? С моими возможностями я могу быть кем угодно. Вот кто-то, а я точно актриса мирового масштаба. Почему бы и нет? Ведь я была знакома со всеми этими популярными сегодня звездами. Я была их любовницами, подругами, музами, была их отвращением, болью, ненавистью. Кому как. На вкус и цвет, как говорится. Знаете, они такие же, как и все остальные люди. У них есть проблемы, страхи, извращения и прочие гадости человеческого организма.
Я также была единственной в жизни людей – затворников. Ну, знаете, те дамы под центнер, которые живут в квартирке с десятью котами. Или же люди, с боязнью людей. Были и ученые, которые прозябали в своих лабораториях или домах (что иногда, в принципе, одно и то же). Было конечно странно, как это они рассказывали мне о своих проблемах. Я была их единственным другом, была тем, кому они могут довериться. Конечно, их я тоже порой навещаю. У них в душе, наверное, пусто, когда я ухожу, но мне как-то все равно. Они забывают взять мой номер телефона или адрес. Да это и тщетно, впрочем.

Как-то я жила в одной квартире с поганым комедиантом. Жуткое было время, но я прожила с ним два месяца. Два! Больше, чем с кем либо, когда либо. Просто я была его единственной пищей. Нет, каннибализм тут ни при чем, отнюдь. Это была пища духовная. Вдохновение, так сказать. Хотя каким я могу быть вдохновением, а? Ничем непримечательная внешность, склочный характер и образ жизни цыган. Просто мечта.

Я понимала тогда, что без меня он умрет, но ему было не время. Говорю же: комедиантом он был паршивым и все, что у него было – это я. Видите ли, я ведь не убийца. Впрочем, должна признать, что после моего ухода люди частенько умирали. Говорили, что это я их довела до такого состояния. Обидно, если честно. Хотя они сами виноваты. Я их не убивала и не сводила с ума (ну или что они там говорят). Они сами все внушали. Даже меня они себе самим внушали. Так что я ко всему этому отношусь лишь косвенно.

А знаете, я ведь и с вами виделась. Вы, конечно, меня не узнаете. Но было дело, было… Только вот не понятно одно: как можно меня любить? Если никто еще не понял, то я отрицательный герой вашей личной сказки. Вы сами навязываете мое появление в вашей жизни. Почему? Потому что все вы трусы и слабаки. Вам легче все спихнуть на меня, чем разбираться самим. Когда я с вами, вас жалеют, оставляют в покое, наедине с самим собой.

А мне кто даст волю? Кто отпустит меня? Эгоисты! Ведь я срываюсь с места только по одной причине: слышу вопль нового утопающего. Мое дело либо добить его, либо помочь выбраться на берег. Вот как раз когда я помогаю им выжить, они меня ненавидят. Эта злость помогает утопающим бороться.
Я ведь не зла по натуре, нет. Добродетель  - вот мое нутро. Только вот никто этого не понимает. Может я бы хотела остановиться. Обзавестись семьей и парой кошек. Да только разве мне дано?

Меня зовут Безыходность. Вы, возможно, знаете меня по таким именам как Отчаяние, Безнадежность, Обреченность, Безвыходность, иногда даже Фрустрация. Это моя исповедь. Мое слово, которое я хотела сказать вам веками, да только духу не хватало.