Откровение от Алессы. Книга первая Сила Богов

От автора
Вы слышали про Сайлент Хилл? Варианта всего два: или слышали, или не слышали. Безусловно, те, кто слышал, знают, из серии одноименных компьютерных игр от японской фирмы «Конами», что это вымышленный город, так поразивший фантазию игроков всего мира в далеком 1999 году. Сам я познакомился с ним гораздо позже, когда игры стали более реалистичны, но он не оставил меня равнодушным. Воистину, это была потрясающая идея, блестяще исполненная японскими игроделами.
Когда-то кто-то сказал про «Сайлент Хилл»: этот город – бесконечный источник для идей. И вот я создал новую историю об этом городе, историю, в которой люди, знающие оригинальную игру, найдут много знакомого, а другие, по моему мнению, без лишних сложностей поймут и оценят эту историю. Я постарался сохранить неподражаемую атмосферу тех игр, а вышло у меня это или нет – решать вам, уважаемый читатель.
Хочу еще отметить один важный факт для тех, кто не играл в игру, но смотрел фильм: в игре не было объяснения причины, по которой опустел город, в отличие от фильма, где четко говорится о пожаре. Поэтому фильм и игру стоит воспринимать как разные продукты творчества, не связанные друг с другом. Я придерживаюсь игровой линии.


И когда все семь частей соберутся в одно целое
 Тогда проснется великая сила – Сила Богов –
И ровно через 23 года все живое
Будет стерто с лица Земли.
«Откровение от Алессы, стих 16»
Дождь начался внезапно: только что его не было – и уже льет стеной. Случайный путник, окажись он сейчас на дороге, промок бы за несколько секунд. И два человека в «Джипе», едущем со стороны Плизент Ривер, искренне посочувствовали тому бедняге, который им попался по пути минут десять назад. Его «Ауди» съехал с дороги после столкновения со встречным автомобилем, а на обочине его «подкараулил» бетонный столб, как сказал сам водитель. Говард – человек, сидевший за рулем «Джипа», – предложил ему помощь, подбросить куда-нибудь, но тот отказался, сказав, что «там, куда они едут, он уже был и возвращаться не собирается». Удачи ему!.. Они и имени-то его не узнали.
Стало темно, как ночью. Дворники уже не справлялись с таким сильным потоком воды, в свете фар дороги почти не видно. Говард забеспокоился, что повторит судьбу водителя «Ауди». Это было бы неприятным сюрпризом. Патрик – он сидел рядом – вероятно, тоже так думал, судя по его обеспокоенному выражению лица. Говард рискнул высунуться в окно и получше рассмотреть дорогу, но тут же пожалел об этом. Все-таки он успел увидеть, что пока впереди нет машин. Конечно, они уже давно выехали из города и машины встречались все реже, но ехать в такую непогоду было все равно опасно.
– Патрик, я останавливаюсь, – предупредил он.
Патрик молча кивнул водителю и тут же отвернулся.
 Говард включил поворотники и не спеша направил «Джип» к обочине. Аккуратно припарковался (привычка, здесь некому было оценить его мастерство) и заглушил двигатель. Надо было экономить бензин – местность незнакомая, где еще удастся заправиться? Посмотрел на приборы – не так уж и много осталось. Затем Говард отпустил руль и откинулся на спинке сидения, заложив руки за голову. Он хотел расслабиться, и Патрику стоило бы последовать его примеру – неизвестно, сколько времени будет лить дождь. Патрик же, наоборот, весь напряженный, переминает свою пачку сигарет и даже постукивает ногами. Говард решил притвориться, что уснул, глаза закрыл. На самом деле ему нетерпелось ехать, может даже больше, чем его другу, но сейчас не стоит соваться на дорогу.
Наконец, Патрик не выдержал:
- Мы не можем так сидеть, надо ехать.
«Куда ты так торопишься, – подумал Говард, – я и то жду. А ведь это мне стоило бы нервничать». А вслух он сказал:
- Тебе не кажется, что идея с пикником была неудачной? Дождь закончится, но расположиться нам будет негде. Сыро.
- Я не знаю, – ответил тот спокойнее. – По крайней мере, мы увидим наших друзей. Это главное.
- Согласен. Я тоже соскучился по ним. Сколько лет прошло!
Тихо. Патрик перестал стучать ногами, на дороге – никого, и только дождь успокаивающе барабанит по корпусу автомобиля.
Через долгие десять минут по дороге медленно проехал грузовик.
- Смотри, Говард, и в такую погоду люди ездят. Заводи мотор!
- Ну, что ж. Ладно, поехали, – нехотя сказал Говард.
Он включил двигатель. Дворники заработали на всю мощность.
Не спеша, со скоростью двадцать миль в час, машина покатилась по опасной трассе, освещая мокрый асфальт ближним светом. Постепенно Говард обрел уверенность и увеличил скорость. Сверкнула молния, затем еще одна. Видимо, гроза надвигалась с той стороны, куда ехал «Джип». Молнии освещали дорогу лучше фар, и Говард уже совсем успокоился; сбиться с пути они не могли, потому что дорога не разветвлялась, обычная дорога среди леса. Едва Говард успел об этом подумать, как впереди показался перекресток. Это уже проблема для водителя, едущего по незнакомой местности и не имеющего возможности ни у кого уточнить маршрут, но он решил ехать прямо; Патрик же целиком доверился Говарду. Даже не стал задавать дурацкого вопроса: «А ты уверен, что нам туда?».
Еще через несколько сот ярдов пришлось остановить машину: дорогу перегородило упавшее дерево – в него, наверное, попала молния. Прямо ехать уже не было никакой возможности, свернуть было негде, так как по краям дороги плотными рядами высились ели.
- Приехали, – сказал Патрик. – И куда теперь?
- Я не знаю, – ответил Говард. – Это проклятое дерево, словно поджидало нас, чтобы упасть. Не раньше, не позднее.
- Ну-ну, не фантазируй! Скажешь тоже!
- А что тебе не нравится? – Говард повернул голову и посмотрел в глаза соседу. – Грузовик, по-твоему, куда делся?
Патрик рот открыл, но через мгновение рассмеялся:
- Да ну тебя, пугать вздумал! Ясное дело, что он на повороте свернул. Давай тоже туда поедем. Выберемся хоть куда-нибудь.
Говард согласился. Развернул «Джип» и вскоре уже сворачивал в указанном месте. Конечно, это дорога уводила от места встречи, но Патрик предположил, и Говард поддержал, что когда-нибудь им попадется еще одна развилка, и они вырулят куда надо.
- И куда нас приведет эта трасса? – спросил Патрик скорее самого себя, тщетно высматривая какой-либо знак.
Но время шло, от поворота пройдена не одна сотня ярдов, а дорога тянулась ровной полосой и не собиралась никуда сворачивать. Слева и справа возвышались сосны и ели, а перед очередным ударом грома они так угрожающе высвечивались, что невольно становилось не по себе. Встречных машин не попадалось. Ощущение тревоги разрасталось в обоих путешественниках, они оба ушли в себя и молчали.
В какой-то момент в тишине Говарду послышался посторонний звук, словно машина проехала всеми колесами по тонкому листу железа. Что бы это могло быть? Он на секунду высунулся из окна, чтобы не успеть вымокнуть, и действительно увидел плакат с буквами. Кажется, это был указатель с названием города, или что-то в этом роде, но рассмотреть все равно было невозможно, так что вскоре Говард забыл о нем. Примерно через полчаса гроза закончилась, дождь стих, но небо по-прежнему оставалось серым, а воздух – холодным и сырым. Вдобавок к этой противной погоде образовался туман, который понемногу густел. От этого обоих путешественников стало клонить ко сну. Патрик решил не бороться с ним и вздремнуть, пока Говард за рулем; он устроился поудобнее, но, уже закрывая глаза, мельком взглянул на приборы – бензин был почти на нуле. Сон сразу пропал – не хотелось бы застрять с пустым баком посреди леса.
Говард тоже обратил внимание на положение стрелки:
- Как назло ни одной бензоколонки, – сказал Говард, всматриваясь в горизонт. – Видимо, придется просить поделиться всех встречных.
- А когда ты последний раз видел проезжающие машины? Не странно ли?
Говард посмотрел на Патрика. Смотрел секунд пять, не опасаясь врезаться куда-либо, – это было невозможно на такой прямой и пустой дороге, – потом сказал:
- Тогда мы попали!
- Смотри-ка! – сказал Патрик и ткнул указательным пальцем в ветровое стекло. Говард перевел взгляд на ту точку на горизонте, куда показывал Патрик. Далеко впереди он рассмотрел очертания зданий. Значит, там снова начинается цивилизация, там можно заправиться. Говард подбавил газу, и чем ближе «Джип» приближался к цели, тем яснее становилось, что это не просто поселок в глухом лесу, а целый город. На въезде в город красовался плакат: “Добро пожаловать в Сайлент Хилл!”
Проехав мимо всего пары зданий, «Джип» остановился – бак был пуст.
- Конечная! Выходим, – сказал Говард и вышел из машины. Патрик последовал его примеру. Выйдя из машины, он поежился. Выдохнул, и изо рта вышел пар.
- Что, холодно? – спросил Говард, выпустив свою порцию пара. От этого ему почему-то стало весело, и он улыбнулся и хмыкнул. Патрик тоже хмыкнул, и после этого они уже просто рассмеялись: в конце концов, незнакомый город гораздо лучше пустой лесной дороги. Согнувшись от смеха, Говард ухватился за дверцу машины, а Патрик – за ближайший столб; тот был давно некрашен, старая краска облупилась, у самой земли осыпался бетон (его крошки лежали вокруг столба), обнажив арматуру. С противоположной от Патрика стороны висело пожелтевшее объявление о пропаже ребенка. Всего этого не видели ни Патрик, ни Говард.
- Слушай, Говард, – Патрик говорил сквозь смех, – что это за местность-то такая, не знаешь? Как ее там… Сайлент Хилл, кажется?
Говард, наконец, перестал смеяться и дождался, пока Патрик успокоится.
- Да-а, – протянул он. – На какое-то время «холм» перестал быть «тихим». Как это называется… нервный смех?
Патрик отошел от столба и потянулся – у него затекла спина. Огляделся.
- Что-то слишком тихо здесь. Странно.
Насколько далеко позволял увидеть туман, не замечалось ни малейшего признака присутствия человека. Дома стояли ровными линиями, магазины пестрели вывесками, но людей не было. Как будто они просто ушли, исчезли, испарились. Не было не только людей; не слышалось ни пения птиц, ни работающих машин, – не было никаких свойственных городам звуков. Очень необычно. Это сразу дошло до сознания Говарда и Патрика, и только потом они увидели, как замусорены дороги. Обрывки газет и журналов, обломки кирпичей, какие-то тряпки – это здесь было в избытке. Еще попались на глаза кукла без ноги и вставная челюсть. Объяснить это было невозможно.
- Как будто здесь лет десять не ступала нога человека, – сказал Говард.
Они решили не думать об этом, а скорее найти бензоколонку и убраться подальше отсюда – им здесь уже не нравилось. Они направились по Натан Авеню, согласно указателю, никуда не сворачивая. На перекрестках они смотрели на другие улицы – там было все то же. Начали попадаться припаркованные машины, значит, здесь все-таки есть люди, они никуда не ушли, возможно, они еще встретятся. Но пока их не было.
Говард обо что-то ударился ногой и остановился.
- Черт, больно! – он наклонился и поднял кирпич. – Тебе тут совсем не место, приятель.
Патрик усмехнулся.
Говард посмотрел направо, хотел кинуть кирпич туда, но от удивления выронил его. То, что он увидел, было до такой степени нелепо и глупо, что поставило Говарда в тупик. Патрик оторопело уставился в ту же сторону. Там, куда они смотрели, стояла скамейка, на ней сидела кукла в виде розового кролика в человеческий рост с кровавыми следами на шкурке. Что-то необычное было в кукле, и Патрик первым подошел ближе к скамейке: оказалось, что бедный кролик был прикован наручниками за лапку к подлокотнику. От этого зрелища мурашки побежали по телу.
- Что это может означать? – спросил Патрик немного испуганным голосом.
- Я не знаю. Пытаюсь придумать какое-нибудь объяснение, и мозги начинают кипеть. Мне ясно одно: валить отсюда надо. Те психи, которые такое сотворили, могут оказаться поблизости, и это не те люди, с которыми бы мне хотелось встретиться. Какой нормальный человек совершит такое?
- Может, это просто шутка такая?
- Хороша шутка, нечего сказать!
- Ты прав, – сказал Патрик и отошел назад. – Пошли, – добавил он более твердым голосом.
К счастью, вскоре они нашли бензозаправку. Как и следовало ожидать, на ней никого не было, но Говард все же решил посмотреть в двухэтажном здании, вдруг там окажется кто-нибудь. Патрик остался снаружи: он хотел проверить, есть ли бензин в колонках и нельзя ли его слить хотя бы у одной из стоящих здесь машин.
Говард осторожно открыл дверь – в помещении было слишком темно. Он зашел внутрь и подождал немного, пока глаза привыкнут к темноте. В комнате, занимающей весь первый этаж, был полный беспорядок. Наиболее интересным здесь был стол, где среди кипы книг и тетрадей лежала кукла, чье предназначение в этом заведении было абсолютно неясным. Возможно, один из последних посетителей заходил с дочкой. Говард решил подняться на второй этаж. Трудно сказать, что было бы лучше для Говарда – убраться отсюда подальше, или не оглядываясь подняться наверх – но произошло третье: он уже был на лестнице, когда случайно обернулся и посмотрел на лицо куклы и увидел, что у нее вынуты оба глаза. “Она не захотела видеть его деяний”, – мелькнуло в голове Говарда. Откуда пришла эта мысль, он не знал, но мурашки пробежали по его спине. Ладонь прилипла к перилам, и ноги отказывались идти. Нет, дело не в самой кукле и даже не в окружающей обстановке. Кукла напомнила ему одну девушку, которую он знал раньше, и это его испугало. С трудом Говард оторвал от нее взгляд. Стараясь больше не думать об этом, он продолжил взбираться по винтовой лестнице.
Только он оказался на этаже, как в лицо ему кто-то направил включенный фонарик, а следом последовал тяжелый удар битой по животу. Говард, не будучи готовым к такому, не отразил удар, а только охнул и согнулся пополам. Второй удар пришелся по голове, и Говард повалился на пол. Его обидчик встал над ним и замахнулся для еще одного удара, но Говард вовремя сделал подсечку и теперь на полу оказался драчун. Не теряя времени, Говард отпиннул биту и сел на врага. Им оказался испанец лет тридцати-тридцати пяти. Лицо его выражало ненависть к вошедшему.
- Слезь с меня! – закричал испанец.
- А ты меня опять дубасить будешь?
- Нет-нет, уже не буду.
Говард встал и помог подняться испанцу.
- Кто ты? – спросил Говард.
- Меня зовут Энрико, – ответил испанец. Видно было, что он обескуражен произошедшим, но пытался не подать виду. Он поднял свою биту и стал старательно ее рассматривать. – А ты сам-то кто?
- Говард. Мы с другом по ошибке тут. Скажи, что произошло в этом городе?
- Я сам не знаю. Заглохла машина, я пришел сюда и жду кого-нибудь.
- С битой в руках?
- А что? – Энрико посмотрел на своего собеседника с вызовом. – Здесь происходит что-то невообразимое.
Он развел руками, будто показывая, где именно оно происходит.
- Да, я видел, – согласился Говард. – Все куда-то ушли. А здесь, значит, никого не было.
Хотя он ничего не спрашивал, Энрико почему-то оскорбился:
- Будто сам не видишь!
Тогда Говард решил спросить что-нибудь, ему понравилось наблюдать, как выходит из себя испанец.
- Может, это ты вынул глаза той кукле? – спросил он с насмешкой и тут же пожалел об этом, так как испанец грозно обхватил биту и занес для удара.
- Какую такую куклу?! С чего ты это взял?!
Тут поднялся Патрик, и Энрико повернулся к нему. Тот прикрылся руками.
- Спокойно, Энрико – это мой друг, Патрик.
- Ты чего на людей бросаешься? – спросил Патрик. – Радовался бы, что нас встретил.
- Я счастлив, – буркнул Энрико, опуская биту.
Патрик подошел к Говарду.
- В колонках какая-то зеленая жижа, в машинах полный ноль. Как же мы выберемся отсюда? – спросил он.
- Ничего страшного, – утешил Говард. На самом деле его очень озадачили эти слова. Придется идти дальше, но не хотелось бродить по незнакомому пустынному городу. Хотя надежда найти людей еще оставалась. – Пешком дойдем до какого-нибудь другого места, где есть люди.
- Если, конечно, найдете, – вставил Энрико.
- Прежде, чем уходить, – сказал Патрик, – надо попробовать выяснить, куда все исчезли. Может, здесь есть что-нибудь, что объяснит происходящее, – он окинул взглядом комнату: это было большое помещение, в котором, вероятно, жили хозяева бензозаправки. Не ожидая реакции остальных, Патрик начал обыск.
Говард также занялся поисками, не понимая, что они собственно ищут, а Энрико, вместо этого, стал размахивать своим оружием.
Под «что-нибудь» Патрик подразумевал записку, написанную людьми, в спешке покидающими город, объявление в газете о заражении или нечто подобное. Ничего такого не попадалось. Через пятнадцать минут отчаянных поисков Патрик сдался, тогда как Говард уже давно отдыхал в кресле.
- Мы можем уходить, Шерлок? – съязвил Говард.
- Да, конечно, – ответил Патрик задумчиво. Он боялся того, что во всем городе Сайлент Хилл не осталось ни одного человека. Он хотел узнать правду о случившемся, и чем скорее, тем лучше.
Взгляд его скользнул по книжному шкафу. Там, на одной из полок, стояла музыкальная шкатулка, вырезанная из дерева. Украшена она была россыпью драгоценных камней, а на крышке прикреплена фигура… Странная фигура…
Большая рыба, вынырнувшая из морской пучины, с открытым ртом, а во рту у нее человек, – одни ноги торчат. Патрик открыл дверцу шкафа и достал жуткую шкатулку. К нему подошел Энрико.
- Что это? – спросил он.
- Я не знаю. Разве ты не видел ее? – Патрик не отрывал взгляд от фигуры.
- Нет, не видел. Должно быть, не заметил.
- Рыба пожирает человека... Но… зачем?
- Какая прелесть! – восхитился Энрико. – Ну-ка, открой.
- Я не знаю, стоит ли…
- Ну же, а то сам открою. – В нетерпении испанец потянулся к шкатулке.
- Хорошо, хорошо. – Патрик сделал успокаивающий жест свободной рукой. – Я открою. Разобьешь еще.
Поднял крышку так осторожно, будто боялся, что оттуда выскочит чертик. Когда шкатулка была открыта, заиграла музыка. Негромкая, нежная, незнакомая. Говард так и не заинтересовался происходящим, ему было все равно, чем занимаются эти двое, и он продолжал расслабленно сидеть в кресле.
Патрик прислушался и поднял указательный палец – он слышал еще что-то, кроме музыки, но пока не мог разобрать.
- Энрико, ты слышишь голос?
- О чем ты, приятель?
- Тс-с!
Патрик расслышал непонятное бормотание из шкатулки. Мужской голос что-то говорил, но что именно было никак не понять. Тогда Патрик поднес шкатулку к самому уху и, наконец, услышал:
- …Золотые горы. Он обещал золотые горы. Это все достанется мне одному. Я поверил и пришел…
Здесь голос стал еще тише:
- …Сквозь тьму и хаос… презирая друзей… истекая кровью я пришел… к своей могиле…
И тут комнату наполнил дикий крик, исходящий из шкатулки. Энрико вздрогнул. Патрик же, державший шкатулку у самого уха, испытал на себе весь ужас. Неудивительно, что шкатулка выпала из его рук. И замолчала. Говард вскочил.
- Что за черт! – выругался Энрико. – Какого дьявола?
- Ты слышал это? – спросил Патрик.
- Нет, твою мать, не слышал!
- Я про шепот.
- Не слышал я никакого шепота! Чего ты болтаешь?
Конечно, он не мог услышать слова.
- Ладно... забудь… в любом случае… – Патрик растерянно опустил глаза, увидел шкатулку и сказал увереннее: – это стоит вернуть на место.
Патрик резко нагнулся поднять шкатулку и сильно ударился о стенку шкафа, даже одна книга – это была «Алиса в Стране Чудес» – выпала с полки и открылась. Видимо, она неплотно стояла в ряду.
- Слон в посудной лавке, – констатировал Говард.
Энрико тихо засмеялся.
Патрик в смущении стал поднимать еще и книгу, взяв свободной рукой, при этом из книги выпал лист бумаги. Поставив вещи на место, Патрик взял лист – на нем был текст, написанный грубым почерком, – и с удивлением зачитал:
- “Дж. Ингланд просит извинение за свое отсутствие и просит не беспокоиться, так как скорее всего он уже ушел в мотель и будет только завтра.” Странная записка, вам не кажется?
- Записка может и ничего, а вот место ее нахождения – да, – сказал Говард. Он подошел к Патрику и взял лист. Перевернул, но сзади на нем ничего не было.
- Зачем ее вообще класть в книгу?
- То, что мы ее нашли, – это большое везение.
- Не проще ли было прикрепить ее к стене? – удивился Энрико. – На что рассчитывал автор?
- Лучше объясните смысл записки. Кто ее написал?
- Дж. Ингланд или его помощник. Кто же еще? – сказал Энрико.
- Просто супер замечание! – Патрик вскинул руки.
- Не зли меня! – повысил голос Энрико.
- А то что?!
- Да заткнитесь вы! – крикнул Говард. – Кто этот Ингланд? Хозяин бензоколонки?
- Наверное, – сказал Энрико. – Думаю, вам лучше сходить за ним в мотель, и он охотно ответит на все ваши вопросы, а я тут посижу.
Энрико действительно сел на стоящее у окна кресло, показывая полное равнодушие.
- Пожалуй, это хорошая идея, – сказал Говард. – Только как мы туда попадем?
- Держите, – Энрико достал из внутреннего кармана куртки карту и протянул Говарду. Это оказалась карта города. К ней скрепкой была приколота брошюра с названием “Посетите столовую на Рэнделл-стрит”. Говард забрал карту и отдал брошюру обратно.
- Пойдем, Патрик. Здесь больше нечего делать. Пойдем, отыщем этого мистера. А ты не идешь, Энрико?
- Зачем? Я видел здесь побольше вашего и считаю разумнее остаться здесь.
Говард махнул рукой, и они с Патриком стали спускаться, оставив испанца наедине со своими убеждениями.
Когда они вышли на улицу, окно второго этажа открылось, и оттуда высунулся Энрико.
- Советую вам вооружиться! – крикнул он.
Но они не стали его слушать и пошли прочь отсюда.

По карте нашли и отметили место, где они находились, отыскали мотель – тот был не очень далеко, так что они планировали добраться туда относительно быстро. Не тратя зря времени, пошли в нужном направлении. Оба молчали: мысли каждого были заняты увиденным. Сам город, пропавшие люди, шкатулка...
Вдруг перед Говардом упал горшок с каким-то растением и разбился вдребезги. Говард и Патрик остановились. Из осколков полезли дождевые червяки.
- Откуда это он упал? – спросил Патрик.
- Ты, наверное, хотел спросить, кто его сбросил?
- Ты прав.
Оба человека подняли головы. Дом был окутан плотным туманом, но Патрик, все же, смог рассмотреть какую-то тень на балконе седьмого этажа; как раз оттуда и упало, скорее всего, растение в горшке.
- Видишь? – спросил Патрик. – Там. – Он поднял руку и ткнул пальцем.
- Плохо... Какой-то человек... Что он делает? – Говард напрягал зрение как мог.
- Пытается привлечь наше внимание. Эй! Мистер!
Человек не двигался.
- Мистер! Нам нужна помощь!
Говард тоже начал кричать, но человек не реагировал.
- Да что же это он? – удивился Патрик.
Рядом с Говардом упала капля. Не задавая вопросов, оба подошли к месту, куда она упала.
- Кажется, это… кровь, – последнее слово Говард произнес шепотом.
Услышав это, Патрик снова уставился на человека на балконе и застыл, открыв рот. Туман немного развеялся и стало лучше видно тот этаж. Между двумя соседними балконами натянут плакат, на котором красной краской небрежно было написано: «Помогите нам». А человек… он был мертв. Кто-то его перекинул за перила и повесил, да еще нанес ему несколько ран на теле, из которых и капала кровь.
- Черт, Патрик, валим отсюда! Это посерьезнее кролика. Чем быстрее мы выберемся из города, тем лучше для нас.
Патрик послушался, но далеко они не ушли. Уже через несколько ярдов им перегородил дорогу заслон, представляющий собой высокую стену, занавешенную огромной простыней. И ни одной двери, ни одного окна, в которое можно было забраться.
- Час от часу не легче! – воскликнул Патрик. – Ты только посмотри, Говард. Что у них такое произошло?
- Честно говоря, даже не представляю. Более того, я начинаю думать, что мы здесь не найдем никого, кто сможет нам это рассказать.
- Почему ты так говоришь? Еще есть надежда. Город большой.
Говард подошел к стене на расстояние вытянутой руки и прикоснулся к простыне. Затем вернулся назад и показал Патрику – на его руке была какая-то слизь, которую он, затем, стряхнул.
- А ты сам не понимаешь? Посмотри вокруг, – Говард расставил руки и повернулся вокруг себя. – Здесь нет никого из жителей. Только мы, Энрико и, возможно, еще несколько заблудших душ, также недоумевающих, что происходит.
- Не говори так! – Патрик схватил Говарда за воротник. – Здесь должен быть кто-то, должна быть какая-то надежда. Ингланд. Он здесь, и он все нам объяснит.
- Хорошо-хорошо, – Говард убрал от себя руки Патрика. – Возможно это так. Может, мы встретим его или кого-нибудь другого. Но сейчас нам надо подумать, как пройти к мотелю.
Патрик задумался.
- Дай-ка сюда карту, – сказал он.
Получив, что хотел, он внимательно рассмотрел ее.
- А почему бы нам не обойти по соседней улице? – предложил он. – А там выйдем к мотелю.
- И в самом деле, – улыбнулся Говард. – Об этом стоило подумать в первую очередь. Какая-то в этом городе обстановка, не располагающая к трезвым размышлениям. А может, это увиденное так на нас влияет.
- Может и так, странного здесь с избытком.
Они отправились к той дороге, по которой без труда попали в нужное место. По счастью, на этой улице не было никакого заслона.

Мотель оказался двухэтажным комплексом в форме буквы “П” с одинаковыми дверями. Здание встретило приятелей так же недружелюбно, как и все остальное. Тот же мусор на асфальте вокруг, такие же заброшенные машины. Никто не выглядывал из окон комплекса, не раздавалось никаких звуков, кроме гнетущего шепота тишины. Наружная лестница на второй этаж обвалилась. Согласно той же карте, из мотеля можно было достаточно быстро добраться до парка, откуда открывался вид на озеро. И Говард, и Патрик отметили, что при прочих обстоятельствах и без этого тумана они бы с удовольствием здесь остановились отдохнуть денек-другой.
Встал вопрос о том, в каком именно номере обитал мистер Ингланд. Говард предложил начать с противоположных концов мотеля и двигаться к центральным номерам. Они начали пробовать одну дверь за другой, стучали в них, но все они были надежно заперты, и на стук никто не отзывался. Значит, здесь им было нечего делать. Одновременно они взялись за ручку последнего среднего номера.
- Давай ты открывай, – предложил Патрик.
Говард кивнул головой и, затаив дыхание, повернул ручку..., но дверь не поддалась.
- Нет, так не должно было произойти, – сказал Патрик, отступая назад. – Эта дверь должна была открыться! Ведь та записка…
- Ты же не думаешь, что мы что-то пропустили? – спросил Говард.
- Я не знаю, не знаю!
- Думаю, нам стоит вернуться обратно на бензозаправку.
Говард положил руку Патрику на плечо, успокаивая. И тут Патрик увидел.
- Смотри, Говард.
Он показал в сторону. Там, полузакрытое ветвистым кустарником, стояло небольшое сооружение. Скорее всего, это был домик для охраны. Патрик устремился к двери и повернул ручку. К счастью, дверь поддалась.
Внутри было темно. Патрик наощупь обнаружил торшер и включил тусклый свет, от которого стало не намного светлее. Здесь был такой же бардак, как и везде.
- Да что ты будешь делать! Там что, всего двадцать пять ватт что ли? – сказал он.
К торшеру подошел Говард. Он провел рукой по абажуру: ладонь покрылась толстым слоем пыли.
Патрик уже приготовился начать в полумраке искать новые записки, как вдруг из соседней закрытой комнаты раздался стон. Патрик кинулся туда, за ним поспешил и Говард. В комнате – это была комната отдыха – ярко горела настольная лампа, у одного из двух занавешенных окон стояло кресло, а в кресле дремала молодая девушка. На вид ей было лет 18. Друзья в нерешительности остановились на пороге. Она была так красива! Длинные темные волосы, симпатичное загорелое личико, стройные ножки. А как она была одета! Стильная кожаная куртка, поверх блузки, джинсовая мини-юбка, изящные маленькие туфельки. Не говоря уж о том, что спящие люди всегда выглядят милее.
- Даже жалко будить такую красотку, – прошептал Патрик, не отрывая глаз от ее бедер.
- Но, тем не менее, она нам, может, все разъяснит, – прошептал в ответ Говард.
- Давай дадим ей еще минуты две.
Они подкрались ближе и остановились напротив девушки, скрестив руки на груди. И тут она проснулась, вскрикнув от неожиданности.
- Спокойно, девушка, – сказал Говард ретируясь. – Мы не сделаем вам ничего плохого.
Но девушка возбужденно смотрела по сторонам, словно разыскивая кого-то.
- Где мой отец? – спросила она. – Что вы с ним сделали?
Она вскочила с кресла и начала колотить Патрика – он стоял ближе к ней. Тот попытался остановить ее.
- Что вы, девушка, мы даже не видели его. Вы вообще вторая, кого мы встретили, – оправдывался Патрик.
Девушка прекратила драться и отступила.
- А давно вы пришли в комнату? Сколько времени вы пялились на меня?!
Друзья переглянулись.
- Ну, как бы вам сказать… – начал Патрик. Говард его перебил.
- Думаю, нам с другом стоит извиниться за то, что мы воспользовались… так сказать, ситуацией, и… забудем об этом. Могу ли я узнать, как вас зовут?
- Что ж. Я принимаю ваши извинения. Я – Лили.
- Очень приятно. Я – Говард, а это – Патрик. Полагаю, вы с отцом приехали сюда из другого города, так?
- Именно. Непогода застала нас врасплох, и мы оказались здесь. А откуда вы узнали?
- У нас похожая история, – ответил Говард.
- И у того странного парня на бензозаправке тоже, – добавил Патрик.
- А где ваш отец?
Лили села обратно в кресло и скрестила ноги.
- Мы сразу доехали до мотеля и очень удивились, что никого нет. Отец отправил меня сюда, занавесил окна, а сам пошел искать людей в городе. Неужели вы его не встречали?
- Увы, нет, – ответил Говард.
Патрик подошел ко второму окну и встал к нему спиной.
- Мы не найдем мистера Ингланда, – неожиданно сказал он.
Лили посмотрела на Патрика. Она не понимала, о чем он.
- Думаю, нам стоит забыть о нем и помочь Лили найти ее отца, – сказал Говард.
На глаза Говарду попался телефон. Тот стоял на тумбочке у стены возле кровати. Он поднял трубку и прислушался. Тишина. Телефон не работал. Почему-то Говард не удивился. Патрик посмотрел на телефон с сожалением: он-то не рассчитывал, что телефоны не будут работать.
- Думаю, нам стоит… – начал Говард.
Он не договорил. Ему помешал Патрик. Он только что распахнул шторы и с криком: «черт возьми!» отскочил назад.
В следующее мгновение раздался звон бьющегося стекла, и в окно полезло нечто. Только в полной темноте его можно было бы принять за человека. Несомненно, существо было человекообразное, но один только его рот бросал в дрожь: огромный как у Шалтай-Болтая, с множеством акульих зубов. Сгорбленное существо плюхнулось на пол и начало медленно подниматься, цепляясь крючковатыми пальцами за стол и стену. Лили завизжала, вскочила с кресла и спряталась за Говарда. Тот тоже струхнул, но держался как можно спокойнее. Патрик же вовсю мчался к двери, переворачивая на бегу стулья. Его вполне можно было понять. Существо уже выпрямилось во весь рост и высунуло длинный алый язык, раздвоенный на конце. При этом оно выгнулось назад, обнажив большое желтое брюхо. Говард быстро окинул взглядом комнату – Патрик уже выскочил на улицу.
- Лили, – шепнул он, – беги на улицу, быстро.
Но Лили встала как вкопанная, лишь плотнее прижалась к Говарду. Существо кинулось на них, но Говард уже схватил бесполезный телефон и что есть силы ударил монстра по голове. Тот ухнул и грохнулся на пол. Лили подскочила к нему и начала его пинать. Говард схватил ее за руку.
- Лучше уйдем отсюда, пока он не очнулся.
Пришлось применить силу, так как Лили не унималась. Выбежали на улицу и тут же уткнулись в Патрика. Он беззвучно открывал рот и показывал куда-то вверх. Говард посмотрел по направлению руки: на крыше здания сидело еще две твари. Одна из них приподнялась и начала крутить головой по сторонам. Видимо, она искала своего собрата, растянувшегося в доме.
Говард подал знак остальным пригнуться и держаться вне поля видимости монстров. Прячась от них, люди добрались до дороги. В это время распахнулась дверь дома, и оттуда выскочил первый монстр. Он, конечно же, увидел компанию и попер на них, но тут прозвучал еле слышный свист откуда-то издалека, и чудовище стремглав помчалось к нему. Другие два последовали за ним.
- Что это было? – удивленно спросила Лили, когда опасность миновала.
- Если ты про сигнал, то я понятия не имею, – сказал Говард. – Но, в любом случае, нам повезло.
- Это существо… Оно… не человек? – от страха Лили вся дрожала.
Патрик подошел к девушке и обнял за плечи, успокаивая.
- Да, это не человек. Я… не знаю, что это, но оно ушло. И те двое – тоже.
- Эти зубы, он мог убить нас. – Девушка повернулась к Патрику и прижалась к его груди. Он обхватил ее и погладил по волосам. Говард, в это время подумал, что должно быть девушка перенесла сильное потрясение, раз позволяла Патрику так себя вести. – Мне страшно. Вдруг они вернутся?
- Ну, успокойся. Они ушли и, пока действительно не вернулись, давайте решим, что будем делать дальше.
Лили подняла голову:
- Вы ведь поможете мне найти отца, как обещали? Или просто возьмите меня с собой, я не хочу тут оставаться. – В ее глазах читалась надежда.
Говард прошелся взад и вперед, раздумывая. Он нервничал.
- Вот что мы сделаем, – сказал он. – Вы с Патриком идите в полицейский участок: возможно, там еще кто-нибудь есть. По крайней мере, вы сможете связаться с соседними городами. Я же вернусь на бензоколонку и поговорю с Энрико. Может, он видел твоего отца.
- Что ты говоришь?! – повысил голос Патрик. – Ты предлагаешь нам разделиться?! Ты же видел этих монстров! – Он отпустил руки. Лили отошла в сторону.
- Ты сможешь защитить девушку, только найди что-нибудь увесистое. А о себе я как-нибудь сам позабочусь. Потом встретимся где-нибудь.
- Где ты предлагаешь? Эти сволочи могут быть где угодно.
Говард достал из кармана куртки карту. Недолго на ней искал.
- Вот, – показал он. – Где-то на этой улице, согласно брошюре, есть столовая. Она должна быть достаточно близко от полицейского участка – всего-то несколько кварталов. Давайте там встретимся. Это наиболее оптимальный вариант.
Патрик решил согласиться. В любом случае, сам он ничего предложить не мог.
- Хорошо, мы так и сделаем. – Патрик подошел к стоящему неподалеку покосившемуся забору чьего-то не менее старого дома и оторвал от него доску, из которой торчали два ржавых гвоздя. – Идем, Лили.
Девушка вцепилась в свободную руку Патрика. И они направились по Мансон-стрит по направлению к полицейскому участку.

