История 2

Бог проснулась, потянулась в кровати, лениво встала, засияла и отдёрнула занавески. За окном загремел хор ангелов.
- Ты тщеславна, - сонно протянул архангел, натягивая одеяло на уши.
- Какое тщеславие? Я их приучаю к послушанию.
- Они поют без отдыха чуть свет.
- Они духи, какая им разница, чем заниматься?
- А мы?
- А мы спим, - перед зеркалом поровнее прилепила ореол. – Ты моё творение, не пререкайся.
- Нечего по своему подобию создавать.
- Какой ты вредина. Пойду поселекционирую.
- Опять кого-то разводишь?
- Ага, человека.
- М? – с интересом посмотрел на неё. – Человека?
- Он вроде тебя, только со страданьем.
- И что он сострадает?
- Не сострадает. Страдает. Поучись у них, красиво. Надо было тебя таким делать.
- Тебе всё страданья и порывы подавай. Ну, хочешь, слезу пущу?
- Хам, - и архангел был выдворен из спальни.
В расстройствах бог походила по комнате и сотворила мужчину мечты, нежно назвав его сынулей.
- И пусть этот хам подумает над своим поведением, - произнесла она сквозь зубы, бросив недобрый взгляд на дверь. – Мальчик мой, ты как?
Сынуля благочестиво улыбнулся.
- Совсем другое дело.
Архангел, потоптавшись за дверью, решил, что бог остыла, и радостно вошёл:
- Я… - замер. – Что эта селекция делает в твоей постели?
- Пока ничего. И вообще учись стучаться.
- Он развалился на моей половине.
- Всё-таки ты мало думал над поведением, - от её взмаха рукой архангел очутился где-то в траве, посреди стрёкота и чирикания.
- Куда теперь? – осмотрелся. – Весьма миролюбивый пейзажик. Огненное озеро с парящими глыбами и гремлинами больше впечатляло. Сентиментализм её не красит, - скривил губы. – Ладно, стоит замаскироваться, мало ли, что она тут населекционировала. Испорчу, по головке не погладит. Подо что бы? Столько звуков, и никого не видно, - в зарослях блеснули чешуйки проползавшей змеи. – Сойдёт, небольшое и шустрое.
С непривычки немного перестарался с размерами, поизвивался, разбираясь, как двигаться, высунул язык. Взяла себе моду чуть что новеньких делать. Страданий ей мужских подавай. Печалей, слёз, грусти романтической. Цветы и завтрак в постель. Старательно разъяснив, чего требуется, она наивно ждала, терпеливо, этого не отнять. Если с остальным понятно, то что такое завтраки и зачем они, он никак не мог взять в толк.
Издалека послышались голоса, томные вздохи и шорох кустов. Архангел притаился, влез на ближайшее дерево и закинул хвост на ветку повыше, чтобы не свешивался.
- Ева, милая Ева, куда ты спешишь? Позволь порадоваться твоей красоте, остановись на минутку. Дай подарить чудесный цветок, который…
С мерным потоком речи архангел начал засыпать. Заснул вскоре и Адам.
К полуночи, тряхнув головой, скидывая последнюю дрёму, архангел снял хвост, сполз и столкнулся с блуждающей по округе Евой, залитой слезами счастья. Привыкнув, что все животные добры, она схватила змею за хвост и потянула к себе:
- Пушистик, ты откуда?
Архангел невольно оглянулся в поисках пушистика:
- Я? Я… я отсюда. А ты откуда?
- И я отсюда. Ты представь, какая сегодня ночь! Что мне говорил Адам! Эх, змея, знать бы тебе, что такое любовь!
- Расскажи, - с нотками обречённости в голосе он решил подыграть женщине. Прощать его, похоже, не собирались, хоть время скоротает. Пусть новичок потешится, успеет ещё напеться в хоре.
- Любовь – это так сложно, не знаю, с чего начать. Это как… Вот ты любишь кушать? Любишь. Это совсем не то. Любовь гораздо сложнее. А солнце любишь? Тоже не то. От него жарко. Когда любишь… Хотя какие тут слова! Я тебе всё покажу сейчас.

- Как ты смел изменить мне с Евой?
- Ты мне с сынулей.
Она нахмурилась:
- Хорошо, я всепрощающий и всепонимающий бог, я тебя прощаю.
- Нечего селекциями страдать, меня туда пихать и трясти потом, есть там что интересное и оригинальное.
- Кого ты предложишь заместо себя?
- Любого, вон, надрываются, поют. Слова никто против не скажет, почтут твоё внимание за блаженство.
- То есть ты моё внимание приятным не считаешь?
- Конечно, когда ты тут с сынулей.
- Я же сказала, что прощаю тебя.
- И всё?
- Чего всё?
- Насчёт Евы.
- Что Ева? Да как ты смел. Да ты! В облике змея! Извращенец.
- Ты смотрела на нас. С начала и до конца, - насмешливо посмотрел на неё. – И кто тут кто? И меня обвинять! Она меня сама своей любовью изнасиловала. Я сопротивлялся.
- Неактивно.
- И надеялся, ты им хоть что светлое дала. Даже объяснять не научила. Всё на пальцах. Сделала себе сынулю и…
- Ничего у нас не было! – она обиженно отвернулась. – Я его слишком своей мечты сделала. Надо было тоже по образу и подобию.
- Вот, чего ты всепрощающая, - гмыкнул архангел.
Мужчин своей мечты она больше не создавала.