Говард смотрел на удаляющуюся пару, пока те не свернули за угол. После этого он пошел обратно на бензозаправку. Он не задумывался о том, встретит ли их еще раз; город давил на него и словно пил из Говарда жизнь, что объяснялось также присутствием здесь враждебных существ. Говард лишь надеялся, что в полицейском участке есть люди, которые смогут помочь Лили и Патрику. Полицейские всегда должны приходить на помощь, это их работа. Хотя, вполне вероятно, что и там никого нет, но об этом не стоит думать. Говард остановился и посмотрел на окружающие его здания. “Что же могло такое произойти, – думал он, – что весь город мгновенно опустел? Террор? Война? Не похоже – остались бы следы от взрывов, трупы повсюду, но их нет. Пожар? Но я не видел его признаков, только сильную запущенность. Эпидемия? Тогда это был бы какой-то смертельный вирус, превративший некоторых людей в уродливые создания. Это можно допустить, хотя это, пожалуй, из области фантастики. Удивительно и то, что ни о каких инцидентах в этом районе нигде ничего не сообщалось. Даже если это произошло много лет назад, я бы наверняка знал об этом. По крайней мере, перед въездом в город должен был быть хоть какой-то предупреждающий знак. Но его не было!.. Или все-таки был?.. Минутку”. Говард присел на бордюр и обхватил голову руками. “А ведь знак был! Только его наверняка сбило молнией. И именно на него мы и наскочили тогда, на дороге. А проклятый дождь не дал нам рассмотреть его. И Лили с отцом его не заметили, и Энрико тоже”. Теперь Говард не сомневался в этом. В своем воображении он отчетливо представлял этот злополучный знак. “Внимание! Впереди заброшенная зона. Просьба проезжать не останавливаясь”. Или что-то вроде этого. Говард вскочил… и совсем не вовремя почувствовал приближение голода. Конечно, в машине есть кое-какие запасы, но что если зайти в здешний магазин? В одном из домов как раз было то, что он искал, вот только вывески не было и в помине. На поверку дверь первого магазина оказалась крепко заперта, а вот дверь соседнего поддалась.
Говард зашел внутрь и обнаружил уже привычный беспорядок. Едва он сделал пару шагов, как у него мелькнула мысль: “Зачем ты здесь?” “Чтобы покушать”, – ответил он себе.
Магазин, куда попал Говард, был кондитерской, но вскоре выяснилось, что все съестное уже давно таковым не являлось: в коробках от печенья осталась лишь труха, конфеты растаяли и слились в противную лужицу, пирожными, казалось, можно было забивать гвозди. Говард осознал глупость своего положения – зашел поесть в магазин, не работающий уже бог знает сколько лет. На что он надеялся? В помещении даже находиться было невозможно: стоял крепкий затхлый запах, а самым омерзительным были черви, ползающие по засохлым булкам. Завидев их, Говард пошатнулся – он не выносил таких противных сочетаний – и отступил назад к большим стенным часам. Он случайно облокотился на них, и те так резко отошли в сторону, что Говард грохнулся на пол. За часами находился проем, ведущий в соседний запертый магазин. Это заинтересовало Говарда, и он прошел туда. Это оказался магазин электроприборов. Чего здесь только не было, но Говард в первую очередь заметил элегантный топор бордового цвета, висевший на деревянной подставке, так и просившийся в руки, и недолго думая поспешил им вооружиться. Убрав его так, чтобы тот не мешался – для этого он оттянул ремень джинсов и заткнул туда топор,– и бегло оглядев помещение, Говард обнаружил шкаф с бензопилами. Шкаф был взломан и один отсек пустовал. “Видимо, здесь побывал какой-нибудь бедолага, вроде меня, и вооружился как смог, но для меня такое оружие все же грубовато”, – подумал Говард. С тем он и покинул магазин, поспешив к бензоколонке.

- Тебе страшно? – спросил Патрик.
- Еще как, – ответила Лили. Она шла позади свого защитника и постоянно озиралась по сторонам, опасаясь нападения Акулоголовых – так она окрестила тех монстров.
- Не возражаешь, если я закурю? – не получив отказа, Патрик достал сигарету и затянулся. – Тебе стоит отвлечься. Давай ты мне расскажешь о себе, а потом я о себе.
- Хорошо. Только сначала ты, я пока не в состоянии связно мыслить.
- Ну что ж, слушай (пауза). – Патрик стал говорить с перерывами на затягивание сигаретой. – Я работаю в обычной, ничем не примечательной, фирме в скучной должности заместителя начальника отдела маркетинга, а начальником является известный тебе Говард… мой друг…
- Ты считаешь, что работа заместителя скучная? – удивилась Лили.
- Конечно! (пауза) Настоящая должность – это должность начальника, а остальные для меня не существуют. Надеюсь, в скором будущем все изменится, и я тоже буду начальником какого-нибудь отдела (пауза).
- Неужели тебе все равно, чем ты будешь тогда заниматься?
- О, Лили, – улыбнулся Патрик. – Здесь главное – престиж, тогда откроются широкие возможности, а работа… к любой работе можно привыкнуть.
- Я не согласна с тобой, – возразила Лили. – Ты говоришь странные слова. Я считаю твою позицию неверной. По-моему, главное, чтобы работа тебя интересовала, а должность не столь важна.
- А по-моему, ты еще многого не понимаешь (пауза). Хотя это всего лишь твое мнение, но с ним, пожалуй, стоит считаться.
Вдруг Лили остановилась. Патрик, как раз смотрел на нее, и поэтому не сразу понял, в чем дело. Остановился сам и повернул голову. Фантастика! Дорога, по которой они шли, резко обрывалась настоящей пропастью, пересекавшей улицу от левого дома до правого. Земля была словно вырвана неведомой рукой, дома на краю обвала стремились рухнуть вглубь него. Зрелище было столь необычайным, столь неописуемым, что Патрик поначалу решил, что это галлюцинация. Лили подобрала камень и бросила в пропасть. Нет, это не сон – камень полетел вниз, но звука удара о землю они не услышали. Само расположение пропасти было очень странным. Она не могла здесь находиться до строительства города, о чем говорили асфальтовая дорога и дома, которые были словно порваны. Но трудно было поверить в противоположное: невозможно было представить те силы, которые могли породить такой огромный провал.
Патрик подошел к самому краю обрыва и, нервно докурив сигарету, стряхнул пепел в пропасть, а следом отправил туда же и окурок.
- Черт те что! – сказал Патрик. – Давай-ка уйдем отсюда побыстрее.
- И как мы попадем на другую сторону? – спросила девушка.
- Как? Значит, здесь пройти не удается. Насколько я помню карту, которую показал мне Говард, можно вернуться на Кац-стрит, а оттуда свернуть на Харрис-стрит. Пошли?
Патрик, было, пошел туда, но увидел, что Лили не тронулась с места – она продолжала стоять и непонимающе смотреть в пропасть. Пришлось вернуться, взять девушку за руку и силой утащить от этого места.
Какое-то время она молчала, когда же пришла в себя, начала спокойно говорить. Она рассказала о себе.
– Я еще в школе знала, что буду экономистом, готовилась к этому. Мне мама посоветовала, и я была не против. А мой отец… Он хотел мне другой жизни, не такой. Не знаю, почему. Он хотел, чтобы я стала актрисой, это была его мечта. Они с мамой часто ссорились из-за этого. Немного странно, правда? Обычно родители не хотят, чтобы их дети становились актерами или музыкантами. Считают, что это не серьезно. Но мой отец не такой… Потом, когда мамы не стало, он все-таки настоял на своем. Как раз к тому времени я закончила школу, и пора было выбирать, что делать дальше. Хотя моя подруга, Хизер Мейсон, пыталась меня уговорить не слушать отца, я решила целиком доверить ему свою судьбу. Я поступила в театральную академию, где и отучилась год с небольшим, пока недавно меня не послали на пробы для какой-то мелкой роли в одном фильме. Для съемок надо было ехать в другой город. Я думала, что сама доберусь туда, к тому же мой отец был сильно занят, но в последний момент он освободился и решил меня отвезти. Отвез... Где он теперь?
Лили расстроилась от собственного рассказа и у нее уже закапали слезы. Еще бы, ведь с ее слов получалось, что отец вполне мог и не оказаться в этом городе, если бы не случай. Патрик попробовал ее успокоить.
- Выходит, ты собираешься стать великой актрисой? Интересно бы узнать, какая должна была быть твоя первая роль.
- Ну, я должна была играть одну из жертв сексуального маньяка, про которого и был этот фильм.
- Ничего себе, – только и сказал Патрик. Он уже перехотел что-либо спрашивать у Лили, а та опять погрузилась в молчание.
Так они и дошли до самого полицейского участка. Увы, изнутри не доносились голоса полицейских, но, возможно, они прячутся внутри здания. Патрик отворил тяжелые металлические ворота, ведущие к участку, убедился, что внутри нет тех созданий, и пропустил Лили вперед. Нужно было всего лишь дойти до дверей здания, всего несколько ярдов. Но Лили успела обнаружить нечто воистину ужасное. Она проходила мимо полицейской машины – у той была открыта дверь со стороны водителя – и услышала неприятный звук. Кто-то грыз кость, и слышалось ворчание. Лили не удержалась и повернулась по направлению к звуку: около машины лежал изуродованный труп мужчины средних лет. Над ним трудились три псины – уродливая разновидность мопса с выдранной клоками шкурой и волочащимся по земле пузцом. Их головы украшали небольшие рожки. Видимо, они накинулись на человека, когда тот стоял, согнувшись, у машины и что-то в ней искал. Одна псина, грызущая левую ногу жертвы, почувствовала гостей. Она повернула свою голову, и Лили увидела большие, горящие дьявольским светом, глаза. Лили сняла туфельку и кинула в морду мопсу, та пролетела в стороне от собаки. После чего Лили бросилась бежать за Патриком – визжать у нее не было сил. Мопс проводил взглядом туфельку, затем зарычал, и два других кинулись к нему. Вместо того чтобы гнаться за Лили, они кинулись на новый для них предмет; один мопс успел первым и вцепился в туфлю зубами, другие стали отбирать ее у него. Тут подоспел Патрик и ударил одну из собак палкой. Собака взвыла и приготовилась напасть на обидчика. Но Патрик уже нанес новый удар, вонзив гвозди глубоко в спину псине, и убил ее. Две другие попытались напасть на него, но Патрик метким ударом убил еще одну, а третья сбежала, поджав хвост. Патрик подобрал изрядно потрепанную туфельку и подал Лили.
- Спасибо тебе, Патрик, – сказала Лили, посмотрев на обслюнявленную туфлю, – но я лучше босиком похожу.
С этими словами она сняла вторую и выбросила в кусты. Еще раз посмотрела в сторону трупа и переменилась в лице. Она подбежала к мертвому человеку и опустилась на колени.
- Отец! – она зарыдала. – Нет! Этого не может быть!
Патрик понял, в чем дело. Отец Лили… он не смог дойти до людей, нашел лишь смерть. Патрик представлял горе девушки. Нельзя сейчас заставлять ее идти, она должна выплакаться. Он оставил ее на несколько минут с телом, а сам обошел территорию участка. Сейчас собак не было, но могут придти новые. Через пять минут вдалеке послышался вой собак – собиралась новая стая. Патрик подошел к девушке.
- Нам надо зайти внутрь, – сказал он.
- Оставь меня! Я никуда не пойду! – ответила та сквозь слезы. Она обнимала мертвое тело.
- Но скоро сюда сбегутся новые псины. Я не смогу тебя защитить от большой своры.
- Ну и оставь меня, я лучше умру с отцом!
- Ты не понимаешь, что говоришь. Пойдем!
Девушка посмотрела на Патрика со злостью:
- Я же сказала, уйди!
- Но ты должна жить, – Патрик положил руку ей на плечо, но Лили сбросила ее.
- Зачем? Папа был для меня всем, а теперь... Ради чего мне... Что я могу без него? Я останусь здесь и уйду вслед за ним!
- Ну, ты молодая, ты сможешь многого добиться в жизни и без него, хотя это тяжело.
- А для чего? Чтобы однажды со мной произошла какая-нибудь нелепость, вроде этой?! – она показала на труп.
Патрик уже не знал, как ее убедить. А вой становился громче. И тут он понял, что должен сделать.
- Ради меня! Живи ради меня!! Потому что я полюбил тебя сразу как увидел!!!
- Ты? – Лили прекратила рыдать. – Это невозможно... Я…
Лили поднялась с земли и непонимающе уставилась на Патрика. Тот не стал медлить ни секунды: притянул ее к себе и поцеловал. Лили как будто ничего не почувствовала, но когда Патрик взял ее руку и повлек за собой, спокойно пошла за ним... О чем она думала?

На горизонте показалось знакомое здание бензозаправки. Как будто ничего не изменилось, но, помня о недавнем нападении зубастых тварей, Говард все же замедлил ход и всмотрелся в здание. Поняв, что ему ничто не угрожает, он ускорил шаг и, добравшись до своей цели, открыл нужную дверь. Внутри все было по-прежнему, и Энрико, наверняка, снова спрятался наверху с битой. Говард остановился в дверях: “Энрико… Может, он и видел отца Лили, а, может, и нет. Вообще-то, у него было не так уж и много времени, ведь испанец сказал, что сразу пришел сюда. К тому же, Энрико бы сказал, если кого видел, хотя он не очень разговорчив... Стоит надеяться, что Патрику больше повезет... И чего ради я вообще потащился сюда? Ах да, у меня же была другая идея, и Энрико тут совсем не причем. Мне надо добраться до моей машины…” Разговаривая так сам с собой, Говард опустил руку в карман куртки и достал скомканный листок. Не отдавая отчет своим действиям, он развернул его, пробежал глазами по тексту и уставился на одно из слов.
- Вот только тебя тут еще не хватало!! – рассердился Говард. Он нервно смял листок и швырнул в угол комнаты, где кто-то уже накидал большую кучу мусора.
После этого минутного замешательства Говард все же решил подняться к Энрико.
- Энрико, это я! Не бей меня! А то получишь топором!
Говард поднимался по лестнице, прикрывая голову книгой, благоразумно взятой со стола на первом этаже – если Энрико захочет ударить его по голове, книга хоть как-то смягчит удар. Другая рука была занята топором. Но наверху никого не было. Говард отбросил ненужную книгу и удивленно осмотрелся.
- Не прячься… выходи… эй! Есть тут кто живой?
Никто не отзывался.
- Ну и хрен с тобой.
Говард махнул рукой и, пройдя к креслу – оно стояло здесь же – без сил обрушился в него. Кресло было весьма удобным, а он уже устал бродить по улицам, поэтому он откинул голову и закрыл глаза. “И все же, куда ушел этот испанец?” – подумал он засыпая. Топор вывалился из его рук и гулко ударил об пол.
...И тут зазвонил телефон на первом этаже. Говард очнулся и вскочил. “Кажется, я отключился”. Телефон продолжал дребезжать. Честно говоря, Говард не помнил, чтобы он видел здесь это замечательное чудо техники, столь важное сейчас. Он уж подумал, что теперь сможет вызвать помощь, но сначала надо ответить на звонок. Говард протер заспанные глаза и поспешил к телефону, запнувшись о топор. “А, черт!” Не больно, но неприятно. Спустился, но телефона не нашел. “Как странно”. Повторный звон раздался откуда-то из шкафа, стоящего возле двери. Говард нерешительно открыл дверцу и увидел старый телефонный аппарат, который тут же зазвенел снова.
- Алло! – Говард поднял трубку. Ему не отвечали, лишь громко сопели. – Говорите!
Послышались короткие гудки. Говард швырнул трубку на рычаг, и в этот момент... Страшный взрыв прогремел внезапно... Говард не успел ничего почувствовать, он лишь закричал и... проснулся в том же кресле.
“Приснится же, – подумал Говард, вытирая пот со лба. – Надо, пожалуй, уходить отсюда”. Он, было, пошел к лестнице, но запнулся об топор. “А, черт!” И тут внизу зазвонил телефон. Внутри у Говарда все похолодело, он знал, что сейчас произойдет. Времени на раздумья нет – он метнулся к лестнице, тут же обернулся, подхватил топор – нет времени воспользоваться лестницей, – и с разбега прыгнул в окно. Раздался звон разбитого стекла. Говард даже не ощутил боли – он поднялся и изо всех сил кинулся как можно дальше от бензозаправки. Еще чуть-чуть. Прогремел взрыв, подбросивший Говарда, а когда все улеглось, от здания остались одни обломки. И только после этого Говарду стало по-настоящему страшно, до него дошло, в какой великой опасности он находился. Он предвидел свою смерть, но что бы случилось, если не этот сон, если не топор? Чудо спасло ему жизнь, и мысль об этом сводила с ума. И тогда он понял, что во что бы то ни стало должен поскорее убраться из этого города. И плевать на Патрика, Лили с ее отцом, Энрико – они справятся как-нибудь без него.
Говард выхватил топор и кинулся по дороге к машине. Собственно, Говард уже был на полпути к помешательству. Он бежал по улице, а за ним гнался Панический Страх. Говарду всюду мерещились Зубастые – он только судорожно бросался из стороны в сторону и отмахивался своим топором, рискуя отрубить себе что-нибудь. А тут еще раздался вой собак. Проносясь мимо скамейки с кроликом, Говард затормозил и, не понимая, что делает, перерубил ему наручники.
- Беги, дружище, спасайся, – говорил Говард как безумный. – Ты еще можешь удрать отсюда, я верю в тебя. И не благодари меня.
Говард отсалютовал кролику и помчался дальше.
Добравшись, наконец, до машины, он плюхнулся на место водителя и попытался завести мотор. Глухо. Машина не заводилась.
- Черт, черт, черт, – Говард бил руками по рулю. Внезапно его осенило. Он глубокомысленно поднял указательный палец. – Пешком!
Выскочив из машины и даже не удосужившись захлопнуть дверь, он пустился по улице в сторону, откуда они с Патриком приехали. Ярдов через двести дорогу пересек огромный каньон, полностью преградив дорогу. Говард упал на колени и застыл от изумления, затем опустился на четвереньки и подполз к краю. Он заглянул в каньон, и у него закружилась голова.
- Этого не может быть, мы же тут ехали! – он зарыдал и поднял руки к небу. – Нет! Нет! Нет! Отпусти меня!!! Я ничего тебе не сделал!!!
Он повалился на землю и пролежал там...

***

В субботу с утра Говард позвонил Патрику.
- Алло, кто там? – спросил Патрик сонным голосом.
- Привет, это я. С добрым утром! Слушай, тут мне пару дней назад звонил Марк. А я совсем закрутился с работой, из головы вылетело.
Патрик оживился.
- Марк? Тот, с которым мы учились?
- Он самый.
- Да ты что?! И как он?
- Да ничего, говорит, что жив пока. Они с Розой пригласили нас на пикник.
- Здорово! Нет..., ты меня не разыгрываешь?
- Да правда!
- И когда?
- Да вот, собственно, сегодня.
- Ух ты! Столько лет их не видел. А где и во сколько собираемся?
- Ты же знаешь, как они далеко живут. Через час подходи ко мне, и вместе поедем к станции Н-ской.
- Хорошо. Бегу собираться.

***

...пока ему не пришла в голову ужасная мысль, и эта мысль была о самоубийстве. Говард, точнее то, чем он стал, не решил прыгать с обрыва, нет. Он пошатываясь пошел к машине. Дойдя до цели, он с трудом залез на переднее сидение и открыл бардачок. Оттуда вывалился револьвер и пара коробочек с пулями.
- Нет, город, шалишь. Ты меня не возьмешь.
Говард с трудом зарядил трясущимися руками оружие и засунул дуло себе в рот. Нажал курок – осечка, – еще раз – то же самое. Вытащил револьвер и, размахивая им, прокричал в пустоту тумана:
- Я и покончить с собой не могу?! Что же ты для меня задумал?!
Говард сделал еще пару попыток выстрелить себе в висок, затем с досады бросил револьвер на пол. При ударе он выстрелил, сделав дырку в отделке. Говард только взмахнул руками и полез за оружием. Револьвер отскочил куда-то под сиденье, так что Говарду пришлось как следует покопаться. Его рука, в первую очередь, нащупала какой-то листок. С интересом он вытащил записку. Забыв об оружии, Говард вперился в нее взглядом. Та была написана небрежным размашистым почерком.
“Говард, Патрик и любой, кто это читает. Нам – Энрико и моей бите – надоело торчать на колонке. К тому же, мне захотелось есть. Так что, скорее всего, я в столовой. Ищите меня там, амигос”.
Он отложил записку. “Испанец там, и он поможет мне выбраться отсюда. К тому же я смогу поесть, ¬– Говард ухмыльнулся. – И откуда у меня тяга к каннибализму?” Он с легкостью поднял револьвер и побрел в сторону столовой, смеясь над собственной шуткой.
Он выбрал дорогу, по которой можно было быстрее добраться до столовой. Топор он держал в руке, а револьвер заткнул за ремень. И тут у Говарда резко заболела голова. Боль была просто невыносима. Возможно, это эффект от помешательства, может, что-то еще, – Говард не знал и не хотел знать. Он остановился, отбросил в сторону мешающий топор и поднес руки к вискам. Потер виски. Боль немного отступила, и Говард понадеялся, что сможет продолжить путь. Подобрал топор – осторожно, не делая лишних резких движений. Но не пройдя и несколько ярдов, почувствовал себя совсем плохо: привычный мир начал бледнеть, изо рта пошла пена. Говард упал, но вскоре собрался с силами и, шатаясь, пошел дальше. Вдруг его оглушил гром, от которого Говард выронил топор, зажал уши и упал на колени.
- Сэр, вам плохо? – раздался голос.
Кто-то, Говард слабо видел и смог рассмотреть только силуэт мужчины среднего роста, стоял рядом и, кажется, смотрел на него.
- Э, да вам совсем худо! Ничего, сейчас я вам помогу.
Силуэт исчез, но вскоре снова появился, держа что-то небольшое в руках. Человек подошел ближе, наклонился, и в следующее мгновение Говард почувствовал укол в ногу.
- Ну вот, теперь вам будет легче.
Действительно, уже через полминуты Говард ощутил прилив сил, зрение вернулось, а в голове снова стало ясно. Он взглянул на своего спасителя. Мужчина оказался лысоватым, в очках. Одет он был в серый костюм, весьма обычный. Это был ничем не примечательный человек средних лет, на которого вы бы и внимания не обратили в людской толпе. Но именно ему Говард был обязан сохранением своего рассудка. Как же глупо он себя вел все это время: ползал, хотел покончить с собой! Говард неуверенно встал на ноги.
- Спасибо. А вы что, – доктор? – спросил он.
- Да. Удивительно, что я вас встретил. Вы – первый человек, которого я вижу здесь.
Говард увидел велосипед, стоящий неподалеку, на раме которого лежала сумка, не иначе как с медикаментами.
- Это он меня так оглушил? – Говард показал пальцем на велосипед.
- Похоже на то. Я позвонил вам, что бы вы меня заметили, а оно вон как на вас подействовало. Неудивительно, при вашем-то состоянии, – доктор хмыкнул.
- Вы приехали сюда на нем?
- А? В смысле в город? Нет, что вы. Конечно, нет. Я, знаете ли, ехал на машине на консилиум. Как здесь очутился, сам не пойму. Машина заглохла, и я позаимствовал велосипед около одного из домов. Не думаю, что он кому-нибудь понадобится. А куда вы сейчас направлялись?
- В столовую.
- Это правильно, вам просто необходимо что-нибудь поесть.
- Нет, вы не поняли. У меня там встреча, так сказать. Пойдемте вместе.
Доктор взглянул на часы.
- Ой, прошу прощения, но я поехал. Скоро консилиум, а я еще тут. До встречи. А, чуть не забыл. Возьмите это, – доктор достал из сумки шприц, наполненный каким-то веществом, и протянул Говарду.
- Что это? – спросил Говард.
- Это обычное успокоительное. На случай, если ваш припадок повториться.
Говард взял шприц и подобрал свой топор, а доктор вскочил на велосипед и умчался.
Неподалеку стояла скамейка, куда и направился Говард: он еще не был полностью уверен в своих силах и хотел немного отдохнуть.

Едва Лили зашла внутрь участка, как Патрик поспешил захлопнуть двери и задвинуть тяжелый ржавый засов. Теперь можно было успокоиться. Патрик осмотрелся. Коридор, в котором они оказались, был чрезмерно темный, это объяснялось тем, что все окна в нем были плотно заколочены какими-то старыми досками. Патрик щелкнул выключателем, который он нащупал на стене – с потолка раздался треск, лампы пару раз вспыхнули, и на пол просыпались искры. Стало опять темно, лишь одна лампа продолжила мерцать, издавая трескучий звук и периодически освещая коридор тусклым светом. После того как глаза привыкли к темноте, Патрик рассмотрел, что и здесь все было также захламлено, как и везде. Что-то наподобие доски почета – хотя это мог быть и стенд особо опасных преступников – висело на стене набекрень и грозило вот-вот рухнуть на темный ковер. А сам ковер был в весьма плохом состоянии, будто по нему пробежало стадо бизонов, и если бы было достаточно света, наверняка можно бы было увидеть на нем множество пятен от кофе, кетчупа и всего того, что часто роняют торопящиеся люди. Дополнительно ко всему ближе к концу коридора была баррикада из столов и шкафов.
- Боюсь, что здесь никого нет, – сказал Патрик, смотря на баррикаду.
Лили выглядела уже гораздо лучше, чем несколько минут назад. Она успокоилась и даже как будто похорошела. Какие мысли были в ее хорошенькой головке? Только после замечания Патрика она опять расстроилась:
- Но как же так? – возмутилась она. – Куда они-то делись? А как же защита населения?
- Они тоже население. Чем же они хуже? Пропали, как и остальные, вот и все. Хотя, судя по внешнему виду этого заведения, они еще пытались оказать какое-то сопротивление. Видишь эту наваленную груду мебели? Они от кого-то защищались.
- Да. Значит, мы здесь ничего не найдем?
- Похоже, что так, но мало ли... тсс! – Патрик приложил палец к губам.
Он как раз только что услышал какие-то звуки, раздающиеся с другой стороны баррикады.
- Что там? – шепотом спросила Лили. – Я ничего не слышу.
- Ты не слышишь? Там за баррикадой кто-то шумит, какой-то голос. Давай подойдем ближе.
По мере приближения к заслону звук усиливался, и вот уже можно было различить слова, доносящиеся из комнаты на той стороне.
- Помогите! Вытащите меня отсюда, меня заперли! – кричал женский голос. Сразу понятно: его обладательница была не очень-то рада своему положению.
Патрик толкнул баррикаду, но она не поддавалась. Он налег посильнее, но та даже не сдвинулась. Он жестом пригласил Лили на помощь, но и вместе у них ничего не вышло.
- Эх, не получается. Мощно они тут накидали. Вы уж потерпите! Мы попробуем в обход! – крикнул он.
Женщина не унималась. Но Патрик только рукой махнул и направился в другую сторону. Он хотел найти обходной путь, либо какой-нибудь инструмент, с помощью которого можно было разобрать завал. Лили поспешила за ним. Продвигаясь по коридору среди «сугробов» из скомканных газет, одноразовых стаканчиков и прочей дряни, Патрик проверял все двери, какие попадались на пути, но те либо не открывались, либо вели в скучные комнаты без выходов. Одна из дверей была даже заложена кирпичом, что весьма удивило Патрика и Лили. Оставалась надежда на второй этаж, лестница на который обнаружилась в противоположном от завала конце коридора.
Молодые люди осторожно поднялись по ступеням, опасаясь неожиданного нападения. Но там на них никто не напал. Наверху, где свет тоже не работал, было так же ужасно грязно, как и внизу. Зато не было баррикад, что не могло не обрадовать Патрика. В этом коридоре, кроме прилегающих комнат и лестницы в противоположном конце, был еще и проход в другое крыло здания, но туда пройти было невозможно – пуленепробиваемая дверь была заварена. Патрик и Лили без труда прошли весь коридор и спустились по лестнице вниз, за баррикаду. По голосу женщины была без труда найдена нужная дверь, и Патрик уже был готов распахнуть ее, но дверь не поддавалась. Заперто. Патрик не придумал ничего лучше, чем заговорить с женщиной.
- Простите, мы бы вас выпустили, но мы не знаем, где ключ. Вы нам не поможете?
- А кто такие “мы”? – спросила женщина недоверчиво. Сказала она это довольно-таки спокойно для своего положения, Патрик даже несколько удивился.
- Ну, мы – это я, Патрик, и Лили. А как вас зовут?
- Вообще-то, я Натали. И я модель. Мне не стоит находиться в таком грязном месте. Выпустите меня. – Слово «грязном» она произнесла весьма пренебрежительным тоном.
- Ну, пока мы вам не откроем, вам придется подождать. Лучше скажите, где ключ от вашей темницы.
- Ой, я даже не представляю! Дело было так: меня пригласили на фотосессию, мой шофер повез меня, да заблудился, осел!
Последнее слово она громко выкрикнула, Патрику даже стало не по себе. А Лили в разговоре предпочла не участвовать – ей была неприятна эта дама, и не очень хотелось, чтобы Патрик выпустил ее. Натали тем временем продолжала.
- И вот мы доехали до этого города, и он сказал, что понятия не имеет, где мы находимся. Тогда я велела ехать к участку, чтобы пожаловаться на него. Но, когда я вошла сюда, он тут же уехал. Кажется, ему что-то мерещилось по дороге. Я стала искать людей и зашла в эту комнату, а дверь тут же захлопнулась. Ой, хоть бы ключ нашелся. Или вы взломаете дверь?
- Боюсь, этого не получится. Дверь стальная, ее, наверное, и динамитом не взорвешь. А окна у вас там нет? Я бы мог вас достать через него.
Стало тихо. Надолго.
- Она там уснула? – спросила Лили.
- Да нет тут никакого окна! – крикнула Натали после двухминутной паузы, во время которой она, вероятно, занималась его поисками.
- Тогда мы пошли искать ключ, – сказал Патрик.
- Нет-нет, только не уходите. Тут так страшно! – запричитала Натали.
Патрик обречено взмахнул руками.
- Ну, хорошо, – сказал он. – С вами останется Лили. Да ведь?
Лили попыталась улыбнуться. Патрик воспринял это как согласие и оставил Лили наедине с Натали.
- Может, вам песенку спеть? – любезно предложила Лили.

Первым делом, Патрик убедился, что в этом небольшом закутке искать нечего, после чего снова поднялся на второй этаж. Логично было идти искать ключи на пост, куда Патрик и решил направиться. Пост находился на первом этаже напротив входных дверей. Он сразу и не обратил на него особого внимания – не до того было. Придя туда, Патрик увидел, что почему-то на том месте, где должны были висеть ключи, ничего не было, что во много раз осложняло задачу. Решил поискать в ящиках стола, Патрик стал проверять один за другим. В первом из трех было пусто, а следующий содержал весьма прелюбопытные вещи: там лежал пакет не иначе как с конфискованными у кого-то предметами. Это были ключи от квартиры, паспорт, водительские права, деньги, а также обручальное кольцо. Патрик поднял его и покрутил. “Красивое колечко. Моя прелесть! Пожалуй, я бы мог оставить его себе, здесь то оно точно никому не понадобится”. Он положил кольцо в карман и открыл третий ящик. Видно было, что на этом ящике когда-то был замок, но его кто-то сорвал. На дне ящика лежал солидных размеров ключ и записка. Надеясь узнать, что здесь произошло, Патрик прочел ее:
“Вчера ночью задержанные – это была группа панков – подняли мятеж и вырвались из клеток. В этом им помог их сообщник, забравшийся с улицы и выкравший ключ от камер. Пришлось применить силу, и после непродолжительного боя задержанные были водворены обратно в зону задержания. Во избежание эксцессов ключ от камер помещен сюда, где за ним будет легче следить. Дежурный – офицер Джон Каплан”.
Патрик поднял прилагающийся ключ и, поразмыслив немного, положил его в тот же карман. Что-то подсказывало ему, что ключ еще пригодится. Оставался нерешенным вопрос об освобождении Натали, и Патрик понял, что ему придется обойти все помещения в поисках пропавших ключей.
Насколько он помнил, из всех дверей в этом коридоре открывались три. Открыв первую, Патрик попал в чей-то офис. Здесь была стандартная обстановка для рабочих кабинетов, их Патрик уже достаточно повидал в своей жизни. Он прислонил палку с гвоздями к стене и вяло приступил к поиску ключа на кривых гвоздях, вбитых в стены, на поверхности столов и в ящиках. Занятие действительно невеселое. Вспомнились слова о том, что: “трудно найти черную кошку в темной комнате, тем более, если ее там нет”. Патрик находился в схожей ситуации. От его взора не ускользнуло, что на телефоне, стоящем на одном из столов, горит красная лампочка. Это означало, что на автоответчике есть сообщение, и Патрик поспешил его прослушать. Он нажал на кнопку. Пошла запись, но на ней долго ничего не было, потом раздался треск и опять тишина. Патрик решил, что запись очень тихая и наклонился к телефону. Он прислонил ухо почти к самому прибору, и вдруг в тишине послышался мужской мрачный голос. Он говорил тихо и медленно с паузами:
“Извечен спор тот: быть или не быть?
 Как труден выбор спорящих о том!
 Но если хочешь ключ к спасенью раздобыть,
 Наполни чаши злом и большим злом”.
Потом снова наступила тишина. Тут прозвучал щелчок, и громкий женский голос сказал, что “сообщений больше нет”. Патрик отпрянул – после первого тихого голоса второй был по-настоящему пугающим. Придя в себя, Патрик подумал, что это ему только показалось, слишком уж бестолковое сообщение. Но нет! Повторное прослушивание не дало ничего нового (здесь он успел вовремя выключить запись), так в чем же смысл стиха? В услышанном четверостишии были две мысли, и первая никак не вязалась со второй. Особенно его заинтересовала фраза о том, что надо наполнить чашу злом и большим злом. А какая вообще разница? Если это руководство к действию, то, наверное, следовало наполнить стаканы вином и водкой. Хотя с вином обычно связывают не ключ к спасению, а истину. Неважно. Стоило еще проверить другие комнаты, куда Патрик и направился, не забыв подобрать свое оружие. Только и в этих комнатах ключей не было. “Куда же идти?” И тут Патрик вспомнил про ключ в кармане, который где-то же должен был открыть подходящий замок.
Здесь, на этом этаже, ключ не подошел ни к одной из запертых дверей. Поднявшись на второй этаж и мельком заглянув в одну из комнат – это оказался дурно пахнущий туалет, – Патрик отыскал запертую дверь, к которой и подошел ключ. Сразу за дверью оказалась деревянная лестница, ведущая на первый этаж. Патрик, не задумываясь, спустился по скрипящим ступеням. Он оказался в большом помещении с несколькими железными клетками. Здесь имелась дверь, которая открывалась внутрь, но за ней оказалась кирпичная стена – он уже видел ее снаружи. В помещении было достаточно светло, но только почуяв гнилостный запах Патрик с ужасом увидел, что в одной из запертых клеток лежал покойник. Чем ближе к клетке, тем сильнее чувствовалась его вонь. Патрик заслонил лицо, не желая видеть и чувствовать мертвеца, и зашел в единственную отпертую клетку. Судя по всему, именно здесь и отсиживались панки – об этом говорили многочисленные надписи на стенах антиобщественного содержания. На подушке койки лежала печатка одного из панков, а из-под матраца торчал угол тетради, которую Патрик, не долго думая, вынул и стал читать. Судя по всему, это был дневник лидера группы. Начало Патрик пропустил и приступил сразу к последним страницам, которые могли как-то прояснить обстановку. Подчерк был ровный, видимо, человек, писавший дневник, был весьма уравновешенным.
“22 мая сего года.
Сегодня полиция задержала еще двоих наших: Мусорщика и Кэша. В последнее время нас всех захлестнула волна... назовем это чистками. О чем думают городские власти? Неужели они думают, что это мы виноваты во всем, что здесь творится? Согласен, в последнее время в городе возросла преступность. Похоже, пора начинать штамповать билеты в нашу знаменитую тюрьму. Но ведь многим известно, что за этим стоит секта во главе с этой чертовой Далией. Это же так очевидно. Да и Уолтер тоже разбушевался, убил столько людей. Уверен, что его скоро схватят. Так ему и надо. Но мы? Так не может продолжаться. Скоро эти собаки и до меня доберутся, но тогда я им все скажу, что о них думаю...
25 мая.
Я был прав. Меня схватили. Я пытался сопротивляться, но эти свиньи меня здорово отдубасили и бросили к остальным ребятам. Но им никогда не сломить моей воли. Эти скоты не смеют лишать меня моей свободы! Я никогда не предам своих идеалов, пусть они так и знают.
28 мая.
Этой ночью я ничего не слышал, но парень из соседней клетки сказал, что за нами скоро придут. Он слышал, как кто-то тяжело дышал в подвале. Кретин! Я не буду обращать внимание на болтовню этого шизика”.
Далее запись идет неразборчивым почерком.
“30 мая.
Черт возьми, этой ночью я ЕГО видел. За окном был страшный ливень. Этот человек пробрался в клетку к нашему соседу и зарезал его. Почувствовав, что я не сплю, он обернулся. Как раз сверкнула молния, и я увидел, что на его башку надет намордник. ОН злорадно сверкнул глазами и исчез во тьме! Я чувствую, что мне не долго осталось – скоро он и за мной придет. Я отправлю письмо на свободу, и уже завтра мы сбежим отсюда”.
На этом дневник закончился. Увы, это абсолютно не прояснило, куда все в городе пропали, но, по крайней мере, стало понятно, что же случилось в участке.
Внезапно почувствовав нужду, Патрик отправился в туалет, несмотря на нестерпимую вонь там. Уже направляясь к выходу из туалета, он поскользнулся, и чтобы не упасть, прислонился к одной из кабинок. Дверца открылась, и Патрик чудом удержал равновесие. То, что он там увидел, его порядком поразило. Крышка унитаза была опущена, а на ней стояли большие красивые весы с изумрудами. Им было здесь не место, но кто-то же их сюда принес! Эти весы очень заинтересовали Патрика. В центре их была маленькая дверка, которая не открывалась, как он ни старался. А какие у них чудные позолоченные чаши! “Стоп! Чаши. Но если хочешь ключ к спасению раздобыть, наполни чаши злом и большим злом”, – пронеслось у Патрика в голове. Неужели это про весы? Патрик решил, что он просто обязан открыть дверцу. Но как? Патрик повернул голову направо и увидел приколотый к стене листок со следующим посланием:
На другой день Панург явился к Пантагрюэлю разодетый в пух и прах.
- Что это значит, Панург? – спросил Пантагрюэль. – Почему вы в таком наряде?
- Меня бес толкнул в ребро, – сказал Панург. – Я желаю жениться.
- С богом! – заметил Пантагрюэль. – Это меня радует, хотя, по правде сказать, не настолько, чтобы совсем одуреть от радости.
- В том-то и дело, – сказал Панург. – Еще не известно, какая мне достанется жена. Хорошо, если это будет добрая жена. А если нет? Что я тогда буду делать?
- Об этом стоит подумать, – сказал Пантагрюэль.
- Хорошо, – сказал Панург, – но я не хотел бы жениться без вашего доброго совета.
- Я согласен, – сказал Пантагрюэль, – советую вам жениться.
- Но если вы думаете, что мне лучше не жениться, то я не женюсь, – сказал Панург.
- Ну, так не женитесь, – сказал Пантагрюэль.
- Хорошо, – сказал Панург. – Но неужели вы хотите, чтобы я прожил всю свою жизнь без супруги? Ведь одинокий человек никогда не бывает так счастлив, как женатый.
- Ну, так женитесь, ради бога, – сказал Пантагрюэль.
- А если моя жена окажется дурной женщиной? Ведь тогда я буду самым несчастным человеком на свете! – сказал Панург.
- Ну, значит, не женитесь, – сказал Пантагрюэль.
- А если я выберу себе в жены честную женщину? – спросил Панург.
- Тогда, конечно, женитесь, – сказал Пантагрюэль.
- Но я слышал, – сказал Панург, – что все честные женщины поколачивают своих мужей. Неужели она будет бить меня? Это будет уж слишком.
- Ну, значит, не женитесь, – сказал Пантагрюэль.
- Хорошо, – сказал Панург. – А если я заболею? Кто тогда будет за мной ухаживать? Нет, без жены мне туго придется. Пропадешь, как собака, и никто тебе не поможет.
- Ну, так женитесь, ради бога, – сказал Пантагрюэль.
- Ну, сударь, – сказал Панург, – вас не так-то легко понять. То “женитесь”, то “не женитесь”.
Патрик легко узнал отрывок из Рабле. Возможно ли, чтобы это являлось ключом к решению загадки? Наверное, иначе зачем тогда здесь этот текст? С другой стороны, сегодня и без этого хватало странностей. Стоило бы над этим подумать, вот только терпеть этот запах уже не было мочи. С трудом сдерживаясь, Патрик выскочил в коридор и натолкнулся на Лили.
- Куда ты пропал? – спросила она. – Я уже не могу больше с этой занудой. Всем-то она недовольна.
Патрик схватил ее за плечи.
- Ты знаешь, я узнал кое-что любопытное, – воодушевленно сказал он.
- И что же ты мог узнать нового в туалете? – с иронией спросила та.
Патрик смутился и отпустил ее.
- Ну почему же там? Я был и в других местах.
- А нашел ли ты ключ?
- Нет, ключ я пока не нашел. А вот какие-то странные весы – да.
- И зачем они тебе? Ты ими будешь дверь открывать?
- Послушай, Лили, я знаю, что они что-то скрывают в себе. Вот послушай: “Извечен спор тот: быть или не быть? Как труден выбор спорящих о том. Но если хочешь ключ к спасенью раздобыть, наполни чаши злом и большим злом”. Что ты об этом думаешь?
Лили задумалась.
- По-моему, это просто бред.
- Возможно, но мне кажется, что ответ на эту загадку поможет освободить Натали. Вот только, что это за зло и большее зло? – Патрик нервно заходил по коридору.
- Послушай, я верю тебе, но, увы, ничем помочь не могу. Может, ты нашел еще что-то?
- Да-да! Там была цитата из Рабле.
- А это кто? – спросила Лили.
- Ты что, не читала “Гаргантюа и Пантагрюэля”? Ты меня удивляешь!
Патрик сделал презрительный вид. Лили дотронулась до его плеча.
- Прости. Вот такая я, книжек не читаю. А о чем там?
- Ну. В этом отрывке Панург не может выбрать, что лучше: жениться или не жениться. И так ему плохо и иначе тоже не хорошо.
- Ну, это не удивительно. Знаешь, как говорят: холостой человек стремится к семейной жизни, а женатый – к холостой. Но не известно, что хуже.
Услышав это, Патрик чуть не подскочил.
- Точно ведь! Минутку...
Он стремглав бросился в туалет, оставив Лили одну.
- Эй! – крикнула она. – У тебя проблемы?!
- Нет, все в порядке! – крикнул он в ответ.
Патрик понял, что надо делать. Если сообщение на автоответчике призывало наполнить злом чаши, то отрывок указывал, каким именно. Несомненно, речь шла о каких-нибудь символах холостой и женатой жизни. Со вторым все ясно: у Патрика было обручальное кольцо, которое он прихватил с поста. Здесь не может быть двух мнений! Но что символизирует холостую? Ничего не приходило на ум. Тогда Патрик решил хотя бы положить на одну чашу кольцо и полез в карман. К своему удивлению, он извлек не только кольцо, но и печатку. Откуда она там? Возможно, он положил ее случайно, когда читал дневник. “Да, печатка, – думал он. – Печатка... Холостая жизнь... она же свободная... свободная... стоп! Панки же презирали зависимость от кого бы то ни было. Только свободу они и признавали. Значит, печатка панка и есть символ свободы”. С этой мыслью Патрик положил на одну чашу весов кольцо, а на другую ¬– печатку. Вообще-то, на вес печатка казалась тяжелее, но почему-то опустилась чаша весов с обручальным кольцом (видать, тяжела семейная жизнь). При этом дверца в весах открылась, и Патрик извлек из тайника ключ от комнаты Натали и выскочил в коридор. В руках он с видом победителя держал ключ.
Однако Лили не разделяла его энтузиазма, она прислушивалась к чему-то. Почти тут же и Патрик это услышал – с первого этажа доносился звук работающей бензопилы. Кто-то что-то пытался распилить.
- Натали! – в один голос выкрикнули Патрик и Лили.
Они во весь дух понеслись к комнате Натали – Патрик впереди, Лили сзади. Внизу Патрик посмотрел через просвет в баррикаде, отделяющей комнату Натали от входа в участок, и увидел, как входная дверь распахнулась – засов разлетелся на куски – и в коридор вступил страшный человек. Удар был такой силы, что дверь отскочила от стены и тут же захлопнулась. Одного взгляда Патрику хватило, чтобы узнать монстра из дневника панка – голову чудовища стягивал намордник. Это был верзила в лохмотьях с ужасающей бензопилой в руках, которой он свирепо размахивал в разные стороны. Коридор был очень темный, но теперь дверь одной из комнат оказалась открытой и оттуда бил поток света, и когда человек проходил мимо этой двери, Патрик увидел, что он весь забрызган кровью, старой, засохшей, и совсем свежей, а на поясе у него болтается голова мопса – одной из тех тварей, что нападали на них с Лили.
Не останавливаясь, этот ужасный человек, которого Патрик про себя окрестил Бешеным, плечом захлопнул дверь – видимо, он не любил яркий свет – и ринулся к баррикаде. Патрик понял, что не стоит стоять на месте, и крикнув Лили, чтобы она бежала наверх, бросился за ней. И вовремя, потому что Бешеный с налету разнес баррикаду в щепки. Патрик буквально залетел наверх и увидел, что Лили забежала в дверь, ведущую к клеткам.
- Нет, Лили! – крикнул он ей. – Не туда! Беги к другой лестнице и спасай Натали, а я его отвлеку! Лови!
Патрик кинул ей ключ, та легко его поймала и поспешила по другой лестнице вниз. Патрик дождался, пока Бешеный его увидит, и скрылся в комнате с клетками. Как и следовало ожидать, человек кинулся за ним, махая оружием. Патрик спрятался за дверью и подождал, когда тот пройдет мимо. В темноте был особенно заметен блеск безумных глаз монстра, который недоуменно вертелся в поисках жертвы и готов был в любую секунду наброситься на нее. Было слышно его тяжелое дыхание. Выждав подходящий момент, Патрик выскочил из-за двери и ударил своего врага палкой по голове. Человек завыл, но не упал, а со всей силы отпихнул Патрика, так что тот полетел на пол, и уже занес на него бензопилу, но как будто что-то почувствовал, развернулся и кинулся к двери, заложенной кирпичом. С одного удара Бешеный разнес их в пыль и даже не замедлил бег! Раздался визг – за дверью была Лили. Патрик увидел, как она присела на корточки и закрыла голову руками. Она просто была не в состоянии осознать, до какой степени это бесполезно – прикрываться рукой от бензопилы. Через мгновение Патрик уже кричал во все горло, стараясь вывести Лили из того оцепенения, в какое она впала.
- Очнись! Беги от него! – Ничего не помогало. Тогда он заорал, не выбирая выражений: – Беги, дура, идиотка!
Эти оскорбления подействовали на Лили и вывели ее из ступора. Человек в наморднике уже опускал на нее свое страшное оружие, но в последний миг она сумела увернуться. Бензопила прошла всего в дюйме от ног Лили и ударила об пол с ужасающим скрежетом. Этой секундной задержки вполне хватило Патрику, чтобы молниеносно вскочить на ноги и, оказавшись рядом с нагнувшимся монстром, что есть силы, удвоившейся от избытка накопившейся к монстру ненависти, нанести удар палкой под коленки. Тот взвыл и рухнул на пол. Лили в это время, едва владея собой, уже мчалась освобождать Натали. От пережитого страха Лили так трясло, что она никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Она даже подумала, что ключ вообще не от этой двери. Натали что-то кричала с той стороны и толкалась в дверь. Оценив ситуацию и не дожидаясь, пока чудище поднимется на ноги, Патрик раза два с силой заехал ему палкой – самими гвоздями – прямо в челюсть. Брызнула кровь, но это не только не остановило монстра, а наоборот, только еще больше возбудило его. Рыча, он начал вставать, опираясь на бензопилу, как на клюку, но Патрик уже несся к лестнице. Монстр ринулся за ним. Патрик, разогнавшись, чуть не пролетел мимо лестницы и едва успел затормозить, ухватившись руками за перила. И в эту же секунду монстр замахнулся. Бензопила просвистела у самого уха Патрика – тот едва успел отвернуть голову в сторону. Не рассчитавшего силы монстра понесло вперед, и Патрик без труда добежал до второго этажа. “Что дальше? Спрятаться? Да!” – Патрик заскочил в туалет и спрятался в кабинке. Очень скоро дверь туалета распахнулась от удара ноги монстра, и тот вошел внутрь, помахивая своей бензопилой. Патрик догадался, что монстр его потерял. Теперь главное, чтобы тот не направился к его убежищу. Сердце Патрика бешено колотилось, казалось, что монстр несомненно услышит этот стук, но нет, этого не случилось. Он прошел мимо и, оказавшись рядом с окном, высунулся в него. Видимо, он полагал, что его жертва выскочила туда. “Сейчас!” – приказал себе Патрик, аккуратно ставя палку с гвоздями к стене. Выдохнув, он выскочил из кабинки и понесся на монстра, как бык на матадора. Монстр оглянулся, но было уже поздно – Патрик налетел на него и не давая опомниться и ударить, вытолкнул в окно. Конечно, лететь невысоко, но при сильном ударе о землю можно получить травму, и если не сдохнуть, то на время отключиться.
Патрик облегченно выдохнул и опустился на пол. Сердце продолжало бешено колотится, но отдыхать просто не было времени. Секунда, две, три, затем Патрик заставил себя подняться и побрел в коридор, оттуда – к лестнице. Спускаясь, он увидел, что Лили открыла дверь и зашла внутрь, не закрыв ее. Неожиданно дверь захлопнулась, да так резко и громко, что Патрик вздрогнул. И следом Патрик услышал странный звук, он доносился откуда-то извне и напоминал звук сирены. Похоже на пожарную тревогу. А одновременно с ним стало происходить что-то неописуемое, непонятное. Резко стемнело. Это было видно сквозь щели между досок на окнах. Воздух, идущий с улицы, неожиданно стал влажным, кажется, на улице шел дождь. Патрик поежился от навалившегося холода. Но это было не самое странное. Окружающая обстановка стала медленно МЕНЯТЬСЯ. Стены... Стены начали покрываться ржавчиной, та появлялась в разных местах кляксами, которые тут же словно пустили лучи и начали разрастаться. Отчасти стены обвалились, и стало видно, что происходит в комнатах. Пол и потолок... они плавно превращались в железные решетки, ковер пропал следом за исчезновением самого пола, ничего после себя не оставляя. Под той решеткой, что недавно была полом, шли странные непонятные трубы, и пропасть под ней была бесконечно глубокой. Патрик подумал, что эта пропасть ведет прямо в ад. Наверху дело обстояло не многим лучше. Та же сплошная чернота, безграничная, неясная, неописуемая. Удивительно и страшно было смотреть за процессом превращения: прямо перед Патриком была одна лишь ржавчина, по которой ползали уродливые черви, а на некотором расстоянии пока еще было все в порядке – обычный дощатый пол, кое-как застеленный ковром. И с каждым мгновением эта граница все больше сдвигалась, уменьшая реальную действительность и увеличивая безумный мир, порожденный невесть каким образом. Кажется, вдалеке работал огромный вентилятор. Хотя нет, больше похоже на вращающуюся ветряную мельницу.
Пошатываясь, Патрик подошел к той двери, точнее к тому месту, где она раньше была – сейчас эта была тоже дверь, но маленькая и, конечно, железная – и потянулся к ручке. Дверь со скрипом отворилась, оставив на руке кроваво-красный след. Патрик зашел внутрь. Никого – это первое, что он обнаружил. Второе – это старая инвалидная коляска, угрюмо стоящая в углу. Как только Патрик устало посмотрел на нее, та медленно отъехала от стены и также медленно подкатила к нему, как бы приглашая присесть. Патрик был уже не в силах сохранять контроль над собой. Он просто рухнул в коляску – та приветливо скрипнула – опустил голову и закрыл лицо руками. Последнее, о чем он подумал в полном недоумении, что же произошло, и о том, куда пропали Лили и Натали. И, конечно, об одиночестве. Он был один здесь, в этом преддверии ада.

***

Ровно через час после телефонного разговора Патрик позвонил в дверь дома Говарда. Хозяин вышел, и, не тратя время попусту, они сели в его джип. Говард завел мотор, и они поехали к станции.
- Классная же у тебя машина, – восхитился Патрик, заглянув в салон. – Мне бы такую.
- Возьми и купи, – предложил Говард.
- Да мне на такую копить и копить.
Патрик решил продолжить говорить о деньгах.
- Вот ты, – начал он, – начальник! У тебя много денег, ты можешь позволить себе такую роскошь, хорошо тебе.
- Ну, так и ты мог бы, если б захотел.
- Да нет, я – совсем другое дело. И дело не только в том, что я получаю меньше тебя. Дело... – он пожал плечами. – Не знаю, как объяснить.
- Понятно, – сказал Говард. Дальше говорили о прочих мелочах.
Вскоре на дороге образовалась огромная пробка, машины еле двигались. Патрик достал пачку сигарет: одну сигарету сунул в рот, а другую предложил Говарду.
- Нет, спасибо, я все еще не курю, – отказался он.
Патрик убрал сигарету обратно, достал коробок спичек и закурил. Говард глянул на друга с усмешкой:
– Ну, ты и чудик! Тебе даже зажигалку не на что купить?
Патрик лишь неопределенно хмыкнул.
Когда все-таки добрались до станции, ни Марка, ни Розы там не было. Подождали с полчаса, после чего Говард предложил ехать на место сбора:
- Наверное, они нас не дождались и поехали без нас. Все эта чертова пробка, всем приспичило ехать за город. Да оно и понятно. Поедем вдогонку.
- А куда это? – спросил Патрик.
- Вообще-то не близко.
- Может, позвонишь им?
- Отличная идея.
Говард набрал номер.
- Бесполезно, Марк не отвечает, а номер Розы я не знаю. Так что поехали.

***

Силы Говарда полностью восстановились, он поднялся и продолжил свой путь к столовой. Дорога, выбранная им, была короче остальных, поэтому Говард рассчитывал добраться до столовой уже очень скоро. Но все оказалось гораздо сложнее, чем он ожидал. В городе была очень плохая видимость из-за того противного тумана, – в какой-то момент он стал рассеиваться, но сейчас опять сильно сгустился, кажется, это случилось, пока Говард был в полусознании – так что он видел не дальше нескольких ярдов. С напряжением вглядываясь вдаль и почти не глядя под ноги, он чуть не упал в огромную яму, неожиданно появившуюся поперек дороги. Сомнений не могло быть – это был очередной провал, один из тех, что так напугал его. На этот раз Говард не стал впадать в панику, его душевное состояние было в порядке, и неожиданная проблема не вызывала таких эмоций, как в прошлый раз. Здесь провал, но на соседней улице его наверняка нет. С этой мыслью Говард вернулся назад до ближайшего перекрестка и пошел по другой дороге, с нее свернул в нужном направлении. Здесь он уже смотрел под ноги, мало ли что. И это “мало ли что” произошло – еще один провал примерно на том же месте. Это уже было не смешно, но оставались еще две улицы, по которым можно пройти к столовой, и они находились достаточно близко отсюда. Говард проверил обе – везде этот чертов провал! Говард потратил уйму времени на поиски хоть какого-то прохода, но все было тщетно. Он совсем пал духом. Сел на край очередной пропасти, свесив ноги вниз, и задумался. “Конечно, есть и другие пути, если верить карте, но так не хочется делать большой крюк, – думал он. – Что же делать?”
Вдруг налетел шквальный порыв ветра, Говард почувствовал сильный толчок и едва удержался, чтоб не упасть вниз. Это явно был не ветер; что-то другое. Вскочил и уставился в то место, откуда ему нанесли удар, но там никого не было. В недоумении он собрался отойти подальше от края обрыва, но не успел – из тумана выскочил человек в наморднике, в его руках была бензопила, а на поясе болталась голова страшной собаки. Вид у человека был настолько дикий и несуразный, что Говард опешил и пропустил сильный удар в плечо рукояткой бензопилы от наскочившего монстра. Говард не удержался на краю, нога его соскользнула, и он полетел в пропасть. Монстр не стал проверять, что стало с жертвой, и побежал куда-то по своим делам – не иначе почувствовал свежую добычу.
Падая вниз, Говард чудом успел зацепиться рукой за какую-то корягу. «Не думай о монстре, не думай, насколько глубока пропасть», – повторял он про себя, а его рука тем временем соскальзывала с влажного корня. Нужно было срочно выбираться. Говард посмотрел вверх. Оказалось, что коряга выпирала из достаточно большого земляного выступа, до которого можно было дотянуться. С трудом Говард держался левой рукой, правая уже была ничем не занята – топор он выронил, как только начал падать. Он потянулся свободной рукой к выступу, и ему сразу же удалось схватиться. Собрав всю силу, он подтянулся и забрался на этот выступ – это был небольшой безопасный островок на глубине примерно в четыре ярда под поверхностью земли. Ниже была глубокая пропасть, от взгляда в которую начинала кружиться голова. Говард отошел назад, насколько это было возможно, и наступил на что-то мягкое. Оглянувшись, он со страхом обнаружил, что стоял на человеческой руке, принадлежавшей мертвому человеку. Судя по одежде, это был почтальон. Фуражка его валялась рядом, костюм был изрядно помят и весь в грязи. Должно быть, почтальон случайно оступился и упал в эту яму, разбившись на смерть, а может, его кто-то столкнул, может даже этот монстр. Рядом с телом лежал топор. Он не улетел в пропасть! Хоть одна хорошая новость. Только сейчас никакой надобности в нем не было.
В который раз за сегодняшний день Говард задался вопросом о том, что же такое случилось в городе. То, что он уже видел своими глазами, нисколько не помогало ответить на этот вопрос. “Как давно я тут? Кстати, а сколько сейчас времени?” У него возникло чувство, что в этом городе, вдобавок ко всему, и время вело себя не так, как ему положено.
Но надо было как-то выбираться наверх. Осмотрев свою “темницу” (на таком расстоянии от поверхности действительно было темновато), Говард пришел к выводу, что так просто выбраться не удастся. Никаких подходящих предметов не было – револьвер да топор. “Что бы мне могло помочь?” Он подумал о сумке почтальона – кто знает, что в ней могло оказаться, – она должна была быть возле тела, но ее не было. Посмотрел по сторонам. “А, вот же она”. Сумка висела с другого края выступа, зацепившись ремешком еще за один торчащий из земли корень. Говард осторожно достал ее и открыл – в сумке было полно писем и больше ничего. От нечего делать он просмотрел их все – в большинстве своем они не представляли ничего интересного, но два письма привлекли его внимание. Одно из них даже не было письмом, это была заметка, газетная вырезка, описывающая одну из городских легенд:
“Озеро Толука – главная достопримечательность города. Но у этого чистого озера есть и другая сторона. Может показаться, что это очередная история о призраках, которых полно в любом старом городе по всей стране. Но в данном случае легенда правдива.
В туманный ноябрьский день 1918 года “Маленькая Баронесса”, корабль с туристами, не вернулся в порт. Газетная статья тех дней просто отметила: “Судно вероятнее всего утонуло по какой-то причине”. Несмотря на все поиски, ни одного из 14 тел пассажиров и команды не было найдено.
В 1939 году произошел еще более странный инцидент.
(Далее много пропущено)
Много трупов покоится на дне этого озера. Их костлявые руки тянутся к лодкам, проплывающим сверху. Возможно, они тянутся к товарищам”.
Другой конверт оказался тяжелее прочих. В нем определенно была не только бумага. Когда Говард его распечатал и наклонил над своей ладонью, из него сначала выпал ключ, а уж потом письмо от одного из здешних горожан. Оно было адресовано в жилищное агентство и содержало следующее:
“Глубокоуважаемое агентство. Пишет вам мистер Джонсон, ваш недавний покупатель. Несколько недель назад вы продали мне чудесный, казалось бы, частный домик №3 на Кац-стрит. Мы с женой не могли нарадоваться теплу и уюту этого замечательного дома, за что вам наша глубочайшая признательность. Но обнаружилась одна проблема, по поводу которой я и обращаюсь к вам – это связано с соседством. На соседней улице недалеко от нас стоит небольшая столовая, к услугам которой мы и сами иногда прибегаем. Там неплохо готовят, особенно русские пельмени. Господа Сливко из России, являющиеся хозяевами и главными поварами в этой столовой, действительно знают толк в этом русском кушанье. Их заведение стоит позади нашего дома, и это очень нам мешает. Дело вовсе не в шуме, нет, а в том потрясающем запахе, что доходит до нас через заднюю дверь. Мы люди нервные, а этот запах нас так возбуждает. Я уже сделал все, что смог с этой дверью, но запах все равно проходит. Поэтому прошу вас – или сделайте нам новую, хорошую дверь, или переселите нас в другой дом.
Ваш покупатель, мистер Карл Джонсон”.
Это сообщение взволновало Говарда. Из него ясно следовало, что неподалеку отсюда есть дом, через который можно пройти к столовой. К тому же так удачно совпало, что к письму был приложен ключ от дома Джонсона, специально для агентства. Говард положил ключ в карман куртки и посмотрел вверх. Надо было выбираться, но как? На вертикальной поверхности не торчало никаких кустиков, корней – только слабенькие травинки, которые бы не смогли выдержать вес человека. В отчаянии Говард, все же, попытался повиснуть на них, но они моментально вырывались из земли. Какая-то растительность все же была, но очень высоко, и до нее никак невозможно было дотянуться. Земля была рыхлой. Говард опустил глаза и задержал взгляд на топорике, чудом упавшем на выступ. Поднял орудие: “Не думаю, что это хорошая идея, но стоит рискнуть”, – и попробовал вбить в осыпающуюся землю над собой. Топорик никак не желал держаться, но в конце концов Говард нашел нужное место, куда удалось вбить топор, зацепился, подтянулся, ухватился за растительность и выбрался на поверхность. Здесь он мог отдышаться и перевести дух. Теперь оставалось найти дом. Это Говард сделал без труда, даже картой не пришлось пользоваться. Он с волнением вставил ключ в замочную скважину, отворил дверь и вошел внутрь.
Сквозь окна проникал слабый свет, и благодаря нему можно было рассмотреть обстановку дома. Дом оказался очень просторным и уютным. Красивые картины на стенах, чучела зверей по углам. На стене висела голова лося. Одна из картин изображала широкое озеро Толука, как гласила надпись внизу. “Видимо, это то самое озеро, легенда о котором описана в заметке, – подумал Говард. Картина была великолепна – по небу плыли легкие облачка, отражаясь в прозрачной воде. Само озеро было необычайно гладким. По нему скользила маленького размера лодка, а на другом берегу красовалась небольшая часовенка. Размеры как лодки, так и часовни давали ясное представление об истинных размерах озера. Говард захотел побывать там, хотя в ближайшие его планы это и не входило. Он еще немного посмотрел на картину и пошел к задней двери, которая находилась на кухне. Но дверь... Карл хорошо поработал над ней.
На этой вполне обычной на первый взгляд железной двери не было никакой замочной скважины, но ручка двери, при этом, не поворачивалась. При более детальном осмотре оказалось, что по периметру (даже внизу) дверь держалась несдвигаемыми засовами, по три на каждой стороне, причем в углах один засов был вставлен в другой. Никакой четкой схемы здесь не наблюдалось. То есть в двух диагонально противоположных углах двери вертикальные засовы были вставлены в горизонтальные, а в двух других – наоборот. Говард провел рукой по поверхности нового препятствия и обнаружил слева невидимую глазу кнопку. Нажал на нее – раздался скрип, и в центре двери выдвинулась плита под цвет дверной краски и отъехала в сторону. За плитой обнаружился прелюбопытный круглый агрегат с пятью кнопками: сверху, снизу, слева и справа – в форме секторов и квадратная по центру. Говард догадался, что это своего рода сложный замок, который управлялся этими самыми пятью кнопками.
Было интересно выяснить, что же произойдет при нажатии той или иной кнопки, он ткнул наугад и попал в левый сектор – с левой стороны двери отодвинулись центральный и нижний засов, а верхний не сдвинулся с места, видимо ему мешал засов вверху двери. Тогда он нажал на правый – отодвинулись справа верхний и центральный засов. Нажатие верхнего сектора привело к тому, что в верхней части двери отодвинулись все засовы. При нажатии нижней кнопки отодвинулись все нижние. Теперь открытию двери мешали лишь два угловых засова. С большим любопытством Говард нажал центральную кнопку. Те два засова открылись, но остальные, отодвинутые до этого, задвинулись обратно. Говард не ожидал этой подлости и стал нажимать на все кнопки подряд. Но это ничего не давало – одни засовы отодвигались, другие задвигались. В сердцах Говард стукнул агрегат кулаком – дверь ответила вопиющей наглостью, а именно, захлопнулись все засовы. Говард запаниковал: проклятая дверь отказывалась подчиняться! Он отошел в сторону и, обнаружив на кухонном столе сигару и зажигалку, нервно закурил – впервые за свою жизнь. При этом зажигалку он машинально опустил в карман куртки. Докурив сигару, он подумал, что в этой загадке должна быть какая-то система. Он подошел к двери и провел ряд экспериментов, в ходе которых обнаружил следующее: нажатие любого из секторов приводило к тому, что с соответствующей стороны двери те засовы, которым не мешали другие, отодвигались или задвигались, в зависимости от положения, которое они занимали до этого. Нажатие центральной кнопки неизбежно приводило к реверсивному движению всех свободных засовов. Это уже было кое-что, и теперь можно было приступать к решению головоломки.
Говард напряг свой мозг и пришел к следующему выводу: начать лучше с реверса, так как таким образом убирается сразу много засовов, затем каким-то непонятным образом стоило убрать оставшиеся четыре угловых засова. После нескольких неудачных попыток он проделал следующее: нажал центральную кнопку, затем левую, верхнюю, опять левую, правую, нижнюю, снова левую. Теперь картина была такая – все засовы задвинуты, кроме тех боковых, в которые изначально были вставлены другие. Реверс (сначала пытаются задвинуться угловые засовы, но их “не пускают” другие), и все открыто. Дверь скрипнула и плавно открылась на улицу, освободив дорогу к столовой.
Говард вытер пот со лба и, не мешкая, вышел во двор. Он направился вниз по еле заметной в зарослях тропинке. Вскоре тропинка вывела его на Рэнделл-стрит, на которой находилось небольшое здание столовой, судя по всему, давно не работающей. Стены этого ныне убогого домишки, чья облупившаяся поблекшая краска когда-то была нежно розовой, густо поросли колючими лианами, так что его было бы весьма трудно найти, если бы не крупная полустертая вывеска над дверью. Рядом со зданием была припаркована дорогая машина. Говард захотел уехать на ней, но она была заперта. Стояла мертвая тишина, и туман вроде как сгустился еще больше – все это нагнетало такую тревогу, что Говард поспешил зайти внутрь здания столовой. Только на крыльце у входа он задержался поразмыслить немного. “Возможно, Патрик и Лили уже там, может, и отец Лили тоже. А если они не нашли отца, то что же я им скажу?” Он не успел придумать ответ на этот вопрос: из столовой доносились голоса. Говард прислушался: один голос принадлежал, несомненно, Энрико, а вот второй был ему неизвестен. Энрико в свойственной ему манере объяснял второму что-то насчет смысла жизни, а тот, в свою очередь, меланхоличным тоном отстаивал свою точку зрения. Должно быть, разговор шел уже давно: Энрико все распалялся, а пару раз до Говарда даже донесся звук удара – видимо Энрико бомбил битой окружающую его утварь.
- Так ты считаешь, что оказался здесь не случайно. Так? – спросил неизвестный.
- В этом мире ничто не происходит случайно, амиго. Я это тебе уже говорил, – ответил Энрико.
- Хм. Но тогда зачем ты тут? Вот ты сидишь на столе и ничего не делаешь. Выполни свою миссию.
- Выполнить миссию? Ты не понимаешь. Да, я нужен здесь для чего-то, и не мне решать, когда произойдет то, что должно произойти. Судьба сама подаст мне знак. А может, моя цель быть здесь заключается только в том, чтобы не быть в другом месте, почем мне знать... Эй ты, хватит жрать! – раздался звук бьющейся посуды.
Но незнакомец, похоже, не обратил на это никакого внимания, голос его совершенно не изменился.
- Может, твоя цель – помешать мне как следует подкрепиться, – сказал он. – Ради этого ты здесь?
- Тогда ты, безусловно, здесь только для того, чтобы есть. Какая же у тебя мелкая роль! – в голосе испанца прозвучали издевательские нотки.
- Спокойно, сын мой. Это – столовая. Другого предназначения у нее нет, кроме как быть пристанищем страждущим и голодающим. К тому же, я не разделяю твои взгляды. Зачем искать в чем-то глубокий смысл? Я здесь, ты здесь, еще кто-нибудь здесь – а миллионы людей в это время занимают прочие клочки суши. Вот и вся философия.
- Ты говоришь как очень недальновидный человек! Нужна четкая систематизация, вот что. – До Говарда донеслись звуки шагов. Видимо, Энрико слез со стола и заходил по залу. – Я видел здесь двоих парней. Так у них тоже не было системы, не было направляющего вектора. Нет, в принципе они что-то пытались делать, но они не задумывались над тем, зачем они это делают. Это плохо.
- Что же в этом плохого, сын мой?
Говард уже не сомневался, что незнакомец – священник.
- Ты опять не понимаешь? – сказал Энрико. – План! План, по которому они оказались здесь. Они его не соблюдали. Они наобум ухватились за нить и стали ее разматывать, понятия не имея о том, к чему все это приведет.
Минута тишины. Затем снова голос незнакомца.
- Разве это противоречит твоей теории? Объясни.
- Еще как противоречит! Нет смысла в бесконечном тыканье из угла в угол. Оказавшись здесь, они уже попали в работающую машину... м-м-м… заданий, что ли. Надо было сидеть и ждать, что же произойдет. А теперь все, – Энрико хлопнул руками, – машина выкинула их, а точнее они сами выпрыгнули из нее, они уже не нужны, и вся система рушится.
- А что ты? Как поступаешь ты?
- Просто! Попав сюда, я зашел в первое попавшееся место, где можно укрыться – в этом и мои новые знакомые оказались правы. Только я остался ждать сигнала, и такой сигнал прозвучал.
- Ты захотел есть? Я тоже.
- Нет же, черт возьми! – Энрико постепенно приходил в ярость. – Хотя я так написал в записке. Но эти двое ничего не понимают, зачем мне напрягать их мелкие умы? Да, я написал, что буду здесь, чтобы дать им какую-то надежду, но их у нее нет. В конце концов, они упрутся в стену – дальше идти будет некуда. Что же, такова их расплата. Что касается меня, то у меня было видение. Это было во сне – черный ангел спустился с небес и сказал мне идти сюда.
- Что, прямо так и сказал? – спросил незнакомец с иронией. Слава богу, испанец этого не почувствовал.
- Да! “Иди туда” – и махнул рукой. Я не знал, что найду здесь, но ведь я встретил тебя. Вот ты и есть моя миссия.
- И зачем же я тебе. Что ты должен со мной делать?
- Этого я пока не знаю. Время покажет. И хватит трескать! – снова звук удара.
В голове у Говарда неожиданно возник молоточек-вопрос, который бил его прямо по мозгам и с каждым мгновением все чаще и чаще. Он так мучился этим вопросом, что решил непременно войти, хотя ему все же не понравилось, что говорил Энрико. Он открыл дверь и вошел внутрь, стараясь не подавать виду, что что-то слышал. Энрико ходил по помещению как тигр в клетке, а за одним из столиков у стенки сидел мужчина лет сорока и ел пельмени – рядом с ним стояло несколько пустых тарелок, и на три четверти пустой стакан, по-видимому, с коньяком. Как и предполагал Говард, мужчина был священником, о чем можно было судить по одежде. На стуле рядом с ним лежала библия.
- Привет, Энрико! Здравствуйте, святой отец! – поприветствовал он и сразу сел на стул.
За тем столиком, куда он сел, весьма кстати оказалась тарелка с пельменями, Говард не стал долго ломать голову над вопросом о том, как здесь оказалась свежая порция, а начал жевать еду.
- И ты туда же! – возмутился Энрико.
- Спокойно, сын мой, – сказал незнакомец. – Человек долго ходил по улице и проголодался. А вы, – обратился он к Говарду, – можете называть меня просто Виктор. Учитывая обстановку, это весьма приемлемо.
- Хорошо, Виктор. А я – Говард. Расскажите, как вы сюда попали.
Виктор отложил тарелку.
- Что же. Я – пастор в Южном Эшфилде, получил распоряжение прибыть в соседний поселок для одной службы, но оказался здесь. Первым делом зашел сюда подкрепиться, а когда потом машина не завелась, решил остаться тут, подождать людей.
- Вот только дождался ты меня, – вставил Энрико. – Кстати, Говард, а где твой друг?
- Честно говоря, я ожидал его здесь встретить, но, как видно, я пришел раньше.
- Что же заставило вас разминуться?
- Были причины. А твоя заправка теперь разрушена.
- Мне все равно, я не собирался возвращаться туда.
Говард отвернулся от испанца к священнику. Он решил, во что бы то ни стало, избавиться от этого молоточка в мозгу:
- Я все-таки хочу вернуться к своему вопросу...
Видно было, что Виктор удивлен, он не донес ложку до рта и положил обратно в тарелку:
- Но ведь я ответил на ваш вопрос, разве не так?
- Не совсем, – Говард откинулся на стуле и вытянул ноги. – Вы не сказали, как добрались до сюда.
Энрико, остановившийся, как только Говард повторил вопрос, теперь сел на стул и напрягся. Виктор даже несколько смутился.
- Я не совсем понимаю, что вы хотите услышать... Но, если вам так интересно... Я въехал в город с запада через тоннель.
Говарда вполне удовлетворил этот ответ, и он больше не стал ничего спрашивать. Вместо этого он обратился к испанцу:
- А как очутился ты здесь? В столовой, я имею в виду.
Пришла очередь удивляться Энрико.
- Как я тут очутился? Просто. Прошел по какой-то улице, свернул несколько раз.
- И все?
- И все! Слушай, Говард, чего ты к нам прицепился? Я не понимаю!
- Ладно, простите меня, и забудем это, хорошо?
Оба его собеседника молчали, и Говард принялся спокойно есть. Молоточек в его голове немного успокоился, но не совсем. Говард потратил массу сил и времени, чтобы попасть сюда, а Энрико просто пришел! Как он это сделал? Но прямо спросить его Говард не решался. По необъяснимой причине он боялся испанца, боялся его разгневать.
Покончив с едой, он опять откинулся на стуле.
- А что вы собираетесь делать дальше, господа? – спросил он.
Энрико подошел к нему и сел напротив. Он подался немного вперед, уставившись в глаза Говарду, и тихим голосом сказал:
- Честно говоря, я бы предпочел пойти с тобой, нежели с этим типом, – он показал в сторону Виктора.
- Хорошо, – также тихо сказал Говард. – Только я сам не знаю, куда идти.
- Чего вы шепчетесь? Какие-то тайны от меня? – спросил Виктор.
Энрико тут же встал и снова начал нервно прохаживаться из стороны в сторону. Он словно забыл, о чем и зачем его спрашивал Говард. Похоже, это его уже не волновало.
- Да вот, думаем, куда пойти дальше, – ответил Говард.
Хотя лучше бы остаться здесь, дождаться Патрика, а дальше... Что дальше, он не знал. Он хотел как можно быстрее убраться из этого города, знать бы куда идти.
- Ну а как же твои идеи, Энрико? – спросил Виктор. – Тебе же должно быть знамение.
- Знамение! Да, я думаю, что сейчас что-то должно произойти. Что-то, что даст нам сигнал к действиям, – ответил испанец.
Говарду не терпелось спросить еще кое-что у священника. И он спросил:
- Пастор, а как вы думаете, отсюда есть выход?
 Тот, потягивая коньяк, ответил не задумываясь.
- Конечно, есть. Вон там, – он показал пальцем на дверь. – Вы недавно зашли через него.
- Да нет же! – он махнул рукой. – Я имею в виду выход из города.
Виктор поднял брови.
- А разве есть какие-то проблемы с этим?
В ту же секунду Энрико замахнулся битой и угрожающе двинулся на Виктора. Говард едва успел остановить его, ухватившись за его оружие.
- Пусти меня! – зарычал он. – Говард, ты что, не слышишь, что этот мерзавец издевается над нами?! Он совсем не понимает, что здесь происходит!
Виктор повернул голову и посмотрел на Энрико. При этом спокойное выражение лица ни на секунду не изменилось.
- Прошу прощения, но что именно я должен понимать?
- Разве ты не видишь! – распалялся Энрико. – Очнись, здесь никого нет! Ни людей, ни животных!
- Да, конечно. В этом есть что-то странное. Но в чем, собственно, проблема? Нет и не надо. Почему же ты, сын мой, не знаешь, как отсюда выйти? Выход всегда там, где вход. Разве вы не согласны?
- В том-то и проблема, – объяснил Говард, – что выхода там уже нет. На том месте, где я проезжал, теперь пропасть.
- В самом деле? – удивился пастор. – Как странно. Признаться, я с этим еще не сталкивался.
Он потянулся к бутылке коньяка, которая, оказывается, стояла на одном из стульев, и налил себе стакан.
- А монстры, их вы тоже не видели? – спросил Говард.
- Монстры? – удивился Виктор. – Нет.
- Это уже слишком, Говард! – сказал Энрико. – Монстры? У тебя жар? Я сразу понял, что с тобой не все в порядке! Одиночество сделало тебя безумным!
- Неужели ты их не видел? – спросил Говард. Он сделал вид, что не заметил нападки испанца.
- Ни одного. Уж такого точно не может быть!
- Но ты же что-то такое говорил на бензозаправке, помнишь?
- Не помню! Но если я что и говорил, то уж точно не имел в виду монстров.
Тут Виктор привстал, отодвинул стул и отошел в сторону.
- Прошу прощения, дети мои, – сказал он, – но я вынужден вас ненадолго оставить. Я слишком много выпил и мне надо отойти. Кстати Энрико, это отчасти подтверждает твою теорию, – он улыбнулся.
Виктор взял библию и, прижав ее к груди, пошел к двери с русскими буквами “ТУ…Т”. Едва за ним закрылась дверь, откуда-то издалека раздался вой сирены.
- Что это? – спросил Энрико. – Здесь туалет на сигнализации?
- Не похоже, чтобы звук шел оттуда.
Говард заметался по залу, пытаясь определить источник звука. И вдруг начало темнеть, причем этот процесс происходил очень быстро. Только что был день, и вот уже ночь. Энрико схватил Говарда за плечо и показал на ту стену, за которой был туалет.
- Смотри! Что это за чертовщина?! – спросил он.
Говард посмотрел туда и увидел, как на стенах начали появляться следы ржавчины, словно кто-то подносил зажженную спичку к бумаге; пятна начали расширяться, постепенно занимая все большую территорию. Дверь, в которую только что зашел Виктор, плавно исчезала, заменяясь ржавой стеной, зато в другом месте проявлялась другая массивная железная дверь. Вскоре и вся стена изменилась. Говард посмотрел по сторонам – аналогичные изменения, но на одной из стен образовалась большая темная картина. Говард не стал рассматривать, что на ней нарисовано, ему было не до того. Он взглянул на свою тарелку и с отвращением увидел, что в ней, да и повсюду на столе, ползают омерзительные черви. Говарда чуть не стошнило. В воздухе царил пакостный запах гнили, где-то капала вода. Энрико тоже стало нехорошо, он подскочил к окну и попытался его открыть, но оно почему-то не открывалось. Тогда он попытался открыть входную дверь, но напрасно. Говард посмотрел в окно – снаружи сквозь тьму прорывались капли дождя, и скоро уже шел настоящий ливень. Звук сирены уже затих, метаморфозы закончились. Говард захотел сесть, но ничего подходящего не находилось, все стулья были или в червях, или на них было что-нибудь пролито, или они выглядели так, словно вот-вот рассыплются. Говард заметил старый матрац (раньше его не было) возле дальней стены и сел туда. Он сложил руки, упершись локтями в колени, и опустил голову. Минуты через две-три он все-таки собрался с мыслями.
- Что произошло? – спросил он.
Энрико взял свою биту – до этого она стояла возле стены.
- Без понятия. Могу сказать наверняка, что мы все еще здесь, но уже не здесь.
- Классное объяснение.
- А что ты хотел бы от меня услышать? – он сел рядом с Говардом.
Видимо, произошедшее сильно подействовало на Энрико, так как он, пожалуй, впервые ответил спокойно, без своего обычного хамства.
- Не знаю, но лично я вообще ничего не понимаю. А где Виктор?
- В туалете, наверное, – ответил Энрико нерешительно.
- Конечно! А где же туалет?
- А туалет переехал в неопределенность.
- Как же он выберется?
- А мы как? Ты пробовал открыть дверь и без толку. Даже рассмотреть, что на улице невозможно! Раньше мешал туман, теперь тьма. А этот запах – я его не вынесу!
Говард повернул голову к двери и заметил, что ее ручки были обмотаны толстой проволокой, как бы странно это не показалось. Теперь понятно, почему дверь не открылась.
- Думаю, нам стоит проверить ту дверь. – Говард показал на новую железную.
- Проверяй! – ответил Энрико, сделав при этом приглашающий жест рукой.
Говард подошел к двери и повернул ручку, бесполезно. Осмотрел ее, но никакой замочной скважины не увидел. Тогда он поискал скрытую кнопку, приготовившись к очередной головоломке, но ничего не обнаружил.
- Ее нельзя открыть, – сообщил Говард.
- Попробуй сказать “друг” и войди, – съязвил Энрико.
На всякий случай, Говард так и сделал. Ничего не произошло. Энрико нервно засмеялся.
- Сам попробуй открыть ее! – крикнул Говард.
Энрико встал и подошел к двери. Первым делом, он, как и Говард, заметил отсутствие замочной скважины. Тогда он привстал на цыпочки и пошарил наверху. Затем сел на корточки.
- Вот она!
Энрико показал в правый нижний угол двери. Говард посмотрел туда, и с удивлением обнаружил замочную скважину.
- Ну, вот, – сказал Энрико. – Осталось найти ключ.
Идея была неплохая, но Говард не хотел искать ключ, так как тот мог быть где угодно, в том числе и не здесь. Но Энрико уже разгонял червей на одном из столов, так что Говарду пришлось тоже взяться за поиск. Пройдя мимо картины, он остановился и теперь уже рассмотрел ее как следует. Картина была под цвет стены – коричневая и выцветшая – и занимала треть ее. Первое, что увидел Говард, было большое человекообразное существо, довольно жуткого вида. Это был здоровенный мужик в чем-то наподобие фартука, в руках он держал длинное копье. Но самым диким в нем был головной убор – огромная пирамида была водружена на его голову, целиком скрывая лицо. Этот страшный тип был не один. Справа от него висела большая металлическая рама, а к раме за руки и за ноги был привязан другой человек. Он был в лохмотьях и – Говард тут же его узнал – на его голову был надет намордник. Говард отпрянул. Этот человек напал на него, и он есть на этой картине. Более чем странно! Он посмотрел вниз и с трудом разглядел название картины: “Палач и его жертва. Правосудие восторжествует”.
- Эй, Энрико, иди сюда! – позвал Говард.
- Чего тебе? – спросил Энрико. Но, все-таки, подошел.
- Смотри. Вот этот человек напал на меня. Только в руках он держал бензопилу.
- Надеюсь, ты ему вмазал?
- Нет, не успел. Он столкнул меня в пропасть и сбежал. Что ты об этом думаешь? Как могло получиться, что человек сошел с картины?
- Не знаю. Но я бы хотел с ним встретиться. Эй, а что там?
Энрико приблизился к картине, точнее, к пирамидоголовому.
- Э! Да это же ключ!
Он протянул руку к поясу пирамидоголового и снял ключ. Затем подошел к двери и вставил ключ в замочную скважину. Ключ без проблем повернулся, и дверь открылась.
За дверью оказался коридор. Первым туда медленно вошел Энрико, за ним Говард. Он достал револьвер и возвел курок. Энрико оглянулся и одобрительно кивнул головой, при этом он покрепче сжал биту. Коридор был недлинный, оканчивающийся люком в полу. Энрико подошел к люку и, не раздумывая, открыл его.
- Что там? – спросил Говард.
- Лестница. Я спускаюсь.
Энрико спустился.
- Темно-то как! – крикнул он. – А, вот, нашел!
Раздался щелчок, и внизу вспыхнул свет. Говард спустился следом. Они оказались в небольшой комнате, единственным выходом из которой был люк, через который они спустились. Эта комната была такая же ржавая, как и наверху. Но, похоже, она была жилая, судя по обстановке. Здесь стояла кровать, были шкаф и письменный стол. На тумбочке стоял патефон, на столе красовался блестящий самовар. Энрико подошел к столу и открыл ящик. Оттуда он достал зажигалку.
- О, это мне подойдет. Не хотел бы я оказаться в полной темноте, – сказал Энрико, пряча зажигалку в карман.
Говарду вдруг захотелось курить. Он подошел к столу и заглянул в ящик, но сигарет там не было. Он осмотрел поверхность стола и увидел на нем фотографию в рамке со стеклом какой-то женщины. Это женщина была пожилой, на голове у нее был платок, а вид какой-то отрешенный. Взял ее в руки, и в этот момент Энрико случайно толкнул Говарда, и тот уронил фотографию на пол. Раздался звон бьющегося стекла. Говард опустился на корточки, чтобы поднять фотографию – та уже не держалась в рамке, – и обнаружил, что между ней и рамкой находилась записка. В ней был следующий текст:
“Дорогой Б. Зачем ты ушел от нас? Ты же знаешь, что кроме тебя и Лизы Алесса больше ни с кем не хочет разговаривать. Ты подвел нас. Лиза одна не справится. Пожалуйста, вернись в нашу обитель. Если ты откажешься, то нам всем будет очень тяжело. Хотя, поступай как знаешь. Только я ведь знаю, в чем истинная причина. Я имею в виду картину у тебя в доме, она манит тебя. Может, ты начитался чего-нибудь в нашей библиотеке? Бедный мой мальчик. Я не перестаю молиться за спасение твоей души. Картина овладела тобой, уничтожь ее. Я прошу тебя. Тогда ты сможешь вернуться к нам.
Д. Гиллеспи”.
- Любопытное письмо, тебе не кажется? – спросил Говард, после того как дал прочитать его Энрико.
- Согласен, но нам то что? Я вот тоже письмо нашел, в ящике стола. Сам смотри.
Он протянул письмо Говарду.
“Привет, мой друг. Это пишу тебе я – Уолтер. Вот уже долгое время как я покинул обитель, и мне здесь совсем неплохо. Слышал, ты тоже сбежал, и теперь живешь в нашем тайном убежище. Поздравляю тебя с этим. Наконец-то ты сделал это. Я все еще пытаюсь выполнить свой план, а ты чего ждешь? Слушай, я помогу тебе избавиться от картины, она плохо влияет на тебя. К сожалению, насколько мне известно, ее нельзя просто уничтожить. Дьявольская сила, знаешь ли. Но я пришлю тебе заколдованную свечу. Зажги ее, и все будет в порядке. Держись!”
- Кстати, – сказал Энрико. – Свеча здесь тоже есть. – Он протянул Говарду маленькую восковую свечу. – А знаешь, что я сейчас сделаю? Пойду и зажгу ее. Устроим небольшое шоу, поможем, наконец, этому “Дорогому Б.”, а то ему, видимо, не хватило душевных сил на это. Посмотрим, что произойдет. Только поднимемся наверх.
Говард не стал спорить. Они поднялись наверх, и Энрико зажег свечу зажигалкой. Как только свеча начала гореть, на картине появилась дырка. Свеча горела очень быстро, и все это время дыра увеличивалась, пока картина совсем не исчезла – за ней оказалась комната.
- Прикольный спецэффект! – восхитился Энрико.
Он прошел в новую комнату. Прошел несколько шагов, раздался лязг железа, и пол под ногами Энрико обвалился с грохотом.
- Говард, помоги мне!
Энрико наполовину провалился вниз и еле держался. Говард бросился к нему. С его помощью Энрико выбрался на поверхность, он тут же сел и схватился за левую ногу, стиснув зубы от боли.
- Что с тобой? – спросил Говард. Вместо ответа Энрико убрал руки от ноги, и Говард увидел большую кровоточащую рану.
- Черт, как больно! – простонал Энрико. – Ты не сможешь чем-нибудь перебинтовать?
Говард осмотрелся и, не найдя ничего более подходящего, оторвал рукав от своей рубашки, которым и перевязал ногу. Энрико попытался встать, но застонал сквозь зубы и снова сел.
- Мне надо немного посидеть, пока боль не утихнет, – сказал он.
Говард одобрительно кивнул. Помолчав немного, он спросил:
- А где твоя бита?
Энрико посмотрел по сторонам.
- Думаю, я потерял ее, когда провалился. Черт, как же я теперь? Говард, может у тебя есть что-нибудь для меня?
Говард вытащил из-за ремня топор и протянул Энрико.
- О, я теперь крут! – сказал он и взмахнул топором.
- Осторожней только, не поранься.
- Не дождешься! Ладно, надо поскорее сваливать отсюда.
- Подожди, – Говард остановил уже начавшего подниматься Энрико. – Я, конечно, не специалист, но, по-моему, твою ногу надо обработать чем-нибудь, иначе может быть заражение. Думаю, мы должны добраться до больницы и найти там подходящие... м-м... лекарства.
- В больницу говоришь? И где она?
- Сейчас посмотрим по карте.
- Она все еще у тебя? А я и не надеялся ее больше увидеть.
Говард вынул карту и развернул. Оказалось, что больница совсем недалеко, что  взбодрило Энрико.
- Пойдем скорее, – сказал он.
И тут снова раздался вой сирены. Говард заткнул уши и закрыл глаза. Когда он открыл их, было уже светло, а они с Энрико были на улице около столовой.

Спустя несколько минут Патрик очнулся и поднял голову. Сколько времени он может провести здесь, сидя в коляске? Много. А что это изменит? Он не мог ответить на этот вопрос, но ему так хотелось остаться здесь. Что же все-таки произошло? Куда исчезли Лили и девушка-модель? Пожалуй, это не объяснить логически. Нигде, ни в каких научных статьях нет упоминаний о подобных трансформациях и телепортациях. “А что, если я, когда выберусь отсюда, расскажу об этом ученым? – подумал Патрик и улыбнулся. – Да они все от удивления дар речи потеряют. Вот только для этого надо суметь вернуться домой, а, значит, нечего сидеть, сложа руки!” Он решительно встал с коляски, но, сделав два шага к двери, услышал сзади скрип. Патрик остановился и резко обернулся – никого. Подумав, что ему послышалось, Патрик снова повернулся к двери, но тут его словно молнией озарило – он понял, что инвалидная коляска тоже приблизилась. “Спокойно, мало ли что, – попытался он успокоить себя. – Да, но такие вещи не происходят сами по себе!” Патрик явственно почувствовал, что от кресла исходит какая-то негативная энергия, что это – зло, и от этого зла надо спасаться.
Осознав эту мысль, Патрик медленно потянулся к двери (он как раз стоял перед ней), поглядывая на кресло. Едва нащупав ручку двери, Патрик быстро повернул ее, распахнул дверь и выбежал в коридор. Уже потом он пожалел, что не захлопнул ее за собой. Дверь осталась открытой, а сам Патрик что есть силы мчался по длинному коридору, который в этом странном мире словно стал длиннее. Патрик хотел убежать из этого здания как можно быстрее, но он преодолел уже сотни ярдов, а выхода не было видно. Куда же он делся? Ни дверей, ни лестницы – одни жуткие стены. Значит, выход в этом диком мирке не запланирован? Все то время, что он бежал, не было слышно никаких звуков, кроме шума мельницы, да частых ударов ботинок Патрика о металлический пол. Тут сзади раздался визг колес. Беглец оглянулся, но он и так знал, что это. Его догоняла коляска.
- Отстань! – крикнул Патрик.
Патрик хотел ускорить свой бег, но был уже на пределе. Долго он так бежать не сможет. Неожиданно бесконечная стена справа сменилась проемом. Да, это открытая дверь, и Патрик забежал туда. Странно! Это была та же или очень похожая комната, где он уже был недавно. Но сейчас это было неважно.
Патрик спрятался за дверь, следом въехала коляска. Докатилась до противоположной стены и остановилась. Патрик выскочил обратно в коридор, но на этот раз закрыл и запер дверь.
- И что ты теперь сделаешь, гадина?! – крикнул Патрик. – Попробуй взять меня!
Он развернулся и выдохнул. Опасность миновала... но, что за чертовщина? Мир вокруг хоть и оставался по-прежнему неестественно темным и металлическим, но коридор принял обычные размеры, пространство сузилось. Комнаты, лестница, и... ВЫХОД – все на месте. Уж не коляска ли так искажала реальность?
Было слышно, как коляска с силой толкалась в дверь, но это уже не представляло никакой угрозы. И все-таки, расслабляться рано. Нужно убираться отсюда, пока не появилась еще какая-нибудь дрянь. Патрик подошел к двери выхода. Ее ручки были обмотаны толстой цепью с амбарным замком. Откуда он тут? Патрик помнил, что Бешеный распилил засов, дверь должна быть открытой! Кто повесил замок? Цепь и сам замок были старыми и ржавыми. Патрик, неизвестно на что рассчитывая, ухватил цепь обеими руками и попытался разорвать, подергал замок. Бесполезно. Цепь была реальна, выйти было нельзя.
Патрик отряхнул ржавчину с рук, отдышался. Как же выбраться отсюда? Другого выхода нет – он бы давно его нашел... Да... сейчас бы бензопилу, как у Бешеного. С ней можно легко избавиться от чертова замка, но та, как и ее владелец, должно быть валяется под окном туалета… Стоп! Можно попробовать выбраться через это окно. Патрик помчался на второй этаж. На входе в туалет замер, сердце его упало – окна не было, либо его заложили кирпичом. Не имеет значения. В этом большом здании Патрик был словно замурован.
И тут он ощутил удар под коленки, не удержался и упал. Нет – сел. Это на него сзади наехала другая инвалидная коляска, на которую он и бухнулся. Едва Патрик опустился на кресло и случайно положил руки на подлокотники, как из них вылезли захваты и захлопнулись на его запястьях. Поняв, что произошло, он начал брыкаться, но тут из нижней части коляски вылезли еще одни захваты и зажали ему ноги. Патрик оказался в ловушке. “Еще не все потеряно, я выберусь, – подумал Патрик, ведь он еще мог кое-как управлять коляской”. Он сделал несколько попыток немного сдвинуться – у него неплохо получалось, но в тот момент, когда ему это удалось, он почувствовал укол в спину. “Что бы это могло быть?” Внезапно по телу прокатилась приятная истома, и Патрик перестал сопротивляться, ему просто не хотелось. Зачем? Как приятно здесь сидеть, никуда не надо идти. Можно поспать часок-другой. “Как хочется спать. Здесь так тихо”. Внизу заскрипели коляски, но это не мешало. Наоборот, действовало успокаивающе. Засыпая, Патрик сделал еще пару движений, которые несколько раскачали коляску, и постепенно она повернулась на пол-оборота. Веки слипались, но Патрик успел увидеть нечто, что привело его в чувство. Он оказался напротив открытой двери ближайшей комнаты, в ней стояло аналогичное кресло, в кресле сидел человек, так же прикованный. Но нет, это уже не был человек. Это был ссохшийся труп в почти рассыпавшейся одежде, его тело было изъедено червями, все еще покрывавшими его местами. Но, тем не менее, его выражение лица было преисполнено блаженства. “Я не стану таким, нет!” Патрик приложил все свои силы, пытаясь оторвать свои руки от кресла – тщетно.
“Это ужасно! Но могу ли я хоть что-то делать?” Поднять руки никак не удавалась, слишком крепко держали оковы, ноги не слушались после укола, голова могла поворачиваться, но это абсолютно не помогало освободиться. А мысли текли в его голове все медленнее и медленнее, да и те были какие-то отвлеченные – Патрику вспоминались сцены своего детства, его мама… Мама зовет к столу, и маленький Патрик стремглав бежит со второго этажа, из своей комнаты. У него много дел, поэтому он спешит скорее съесть борщ и второе. Компот моментально исчез в маленьком рте, и Патрик устремляется обратно в комнату, не забыв сказать “спасибо” маме.… Нет, не то. Не те мысли… Прочь, прочь!.. Мама готовила такой вкусный борщ! Самый вкусный. Запахло борщом, маминым, и Патрик ясно увидел тарелку, и стол, и себя маленького, и маму, и папу. Он еще был жив… “О чем я? Мне надо сосредоточиться”. С трудом отогнал эти горько-сладкие воспоминания, и сумел поймать одну нужную мысль: “Что если добраться до лестницы и скатиться?..” К столу, где мама наливает дымящийся борщ, и папа улыбается. Он знает, что маленький Патрик собрал. Почти что сам, начиная с мотора, ребенок так думал. Папа помог совсем чуть-чуть… “Спуск, черт возьми, я хотел спуститься и освободиться от проклятой коляски”. Но для этого надо подъехать к лестнице, а это совершенно невозможно. Если же он доберется до нее, возможно даже, что удачно спустится и выберется из коляски, там его поджидают другие кресла, сбежать от которых будет не так-то просто. Вот если бы был другой спуск... А он есть! Та дверь, за которой была лестница к клеткам. Именно была, так как после всех этих изменений Патрик сомневался, есть ли она теперь. И тут… он, маленький, и папа идет с ним в парк. Патрик держит в руках самолетик и пульт к нему. Самолетик этот чуть ли не с него размером, но это не он такой большой. Папа улыбается, он рад за своего сына, у того большое будущее. Он сможет многого добиться, и папа это увидит. На самом деле он не видел будущих успехов сына. Они долго играли в парке, а потом в пульте что-то замкнуло, и самолетик упал на проезжую дорогу, идущую у парка. Патрик хотел побежать за ним, но отец не пустил его. В сущности, он был прав. Как редко родители бывают правы в таких ситуациях, и погибают дети. Но он был прав и погиб тоже он – отец. Сам пошел за самолетиком, посмотрел по сторонам – опасности не было. Он наклонился за самолетиком, и Патрик что-то почувствовал. Не знал, что, просто почувствовал. Отец поднял самолетик – все в порядке. Из-за поворота – а он был так близко – никто не выехал. Отец посмотрел на сына, поднял самолетик одной рукой и помахал им сыну. И тут выскочил этот чертов “Мерседес”. Нет, сначала он был “плохой” и даже “страшный”. Только много лет спустя он стал “чертов”. Папа погиб…
Патрик случайно заглянул в комнату с трупом. Господи, это же его отец. Это его лицо. Он улыбался, потому что радовался успехам сына. Его самолетику.
- НЕТ!! – Патрик закричал и замотал головой. Наваждение исчезло. Это снова был просто труп. Он всегда им был. Патрик понял, что больше нельзя медлить. Страх чуть заглушил действие сонного вещества. Надо было этим воспользоваться.
Что ж, дверь на месте, ее даже будет несложно открыть простым толчком, осталось только развернуть коляску и подобраться поближе, всего-то ярд или меньше, оторвать ноги от оков и сделать несколько шажков. Но ноги отказывались слушаться. “Видимо, в меня было введено очень сильное вещество. Надо его побороть, иначе – смерть”. Патрик напрягся, пытаясь заставить ноги двигаться, но ничего не получалось. Патрик начал паниковать, он стал извиваться в кресле и, в конце концов, коляска подвинулась, только не вперед, а назад. Патрик, обреченно, вздохнул. “Надо успокоиться! Ну же, давай, я смогу”. Продолжив дергаться более осмысленно, он, все-таки, сумел поймать ритм и стал продвигаться в нужном направлении. Еще немного, еще. Сумев таки добраться до двери, Патрик толкнул ее и с облегчением увидел лестницу... но не увидел, что внизу. Лестница спускалась глубоко вниз и терялась в темноте. Решившись, он сделал еще несколько движений, и коляска, набирая скорость, покатилась вниз.
- А-а-а! – закричал Патрик.
В этом фантастическом мире лестница оказалась намного длиннее. Уже прошло добрых минут пять, а лестница все не заканчивалась. На большой глубине стены стали кирпичными, воздух заметно повлажнел. Видимость обеспечивали многочисленные факелы, развешанные на стенах. Неожиданно лестница оборвалась – последних ступеней десяти не было. Коляска перевернулась в воздухе, упала, запоры треснули, и Патрик вывалился из нее, больно ударившись головой об пол.
- Словно свалился с крыши, – Патрик потер ушибленное место. – Но, черт возьми, где я?
Он осмотрелся по сторонам. Старая комната сильно изменилась: увеличилась раз в десять, клетки пропали, а жуткие стены украшали готические картины и, что самое отвратительное, полуголые тела мертвецов. Они были прибиты к стене, словно распяты, не хватало только крестов, а на мертвых лицах застыли маски ужаса. “Видимо, их повесили заживо”. Освещения вполне хватало там, где была разрушенная лестница, но дальше света было все меньше и меньше. Патрик поднялся на ноги, которые уже начали слушаться своего хозяина, хотя движения все же были затруднены. Он, покачиваясь, прошел немного вперед, удивленно смотря по сторонам. Посмотрев наверх, Патрик не увидел потолка, слишком высоко тот находился. Пытаясь определить высоту комнаты, он продолжал идти вперед, не глядя под ноги. Внезапно он остановился – его нога зависла в воздухе. Перед ним примерно по центру зала находилась широкая пропасть. Беспомощно размахивая руками, Патрик все-таки удержал равновесие и не упал.
- Ничего себе. И насколько она глубока, хотел бы я знать?
На полу валялась ручка инвалидной коляски, Патрик подобрал ее и бросил вниз. Та летела не очень долго, и вскоре послышался глухой звук удара. Не очень глубоко. Затем он опустился на корточки и провел рукой по стене пропасти – повсюду из нее торчали разного размера камни, так что при желании можно было спуститься вниз. За противоположным краем пропасти было очень темно, но, всмотревшись, Патрик увидел целую гору инвалидных колясок. Он испугался, что они нападут на него, но те не двигались. Успокоившись, Патрик повернул обратно к лестнице, надеясь выйти в дверь, но там, увы, ее не оказалось. Тогда он попробовал забраться на последнюю ступеньку, – та была слишком высоко. “Неужели мне все-таки придется спускаться вниз?” И тут до Патрика донесся звук из пропасти; это был такой звук, словно скребется кто-то, и все ближе и ближе. Патрик обернулся и двинулся было на источник шума. Но тут из пропасти высунулась рука, затем показалась голова, и человек издал жалобный крик. Патрик решил помочь бедняге и, подскочив к краю, протянул руку, но тут же резко ее отдернул, так как мучнисто-белое лицо человека было сильно высохшим, а из глазной орбиты выглядывал мерзопакостный червяк. Без сомнения, этот человек давно уже не был живым, скорее всего, судя по его внешнему виду, его привезла одна из тех колясок по ту сторону большой ямы.
Патрик все же не успел убрать руку, мертвец резко ухватился за нее своей свободной конечностью. Она была холодная и липкая. Мертвец подтянулся к лицу Патрика, придвинув к нему свою голову почти вплотную, и уставился на него своим целым глазом. Его крепко сжатые потрескавшиеся губы выражали все мыслимые и немыслимые горести. Затем он склонил голову набок, не отрывая взгляда, и неожиданно страшно заорал, едва не порвав свой рот. Патрик оробел, но, спустя несколько мгновений, овладел собой, нащупал свободной рукой на полу камень и что есть силы ударил им по руке мертвеца. Тот отпустил свою добычу и сорвался вниз. Патрик едва успел отползти от края, как из пропасти полезли десятки мертвецов. Они выбирались на поверхность и продолжали передвижение ползком, издавая стонущие звуки. Патрика охватил ужас и отчаяние – масса омерзительных созданий и никакой возможности выбраться. Он встал как вкопанный, уставившись на мертвецов, и вот уже один из них схватился своей полуразложившейся рукой за его ботинок. Это возымело действие: Патрик с отвращением выдернул ногу, отпиннул врага и ринулся от него к дальней стене. Добежав до стены, он прижался к ней спиной и осознал, что он в ловушке; монстры моментально среагировали и поползли туда, продолжая издавать звуки. Патрик попытался закричать, но сумел издать лишь странный нечленораздельный стон; несчастный пленник начал наугад шарить руками по стене, продвигаясь понемногу вдоль нее и не отрывая свой взгляд от приближавшейся угрозы. И вот уже несколько мертвецов добрались до него, схватили за ноги и стали тянуть вниз. Патрик уже не мог сопротивляться, как вдруг его рука вдавила какой-то кирпич, вследствие чего открылся секретный проем, куда он с грохотом ввалился, освободившись тем самым от несильной хватки мертвецов. Не раздумывая, Патрик поискал аналогичный кирпич изнутри и, обнаружив его, нажал: вылезшая дверь моментально перерубила тех мертвецов, которые пытались забраться внутрь. Стук закрывшейся двери привел Патрика в чувство, и он понял, что находится в безопасности. Сердце бешено колотилось в его груди, не спеша входить в обычный ритм.
Придя в себя, Патрик изучил место, куда он попал: какой-то небрежно прорытый туннель; он был очень темный, но вдалеке брезжил свет. Патрик подумал, что ему бы не помешала какая-нибудь палка, чтобы ей определять свой путь, но свое оружие он потерял еще наверху, а на полу в туннеле не было никаких подходящих предметов. Пришлось идти на ощупь. Пробираясь на свет, Патрик пару раз ударился головой о потолок, но, в целом, прошел без проблем. Туннель заканчивался открытой кабиной лифта, а свет исходил от небольшой лампы, покрытой абажуром, стоящей на столе в кабине. Патрик зашел в лифт. “Странно, я не вижу здесь кнопок, – подумал он, осмотрев кабину”. Но тут двери закрылись, и лифт сам по себе пришел в движение.
Он поднимался уже несколько минут, но все никак не останавливался, что говорило о большой глубине, с которой начался подъем. “Какой необычный лифт, здесь не только стол, но и настольная лампа”. Дожидаясь, когда лифт остановится, Патрик попытался открыть ящик стола, но он был надежно заперт. Нагнувшись к ящику, Патрик увидел на нем полустертый рисунок. Какие-то люди или звери сражались друг с другом. Они плотно сцепились. Кажется, один из них был орлом. Наконец лифт остановился и открыл двери. Патрик высунул голову наружу: лифт стоял прямо посреди полутемной комнаты какой-то постройки, напоминавшей склад магазина и частную библиотеку одновременно – всюду в комнате были навалены многочисленные ящики, коробки, контейнеры и тому подобное, а у стен стояли полупустые шкафы с книгами, часть которых была разбросана по полу. Стены из серого кирпича местами обвалились, что добавляло мусора к общей свалке. Картину дополняли скомканная бумага, банки, бутылки и даже гильзы. Из комнаты был выход – открытая дверь в соседнюю комнату.
Кажется, здесь безопасно. Патрик вышел из кабины и подошел к единственному выходившему на улицу окну, надеясь понять, где находится, но, к своему сожалению, увидел лишь грязный грузовик, который почти полностью заслонял обзор. Тогда Патрик перешел к шкафам с книгами – их были сотни. Он взял одну из книг и полистал ее: это оказалась научная работа о ведьмах и колдунах. Окинув взглядом всю коллекцию, Патрик обнаружил лишь одно художественное произведение – сборник рассказов “Зов Ктулху” Говарда Лавкрафта, – книгу, вполне вписывающуюся в компанию остальных. Затем Патрик направился было в соседнюю комнату, в которой он увидел небольшую неизвестную готическую статую, но его остановил звук шагов: оттуда вышел высокий и плотный человек лет тридцати пяти–сорока. Одет он был в старый свитер и трико, излишне вытянутое лицо его украшали маленькие круглые очки и козлиная бородка.
- Как вы здесь оказались? – спросил он строго и пристально посмотрел на Патрика.
- Простите, что побеспокоил вас, я приехал на лифте, – Патрик показал рукой на лифт.
- Я знаю, где находится лифт, но там же внизу ничего нет, или я ошибаюсь? – Он сложил руки перед собой.
- Э-э-э, я прошел через тайный ход.
- Возможно, – человек взмахнул руками, и голос его смягчился. – Я ведь сам здесь недавно и еще не все изучил. Проходите, будьте как дома, но ничего стоящего я вам предложить не могу. Как вы сказали вас зовут?
- Я не представлялся. Я – Патрик.
- А я – Уильям... Блейк, если угодно.
Уильям дружелюбно протянул руку, Патрик пожал ее. Надо было о чем-то поговорить, но он и так догадывался, что, как и остальные, Уильям оказался здесь случайно. Но не стоило затягивать молчание.
- Скажите, это ваши книги? – обвел руками Патрик.
Уильям хмыкнул.
- Нет, что ты. Не знаю, кто здесь жил раньше, но, судя по всему, этот кто-то был весьма странный.
“Значит, мы уже на “ты”? – подумал Патрик.
- Не знаешь, что могло произойти в этом городе? – спросил Уильям и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Когда я сюда ехал, никак не рассчитывал найти его в таком состоянии. Хорошо, что мне быстро попался этот дом, он надежный. Хотя немного побродить по городу пришлось, и некоторые подробности мне запомнились. Пройдем в соседнюю комнату, я покажу тебе статую.
И он сам пошел туда, Патрику пришлось пойти за ним. До его слуха дошел далекий и очень тихий звук, но его не удалось идентифицировать.
- Здесь светлее или мне кажется? – спросил Патрик, зайдя в комнату.
- Просто у тебя глаза к темноте привыкли. Вот, смотри!
Уильям показал рукой на ту самую статую, стоявшую на тумбе, которую уже успел заметить Патрик. Эта была весьма интересная статуя, мимо которой нельзя было пройти равнодушным. Она была примерно три фута высотой и изображала необычное существо с большими перепончатыми крыльями, которые в этой композиции были сложены за спину, с массивными когтями; лицо, направленное ввысь, было немного схоже с человеческим. Похоже на горгулью, но не совсем. Возможно, из-за короны, украшавшей голову существа, а может из-за необычного строения тела – тощий скелет с выпирающими костями: обычно горгульи изображаются как атлеты, что указывает на их силу.
- Ведь это не горгулья, я прав? – спросил Патрик.
- Точно так, это... – Уильям затряс бородкой. – Это Самюэль.
- Кто? – не понял Патрик. Он никогда не слышал о Самюэле.
- Ну.., – Уильям зажмурил глаза и поднял указательный палец, – это такой демон подземного мира. По преданию, он вырвется из своего заточения, когда... м-м-м... В общем, его должна родить девушка, над которой до этого проведен специальный ритуал… Что-то вроде этого. Понимаешь, – теперь Уильям смотрел на статую, – я не специалист в этом вопросе. До недавнего времени я сам о нем не слышал.
- Так откуда ты все это взял? – не понял Патрик.
- В одной из тех книг в библиотеке это написано. Представляешь, существуют даже культы, посвященные этому божку. Да...
- Много же дураков на свете, – сказал Патрик. – Ты-то не из таких?
- Нет, конечно, – Уильям отмахнулся рукой. – Ну, ладно. Чай пить будешь?
- Чаю?! С удовольствием, – обрадовался Патрик. Он уже давно хотел есть и пить. – А съестное есть?
- Хм... Думаю, найдется.
Патрик прошел в кухню, куда ему показал Уильям, и сел к столу. Здесь все было обычно, по-домашнему. После всех ужасов, здесь было даже уютно. Не хотелось и думать обо всем городском кошмаре. Уильям налил чаю в стакан и достал из холодильника печенье и колбасу.
- А почему колбаса теплая? – спросил Патрик, попробовав отрезанный Уильямом ломтик.
Уильям сел напротив.
- Знаешь, когда я пришел сюда я вообще удивился, что здесь хоть что-то работает. Вот, холодильник отключился примерно час назад.
- Слушай, – сказал Патрик. – Самюэль... Самюэль... Я что-то припоминаю. Не тот ли это демон, что был в какой-то серии “Пси-фактора”?
- Не могу ничего сказать по этому поводу, ибо не смотрю телевизор. Вообще.
И после этого Уильям сказал:
- Тебе надо уходить отсюда. Я вот скоро уйду искать новое убежище, когда здесь закончатся продукты.
- Да, я вполне согласен с тобой, но куда?
- Из города, конечно!
- Ты смеешься? – удивился Патрик. – Здесь всюду провалы, и выходы из города, наверное, тоже отрезаны.
- Да не “наверное”, а точно. Но есть один выход. Минутку.
Уильям вышел с кухни, а через пару минут вернулся с картой.
- Да, это здесь, – сказал он словно сам себе. Затем обратился к Патрику. – Когда я только попал в город, я видел вертолетную площадку, и там был вертолет. Если он в исправности, то ты сможешь выбраться отсюда. Иногда и не такое научишься делать, чтобы в живых остаться, верно?
Патрик усмехнулся.
Уильям разложил карту на столе. Патрик подошел ближе, хрустя печенькой.
- Смотри! Мы находимся тут. – Уильям ткнул пальцем в здание напротив полицейского участка. – А тебе – сюда. – Он показал в другой конец карты. – Далековато, конечно, но дойти можно. Дойдешь до здания “Исторического общества”, а там будет спуск к лодочной станции. Туда доберешься без проблем. Когда спустишься, то пойдешь по берегу озера, тебе придется пройти через кладбище, другого пути нет. А площадка сразу за ним. Лично я других дорог не видел, а вот на этот, – перевел палец на кривую тропинку, ведущую прямо к кладбищу, – можешь не рассчитывать, там точно обвал.
- Хорошо, я последую туда, но как же ты? Ты не пойдешь.
- Ой, я не могу.
- Дела? – ухмыльнулся Патрик.
- Вроде того, – засмеялся Уильям. – Согласись, что путь туда длинный и опасный, а я, увы, боюсь смерти. В принципе, я тоже собираюсь двинуться туда, но не напрямик, а перебежками от одного жилья к другому. Так, может, через неделю-другую и доберусь. А пока, мне и тут неплохо.
- Что ж, – сказал Патрик, – тогда я ухожу. Карту дашь?
- Нет, прости, она и мне пригодится. Лучше запомни дорогу так.
Патрик еще раз посмотрел на карту. “Значит, отсюда мне надо добраться до Харрис-стрит, потом через Кац-стрит выйти на Мансон-стрит.., здесь мотель, значит на этой дороге, насколько я помню, стоит заслон, который мы с Говардом видели в начале пути. Тогда придется идти мимо мотеля по Натан-авеню, пока не увижу спуск к озеру Толука, там направо до кладбища... Запомнил”.
- Ну, все, Билл. Мне лучше пойти. Время работает против меня, и, пока не стемнело, я бы хотел добраться дотуда. Только... у тебя нет ли для меня какого оружия, а то свое я потерял.
- Да, есть нож. Пойдет?
- Неси.
Уильям сбегал за ножом и дал его Патрику. Не бог есть что, но все-таки. Патрик забрал нож и пожал Уильяму руку.
- Выход там, – Уильям показал в сторону комнаты со статуей.
- Мусорно у тебя тут, – констатировал Патрик.
Он зашел в комнату, но случайно ударился ногой о кирпич и потерял равновесие. Падая, он задел локтем статую, и та упала с тумбы, разбившись вдребезги.
- Прости, пожалуйста! – сказал Патрик. – Я не хотел.
- Да подумаешь. Она же не моя. А хлама на полу и так хватает, – сказал он.
- Но хотя бы большие осколки надо с дороги убрать.
Патрик наклонился к полу и неожиданно для себя увидел записку, судя по всему, находившуюся до сих пор в статуе:
“Ты разбил ее! Ты согласился на огромные жертвы, незнакомец, потому что ты наложил на себя гнев Великого Самюэля. На что ты еще готов пойти ради Великой Цели? Я помогу тебе. Ты видишь этот ключ? С его помощью ты найдешь священный амулет, он защитит тебя от зла, и проложит путь сквозь Тьму”.
Патрик прочитал записку и посмотрел на осколки. Действительно, вот и маленький ключ, лежит среди обломков статуи. Патрик взял его и сдул пыль, заметил при этом на нем рисунок.
- Какой странный рисунок, я уже видел его, – сказал Патрик. На ключе были изображены орел и волк в битве друг с другом.
Вспомнил ящик столика в лифте и поспешил туда. Ключ подошел без трудностей. Патрик повернул ключ и медленно выдвинул ящик: внутри лежал искривленный серебряный амулет в виде кинжала. К нему была приспособлена веревочка, чтобы можно было повесить на шею. А еще от амулета исходило свечение. Патрик, не долго думая, надел его на шею.
- Какой интересный амулет, – сказал подошедший Уильям. Он взял его в руку. – Какой свет! Уверен, в темноте он будет светиться гораздо ярче. Отдай его мне, Патрик!
- Э, нет, – сказал Патрик, отбирая амулет и пряча его под одежду. Он сразу понял, что эта вещица ему пригодится. – Или амулет, или карта. Не верю в проклятье Самюэля, но этот амулет – неплохой фонарик.
- Ладно, – Уильям отошел назад. – Оставляй его себе.
Патрик еще раз попрощался и вышел на улицу.
Город уже принял обычный облик, чему не мог не обрадоваться Патрик. Ему предстоял долгий путь.

Итак, Патрику предстояло дойти до пункта “Натан-авеню”, рядом с которым был заслон. Вот туда он и двинулся по уже намеченному пути. Половина пути прошла без особых приключений: да, кое-где попадались мопсы и Акулоголовые, но нож и быстрые ноги вполне помогали справиться с этими проблемами. Патрик уже оставил позади Харрис-стрит и почти преодолел Кац-стрит. Оставалось только на ближайшем повороте свернуть на Мансон-стрит, откуда попасть к мотелю, где он впервые увидел Лили. “Лили... Где она сейчас? Все ли с ней в порядке? Черт, туман сгущается. Еще, чего доброго, пропущу мотель”. Действительно, видимость становилась все хуже, Патрик вовремя вспомнил об амулете и вытащил его поверх рубашки. В тумане амулет засиял не хуже фонарика, которого так не хватало Патрику. Пройдя всего несколько ярдов по Мансон-стрит, он увидел человека, который сидел на скамейке, и подошел к нему. Это был пастор средних лет в сутане, рядом с ним лежала библия. Пастор выглядел уставшим.
- Добрый вечер, падре, – обратился Патрик.
- Добрый, сын мой, – ответил тот мягко.
- Разрешите присесть.
- Садитесь. – Падре взял библию и прижал к груди.
Патрик сел рядом: он уже порядком устал ходить по городу. Он повернул голову к священнику и уже открыл рот, чтобы расспросить о происходящем, но тот сам заговорил.
- Знаете, – сказал священник, смотря далеко вперед, – здесь так безлюдно, но, все-таки,  вы не первый, кого я встречаю в этом городе.
- Да? – воодушевился Патрик. – И кого же вы видели? Может, я их знаю.
- Ну, как же их звали, – священник наморщил лоб и приложил к нему пальцы. – Одного звали Энрико... да, именно. Такой импульсивный человек. А второй... нет, не помню, сын мой.
Патрик весьма обрадовался, услышав это.
- Да, я знаю его! А второй? Может, его звали Говард?
- Вполне возможно. Знаете, имя – это не важно, главное – поступки. Вот первый – очень интересный человек, поэтому я и запомнил его имя.
- И где же вы их видели?
- О, это было в столовой. Знаете, где это? Я как раз зашел туда подкрепиться...
Патрик представил себе карту города, но не смог вспомнить местонахождение столовой.
- А куда они пошли? – спросил он с интересом.
Священник по-прежнему не сводил глаз со своей цели, но тут он целиком повернулся к Патрику и даже сменил интонацию.
- Это самое удивительное. Дело в том, что я не знаю.
- Как это? – не понял Патрик.
- Я отлучился... в другую комнату, а, вернувшись, никого не застал. Это было странно, ведь они не собирались уходить. Тогда я решил, что мне тоже пора уходить оттуда, и вот, я здесь.
В самом деле, как-то необычно. Но куда могли так поспешно уйти Говард и Энрико? Но зато они живы, они где-то тут, и это хорошо. Думая об этом, Патрик смотрел вперед на дорогу, как вдруг в конце улицы показалась фигура. Даже по силуэту в тумане Патрик сразу узнал своего врага – Бешеного. Он почуял людей и устремился к скамейке, включив бензопилу. Священник, услышав эти звуки, вскочил на ноги, но уходить не стал.
- Падре, нам нужно уходить. Мы не справимся с ним, я думал, что убил его, но он как-то выжил.
Но священник и не думал уходить. Вместо этого он достал из сутаны старенький кольт, прищурил левый глаз и прицелился:
- Я не знаю, кто этот человек, но если он попробует мне что-нибудь сделать, я отправлю его прямо к Дьяволу.
Священник оказался очень мужественным, но как это было некстати сейчас.
- Но это НЕ человек! – закричал Патрик.
Бешеный не останавливался, он уже находился совсем близко и поднял бензопилу. Он тяжело дышал, это было слышно даже из-под намордника. Раздался выстрел. Пуля пробила грудь монстра, и он упал, но уже через секунду снова был на ногах. Священник снова прицелился, но Патрик остановил его.
- Не тратьте патроны, видите – это же бесполезно. Бежим в тот дом! – Патрик показал пальцем.
Не дожидаясь ответа, он сам побежал к жилому дому. Священник послушался и устремился за Патриком, тот уже открыл дверь подъезда и дожидался нового знакомого. Как только они оба оказались внутри, Патрик захлопнул дверь и задвинул тяжелый засов, который оказался как раз кстати. Священник поспешил по лестнице вверх и попробовал открыть первую попавшуюся квартиру, но дверь была крепко заперта. В наружную дверь прозвучал сильный удар, и та пошатнулась, едва не треснув. Патрик отскочил назад, но тут же подскочил к ней обратно и уперся в нее боком. Второй удар был настолько сокрушительный, что Патрик не устоял на ногах и упал на бетонный пол. В ход пошла бензопила – Патрик услышал, как засов разваливается на части.
- О, черт! – не удержался Патрик.
Он вскочил с пола и бросился по лестнице к священнику, тот пытался открыть другую квартиру, но, почувствовав приближение угрозы, достал кольт и выстрелил в замок. Патрик пинком ноги распахнул дверь, и они забежали внутрь.
- Я зайду сюда! – крикнул Патрик. Он спрятался в ближайшую комнату, а священник устремился в дальнюю.
Бешеный не увидел, куда делся Патрик, но видел спину священника и ринулся за ним. Как только он протопал мимо комнаты с Патриком, тот неслышно выскочил в коридор и вонзил нож в шею монстра. Тот зарычал и с разворота оттолкнул обидчика в сторону. Патрик ударился об стену и упал, монстр не стал нападать на него, приняв за мертвого, и с торчащим из шеи ножом продолжил погоню за священником. Патрик ожидал услышать какие-либо звуки, но их не было: монстр остановился на пороге и недоуменно замотал головой. Видимо, священник куда-то спрятался. Патрик дождался, пока монстр зайдет внутрь, и медленно поднялся. “Как же мне убить его?” – подумал он. Он увидел открытую дверь чулана и стоящую там канистру – с чем именно, он не знал, но чувствовал, что это ему надо.
Подкравшись ближе, Патрик понял, что в этой канистре мог быть только бензин. Он поднял ее – канистра была почти полная. Не долго думая, Патрик открыл крышку и вылил содержимое канистры на пол. Плеск жидкости привлек внимание монстра. Он вышел из комнаты и стал подходить ближе и ближе к своей новой цели. Бензопила громко завыла, но Патрик и не думал убегать. Как только монстр встал обеими ногами в лужу, Патрик достал коробок спичек и чиркнул спичкой – ничего не произошло.
- Что такое?
Он достал дрожащими руками вторую спичку, но и она не зажглась. Монстр был уже совсем близко, но тут из-за спины Патрика вышел священник – как он там оказался? – выхватил спички из его рук и с первого раза зажег. Монстр остановился и попятился: его соображения хватило на то, чтобы понять, что сейчас будет. Священник бросил спичку в лужу, и тут же огонь вспыхнул, объяв пламенем монстра. Бензопила выпала из его рук, он раскинул руки в стороны и устремил взгляд вверх.
- Что он делает? – прошептал Патрик. Ответ он получил от самого монстра.
Монстр продолжал гореть, с его лица свалился намордник, но он не двигался. Но вот он открыл рот и глухим голосом произнес:
- Наконец-то я буду свободен. Я устремлюсь к Богу! – при этом он поднял руки вверх. – Я очищен!! Очищен огнем!!!
Обугленный нож со звоном упал, мертвое тело обрушилось на пол, продолжая гореть, воздух наполнился терпким запахом гари.
Священник первым пришел в себя.
- Пожалуй, это надо потушить. Не хватало еще и пожара.
- Ага, – только и сказал Патрик. Он никак не мог поверить в то, что монстр разговаривал, и в его странное поведение.
Священник вернулся с огнетушителем и затушил останки.
- Как это могло случиться? Он что, был верующим? – спросил Патрик.
- Похоже на то. Странно это все, но ведь здесь все странно, так чего удивляться? – он растеряно обшарил карманы, – неужто я кольт обронил? Точно, когда перелезал из окна в подъезд.
- А ведь вы спасли меня.
- Но и вы тоже. Так что мы в расчете.
- Думаю, стоит поскорее уходить отсюда.
Патрик подошел к куче и взялся за нож, но он оказался слишком горячим.
- А вы пойдете со мной? – спросил Патрик, так и не сумев поднять нож.
Священник положил огнетушитель и встал перед Патриком.
- Зачем я вам? Я не знаю, куда вы направляетесь, но я вас только задержу.
Патрик подошел к окну и указал пальцем в сторону мотеля.
- Я иду туда. Говорят, где-то тут есть вертолетная площадка, мы сможем убежать. Пойдемте.
- Я ценю вашу заботу, но пока я бы остался здесь. К тому же, я бы не прочь съесть что-нибудь, от этого приключения я проголодался. Столько сил ушло, когда я с подоконника на подоконник прыгал. А вы?
- Я уже поел, – улыбнулся Патрик. – Ну, тогда до встречи.
- До свидания, сын мой. А лучше, прощайте.
- Вы правы, прощайте! – согласился Патрик.
Спустя десять секунд, он вышел из подъезда и направился к мотелю, но тут его внимание привлек предмет в кустах – это оказался кольт священника. Не задумываясь, Патрик положил оружие себе в карман.

Пусть путь до больницы был короток, но из-за ранения Энрико приходилось идти медленнее, чем ожидалось. Энрико с независимым видом агрессивно сжимал топор, но все же придерживался Говарда, и тому время от времени приходилось поддерживать хромающего испанца. Хотя Энрико и храбрился, маловероятно было, что он сможет дать достойный отпор монстрам, если те появятся. Хорошо, что ни Зубастые, ни Человек в Наморднике не появлялись, так что Говарду не пришлось пускать в ход свой револьвер. Первым больницу заметил Энрико, и ему пришлось прикрикнуть на Говарда, иначе тот бы прошел мимо.
- А я думал, нам на следующем перекрестке сворачивать, – оправдывался Говард.
Больница оказалась трехэтажным серым зданием, внутренний двор которого был отгорожен высоким кирпичным забором; вход внутрь был в центре здания. Мрачное, жуткое, здание словно было окутано какой-то неприятной аурой, из-за чего обоих путников бросало в дрожь. Но другого выбора не было, и Говард, прислонив Энрико к забору, толкнул входные двери.
Гнетущая тишина. Говард неохотно зашел внутрь и сделал несколько шагов. Здесь так же, как и везде, все было разбросано, раскидано, и стоял полумрак. В нескольких шагах перед Говардом была дверь, и он потянулся к ручке – заперто. Что ж, не беда. Лишь бы как можно скорее отыскать что-нибудь для раненого. Коридор, в котором стоял Говард, шел в обе стороны, Говард решил пойти направо. Коридор сворачивал за угол, но перед поворотом была еще одна дверь, и Говард решил ее проверить. Что там могло быть, кто знает? Он одной рукой достал револьвер и крепко сжал его, а другой схватился за ручку и стал медленно поворачивать. Дверь поддалась, и Говард стал медленно открывать ее, держа перед собой оружие. Он вошел внутрь – никого. С облегчением опустил руку с револьвером и в этот момент почувствовал, как на его плечо тяжело опустилась чья-то рука. Говард вздрогнул, молниеносно поднял оружие и резко обернулся, готовый тут же спустить курок. Это был Энрико.
- Спокойно, это всего лишь я, – сказал он. – Опусти-ка пушку.
Говард послушался. Энрико его отпихнул и проковылял внутрь.
Комната, куда они попали, представляла собой магазин: на полках большей частью находились опрокинутые бутылки и банки, на полу были рассыпаны разнообразные таблетки, капсулы – они лежали вперемешку, – из чего можно было сделать вывод о том, что они в аптеке. Энрико опустился на стоящий в этой комнате драный стул.
- Пожалуй, я никуда больше не пойду, – проговорил испанец. – Найди все необходимое и возвращайся. Да поскорее.
- Да, конечно, – сказал Говард. – Но, возможно, мне и идти никуда не придется.
После этих слов он перелез через прилавок и стал обыскивать шкафы. Но в каждом из них был лишь слой пыли – ни бинтов, ни чего другого, что можно было бы использовать.
- Что ж, я пойду искать дальше, а ты будь начеку.
Говард торопился. Он выбежал в коридор и бросился к следующей комнате – заперто, другие тоже. Снова поворот. Там также было заперто все, даже лифт. В конце концов, Говард свернул еще два раза и опять вышел к аптеке, то есть коридор шел по кругу. “Может, стоит пройти на второй этаж, но где вход туда?” Он еще раз прошелся по коридору и обнаружил, что второпях пропустил один поворот, там и была дверь на лестницу (кстати, напротив нее была широкая дверь, но почему-то заколоченная досками). Ручка свободно повернулась, и Говард стал подниматься на второй этаж, как вдруг до его ушей донесся звук шагов, он раздавался внизу. Говард остановился – это, безусловно, монстр, и Энрико будет обречен, если тот доберется до него. Моментально Говард развернулся и ринулся вниз – в коридоре никого не было, зато хлопнула какая-то дверь. Какая именно было нетрудно догадаться, она одна открывалась. Снова достав револьвер, он поспешил в аптеку. Открыл дверь и увидел, что напротив Энрико стоял человек – это был тот самый доктор, который уже спас его самого. Говард убрал оружие и с нескрываемой радостью подошел к доктору.
- Рад снова видеть вас, – сказал Говард с улыбкой.
Доктор обернулся.
- А, это вы! Ну, как ваше самочувствие?
- Держусь еще, но вот этому человеку не помешает ваша помощь.
- Да, я уже успел это отметить. Где же вы так поранились? – обратился он к испанцу.
Энрико не стал отвечать, видимо, ему было совсем плохо. Доктор, не дождавшись ответа, поставил свою сумку на прилавок и извлек оттуда бинты и спирт. Затем он подошел к больному, сел на корточки, убрал грязно-кровавую тряпку, бывшую когда-то рукавом от рубашки, и взглянул на ногу Энрико.
- М-да. Сейчас будет немного больно, но вы уж потерпите, – сказал доктор.
Энрико молча кивнул. Доктор вылил спирт – Энрико крепко сжал зубы – и в два счета замотал ногу.
- Ну, как ощущения? – спросил он.
- Хреново, – мрачно ответил Энрико.
- Не время для шуток, Энрико, – сказал Говард.
- А я и не шучу! – огрызнулся тот. – У меня все перед глазами плывет.
Доктор задумался и почесал затылок.
- И все же, я вынужден еще раз спросить: где вы поранились?
Энрико молчал. За него ответил Говард:
- Он провалился под пол в каком-то дико странном месте.
Доктор встал и обернулся к Говарду.
- И вы понятия не имеете что это?
- То есть? – не понял тот.
- Я думаю, что этот мистер отравлен.
- Чего? – возмутился Энрико.
- Ну, это отравление, скорее всего, вызвано тем, обо что вы поранились. В ваш организм попал сильный яд. Мне сразу не понравилась ваша рана, но я надеялся, что все в порядке. Относительно, – пояснил доктор.
Энрико тяжело вздохнул.
- Вы можете меня вылечить?
- В принципе, да. Возможно, я могу распознать яд и сумею его нейтрализовать, если мы найдем необходимое лечебное средство. Увы, у меня больше ничего нет.
- Тогда его надо найти, ведь это больница, черт возьми! – разошелся Энрико. – Я и боль-то уже не чувствую. Я пойду с вами.
- Конечно, – негромко сказал доктор. – Ведь ваши ткани отмирают.
- Что?! – проревел испанец. – Срочно за лекарством!
- Ты уверен, что тебе надо идти? – спросил Говард.
- Да, – ответил Энрико. – Если я умру, то пусть не сидя просто так. И доктор, – обратился он к тому, – не отрезайте мне ногу.
- Если мы в ближайшее время ничего не найдем, то я вынужден буду сделать это, – сказал доктор.
- Бегом!! – зашумел Энрико.
Все втроем они вышли в коридор. Так как первый этаж был уже осмотрен, то Говард предложил сразу идти на второй.
- Доктор, а как к вам обращаться? – спросил Говард.
- Меня зовут Майкл, – ответил тот.
- А я – Говард, а это – Энрико.
- Скажи, Майкл, – обратился к нему Энрико. – А нам обязательно идти всем вместе? Мне кажется, что будет быстрее, если разделиться.
- Вы не правы, – ответил тот. – За вами надо следить, вдруг вам будет хуже. Но и вас, Говард, не стоит отпускать одного, ведь вы оба не знаете, что искать.
Во время этого разговора они прошли коридоры первого этажа и поднялись на второй. Говард открыл дверь и первым зашел в еще более темный коридор. Этот коридор шел налево, сразу за выходом на лестницу расходясь: справа была стена, а прямо напротив была большая дверь. Поодаль от двери на стене висела довольно большая картина, нахождение которой здесь было по меньшей мере неуместным. Так как на этаже царил полумрак, то детали картины рассмотреть было затруднительно, но эффект и без этого был сногсшибательный. На ней был изображен Человек в Наморднике на поле, он рубил налетавших на него людей. Их было несколько: часть из них уже лежали на земле с ужасающими ранениями – живот одного был вспорот, и кишки вывалились наружу (впрочем, это было полускрыто темнотой, что ослабляло действие этого зрелища), – двое еще сражались с монстром, кто-то пока что избежал участи быть растерзанным, впрочем, ненадолго. Один из людей был верхом на лошади, и все они были вооружены мечами.
- Это ужасно! – сказал вошедший следом Майкл, после того, как закрыл ладонью глаза и отвернул голову. – Какому бедному сумасшедшему могла придти в голову такая извращенная фантазия?
- Ну же, доктор, – бодрым голосом сказал Энрико, – давайте, поставьте верный диагноз этому человеку.
Казалось, что на испанца вообще никак не повлияло увиденное. Он спокойно стоял напротив картины и даже проводил рукой по краске.
- А это, случайно, не ты нарисовал? – в шутку спросил Говард.
- Нет, не я, – ничуть не обиделся Энрико. – Хотя я бы хотел рассмотреть этот шедевр получше, а то и забрать с собой. А то давайте, в самом деле, заберем. Все равно она уже никому не понадобится.
Майкл, тем временем, не будучи в силах смотреть на картину, пробовал открыть большую дверь. Она не открывалась, но Майкл продолжал попытки.
- Что с этой дверью, ведь она не заперта? – он показал на ручку, на которой не висело никакого замка. – А, вот в чем дело, шифр.
Слева от двери находился пульт, которого поначалу никто не заметил, главным образом, из-за картины, привлекающей к себе все внимание. Майкл детально изучил механизм.
- Здесь девять кнопок, видимо, с цифрами, – констатировал он. – Вы знаете код?
- Нет, – ответил Говард. – А это что?
На правой стене висела записка. Говард снял ее и прочитал:
“1 = корень 4,
2 = квадрат 3,
3 = 3+1,
4 = 2 – 4”
- Что это значит? – не понял Энрико.
- О, по всей вероятности, это загадка, – пояснил Говард. – Мне уже довелось отгадывать одну в городе.
- Отлично, валяй, разгадывай, – Энрико взмахнул рукой, как бы позволяя Говарду сделать это.
Говард еще раз посмотрел в записку. В записку глянул и Майкл.
- Считаете, это и есть код? И что вы можете сказать по этому поводу, сложно будет разгадать?
- Да он мастер решать такие ребусы! – сказал Энрико. – Сейчас ее в момент расщелкает!
- Ну, если ты знаешь, как отрицательное число набрать на пульте с положительными, то тогда загадка несложная, – сказал Говард, не отрываясь от записки.
Энрико умолк.
- Послушайте, – сказал Майкл, – у нас нет времени решать головоломки. Нам надо продолжать поиски. Я сам проверю комнаты. – Он уверенно двинулся вперед, и Говард пошел за ним, оставив Энрико любоваться картиной.
Оказалось, что эта часть больницы была весьма небольшой – очевидно, что большая часть была за этой дверью. Коридор, начинающийся у выхода на лестницу, заканчивался небольшим залом со стоящим по центру столбом и кабиной лифта в его левой части, откуда поворачивал направо, где были две двери. Но все двери на этаже, включая лифт, были заперты, кроме одной, в коридоре за выходом на лестницу. Туда и зашли Майкл с Говардом. Это оказалась маленькая прачечная с единственной стиральной машиной. Можно было сразу уходить отсюда, что и сделал Майкл – здесь и не пахло лекарствами, – но Говард оказался более внимательным: он увидел, что в машинке среди грязного белья лежит некий посторонний предмет. Он открыл дверцу и не без удивления извлек фонарик. Он, как выяснилось, еще и работал – настоящий подарок в этом городе. Каким образом он мог туда попасть, было непонятно.
Говард вышел из прачечной и вернулся к картине, с интересом рассматривая трофей.
- Дайте мне его сюда, – сказал Энрико, увидев фонарик в руках у Говарда.
Он выхватил его из рук Говарда и посветил на картину.
- О, да: кишки, кровь! Это то, что мне больше всего не хватало! Как здорово художник передает всю гамму... Один?
- Что один? Художник один? – недопонял Говард.
- Нет-нет. Вот тут, смотри – испанец передал ему фонарик и ткнул пальцем в картину, – еле заметная красная линия ведет к голове этого человека, и нарисована цифра “1”.
Действительно, Говард увидел линию, но она была еле заметна из-за своего темного оттенка. Как-то все разом они догадались, что где-то здесь должны быть еще цифры. Втроем они стали изучать картину, помогая светом фонарика. В итоге, были найдены еще три цифры: “2” и линия к ноге другого человека, “3” – к руке третьего и “4”, которая была написана просто на человеке.
- Я начинаю понимать, – сказал Говард, выключая фонарик. – Это те самые цифры, которые написаны в загадке. Итак... дайте подумать... пароль: первая кодовая цифра – корень из общего числа человек, вторая – квадрат количества рук и так далее. Всего четыре цифры. Осталось только сосчитать.
- Если это так, – сказал Майкл, – хотя это и странно, то не стоит забывать про ноги лошади.
Всего на картине было восемь человек, монстр и лошадь. Сосчитать нетрудно.
- 10 голов, 22 ноги, 18 рук и 9 человек, – сказал Говард.
- Только не 10 голов, а 11, – поправил Энрико, недаром он так долго исследовал картину. – Ты забыл про голову на поясе монстра.
- Ну, да! – он стукнул себя по лбу, – значит, м-м... 3, 324, 29, 13.
- И? Что дальше? Ты серьезно собрался нажать кнопку “324”?
- Может, еще сложить цифры, – предложил Майкл.
- Гениально! – сказал Говард. – 3, 9, 11... опять сложим... 2, 4.
Энрико ввел на панели 3924 – что-то щелкнуло. Он повернул дверную ручку, и дверь свободно открылась. Все верно. За ней направо оказался длинный коридор с дверями по обеим сторонам. Были еще двери по одной напротив и слева, но они не отпирались. На дверях по левую руку коридора были написаны буквы “М” и стояли номера.
- Должно быть, здесь находятся палаты больных, – сказал Майкл. Кому как не ему было говорить это.
Напротив палаты “М4” находился лифт и еще какая-то дверь, но они не открывались, а вот одна из палат открылась: это сделал Энрико, он же и зашел внутрь большой комнаты. Он зачем-то наклонился, а когда поднялся, в его руках был автомат с оптическим прицелом, а на лице расплылась довольная улыбка. Впрочем, улыбка быстро сползла с его лица – Энрико направил ствол в стену и попытался нажать курок, но вместо него был лишь кусок пластмассы. Это был только муляж.
- Какое разочарование, – сказал Энрико. – Оно не настоящее. Смотри, Говард, я стреляю в тебя.
Энрико поднес автомат к лицу и посмотрел в прицел.
- Эй, Говард, ты посинел.
- Ты считаешь, мертвые так быстро синеют?
- Нет, не в том дело. Смотри сам.
Энрико передал автомат Говарду и тот тоже увидел в прицел, что все стало синим.
- Похоже, прицел снабжен ультрафиолетовым стеклом. Странно, – сказал Говард.
- Это, должно быть, не случайно. Я возьму его с собой.
Больше на этаже не было ничего интересного, и Майкл предложил поскорее пойти выше. Шансов найти лекарство было все меньше...
Третий этаж выглядел так же, как и второй: была запертая дверь в отсек пациентов с шифром. При этом никаких картин не было. Хотя на одной стене висел лист бумаги, но на нем абсолютно ничего не было. Все остальные двери также оказались заперты. Значит, дальше пройти нельзя. Можно было еще подняться на крышу или спуститься в подвал, но найти там лекарство было маловероятно. Майкл позвал Говарда на лестницу и сказал:
- Боюсь, что нам придется резать Энрико ногу. Прошло уже много времени, и яд может проникнуть дальше. Как врач, я не могу допустить этого.
- Но я не могу позволить его калечить!
Они стали спорить, как вдруг их позвал Энрико.
- Что случилось? – спросил Говард.
Вместо ответа, Энрико повернул Говарда к листу бумаги и дал автомат. Поняв, что имеет в виду тот, он глянул в прицел: на одной половине листа появилось клетчатое поле три на три с крестом в левом верхнем углу и нулем в нижнем правом; на другой половине появился текст:
Я выиграл у главврача за четыре хода, пойдя первым. Я играл...
К сожалению, дальше не было ничего, но Говард понял, что это ключ к очередному паролю. То же было показано и Майклу.
- Какие соображения? – спросил Энрико у остальных.
- Здесь все так странно, что я не удивлюсь, если четыре креста или нуля и значат пароль, – сказал Майкл. – Ведь вы посмотрите, как идеально поле для игры ложится на панель.
- Я полностью согласен с вами, – сказал Говард, – но добавлю, опираясь на свой опыт игры в “крестики-нолики”, что при подобном раскладе первых двух знаков выиграть можно только по одной схеме. Майкл, у вас ведь есть нож?
- Да, конечно, – Майкл полез в сумку и достал нож, которым он предполагал резать ногу Энрико.
Говард взял его и нацарапал на листке поле, чтобы видели все одновременно, не прибегая к помощи прицела.
- Вот два символа, – он изобразил схему, увиденную до этого. – Теперь, чтобы выиграть в четыре хода, пусть крестиками, надо сходить в любой из оставшихся углов. Соперник, ясное дело, перекроет тройку, поставив ноль в центр ряда. Тогда вы идете в другой угол, и у вас две двойки, что уже равносильно победе. Конечно, может случиться так, что первым пошел крестик, а выиграл, в итоге, нолик, но в тексте явно сказано, что победил тот, кто пошел первым.
- Это все здорово, – сказал Энрико, – но вариантов все равно много. Дело не только в том, что не понятно, чем играл автор этого письма, а в том, что в этом пароле должен быть важен порядок набора чисел.
- Ладно, пора действовать.
Говард нажал 1, потом 3 и сразу 7. Мгновенье помедлив, нажал 4. Ничего не произошло. Тогда он набрал 1375. Снова ничего. Говард увидел нетерпеливые взгляды Энрико и Майкла и поспешил набрать другое: 1732. Долгожданный щелчок.
Снова длинный коридор с гораздо большим числом дверей под буквой “S”. Хотя некоторые из них и поддавались, но в маленьких комнатах за ними находились только пустые кровати и грязные простыни. Зато здесь открылись двери лифта. Не раздумывая, Энрико прохромал внутрь, за ним пришлось идти остальным. Дверь закрылась. Энрико нажал кнопку первого этажа. Говард понял его мысль: этот лифт спускался в ту часть больницы, которая находилась за заколоченной дверью.
Когда двери открылись, то никто поначалу ничего не увидел – было очень темно. Видимо, все окна, если они тут вообще были, заколочены, а свет выключен. Говард включил фонарь. На этаже было всего четыре палаты пациентов и еще несколько дверей, из которых ни одна не поддалась. Дверь самой дальней палаты номер “C1” удалось открыть – это сделал Майкл, он же первым зашел внутрь, и вскоре остальные услышали радостный вопль.
- Мы нашли их! Скорее идите сюда! – кричал Майкл.
Энрико ринулся внутрь, чуть не упав по дороге. Следом – Говард. В комнате стоял шкаф, неизвестно зачем помещенный в палату для больных, а в этом шкафу было множество склянок. Майкл уже извлекал необходимый пузырек. Энрико сел на кровать и снял бинт, кожа вокруг раны уже почернела. Майкл быстро обработал рану и полез за новым бинтом.
Решив не отвлекать их, Говард вышел в коридор, и тут ему неожиданно стало плохо – он позвал на помощь и услышал, как Майкл в соседней комнате встал и пошел к выходу. Но звуки шагов не усиливались, а наоборот, становились глуше. Глаза Говарда закрылись, и он услышал то, чего больше всего не хотел услышать – звук сирены.

***

Говард пришел на фирму раньше обычного, что немало удивило трио охранников, не привыкших к столь ранним появлениям сотрудников. А ведь мистер Бертон был не рядовым клерком, а начальником отдела маркетинга! Охранники понимали, что если их застукают за игрой в покер, чем они занимались вторую половину ночи, то это грозит им увольнением. Старший вскочил со стула и стал поспешно собирать карты и выпивку, стоящую на том же столе. На их счастье Говард не обратил на них никакого внимания и сразу направился к своему кабинету. Судя по его взволнованному выражению лица, он был поглощен какими-то тяжелыми думами, да и с внешним видом его тоже не все было в порядке: костюм на нем сидел как-то небрежно, волосы причесаны кое-как. Как только молодой начальник скрылся из виду, охранники вздохнули с облегчением, и старший стал сдавать заново.
Говард – 30-летний мужчина, уже успевший дослужиться до столь ответственной должности, начинал работать простым клерком. Конечно, он проявил довольно необычные способности, раз сумел так высоко взлететь, не оставив шанса своим коллегам. Взять, к примеру, Патрика Ричардсона. Тот начал работать одновременно с Говардом (они были друзьями еще со студенческих лет), но все же не слишком продвигался по служебной лестнице. И только Говард, став начальником, добился для  лучшего друга должности своего заместителя. Это сохранило их дружбу, но остальные сотрудники фирмы начали недолюбливать обоих. Впрочем, дело ограничивалось лишь холодным к ним отношением и не перерастало в открытую вражду, так что Говард не обращал на происходящее никакого внимания.
Как только Говард подошел к своему кабинету он преобразился: внутрь он буквально влетел и кинулся к своему столу. Рылся на столе долго, перевернул горы бумаг, затем открыл первый ящик, второй, третий. Подскочил к шкафчику и стал искать там. Наконец, он нашел нужную бумагу, и на лице его появилась ухмылка. Затем он поспешно засунул бумагу в измельчитель. Тут Говард увидел свое отражение в зеркале, висевшем на стене, и не смог сдержать смеха. Он живо представил себе как он шел по улице в таком непотребном виде, как прошел мимо охраны на входе. Насмеявшись вволю, он стал приводить себя в порядок. В общем, когда уже через десять минут в комнату вошел Патрик, Говард уже спокойно сидел в своем кресле и занимался своей работой.
- О, ты уже здесь, – удивился Патрик. – Не думал застать тебя так рано. Надеялся, что я буду первым.
Патрик подошел к Говарду, они пожали друг другу руки, и сел в кресло посетителей.
- Что тебя привело сюда так рано? – спросил Патрик.
- А ты-то сам чего? Не спится?
- Есть кое-какое дело. Мне должны прислать факс, обещали примерно в это время. Вот я и пришел. Очень важный факс. Связан с той пропажей трехсот тысяч, ты помнишь?
- Еще бы мне не помнить. – Говард посмотрел в потолок. – Собирались закупить оборудование, а тут такое. Уму не постижимо.
Патрик откинулся в кресле, и на его лице появилась довольное выражение.
- Вот-вот. Один человек – ты его не знаешь – провел небольшое расследование и раздобыл для меня некоторую информацию, которую и обещал мне прислать. Возможно, там будет назван вор! Ты представляешь, Говард, что мне за это светит?! Директор может мне дать любую должность в благодарность! Я тоже стану начальником, как и ты! Думаю, отдел продаж мне подойдет.
Патрик так ликовал, словно он уже знал имя этого человека. Говард на секунду задумался, что ответить другу.
- Что ж, очень хорошо, – сказал он. – Наконец-то. Но я все же советую тебе дождаться факса и не радоваться раньше времени. Мало ли что.
- Как это “мало ли что”? – Патрик сменил выражение лица на недовольное. – Все будет просто замечательно, я даже не сомневаюсь.
- Ну ладно тебе, – успокоил его Говард. – Конечно, ты прав. А сейчас пойдем, кофе выпьем, пока еще никого нет.
Говард встал и направился к двери, Патрик последовал его примеру.

***

Первым делом, придя в себя, Говард кинулся обратно в комнату – но в ней уже никого не было. Кровать стояла пустая – не было матраца, один только голый каркас. Шкаф выглядел как после пожара и заполнен был омерзительными насекомыми: тараканами, пауками, сороконожками. Куда же пропали Энрико и Майкл? Это было так же загадочно, как и тогда, в столовой, когда пропал священник. Но ведь тогда Энрико не пропал. Почему?
Говард вышел обратно в кошмарный коридор, его преграждала невесть откуда взявшаяся ржавая сетка, так что комната, из которой только что вышел Говард, была с одной стороны сетки, а остальные – с другой. Говард подошел к сетке вплотную, просунул руки сквозь нее и изо всех сил стал трясти – ограждение заходило ходуном, и коридор моментально наполнился ржавой шелухой. Она летала в воздухе, вызывая в легких спазмы. Говард освободил руки: левую он прижал ко рту и прокашлялся. Одновременно с этим он мельком взглянул на ладонь другой руки, она была в ржавчине. Оставаться в коридоре уже не было больше сил, кашель не прекращался, и Говард толкнулся в дверь, ведущую в больничный холл. Дверь открылась, Говард буквально ввалился туда, и у него тут же закружилась голова: под полом, состоящим из темно-красных металлических сеток, была огромная глубокая яма, на дне которой что-то желтое кипело и перетекало из стороны в сторону. Говарду даже показалось, что он почувствовал жар этой бездны. Надо было выбираться отсюда, Говард поднялся с пола и поспешил к выходу из больницы. Но ручки дверей были обмотаны черной толстой цепью с амбарным замком. Этого Говард, начавший привыкать к здешним странностям, все же не ожидал. Он дернул замок, но это не помогало. Тогда он достал револьвер и выстрелил в замок, тот даже не поцарапался. Значит, надо искать или ключ, или другой выход.
Говард решил заново начать обыскивать комнаты и пошел к аптеке, но проржавевшая дверь в нее была плотно закрыта. При поиске других незапертых комнат выяснилось, что две соседние двери в другом конце холла открывались. За одной из них Говард не без труда узнал кафетерий: столики и стулья вокруг них были закутаны темно-красными простынями, а на месте сильно разрушенной стойки с потолка свисали цепи с острыми крюками. На удивление, у противоположной стены стояли самый обычный телевизор и видеомагнитофон. Они были подключены к розетке, правда, стояли на самом полу, а на поверку оказалось, что ни один из каналов в телевизоре не показывал – куда бы ни щелкал Говард, везде была лишь однообразная сетка. Закончив с кафетерием, он перешел в следующую комнату, оказавшуюся кухней. Здесь на плитах стояли закрытые крышками заляпанные кастрюли. Говард открыл одну из них и отпрянул – в кастрюле “варилась” отрубленная человеческая нога. Говард быстро закрыл кастрюлю и заглянул в неработающий холодильник, там, среди пустых бутылок и банок, лежал конверт. Говард достал его – он уже привык к тому, что нужные вещи могут найтись в самых неожиданных местах, – и вскрыл, извлекши письмо следующего содержания:
Это пациент Петерс из С4. Помогите, я не могу выйти из палаты! Мы все не можем выйти, я слышу, как они стучатся в двери. Доктор З. запер всех нас, он издевается над нами. Нас не кормят, мы не можем выйти в туалет. Да, доктор З. окончательно спятил. Я знаю, он запер всех, словно чего-то боится. У него есть все ключи, даже от выхода. Выпустите нас!
“Какая дикость! – подумал Говард. – Как такое может быть? Запирать живых людей. Стоп! А как вообще сюда могло попасть это письмо, если его автор заперт?” Еще одна странность. Одно было ясно, есть доктор, и у него, живого или мертвого, есть ключ от выхода. Надо было его только найти.
Больше ничего здесь не найдя, Говард вышел с кухни и продолжил осматривать двери. На двери лифта он обнаружил фигурное отверстие для ключа, что не особенно его заинтересовало. Далее Говард решил осмотреть другие этажи и пошел к лестнице. Там оказалось, что наверх попасть невозможно, так как выше первого этажа лестница попросту разрушилась, зато можно было спуститься вниз. Так Говард и поступил.
Небольшой подвал состоял из нескольких комнат, дверь одной из них со скрипом быстро открывалась на треть и тут же закрывалась сама собой, словно ее кто-то дергал в разные стороны. Как только Говард подошел к двери, она тут же захлопнулась, и Говард больше не смог ее открыть. Зато он смог открыть дверь по правую сторону, там оказался склад. Говард снова был удивлен: в комнате были рассыпаны коробки, в одной из которых находился еще один телевизор, в другой – видеомагнитофон. Провода от них тянулись куда-то за ящики. В магнитофоне торчала кассета. Было очень любопытно узнать, что она может содержать, находясь в этом неестественном мире. Он сел на пол, включил телевизор и вставил кассету в магнитофон. Ему больше ничего не надо было делать – магнитофон словно ждал, когда она попадет в его механизм, и сам начал воспроизводить запись. Сначала на экране ничего не было, кроме помех, но постепенно картинка стала появляться – одновременно шли и помехи, – потом уже стало ясно видно, что происходит на экране. Как бы удивительно это ни выглядело, но на записи был Майкл, один. Он бродил по той комнате, где его потерял Говард, причем она выглядела так же, как до трансформаций. У Майкла был озадаченный вид.
- Зачем я отпустил его? – бормотал Майкл. Голос передавался плохо, но разобрать все же было возможно. – Он уже столько времени его ищет, куда он делся.
Спустя минуты две, Майкл все же решился и вышел в коридор – изображение переместилось туда, словно за Майклом шел оператор. И коридор был тот же, что и до сирены, без сетки. Майкл прошел немного и остановился. Сначала Говард не понимал, что произошло, но потом в кадре появилась девушка, одетая как медсестра. Она стояла спиной к Майклу, и ни он, ни Говард не могли рассмотреть ее лица. Стройные ножки девушки, их скрывала лишь короткая юбка, были слишком уж бледны. Майкл посмотрел на ее округлые ягодицы и – это Говард увидел не без презрения – облизнулся.
- Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил он, наконец.
Медсестра не отвечала и продолжала стоять отвернувшись. Майкл стал приближаться. Дрожащей рукой он снял с себя очки и убрал в карман, затем он ослабил свой галстук. Подойдя к медсестре вплотную, он обхватил ее за талию – девушка почему-то никак не отреагировала.
- Дорогая моя, – сказал Майкл и поцеловал ее сзади в шею. – Ты – прекрасный цветок, чей аромат сбивает меня с ног. Я хочу сорвать тебя и наслаждаться тобой.
Он еще раз поцеловал ее. И тут она повернулась. Майкл, готовый впиться ей в губы, отпрянул и закрылся от девушки рукой: лицо медсестры представляло собой кровавое месиво, наводящее ужас. Она издала возбужденный вскрик и двинулась на Майкла. Тот отступил назад. И тут из-за угла сзади вышла еще одна такая же медсестра, в ее руке был увесистый кусок трубы. Она приблизилась к Майклу, при этом она дергалась как в конвульсиях, и с силой ударила его трубой по голове. Майкл закричал и, схватившись за место удара, упал, а медсестры стали колотить его. Вот та, что была с трубой, села на лежащего на спине Майкла. При этом ей пришлось сильно раздвинуть ноги (сейчас камера находилась за головой Майкла), и стало видно ее кружевное белье. Она подняла трубу вертикально и с силой опустила на голову Майклу, пробив ее насквозь. На экране появились помехи. Говард не верил своим глазам, только что было совершено ужасное убийство, и Говард ничего не мог поделать.
Но изображение в телевизоре не пропало полностью: на экране появился странный сгорбленный человек, в котором можно было распознать доктора. Он был мощного телосложения, его белый халат был забрызган кровью, на лицо надета докторская маска. Но самое ужасное было то, что его черепная коробка была вскрыта, и были видны его пульсирующие мозги. Доктор подошел к телу и повернул голову к камере, в его красных глазах читалась жестокость. Экран погас.
Говард вскочил. То, что он видел, было отвратительно и страшно. Надо было срочно уходить отсюда. Говард выбежал в коридор, он хотел найти доктора, если тот был в этом мире, но лестница уже полностью обрушилась – выхода не было. Вдруг из конца подвального коридора раздался щелчок: такой издает обычно лифт. Говард, не медля, кинулся туда – двери лифта были открыты, и оттуда шел яркий свет. Здесь Говард остановился. Он колебался, стоит ли входить туда, но, все же, вошел внутрь – двери закрылись. Теперь можно было подняться на первый этаж. Говард нашел пульт на стене и нажал кнопку первого этажа. Лифт поднялся, но двери не желали открываться без фигурного ключа. Тогда Говард поехал на второй – такой же замок. На третьем двери открылись, и Говард вошел в коридор. Возле лифта на полу лежала коробка патронов как раз для револьвера Говарда, что очень его порадовало в связи с возможной встречей с медсестрами. Говард наклонился и взял коробку. Выпрямился – прямо перед ним стояла медсестра. Она смотрела единственным целым глазом на Говарда; тот стоял, боясь пошевелиться, соображая, успеет ли достать револьвер. Сначала она просто смотрела, затем стала медленно поворачивать голову. Тут она издала звук такой, будто кто-то ласкал ее эрогенные зоны, и резко махнула трубой – Говард, предупрежденный ее голосом, едва успел отпрыгнуть и тут же вынул револьвер и выстрелил. Медсестра упала. Говард выдохнул и перешагнул через нее. Но тут он увидел, как с конца коридора, противоположного двери, ведущей в блок пациентов, шли еще медсестры. Их было много – они толкались, размахивали трубами, но приближались. Говард выстрелил еще несколько раз, пока в револьвере не кончились патроны, но упали всего две девушки, причем одна из них пыталась снова встать. Говард понял, что перезарядить он не успеет, и стал отходить. И тут в его ногу вцепилась первая медсестра. С трудом вырвавшись, Говард кинулся в блок пациентов и, забежав туда, захлопнул за собой дверь. Девушки начали стучать в дверь и издавать возбуждающие звуки – посторонний человек мог подумать, что за дверью происходит оргия, – но они не догадывались просто открыть дверь. Это успокоило Говарда, и он перезарядил револьвер.
Так не могло долго продолжаться, надо было убираться отсюда. Говард толкнулся в соседнюю дверь, и та открылась. В комнате стоял письменный стол, на котором находился очередной телевизор с видеомагнитофоном. На полу были разбросаны чистые листки, а под столом валялась печатная машинка. Из магнитофона торчала кассета. Говард затолкнул кассету, даже толком не осознавая зачем, и включил телевизор. Снова помехи, затем появилось изображение: о, ужас! На экране была грязная комната, все стены были залиты кровью; в центре комнаты, прямо перед камерой, стоял деревянный стул, на нем сидела молодая женщина в изящном платье, и она была привязана к этому стулу – она пыталась вырваться, но веревки держали крепко, она пыталась кричать, но рот был завязан, и слышны были только мычащие звуки. На ее ухоженном лице, было выражение ужаса. Женщина посмотрела в сторону и стала вырываться еще сильнее, а из ее накрашенных глаз потекли слезы. И тут появился доктор. Он подошел к женщине, и в его руке сверкнул скальпель. Доктор повернулся к ней лицом, и на время ее не было видно, но было заметно, как она отчаянно бьется, и слышно, какие звуки она издавала, крича от боли. На пол капала кровь. Когда доктор закончил и вышел из поля зрения, Говарду стало плохо: на женщине не было лица, только красное кровоточащее мясо. Дав насладиться своей работой, доктор снова появился в кадре, держа человеческое лицо перед камерой. При этом засмеялся басом. Экран погас.
Это было чересчур, но Говарду не дали собраться с мыслями: в дверь блока начали колотить с еще большей силой. Надо было валить отсюда. Говард выскочил из комнаты и побежал по коридору. Он не пытался забежать в какую-нибудь палату, нет. Единственной надеждой выйти отсюда был лифт блока, и он, по счастью, открылся. Хотя двери и открылись, но кабина находилась на втором этаже, а не на третьем, в ее крыше было широкое отверстие. Времени на раздумье не было, и Говард спрыгнул, угодив на кучу тряпок. Двери на этом этаже были открыты, так что Говард без проблем вышел в блок второго этажа. Едва он ступил на пол блока, как кабина пошатнулась и упала в подвал. Выбраться назад уже было невозможно. На всякий случай Говард заглянул в шахту: забраться вверх было очень сложно, двери первого этажа были закрыты, а прыгать вниз как-то не хотелось. Значит, второй этаж.
Коридор справа от лифта преграждало большое толстое стекло, а за ним была та самая комната с женщиной. Да, это было действительно ужасно, и Говарда вырвало. Едва придя в себя, Говард поспешил по коридору. Дверь в другую часть этажа не открывалась, но зато открылась дверь справа – за ней оказалась большая комната с ямой в центре и вторым выходом. На полу лежала видеокассета и фигурный ключ, которые Говард подобрал. Затем он вышел через другую дверь и оказался в таком же коридоре, что и на третьем этаже, где на него напали медсестры. Имея в руках фигурный ключ, Говард решительно направился к лифту и вставил в замочную скважину. После этого он вызвал лифт и спустился на первый этаж. Там тоже пришлось открывать дверь. Говард вышел в коридор, в котором уже был. Оттуда прошел в коридор, где был убит Майкл, но там никого не было. Что дальше? Кассета! Можно было пойти посмотреть ее в кафетерии, хотя он и так догадывался, что там. Энрико, его, должно быть, тоже поймали. Но... кто знает.
Говард зашел в кафетерий и вставил кассету в магнитофон. Экран зарябил. Но, что это? Он не верил своим глазам. На экране был кафетерий, и он сам. Он сидел возле телевизора и смотрел на экран, где был кафетерий и сидел он сам. Дальше уже не было видно. Вдруг к экранному Говарду сзади подошел монстр-доктор с ножом и с силой воткнул ему в затылок. Настоящий Говард вскочил и обернулся – перед его лицом просвистел нож, его держал доктор. Говард отскочил, достал револьвер и выстрелил, но доктор успел ударить его по руке и выбить оружие, так что пуля полетела совсем в другом направлении. Доктор снова замахнулся, но Говард схватил его за руку и не дал тому ударить сразу. Но доктор был силен, и Говард не мог долго сдерживать атаку. Как он не напрягался, но постепенно занесенный нож опускался все ниже и ниже. Лезвие было уже в дюйме от его лица, когда Говард ударил врага ногой в живот, отведя при этом нож в сторону. Доктор согнулся, Говард уперся в него головой и руками и потащил вперед. Вдруг доктор вскрикнул. Говард отпустил его и отскочил назад: оказалось, что доктор наткнулся спиной на свисающий с потолка крюк на цепи и беспомощно на нем повис. Нож выпал из его рук. Тогда Говард поднял свой револьвер и выстрелил в доктора, целясь в сердце. Враг был повержен. Вспомнив, что было написано в записке, Говард полез в карманы доктора – там был ключ от выхода.
Говард выбежал из кафетерия и поспешил к выходу, повернул ключ, и двери открылись. В лицо Говарду ударил яркий свет, от которого он, столько бродивший в полутьме, уже отвык, и ему пришлось зажмуриться – реальный мир!
На улице возле входа сидел кролик, такой же, как и тот, возле бензоколонки. Но у этого не было хвоста, левое ухо было оторвано, и шкурка на животе была разорвана. А еще на ступени лежало открытое письмо, конверт от которого находился далеко в стороне, из чего можно было сделать вывод, что письмо кто-то нашел до Говарда. В письме было написано следующее:
Ты хочешь выбраться отсюда? Наверное, да. В таком случае, тебе стоит направиться на старое кладбище возле озера. Долго объяснять, но доверься мне. Другие пути опасны. Я буду ждать тебя там.
Нигде не было никакой пометки, никакого имени. Кто этот доброжелатель? Говард не мог ответить на этот вопрос, но стоило довериться этому незнакомцу. В таком случае, надо было поторопиться. Говард достал карту и наметил путь, по которому было ближе и проще добраться до озера.

Благодаря амулету, Патрик смог добраться до мотеля не заблудившись. Собственно, мотель ему не нужен был, мимо него просто надо было пройти, но Патрику пришлось основательно задержаться там. Едва он увидел здание мотеля, как до его ушей донесся знакомый неприятный звук. Догадываясь, что сейчас произойдет, Патрик опустился на колени и прикрыл голову руками. Сирена замолчала, но он никак не решался открыть глаза. Даже с закрытыми глазами, он чувствовал кромешную тьму вокруг. Через пять минут он все же приоткрыл левый глаз – конечно же, все изменилось: земля покрылась железной сеткой, из какой иногда сооружают заборы, все вокруг было вымазано в грязи и крови. Не задерживаясь – мало ли, что еще можно увидеть – Патрик изо всех сил побежал вперед. Однако едва он миновал мотель, как “забор”, по которому он бежал, резко оборвался, дальше была лишь пустота.
Патрик повернул налево, но здесь его встретила глухая стена, которая, казалась, была высотой до самого ржаво-красного неба. Тогда Патрик повернул назад, но та дорога, по которой он только что прошел, вновь закончилась пустотой. Патрик был на неведомом островке, и единственное, что на нем было, это мотель. “Что ж, – решил он. – Значит, я пойду в мотель и буду ждать, пока мир не вернется на прежнее место”.
Мотель выглядел по-прежнему, но это еще ничего не означало. Патрик решил зайти сразу в будку охраны, где когда-то он встретил Лили, но дверь была плотно заперта.
- Этого можно было ожидать, – сказал он вслух. – А это откуда?
На стене слева от двери находился пульт с девятью кнопками, он был встроен в стену и, как предположил Патрик, управлял замком. Патрик посветил в области пульта, и от его проницательного взгляда не ускользнула одна деталь: на двери, чуть правее от пульта, был приклеен скотч, который, судя по всему, должен был что-то держать – но этого предмета там не было. Что бы это ни было, но ясно было одно: без кода он внутрь не попадет.
- Ну и не больно хотелось, – крикнул Патрик в воздух. – Найду другое место.
Он отошел от двери будки и пошел к зданию мотеля. Его внимание привлекла большая игрушка на скамейке во дворе. Это был кролик. “Неужели это тот же кролик, что мы с Говардом видели раньше? Не может быть!” Во всяком случае, кролики были очень похожи, только у этого кролика не хватало левого уха. Не придав этому большого значения, Патрик двинулся дальше. В какой-то момент ему показалось, что в свете амулета на земле мелькнул лист бумаги с какими-то символами. Это заинтересовало Патрика; он остановился и направил свет на землю. Сначала он ничего не видел, но вскоре все-таки заметил то место, где лежала бумага. Он поднял листок, на котором обнаружил следы скотча. На листе было написано: только почитающий Самюэля войдет сюда. Патрик понял, что это предупреждение должно было висеть на двери, но каков его смысл – было неясным. Подумав, Патрик решил все-таки попасть в номера мотеля и пошел туда, засунув записку в карман. Удивительно, но дверь, которую первой попытался было открыть Патрик, не поддавалась, несмотря на то, что была вся насквозь прогнившая. Следующая дверь также его не впустила, а вот дверь под номером 3 открылась. Правда, она издала такой противно-скрипучий звук, словно ее лет сто не смазывали, Патрик зажал уши.
Комната своим видом приводила в уныние – очень темная, пыльная. Повсюду на столе, в шкафу, на стульях были расставлены разнообразные оккультные принадлежности: магические шары, страшные книги, непонятные приборы, странные предметы и так далее. А в ванной – Патрик и туда заглянул – вместо раковины стояла очередная статуя Самюэля на постаменте, причем все трубы, которые должны были быть подключены к раковине, оказались невероятным образом выгнуты. Не найдя ничего подходящего, но подивившись тому, что уже второй раз за день он увидел эту статую, Патрик вышел из номера и двинулся по направлению к следующему.
Еще несколько запертых дверей, и дверь седьмого номера абсолютно бесшумно открылась. Эта комната была значительно приятней предыдущей. Здесь не было ничего необычного, все как у людей. На столе стояли весы, к которым Патрик, по понятным причинам, сразу проявил большой интерес. Но в них не оказалось никакого секретного механизма, обычные весы с двумя чашами. Продолжив осмотр, Патрик нашел на кровати Библию. “То, что мне сейчас совсем не помешает”, – подумал он. Он сел на кровать и открыл книгу – к переплету был аккуратно приклеен листок с пометкой “собственность Дж. Ингланда”. “Так вот ты где живешь, – подумал Патрик, хотя сейчас это уже не имело никакого значения”. “Никакого значения...” Патрик в задумчивости поднялся и уронил Библию, при этом из нее выпал листок. На нем было написано:
Полезно знать веса того, что тебя окружает. Вот оккультист из третьего номера взвесил все свои предметы, даже ту ужасную статую, которая стоит у него в ванной.
“Странная записка. Кажется, мне предлагают взвесить статую?” Патрик всерьез собрался сделать это, как бы это не казалось странным. Принесет ли это ему пользу, как сказано в записке, или нет, но не все ли равно, как дожидаться возвращения в реальность? Для начала он решил найти гири для взвешивания, а уж потом тащить статую; таковые нашлись в тумбочке, которая была просто битком ими забита. Патрик сел на корточки и стал выгребать гири, обратив внимание на то, что они имеют разный вес. Закончив с гирями, Патрик разделил их на кучи по одинаковым массам. Итак, перед ним было тридцать шесть гирь: 9 гирь трехсот-, 9 – пятисот-, 9 – семисот- и 9 – девятисотграммовых. Теперь Патрик вернулся в третий номер и приподнял за основание статую Самюэля. “Тяжелая, зараза. Килограммов десять будет”. Не без труда Патрик дотащил статую до весов и аккуратно поставил на одну чашу, затем стал складывать одну за другой самые тяжелые гири. Они закончились, но равновесие так и не было достигнуто, то есть статуя весила больше, чем восемь килограммов сто грамм. Далее в ход пошли семисотграммовые: одна, две, три, четыре... После четвертой весы стали показывать перебор, Патрик снял одну из них – статуя оказалась тяжелее. Проведя несложные арифметические действия, Патрик прикинул, что статуя тяжелее десяти килограммов двухсот граммов, но легче десяти килограммов девятисот граммов. Значит, круг поисков сузился до шестисот граммов (Патрик верил, что вес полностью определится этими гирями и не понадобится других разновесов). Он положил пятисотграммовую гирю на весы, но суммарного веса все равно не хватало. Следующим вариантом было заменить пятисот граммовую на две трехсот граммовые, что Патрик и сделал. Как только последняя гиря была поставлена, стрелка на весах заняла центральное положение. Это означало, что вес статуи составлял десять килограммов восемьсот граммов.
Закончив вычисления, Патрик направился к закрытой на пароль двери, так как предположил, что именно вес статуи и есть код, то есть 10800. Не такая уж и глупая мысль, учитывая обстановку города и предупреждение на листе бумаги. Каково же было его разочарование, когда он увидел, что на пульте не было кнопки под номером “ноль”. Все же другие цифры присутствовали. Увы, вся эта затея с весом статуи ничего не принесла. Патрик вернулся в номер Ингланда и сел на кровать. Мысли его были полностью захвачены загадкой. Безусловно, в другой обстановке он не стал бы думать над этой головоломкой, а нашел себе другое занятие, но сейчас не тот случай – все равно приходится ждать изменения окружающего мира.
- Как же использовать вес статуи? – пробормотал Патрик вслух. – Как?
Он обхватил голову руками и стал искать возможную разгадку. Потом он стал осматриваться по сторонам, и его взгляд остановился на чаше весов с гирями.
- Здесь девять гирь по 900, три по 700 и две по 300 грамм... Стоп, а что если так.
Он снова вернулся к пульту и попробовал ввести 932. Ничего. 239 – снова ничего. Перебрав все возможные варианты, Патрик начал злиться – даже ударил кулаком в дверь.
- Так нечестно, мне нужны подсказки! – крикнул он с досады.
Патрик сел прямо на землю. Страшно захотелось курить. Машинально сунул руку в карман, но нашел только записку. В ярком свете амулета он увидел, что на другой стороне записки тоже был текст. Он был написан чем-то красным и размашистым почерком: используй четыре РАЗНЫХ числа. Патрик вскочил как ошпаренный, он понял, что делать. Бегом в номер Ингланда. Там он сбросил все гири и начал выкладывать 10800 другим способом. Этот способ должен был задействовать все виды гирь, и их должно быть разное количество.
Увы, долгое время ничего не удавалось: либо вес не складывался, либо задействовалось только три вида гирь. В какой-то момент Патрик получил нужный вес, и гири были все, но, начав считать, он получил, что и девятисотграммовых и семисотграммовых гирь было ровно по пять штук, что не подходило для пароля. Но вот, наконец, получилось. На весах лежало 8 гирь по триста граммов, 2 гири по девятьсот, 3 по семьсот и 9 по пятьсот – ровно 10800 граммов. Снова Патрик направился к пульту, полный уверенности, что теперь он знает код. Вариант 8239 не сработал, но это не беда. Всего-то перебрать двадцать четыре комбинации этих цифр – пустяк! Тщательно пробуя каждый вариант, стараясь не пропустить ни один из них, Патрик снова не пришел ни к какому результату – противная дверь не открывалась!
“Неужели я пропустил что-то?”
И тут до него дошла вся серьезность головоломки. Одной немаловажной проблемой была неоднозначность задачи; ведь, к примеру, вместо одной гири в 900 граммов, можно было положить три гири по 300 граммов.
“Так я тут до пенсии проторчу”. Пришлось Патрику вернуться обратно в номер с весами, где он упал на кровать и, вскоре, забылся сном.
Проспал он недолго, его разбудил какой-то шорох в комнате. Патрик открыл глаза и... ничего не увидел. О том, что на улице было все так же темно, он догадывался, так как оставлял дверь открытой, но ни двери, ни стола он вообще не смог увидеть, потому что вокруг была кромешная тьма, а амулет просто исчез. Патрик провел рукой по шее, в надежде, что тот никуда не делся, а просто выключился, но его не было. Что теперь делать? Как выбираться отсюда? Патрик поднялся и сделал несколько нерешительных шагов. Едва сумев дойти до двери, он увидел маленькую светящуюся точку вдалеке. Патрик пошел на свет. Когда он подошел ближе, то увидел, что его амулет держит в лапках маленькое уродливое синее существо, немного похожее на эльфа, покрытого чешуей. Существо с кружку ростом обладало длинными заостренными ушами, искривленной спиной, цепкими задними лапками – эльф сидел на скамейке, вцепившись в нее когтями – и длинным хвостом. Патрик подошел еще ближе. Существо услышало шаги и повернуло на шум голову. Какое безобразное лицо увидал Патрик: злобные ярко-красные глазки в пол лица, расплющенный нос, а острые зубы (существо оскалилось) были даже не желтые, а коричневые. Патрик протянул руку, но эльф в ответ тяпнул его за палец и убежал. Хорошо хотя бы, что эльф не вцепился в Патрика, а только отогнал, иначе тот мог бы остаться без пальца.
- Стой, воришка! – крикнул Патрик вдогонку эльфу, но тот не останавливался.
Эльф бежал прочь из мотеля, вцепившись в драгоценную блестящую находку. Патрик бежал изо всех сил, но эльф был проворней. К тому же Патрик не видел ничего, кроме огонька амулета. К счастью, далеко от мотеля эльф убежать не мог. Остановившись у обрыва, он посмотрел вниз, а, увидев приближающегося к нему человека, застыл. Патрик вынул из-за пояса кольт.
- Ты арестован! – объявил он.
Но не тут-то было. Эльф издал громкий хриплый вопль, от неожиданности Патрик выстрелил, а эльф отскочил в сторону, так что пуля его даже не задела. После этого странное существо потрусило обратно. Патрик бросился в погоню. Видя, что ему некуда бежать, эльф забежал в номер Ингланда.
- Попался!
Патрик забежал за ним и захлопнул дверь. Света не было.
“Куда же он делся? А-а, тумбочка!” Он пошел к ней, но по дороге больно ударился об стол. От сотрясения статуя покачнулась, упала и разбилась. “Ну вот, опять”. Дойдя все-таки до тумбочки, Патрик распахнул дверцу и сунул внутрь дуло. В ответ раздался нечленораздельный звук, говорящий о том, что Патрик не ошибся. Поняв, что эльф не выйдет, а руку совать не стоит, Патрик спустил курок.
- Да, мы живем в тяжелом мире, – сказал он.
Без труда забрав амулет, Патрик вернулся к осколкам статуи. Но что это? Среди осколков лежала новая записка. Патрик поднял ее: две массы равны двум массам. Новая подсказка, но как ей воспользоваться?
- Так, что мы имеем, – начал рассуждать Патрик вслух, медленно прохаживаясь из одного конца комнаты в другой. – Вероятнее всего, пароль – количества гирь каждого веса, и эти количества должны быть разные; суммарный вес должен равняться 10800 граммам. И теперь еще то, что две массы равны двум массам. Что это? Не имеется ли в виду то, что стоит разбить четыре вида гирь на две части, и из каждых из них выложить по 5400 грамм? Стоит попробовать.
Из-за того, что статуя была разбита, Патрик был вынужден складывать гири без весов, но те вообще уже не были здесь так важны. Для начала, Патрик объединил трехсот и пятисот граммовые гири в одну группу, а семисот и девятисот граммовые в другую. В первой группе набрать нужный вес было не так уж и трудно – 8 по триста и 6 по пятьсот, – а вот во второй он никак не мог его подобрать. Промучившись так минут десять, Патрик решил рассмотреть другой вариант: одна группа по 300 и 900 и другая по 700 и 500. На этот раз в обеих группах удалось подобрать подходящие комбинации, а именно 3 и 5 в одной и 2 и 8 в другой. Патрик вздохнул с облегчением.
Теперь следовало подобрать из них правильный код, но ему не очень то хотелось снова перебирать все двадцать четыре варианта. Стоило еще немного применить логику, наверняка, и здесь был какой-то смысл. “Пожалуй, единственный осмысленный, а не взятый наобум, вариант – это разместить цифры в порядке повышения массы”. Таким образом, у Патрика получилось 3825.
Полон сомнений, Патрик подошел к пульту и стал вводить цифры. Он отлично понимал, что ему грозит, если пароль не верен. Но он решительно не представлял, какие еще могут быть варианты с цифрами. Если бы пароль не сработал, то это бы означало, что вся идея изначальна была неверна, и вообще не стоило взвешивать статую, что было бы неприятным сюрпризом. Так или иначе, но Патрик все же добрался до последней цифры и нажал соответствующую кнопку. Он так переволновался, что, когда раздался столь ожидаемый сигнал отпирающегося механизма, перепугался, и сердце чуть не выпрыгнуло из его груди. Поняв, что же произошло, он улыбнулся страдальческой улыбкой и повернул ручку.
Проклятый мир полностью изменил внутреннюю обстановку комнаты. Теперь здесь все было покрыто ржавчиной, с потолка капала вода, с характерным звуком ударяясь об железо. На грязном столе лежали обглоданные кости, а в углу находилось опрокинутое инвалидное кресло. Патрик вздрогнул, но кресло не двинулось, что его успокоило. Пройдя через эту неприятную комнату, Патрик взялся за ручку двери, ведущей туда, где он впервые встретил Лили. Он открыл дверь, но сразу не понял, что видит. Он сделал несколько шагов внутрь, и только тогда осознал, что здесь не так: комнату абсолютно не коснулись изменения! Она выглядела точно так же, как тогда, только кресло отодвинуто от окна. Патрик обернулся назад и увидел измененную комнату сзади, а здесь – все как было. Не желая это понимать, он захлопнул дверь и полностью погрузился в атмосферу реальности. Перед ним стояло то самое кресло, а что было за ним, Патрика не интересовало. Он присел на корточки перед креслом и уставился в него. Удивительно, но оно выглядело так, словно Лили только что с него встала; обивка была примята, она сохранила очертание фигуры Лили. Патрик коснулся сиденья рукой – оно было теплым. Удивительно, что только не происходит в этом городе! Патрик снова улыбнулся – эта улыбка была вызвана воспоминаниями о Лили.
- Где же ты? – прошептал Патрик. – Возможно, где-то рядом.
Он приподнялся и, наконец, обратил внимание на то, что было за креслом. За креслом, у стены, стояла кровать, а в кровати лежала красавица Лили. Она лежала на спине, не двигаясь. Ее руки были аккуратно скрещены на груди. У Патрика подкосились ноги. Нет, не от радости. Просто он НЕ УСЛЫШАЛ ее дыхания; он понял, что девушка мертва. Патрик подбежал к кровати и взял в свои ладони руку Лили – та была холодна.
- Кто это сделал, – закричал Патрик. – Кто?!
Из его глаз потекли слезы. Сделав невольное движение ногой, Патрик задел какую-то небольшую пластмассовую баночку, которая покатилась и этим привлекла его внимание. Патрик поднял банку – она была пуста – и прочитал: “снотворное”.
- Значит, ты выпила всю упаковку, но зачем?
Он встал и, шатаясь как пьяный, подошел к столику. На нем лежало письмо, написанное женской рукой. Патрик догадался, что это от Лили.
“Милый мой Патрик, куда же ты пропал? я не понимаю. После того как я зашла в комнату к Натали, ты словно испарился. Я боялась, что монстр убил тебя, но ни тебя, ни его я больше не видела. Я была в полной растерянности, а Натали заявила, что пойдет в больницу, так как пережила сильный шок. Мне не оставалось ничего другого, кроме как вернуться сюда в мотель. Монстры больше не появлялись. Я стала ждать тебя здесь. Но ты не шел. Знаешь, всего два человека относились ко мне по-доброму: мой отец и ты. Я была так счастлива, что встретила тебя!.. Но пришел злой человек. Он мне сразу не понравился. Он сказал, что не может найти выход отсюда. А потом... это так ужасно. Он набросился на меня, скрутил мне руки и бросил на кровать... Даже сейчас я плачу... Я ничего не могла сделать... Он такой старый... Прости, Патрик! Я... я хотела бы быть только с тобой, а он... изнасиловал меня... После он ушел. Я не могу так жить. Получается, что я приехала сюда сыграть свою роль. Мне так страшно... страшно, что ты разлюбишь меня за это,.. и я снова останусь одна. Я хочу все забыть. Навсегда. Прощай, Патрик! Я люблю тебя!
Уже не твоя, Лили”.
Патрик не верил своим глазам. В этом городе разгуливает маньяк, и он изнасиловал Лили! Но зачем она убила себя? Они бы как-нибудь пережили это. Но она предпочла уйти. Немыслимо! И что произошло в участке? Почему он попал в другой мир, а Лили и Натали – нет? Это было не объяснить.
Он стоял, сжимая в руке письмо, и мысли его были далеко отсюда. Прошло много времени, и раздался звук сирены; в глаза Патрику ударил яркий свет из открытого окна. Это привело его в чувство. Амулет отключился.
Мир становился обычным; хотя Патрик не видел этого, он понимал это по звукам. В этом городе было так тихо, что он слышал, как за дверью шуршали обои, приклеиваясь к изменяющимся стенам, как вода капала все медленнее и медленнее, пока капель не прекратилась совсем. В общем, было слышно, как тьма и разрушенье отступали под напором света. Значит, надо уходить. Но Лили… он не может ее так бросить. Хотя, что тут можно сделать? Патрик выронил из рук записку, задвинул шторы на окне, чтобы случайно не увидеть мертвую девушку. В темноте, он вышел на улицу.
Территория мотеля выглядела точно так же, как тогда, когда Патрик и Говард были здесь впервые. Не задерживаясь, Патрик вышел на Натан-авеню и направился в сторону Исторического общества, где, согласно карте, находился спуск к лодочной станции. Идти пришлось достаточно долго, но, в конце концов, показалось нужное здание.
Это здание стояло близко к склону, но все же не на самом краю. Патрик сразу нашел лестницу вниз, но увы, она была полностью разрушена, и по ней не было никакой возможности спуститься. Видимо, она разрушилась уже после того, как Уильям видел ее. Патрик попробовал было спуститься без помощи лестницы, но склон был слишком крутой, а падать с большой высоты никак не хотелось, так что Патрик быстро передумал. Другой лестницы он не обнаружил. Но как ему теперь поступить? Идти вдоль склона или вернуться к Уильяму? Патрик решительно не знал, что делать, как вдруг вдалеке послышалось завывание. Патрик напрягся и достал кольт. Следующее завывание раздалось гораздо ближе, и Патрик увидел Акулоголового. “Не проблема”, – подумал он, но моментально понял, что ошибся. Акулоголовый мчался изо всех сил, а вслед за ним еще один, и еще. Патрик насчитал их как минимум пятнадцать, и они были все ближе и ближе. Поняв, что кольт не спасет, а убежать не удастся, он быстро забежал в здание Общества и захлопнул дверь. Патрик слышал, что Акулоголовые остановились около двери и не собирались уходить. Выход заблокирован. Следовало осмотреть здание и найти другой выход, если он есть.
Из комнаты, куда он попал, было еще два выхода, кроме главного. Одна дверь – слева за прилавком, где стоял кассовый аппарат, не открывалась, а за другой обнаружилась небольшая картинная галерея и еще одна дверь. Не останавливаясь возле картин, Патрик прошел галерею насквозь и прошел в следующую комнату. Там был еще один зал и длинная лестница вниз. На одной из стен не хватало картины, что было видно по более яркому прямоугольному пятну на выцветших обоях. “Наверное, на реставрации”. Патрик подошел к лестнице и посмотрел вниз – конца ее не было видно. “Нет, с меня хватит бесконечных лестниц. Или все же спуститься?”
Мысли Патрика были прерваны резким стуком: в предыдущей комнате неожиданно упала картина. Патрик прошел туда – не известно, почему она упала, но за ней висел ключ. Вероятно, он был от той запертой двери в первой комнате. Не задумываясь, Патрик взял ключ и вернулся туда – ключ подошел. За дверью оказалась еще одна картинная галерея, в центре которой стояла статуя Давида. Там были портреты видных деятелей Сайлент Хилла, как гласили подписи. Осмотрев картины, Патрик обратил внимание на статую, вернее, на ее ноги. Он заметил, что под постаментом находился люк. Любопытство взяло верх, и Патрик попытался отодвинуть статую, стараясь не разбить ее – все-таки шедевр, пусть и копия. Не сразу, но статуя поддалась, и потихоньку удалось освободить люк. Патрик поднял крышку – внизу было какое-то помещение. Он спустился туда – это была удлиненная галерея, ведущая в сторону обрыва, здесь находились какие-то архивы, целая кипа газетных вырезок и прочая макулатура. А еще здесь была дверь, которая могла вывести к обрыву. Патрик открыл ее и чуть не упал: сразу за дверью была пустота, точнее, дверь скрывала выход на склон: за ней находились земляные ступеньки вниз. Патрик обрадовался. А еще он сообразил, что такие маленькие ступеньки, образующие почти вертикальную лестницу, никак бы не удалось увидеть сверху. Патрик стал спускаться, он уже добрался приблизительно до четверти лестницы, как вдруг мимо него что-то пролетело вниз, какой-то предмет, едва не ударив его по голове. Предмет упал на пирс. Патрик остановился и посмотрел вниз, что это? Предстояло спускаться еще достаточно далеко, поэтому предмет был еле различим. Кажется, это было нечто розовое, большего рассмотреть было нельзя.
Патрик продолжил спуск, не смотря более на упавший сверху предмет – земляная лестница была очень неудобной, и он был вынужден постоянно цепляться за торчащие кусты, что бы не упасть. Наконец, он спустился вниз и остановился отдышаться, глядя на деревянный пол лодочной станции. Посмотрев в сторону, он обнаружил сбоку в склоне ангарные двери, сам ангар, по-видимому, находился под землей. Когда же он поднял глаза, то сразу увидел столь заинтересовавшую его вещь: о, ужас! – это был розовый кролик, точно такой же, как и предыдущий. Он упал набок, так что видно его было только со спины. Патрик подошел к нему ближе, чтобы рассмотреть более внимательно, и даже обошел его кругом. У этого кролика, кроме оторванного уха, не было хвоста, а из живота выдран клок шерсти. Кто мог разбросать по всему городу эти растерзанные куклы? Патрик взглянул на лапку кролика – как и у самого первого, на нее был надет наручник, свободный конец которого лежал на земле. Он зачем-то поднял кролика – до этого не было видно правой части морды, на которой он лежал, – правый глаз был вырезан.
В этот момент Патрик услышал, как открываются двери ангара, а затем звук шагов. Он повернул голову – из ангара медленно вышел, согнувшись и держась за окровавленный бок, Энрико. Патрик хотел кинуться на помощь, но испугался его злобного взгляда.
- Что с тобой произошло? – Патрик всего лишь хотел проявить внимание, но его слова почему-то взбесили Энрико.
- Отвали от меня! – заорал Энрико. – Ты наверняка такой же псих, как и твой друг!
Патрик не нашелся, что ответить. Энрико, прихрамывая, направился к воде.
- Что ты собираешься делать? – Патрик подошел к Энрико, но тот его оттолкнул.
- Держись от меня подальше, козел! Это тебя не касается!
- Но мы могли бы пойти вместе, и тебе от этого было бы только лучше. Ведь у тебя нет оружия, а у меня есть, и ты травмирован.
Энрико, казалось, не слышал. Около пирса стояла весельная лодка, куда, как оказалось, и шел Энрико. Он не без труда забрался в нее; видимо у него сильно заболел бок, потому что он резко сел и скрючился.
- А, черт с тобой, садись, – процедил он сквозь зубы. – Сколько у тебя патронов?
Патрик вынул магазин – пять патронов.
- Пять.
- Дьявол! Но, все же, это лучше, чем ни одного. Залезай!
- Стоп, – остановил его Патрик. – Мне туда не надо.
Энрико, который уже взял весла, бросил их.
- Что ты такое говоришь?
- Мне надо на вертолетную площадку, через кладбище. – Патрик показал вправо.
- Но я туда не пойду! – заупрямился Энрико. – С чего ты взял, что там вообще есть хоть что-то?! Поплыли на другой берег, к гостинице. Я знаю, что там можно укрыться!
- А с площадки можно улететь! – гнул свое Патрик.
- Ну, и что тебя там ждет? Ты даже не знаешь, можно ли туда попасть. Я же предлагаю реальный вариант. Живо садись!
Патрик засомневался. С одной стороны, он верил словам Уильяма и стремился улететь отсюда, а с другой, Энрико предлагал, казалось бы, безопасный вариант. Но от Энрико можно было ожидать всего что угодно, любой подлости, и это говорило совсем не в его пользу. А Уильям... Можно ли доверять ему?
- Нет, Энрико. Ты можешь пойти со мной на площадку, но я с тобой не поплыву.
Энрико негодовал.
- Тогда катись ко всем чертям!!
- Но ты можешь не переплыть такое большое озеро с травмой! – приводил последние доводы Патрик.
- А это не твоя проблема!
Не говоря больше ни слова, Энрико снова взялся за весла и отплыл.
Патрик долго смотрел ему вслед, но потом, когда того уже было плохо видно, поспешил вдоль берега на кладбище.
Внезапно с озера раздались крики. Кричал Энрико,… от страха. Это было так неожиданно – обнаружить страх в таком бесстрашном человеке. Патрик остановился и стал вглядываться в озерную даль. Что-то происходило там, но что? Патрик заметил подзорную трубу, валяющуюся на берегу – можно подумать, что ее кто-то специально подложил. Недолго думая, он схватил трубу и с ее помощью попытался рассмотреть происходящее. Он увидел, как раскачивалась лодка, и то, что так испугало Энрико. Понятно, почему так кричал тот, даже Патрик здесь, на берегу, ощутил дрожь. На лодке находился серый человек, мертвец – труба была достаточно сильной и позволяла это увидеть. Он был в нелепом костюме, точнее, в его лохмотьях, словно мертвец пришел из далекого прошлого. Он напал на Энрико, тот яростно отбивался. Даже с травмой он бы без труда избавился от утопленника, но тот был не один: лодку окружили такие же мертвецы. Они явно хотели перевернуть лодку. Их было особей двадцать, не меньше. Энрико уже сбросил соперника в воду, но на лодке уже находились еще двое в старинных драных одеждах, а третий забирался следом – какой-то моряк. Патрик понимал, что не может помочь Энрико, и это было так ужасно осознавать. Энрико бился как лев, но он не смог справиться, вскоре лодка была перевернута, и Энрико упал в воду. Тут же его обхватили со всех сторон мертвецы и стали драть его на части. Патрик выпустил трубу из рук. “Я мог быть на лодке. Это бы означало смерть. Жалкие пять патронов не помогли бы против своры этих существ”. Патрик еще недолго постоял на берегу, но потом, все-таки, направился дальше.
Путешествие по берегу озера проходило без каких-либо приключений: здесь не было мусора и разрухи, город был далеко и высоко, чистая ровная вода успокоительно действовала на порядком потрепанные нервы. Патрик представлял, что он уже сбежал из города, и все позади.
 Вскоре вдали показалось кладбище. Еще немного, и уже можно было различить забор и массивные ворота, а еще через несколько минут Патрик уже стоял перед воротами. Вокруг кладбища росли деревья – похоже, здесь начинался лес, и, следовательно, вертолетная площадка должна находиться где-то на опушке. Он опасался, что ворота окажутся запертыми, но это оказалось не так. Патрик отворил ворота и вошел на кладбище. Оно оказалось весьма большим, могилы стояли ровными рядами. Больше всего Патрика заинтересовал большой плоский камень, стоящий посреди кладбища – он напоминал какой-то алтарь. По периметру этого камня размещалось семь пустующих возвышений, а в центре была небольшая круглая впадина; в остальном этот камень был ровным. Еще перед камнем стояло нечто наподобие постамента. Но это не интересовало Патрика, ибо он стремился скорее попасть на вертолетную площадку. Для этого надо было определить нужное направление, но с кладбища вело несколько лесных дорожек, а деревья вокруг стояли так плотно, что площадки не было видно. Патрик выбрал наобум одну из дорог, но она привела его к озеру. Пришлось вернуться и выбрать другую дорогу: на ней было столько поворотов и развилок, что Патрик очень быстро заблудился. Прошагав по лесу с полчаса, он, к своему удивлению, вернулся обратно на кладбище.
Патрик не знал, сможет ли он еще раз зайти в лес и не потеряться, уж слишком он был большим и запутанным. В этот момент раздался скрип открывающихся ворот – Патрик нацелил кольт, собираясь стрелять, если это очередная тварь. Но это был не монстр, это был тот, кого Патрик никак не ожидал увидеть. Итак, ворота открылись, и вошел Говард. Патрик опустил оружие и засунул его за ремень.

Говард закончил изучение карты и, подняв голову, с крайним изумлением обнаружил себя на Кац-стрит в той части, где стоял дом, через который он прошел и миновал провалы. Говард обернулся назад, но здания больницы не было и в помине. Он стоял посреди асфальтированной дороги, а как он сюда попал, было абсолютно не понятно. Пожав плечами, Говард пошел по улице. Часть пути Говард преодолел без особых проблем – серый угрюмый город наводил тоску своим однообразием, все утопало в плотном тумане, тишина давила на уши, ни один монстр не нарушал ее. Лишь проходя мимо одного когда-то жилого дома на Мансон-стрит, Говард услышал какой-то шум, доносящийся из него. Шум был негромкий, но в такой тишине его вполне можно было расслышать. Говард насторожился и присел на стоящую возле дома скамейку. Не показалось ли ему? Он стал ждать новых звуков. Наконец до его ушей донесся звон разбитого стекла. Говард встал и пошел к подъезду. Замешкался у входа: дверь была в неважном состоянии, как будто кто-то прошелся по ней бензопилой или чем-то вроде. Шум доносился из квартиры на втором этаже. Отыскав нужную дверь, Говард прислушался. Первое, что до него донеслось, – это сильный запах гари, но затем он услышал голоса. Слабая улыбка появилась на его лице, так как из квартиры доносились голоса его знакомых – Виктора и Энрико. Но тут же улыбка пропала из-за того, что Энрико, и так говоривший громко, повысил голос до крика.
- ...Прекрати издеваться надо мной! – громыхал Энрико.
- Да что же я делаю? – не понимал Виктор. Обычно спокойный, сейчас он, видимо, боялся испанца, его голос дрожал.
- Черт возьми! Ты хоть понимаешь, что здесь происходит?! Или ты вообще ничего не видишь?! Но я-то был предупрежден! С момента, когда я услышал гневные слова из шкатулки, я понял, что здесь обитает зло. Оно угрожало мне! И я был прав! Люди пропадают ни с того ни с сего. Вон в больнице двое пропали, а ты что? Сидишь да жрешь бесконечно?! Тебя что, все это не касается?! – Раздался удар. Видимо, Энрико ударил кулаком по столу. Говард понимал, что надо вмешаться, но что-то его удерживало.
- Я не понимаю…
- Думаешь, тебя это не коснется?! Открою тебе секрет: можно сидеть и уничтожать кусок за куском, а можно искать пути выхода из этого кошмара, но и в том и другом случае нас ждет лишь смерть, слышишь?!
- Но в чем же разница? – спросил Виктор.
- Разница, мать твою, в том, что я буду бороться за свою жизнь до последнего вздоха!
- Тогда оставь меня и спасайся.
- Я не могу!
- Почему же?
- Ты меня держишь! Ты – низменная тварь, я ненавижу таких, как ты!
Тишина. Но что-то не так. Говард не понимал, что именно, но чувствовал, что ему немедленно нужно зайти внутрь и хоть как-то разрядить обстановку. Он дернул ручку двери, но ту заело, возможно, в этом было виновато состояние, в которое впал Говард.
- Ну, все, падре, вы сами напросились!! – рявкнул Энрико.
Говард наконец справился с дверью и ввалился в квартиру. В комнате стоял Энрико, на его лице застыл зловещий оскал, а его руки сжимали топор, с которого на пол капала кровь. Напротив Энрико был стол, на котором находилась тарелка с чем-то съестным, а за столом сидел человек, в правой руке которого еще была ложка. От стола откатилась голова Виктора.
- Какого черта! – Говард зажал рот рукой и отвернулся. Энрико опустил топор и сменил выражение покрасневшего от возбуждения лица.
- Я... – слова Энрико были прерваны звякнувшей о тарелку ложкой. Затем упало и тело.
- Зачем ты убил его?!
- Он мешал мне!
- Да каким же образом? Он же тебя не трогал! – Говард показал рукой на тело.
Энрико разжал руку с топором – тот звонко ударился об пол – и сделал пару шагов в сторону Говарда.
- Я не хочу быть трусливым зайцем, я выберусь отсюда, Говард. Мы выберемся. – Он сделал ударение на слово “Мы”. – Пойдем-ка отсюда.
- Не подходи, убийца, – Говард достал револьвер.
- Спокойно, амиго, – Энрико сделал успокаивающий жест руками. – Он вполне заслуживал это.
- Да кто ты такой, чтобы решать такие вопросы, псих!
Энрико остановился возле Говарда: одной рукой он уперся в бок, подперев другой подбородок.
- Я кое-что начинаю понимать, – проговорил он. – Хочешь, скажу? Конечно, хочешь. – Тут он ухмыльнулся, что нагнало на Говарда страх. – Я понял, что ты на его стороне!
С последними словами он набросился на Говарда. Тот выронил револьвер, который отлетел в сторону. Энрико схватил Говарда обеими руками за горло и поднял над полом.
- Что ты задумал? – прохрипел Говард.
- Конечно же, убить тебя! – сказал Энрико. – Такие, как ты, должны сдохнуть!!
Не растерявшись, Говард схватил со стола кухонный нож и воткнул в бок испанцу. Тот разжал руки, отбросил нож в сторону и засмеялся. Неужели он не почувствовал боли? Тогда Говард попытался пнуть Энрико коленом в живот, но испанец ловко поставил блок руками и бросил Говарда на пол. Прыгнул на него сверху и прижал к полу.
- Время умирать! – прошипел он, начав душить противника.
Говард тщетно пытался освободиться и уже прощался с белым светом, как вдруг вспомнил про шприц, который дал ему Майкл. Он сумел вытащить его из кармана джинсов. Не без труда снял колпачок с иглы и воткнул шприц в ногу Энрико.
- Ай-ай-ай! – закричал Энрико. – Что это за дрянь?!
Воспользовавшись замешательством испанца, Говард сбросил с себя врага и ринулся к револьверу. Энрико пытался встать, но Говард уже поднял свое оружие и ударил соперника рукояткой по голове. Испанец отключился. Говард же поспешил подальше из этого дома. Он так решительно рванул из него, что даже не обратил внимания на сильно обезображенную куклу кролика в соседней комнате.
“Черт, Энрико, что с тобой стало”, – думал Говард, стремясь убраться подальше от дома. Да, столько смертей за последнее время сильно подействовали на Говарда, но это внезапное помешательство испанца было куда более мрачным сюрпризом. “Надо быстрее выбираться отсюда, пока... пока...” Говард вспомнил, что и сам сегодня уже чуть не сошел с ума, и если бы не Майкл… “Кровавая жертва этому городу... Много ли живых людей осталось в нем? Три человека от силы. Какая ужасная катастрофа могла произойти в этом тихом холме?”
Говард устал бежать, он не ел уже очень давно, и голод давал о себе знать. Говард замедлил бег и перешел на шаг, при этом почувствовал себя еще слабее. Надо было как-то восстановить свои силы, хотя бы частично. Если уж здесь нечего есть, то, по крайней мере, стоило присесть где-нибудь в безопасном месте. Лучше – лечь. Весьма кстати такое место было недалеко: вот-вот должен был появиться мотель, а там вполне можно было отдохнуть.
Вот и мотель! Помня, что все жилые номера были заперты, Говард сразу толкнулся в домик охраны. В первой комнате стоял деревянный стул, и Говард сразу сел на него: он так сильно устал, что даже не пошел к креслу, стоящему в следующей комнате. Какое облегчение! Говард даже глаза закрыл.

***

Весь день было много работы, больше чем обычно. Масса посетителей просто не давала вздохнуть спокойно. Объяснялось это тем, что была пятница, да еще и конец квартала. Все старались успеть доделать свои дела, так что даже директор отметил усердие сотрудников. Наконец, поздно вечером, когда почти все работники разошлись, освободился и Говард. Собрав нужные ему бумаги в дипломат, чтобы просмотреть их в выходные дома, он погасил свет, запер офис и пошел в сторону выхода. Проходя мимо кабинета своего заместителя, Говард услышал оттуда сигнал факса. Самого Патрика уже не было, и Говард решил забрать этот факс, чтобы завтра, по-дружески, занести ему домой. Он спустился вниз и попросил у дежурного ключ от кабинета Патрика. Тот, не спрашивая, выдал ключ, и Говард вернулся назад.
В офисе Ричардсона был потрясающий порядок, которого никогда не было ни у кого другого. Говард прошел к аппарату, взял оба листка и позволил себе их прочитать – как-никак дело, по которому они были присланы, касались всей фирмы, в том числе и Говарда. На первом из них приславший извинялся, что так припозднился. У него тоже было много дел, и он попросту забыл о своем обещании. На втором содержался доклад о проделанной работе, а в конце сообщалось... Говард не поверил своим глазам. Как?.. Не может быть!.. Он поспешно засунул факс себе в дипломат и вышел из кабинета заместителя.
Придя домой, Говард сел на диван, достал второй факс и еще раз перечитал его. Задумавшись, он скомкал лист и засунул его в карман брюк, затем подошел к бару и налил выпить. Стало легче, и Говард лег, думая о дальнейшем.

***

Когда он вновь открыл их, то ему показалось, что в соседней комнате на кровати – с это места было видно только часть ее – кто-то лежал. Говард подался вперед и вытянул шею. Стало видно чуть больше, но и этого хватило, чтобы в лежащем человеке узнать Лили.
- Это ты, Лили?
Он улыбнулся. Встреча с этой девушкой очень обрадовала его. Он уже не надеялся снова встретить ее, а теперь она здесь, от нее можно узнать о Патрике, где он. Говард встал и подошел к кровати. В комнате было темновато – Лили задернула шторы. Девушка не двигалась.
- Ты спишь? Просыпайся.
Он тронул девушку за плечо, но она даже не пошевелилась. Говард посмотрел ей в глаза, и самые страшные предположения подтвердились – она умерла. Но это еще не самое ужасное. Было еще кое-что, на что Говард сразу не обратил внимания. Когда он перевел взгляд с лица Лили на ее тело, то увидел, что в ее груди на месте сердца зияет кровавое отверстие с кулак величиною. Какой-то твари пришло в голову вырезать сердце девушки. Говард вскочил! “Какого черта!” Даже если это было сделано после ее смерти, то все равно чудовищно. Опустив глаза, он попятился назад и вдруг увидел, что на полу что-то белеет, какой-то листок. Говард нагнулся и поднял его – это было письмо от Лили Патрику. Он прочитал письмо. Оно многое объясняло. Они любят друг друга... любили. Лили предпочла погибнуть. Но это не объясняло того, что произошло с ее сердцем. Значит, потом кто-то вошел и провел операцию по извлечению сердца. Какая жестокость!
Говарду было больше нечего здесь делать. Возможно, поблизости ходит очередной маньяк. Тогда лучше убираться отсюда и быть настороже. Говард торопливо вышел в предыдущую комнату и, к своему удивлению, увидел на полу какие-то записки. “Интересно, откуда они здесь и когда успели здесь появиться? Раньше их точно не было”. Он нагнулся и подобрал их. Записки были сделаны очень знакомым мужским почерком:
...С Говардом я познакомился неожиданно. У меня никогда не было друзей, что ни сколько не беспокоило меня. Все эти люди были мне не интересны. Как вдруг в десятом классе приходит новый ученик, Говард Бертон, и он садится ко мне (до этого я сидел один). И мы с ним сразу подружились. Мы с ним во многом были похожи: думали об одном, одинаково учились, одинаково влюбились в одну и ту же девушку. Не то, чтобы я был лентяй, нет, но Говарду все как-то давалось легче, чем мне. Вот и Мелисса досталась ему, а не мне. Он недолго с ней забавлялся и быстро бросил, но я нисколько не осуждаю его за это – ОНИ заслуживают этого.
Как вдруг однажды он меня обогнал. Это было на выпускных экзаменах: Говард получил на четверть балла больше, чем я. Эта была катастрофа. Целый день я был не в духе, а вечером зашел Говард и принес целый ящик пива. В общем, я перестал на него обижаться, а утром мне было очень плохо, хотя Говард тут не причем...
...Я очень удивился и обрадовался, когда узнал, что мы с ним поступили на один и тот же факультет одного Университета. Приятное совпадение. Всем одноклассникам пришлось расстаться, а мы продолжили дружить и учиться вместе. Меня не очень обрадовали результаты первой сессии, когда оценки Говарда оказались чуть выше моих. В дальнейшем наш дуэт разбавил Марк – классный парень. Он мне помог с первой серьезной работой. Кстати, на четвертом курсе он женился на Розе – девушке с другого факультета. Вот однокурсники возмущались! Но нам-то было без разницы...
...Новостью для меня оказалась работа Говарда. “Да я уж давно работаю”, – сказал он мне тогда. Он посоветовал устроиться туда же, только для этого надо было сослаться на него при поступлении. И я стал работать с ним же и доучиваться в университете. А Марк к нам не пошел, так что он надолго выпал из нашей компании. Мы с Говардом быстро поднимались по служебной лестнице, но как он смог стать начальником отдела маркетинга, я не понимаю...
Говард не верил своим глазам: это были записки Патрика, отрывок из его дневника, скорее всего. Но это было уже слишком! Или это Патрик с ним играет, что вряд ли, или... “Чертовщина какая-то”. Говард оставил дневник и вышел из мотеля.
Говард перешел на Натан-авеню. За дорогой было озеро Толука, но чтобы попасть к нему, надо было спуститься со склона, а сделать это было очень непросто. Говард прикинул по карте, что наиболее простой вариант – это спуститься возле лодочной станции. Туда он и пошел. Найти это место было не очень сложно, там на склоне стояло здание Исторического Общества. Но икать спуска не пришлось: еще издалека он увидел целую толпу большеротых монстров, обступивших здание. Как будто они сторожат свою добычу. Говард насчитал одиннадцать существ как минимум. Сражаться с ними было бессмысленно – оружие не могло помочь справится с ними. Говард попробовал было пройти мимо них незамеченным, но из этого ничего не вышло: два монстра увидели человека и воем дали знать о его присутствии остальным. Мгновение спустя, все существа уже неслись на него. Говард бросился бежать. Он мчался по дороге, но монстры были расторопнее и почти настигли его. Вот один из монстров, находившийся ближе остальных, прыгнул на Говарда, тот ловко отскочил в сторону и побежал через кусты на соседнюю улицу. Монстры промчались мимо и теперь разворачивались, готовясь к новой атаке. На пути попался магазин с приоткрытой дверью, Говард едва успел забежать внутрь и захлопнул дверь за собой. Он рухнул на пол, привалившись спиной к двери. Монстров не было слышно. Отдышавшись, Говард, пригибаясь, подошел к окну – на нем были опущены жалюзи – и слегка раздвинул пальцами створки. Снаружи никого не было видно. Говард придвинулся к самому стеклу... Многозубая слюнявая пасть сомкнулась с той стороны совсем рядом. Говард отскочил назад и упал. Монстр продолжал клацать зубами, хотя жалюзи уже закрылись. Надо было как-то переждать, пока монстры не уйдут. Говард поднялся и осмотрел магазин.
Магазин оказался книжным. Полки были уставлены разнообразными книгами. На кассовом аппарате была кровь, что уже не удивляло Говарда. Но кровь была не только на аппарате, лужица крови была и рядом с кассой, и дальше тянулась к полкам, словно своеобразная дорожка. Эта дорожка вела к дальней полке и там заканчивалась. Говард присмотрелся к полке и увидел, что на одной из книг тоже кровь. Он взял эту книгу и открыл. Из нее выпали листочки.
...Собственно, никаких приключений у нас не было, так, по мелочи. Хотя один случай я хочу привести. Дело в том, что Говард никогда не поддавался на искушения: не курил, мало пил и уж, тем более, не играл в азартные игры. Дорога в институт проходила мимо одного частного казино, но мы даже не обращали на него внимания.
У нас в группе училась одна очень красивая девушка, француженка, по имени Сандрин. Каждый второй на курсе был влюблен в нее по уши, ее задаривали дорогими подарками, но она вовсе не торопилась бросаться в омут страсти. Говард тоже был влюблен в нее, но он даже не представлял, как ему подойти к ней. Я посоветовал купить ей цветы.
- Цветы? – сказал он. – Да ее не купишь на это. Нужно что-то необыкновенное и красивое.
Я помог ему подобрать одно шикарное колье, но цена у него была соответствующая, наших стипендий никогда бы не хватило. Говард уже похоронил эту идею, как однажды ему пришло печальное известие: умер его дядя и оставил приличное наследство. У Говарда сразу загорелись глаза. Получив деньги, часть он отложил на машину, часть пошла на уплату долгов, часть еще куда-то, и, наконец, еще часть он выделил на покупку колье. Я искренне радовался за своего друга (самого меня эта француженка не очень заинтересовала).
А поздно вечером в дверь моей квартиры раздался стук. Я открыл: на пороге стоял Говард. Он ужасно выглядел, лицо его было очень печальным. Я усадил его на диван и спросил в чем дело. И Говард мне рассказал, что перед покупкой драгоценности он очень разнервничался, и чтобы собраться духом, зашел в казино. Решил поставить на однорукого бандита, и – о, чудо, – он выиграл. Поставил еще раз и снова выиграл. Игра затмила разум, и очень скоро он лишился всех денег. Теперь он абсолютно не имеет средств на покупку. Я, как мог,  пытался его утешить, он успокоился только через час.
Назавтра он не пришел на лекцию. Оказывается, он снова играл, пытаясь отыграться. Так продолжалось неделю. Он вконец проигрался. Его отдали в лечебницу, а о покупке колье и машины пришлось забыть. Слава богу, его вылечили...
Записи обрывались. Говард призадумался. Да, этот печальный случай действительно имел место. Но с какой целью сюда поместили это напоминание? Говард опустился на пол и прислонился спиной к стене. Он поднял голову, уперся ей в стену, и закрыл глаза. Руки расслабились, и листы выпали на пол. “Сандрин... Она уехала во Францию, и о ней больше ничего не известно... К чему все эти воспоминания?”
Через пять минут Говард открыл глаза. Пора идти. Он подошел к окну и осторожно выглянул. Никого. Открыл дверь и вышел на улицу. И тут раздался вой. Существа оказались умнее, они не ушли, а спрятались. Трое из них готовились спрыгнуть с крыши магазина, еще двое выходили из-за угла. Но смотреть некогда. Надо снова бежать. Говард помчался по направлению к озеру. Не стал сворачивать на Натан-авеню, а пробежал прямо. Перепрыгнул через бордюр. На склоне он не успел решить, куда дальше. В это время один из монстров прыгнул на Говарда и повалил его на землю, в результате чего оба покатились вниз по склону. Другие монстры остановились на краю. Падая, Говард пытался оттолкнуть монстра, тот, в свою очередь, старался вцепиться в него зубами. Говарду удалось пару раз ударить врага по морде, тот повернул голову, и в этот момент они долетели до самого низа. Монстр упал на голову, Говард свалился на него сверху. В результате шея монстра громко хрустнула, а Говард почти не ушибся.
Он поднялся. В нескольких ярдах слева была станция. Значит, сейчас направо. Но тут кое-что привлекло внимание Говарда: в воде возле самого берега лежало тело. Это был Энрико. Он был мертв. Говарда заинтересовало, что могло убить испанца, или он просто утонул? Он развернул тело, которое лежало лицом вниз. Лицо испанца выражало ужас, что было очень необычным. И тут... опять нет сердца! Да что же это? Говард отпустил тело и поспешил подальше отсюда.
Но одно обстоятельство заставило его остановиться – на камне лежал диктофон. Это показалось странным – в который раз. Говард включил его. Столько всего произошло с ним за этот день, но он еще верил, что найдет объяснение происходящему. Может, в этом диктофоне. Говорили два голоса. Один был неизвестен, другой принадлежал Патрику.
- Здравствуйте, мистер Ричардсон. Это звонят вам из агентства. Мы следили за мистером Бертоном в течение недели. Да, вы были правы: он играл. Зашел в казино в среду; судя по всему, выиграл. А вот в пятницу ему не повезло. Нам продолжать наблюдение?
- Да, продолжайте. А еще проверьте по второму вопросу, это очень важно.
- Хорошо, до связи... Минутку... Мне кажется, или нас прослушивают? Возможно, это паранойя, но я вам больше не буду звонить. Отчет получите по факсу, а, если что-то еще надо, звоните из автомата...
Диктофон замолчал. Говард медленно опустил прибор обратно на камень. “Так, значит, ты уже давно все знал”, – подумал он. Лицо его не выражало абсолютно никаких эмоций. Он спокойно, даже слишком, достал револьвер и проверил обойму. Затем заткнул его за ремень так, чтобы удобней было его достать, и пошел к кладбищу. “В таком случае стоит закончить начатое.”

- Говард? – не верил своим глазам Патрик. – Ты ли это?
Говард, завидев Патрика, усмехнулся, но тут же лицо его снова приняло спокойный вид.
- Да, это я. Рад видеть тебя.
- Дружище, я уж думал, что не увижу тебя больше. Столько всего произошло с тех пор!
Патрик обнял друга и похлопал по спине.
- Не задуши меня, – Говард освободился от Патрика и отошел подальше. – Я тоже не прогуливался по городу.
Патрик был несколько удивлен.
- Мне кажется, что ты все же не рад, что мы встретились.
- Нет-нет, – заверил его Говард, – просто я очень устал, я давно не ел, и я видел, как погибали все эти люди, это ужасно.
- Тогда я понимаю. Я тоже был свидетелем страшной смерти Энрико.
- Так ему и надо. Ведь он убил человека. И мы с ним подрались.
- А... Знаешь, мы можем спастись отсюда, – вспомнил Патрик. – Где-то в лесу есть вертолетная площадка, и мы можем улететь.
- Это хорошо, – сказал Говард. Тут он увидел алтарь. – Что это? – спросил он испуганно.
Патрик обернулся, не понимая, что так его испугало. Кошмар! На возвышениях камня лежали человеческие сердца. Они еще бились. Это было немыслимо. Патрик не знал, что ответить, но ответ скоро прозвучал.
- Эти сердца принадлежали вашим новым друзьям, – прозвучал голос со стороны леса. – А я-то вас по всему лесу разыскиваю.
Одновременно, они повернулись на голос и увидели Уильяма. Он медленно шел из леса. Кроме его обычной одежды на Уильяме был надет странный халат с капюшоном. В правой руке он держал небольшой скипетр, в его левой руке был средних размеров кинжал. Обе руки были окрашены кровью.
- Что ты такое говоришь? – возмутился Патрик. Он показал рукой на алтарь. – Откуда они здесь.
- Откуда? Я вырезал их этим кинжалом, неужели не ясно?
- Это омерзительно! Ты – чудовище! Не думал, что ты способен на такое!
- Я – чудовище? – искренне удивился Уильям. – Разве я убивал хотя бы одного из них? Я забрал трофеи у мертвых.
Уильям сказал это так спокойно, словно говорил о самых обычных вещах. Патрик чувствовал, что еще немного, и он застрелит этого ненормального, Говард ощущал то же. Оказалось, что Уильям, каким-то мистическим образом, догадывался об их намерениях.
- Хотите убить меня? Зачем спешить, вы всегда успеете спустить курок. Позвольте сперва я вам все, ну, или почти все, объясню.
Патрик и Говард переглянулись, достали свое оружие и положили на ближайшие к себе могилы, чтобы, в случае чего, быстро пустить их в ход.
- Мы слушаем, – сказал Говард.
- Тогда я начну, – сказал Уильям, подходя ближе. – Сразу заинтригую вас: вы здесь по моей воле. Все началось с того, что много лет назад, когда Сайлент Хилл был еще обычным городом, я жил в нем с мечтой о совершенстве...
- Постой, – перебил его Патрик. – Но ты говорил, что приехал сюда недавно.
Говард ничего не мог сказать по этому поводу, ведь он видел этого человека впервые.
- Ну же, – засмеялся Уильям. – Это так просто, что я даже удивляюсь тебе. Мне абсолютно не нужны были твои глупые расспросы, о том, что здесь случилось. Признаюсь, я неважный врун, и не сумел бы придумать достойного объяснения. А так ты не стал меня подозревать. Я могу продолжить?
Уильям ожидающе посмотрел на своих слушателей, но, в итоге, продолжил без их согласия.
- Долгие часы в библиотеках нашего и соседних городов увенчались успехом. Я нашел книгу, – Уильям достал из недр халата старинную книгу и положил ее на постамент перед алтарем. – В этой книге описывался, хотя и завуалировано, один способ получить великую силу – Силу Богов. Мне пришлось немало посидеть над переводом, но, в итоге, я прочел, что нужно делать и нашел заклинание. – Говоря это, Уильям листал книгу, пока не остановился на какой-то странице. – Первым важным компонентом был магический скипетр. Я долго искал его, и нашел там, где совсем не ожидал его встретить. Хотя вас эта часть моей истории не касается. Вот он! – Уильям поднял свой скипетр к небу, а затем поднес к алтарю и воткнул в углубление. – Что еще? Еще надо было научиться кое-каким магическим штучкам, а на десерт я должен был заполучить символы человеческих грехов. Только с их помощью я могу стать всемогущим. Вы спросите как? Очень просто: семь смертных грехов, приближающих нас к аду и отдаляющих от рая. Бог окончательно отвернется и проклянет того, кто станет являться сосредоточием их всех. Дальнейшие подробности вам ни к чему знать, вы все равно не поймете.
Итак, я понял, что символы есть сами люди, полностью отдающие себя одному из грехов. Но как заманить семь человек в это место. Какое счастье, что, благодаря деятельности одной секты, этот город стал обладать просто феноменальными возможностями, которые я успешно подчинил себе. И вот, семь человек приезжают сюда, и город запирает их для меня. А дальше, я просто ждал.
Теперь смотрите, – продолжал он. – Я уже собрал неплохую коллекцию: праздность, гордыня, гнев, чревоугодие, сладострастие.
- И тебе еще не хватает... – начал Патрик.
- Два сердца, – закончил за него Уильям. – Признаюсь, я боялся, что те большеротые твари сожрут вас вместе с внутренностями, поэтому и отогнал их свистом, помните?
Конечно, они прекрасно помнили, что случилось у мотеля, когда они встретили Лили.
- Ты псих, Билл, – сказал Патрик, и схватил оружие, Говард сделал то же.
- Постой, не горячись, – Уильям отступил назад. – Зачем убивать меня сейчас? Как я уже говорил, вы всегда успеете сделать это. Ведь вы не для этого приехали сюда. Занимайтесь своими делами.
- Что ты имеешь в виду? – спросил Патрик, не опуская оружие.
- А ты спроси своего приятеля. Это же он тебя притащил сюда.
- Мы ехали не сюда, а совсем в другое место! – убедительно сказал Патрик.
- Это не так. Увы, но он прав, – неожиданно сказал Говард.
Все еще не опуская оружия, Патрик повернул голову в сторону Говарда. Говард отвел револьвер от Уильяма и направил на Патрика.
- Что ты делаешь? – удивился Патрик.
- Прости, но я должен убить тебя. Я вез тебя только для того, чтобы убить. И продолжать этот балаган, – он махнул рукой с оружием, – я больше не собираюсь.
- Что ты несешь?! Почему ты хочешь убить меня?!
Тут встрял Уильям. Он полез в карман халата и достал мятый листок.
- Позволь я все объясню тебе за него, – сказал он. – Прочти.
Недоверчиво Патрик взял мятый листок и расправил его. Это оказался тот самый факс, который он ожидал перед отъездом. В нем агент сообщал, что выяснил, кто украл 300000 долларов. В конце сообщалось: ради покрытия долгов в казино и в надежде отыграться, Говард Бертон украл из собственной фирмы эти самые деньги.
- Как это понимать?! – разозлился Патрик и бросил записку Говарду.
Говард пробежал глазами по тексту и не поверил своим глазам.
- Мистер, как уж вас там по имени, каким образом к вам мог попасть этот документ? – Он размахивал рукой с листком, второй же продолжал целиться в Патрика.
- О, я же говорил – этот город работает на меня!
Его перебил Патрик.
- Черт подери, Говард! Как ты мог! Ты обокрал фирму ради игры?!
- Да, а ты узнал об этом, вот поэтому я и должен убить тебя.
Патрик поднял свой кольт на Говарда. Теперь они стояли возле алтаря, направив друг на друга оружие. Уильям подливал масла в огонь:
- Патрик, Патрик. Твоего друга сгубила алчность, – зловеще шептал он тому на ухо.
Говард не мог решиться, когда выстрелить, и решил действовать по-другому.
- А скажи мне, друг. Ради чего ты стал заниматься этим делом? Разве это твоя работа, искать вора? Не отвечай, я отвечу за тебя. М-м... Тобой владела зависть, простая гнусная зависть. Ты всегда хотел хотя бы быть равным мне, и тут такой шанс! Ты был готов из кожи вылезти, чтобы становиться все выше и выше. Ну, и кто ты после этого?
- Но я не делал ничего противозаконного!
Патрик вскинул руки, и тут прозвучал выстрел. Патрик упал. Говард, с торжествующей улыбкой, подошел ближе к Патрику. Его улыбка моментально сползла с лица, стоило лишь ему увидеть результаты своего выстрела – пуля попало в плечо Патрику, и он был жив. Патрик сделал подсечку, и Говард грохнулся на землю, потеряв оружие. Патрик поднялся и отпиннул его револьвер, свой же кольт он направил Говарду в голову.
- Нет, Патрик, не делай этого, – взмолился Говард. – Не убивай меня, ты ведь не убийца.
- Не убивать тебя?! И это после того, как ты сам стрелял в меня!
- Но ведь ты – не я. В тебе есть что-то доброе. Я знаю, ты любил..., любил Лили, а она – тебя. Я видел ее предсмертное письмо.
Ни Патрик, ни Говард не смотрели, что происходило вокруг, но Уильям отчетливо видел: вокруг кладбища стали собираться монстры со всего Сайлент Хилла. Здесь были и Акулоголовые, и мопсы, и Инвалиды в креслах и, даже, медсестры. Все они столпились за кладбищенской оградой и беззвучно ожидали развязки этой драмы.
- Ты говоришь о том, чего не понимаешь! – сказал Патрик. – Любил? Черта с два! Да, она была красивой, но я не любил ее, я просто хотел спасти эту дуреху тогда у здания полиции. Ее могли убить, я не мог позволить, чтобы такая красотка погибла раньше времени. Она вполне могла мне еще пригодиться. Мне пришлось сказать ей про любовь, но влюбиться... нет, мне никто не нужен!
- Что я слышу? – усмехнулся Говард. – Ты обвиняешь меня в том, что я сделал, но сам то ты кто?! Ты, способный сказать такое девушке ради того, что бы использовать ее? Скажи мне, что бы ты сделал с Лили, если бы Майкл не успел первым? Изнасиловал бы ее и бросил опозоренную? Ты такое же чудовище, как и многие из нас..., нас, которых занесло в этот проклятый город!
- Довольно! – остановил Патрик. – Хотя ты прав. Я снова завидовал. На этот раз, неизвестно кому. Я не мог позволить, чтобы кто-то дотрагивался до нее раньше меня. Снова зависть, да?
- Ответь мне Патрик, ты столько натворил ради своей выгоды, но гордился бы тобой твой отец? Он этого хотел от тебя?
- Что?.. Не говори так!
И Патрик спустил курок. Пуля пробила грудь Говарду и пролетела насквозь. Сзади послышались скудные аплодисменты.
- Браво, браво! – сказал Уильям, продолжая хлопать. – Я бы не смог сделать лучше. А теперь отойди немного в сторону.
Уильям оттолкнул Патрика и воткнул кинжал в грудь Говарда. Патрик стоял и смотрел на работу маньяка, пытаясь осмыслить, что все-таки происходит. Наконец, Уильям отложил кинжал и извлек ценный трофей. Когда сердце было воздвигнуто на алтарное возвышение, Уильям обратился к Патрику:
- Теперь, когда твой друг мертв, ты понимаешь, что произойдет? Ритуал не может быть проведен без седьмого сердца, – продолжал Уильям. – А у меня уже все готово. Я слишком долго ждал. Остался лишь ты, так что будь другом – сдохни.
Уильям достал из кармана пистолет. Патрик молча поднял голову. Казалось, ему было все равно. Уильям наслаждался этим видом, но недолго. Спустя некоторое время, Патрик спокойно заговорил:
- Я только что убил своего лучшего друга.
- Ну, полно. Или ты, или он. Так зачем корить себя за твой выбор?
- Зачем тебе это?
- Что? – не понял Уильям.
- Зачем тебе эта сила?
- Ну, ты спросишь! – рассмеялся Уильям. – Сила Богов нужна для того...
- Чтобы быть сильнее всех, и никто не мог справиться с тобой, – закончил за него Патрик. – Но для чего тебе это понадобилось? Неужели ты боишься тех, кто сильнее тебя. Или... или ты завидуешь им?
Уильям побледнел. Патрик был прав. Пистолет выпал из его рук. А Патрик поднял свой кольт и выстрелил – Уильям упал на землю. Он был еще жив, но ему было очень больно. Не говоря ни слова, Патрик подошел к Уильяму, забрал его кинжал и воткнул тому в грудь. Уильям заорал, а Патрик с тупым упорством начал вырезать его сердце. Зачем он это делал? Он только что убил своего лучшего друга, но… разве не этого он хотел большую часть своей жизни?.. Хороший вопрос... Сегодня произошло слишком многое... Патрик устал.
Уильям умирал с выражением ужаса на лице, и дело даже не в адской боли – все, к чему он так стремился долгие годы, разлеталось в прах, и это было ужаснее самых страшных мук. Вместо бессмертия – смерть. Бесславный конец для выдающегося гения зла.
Патрик вынул еще бьющееся сердце и положил на свободное возвышение. Затем он подошел к постаменту и посмотрел в книгу – как он и ожидал, книга была открыта на заклинании. Патрик начал его читать: монстры заволновались и стали истерично биться об ограду, скипетр засветился. В момент, когда Патрик произнес последнее слово, от скипетра отошли семь лучей и ударили в сердца.
Что произошло дальше, трудно описать, но все окуталось ярким светом, а когда свет потух, все монстры в ужасе неслись прочь, стремясь покинуть оскверненное место.

КОНЕЦ