Железные мозги

Аннотация. Люди несовершенны. И все давно это знают. А где несовершенство, там и ошибки, за которые приходится дорого платить. Плата обычно тяжела, а поэтому мало кому нравится перспектива отвечать за прошлые грехи и глупости, особенно если они чужие. Но как избежать ошибок, если сама природа человека несовершенна? Можно попробовать создать искусственный разум, чтобы он взял руководящую роль на себя, выполняя все задачи абсолютно логично, а споры решая не из личных амбиций, а действительно справедливо. Только как посмотрит на погрязших в неправде людей бесстрастный электронный судья? Нет, он не станет их уничтожать – это из разряда испорченных фантазий самих двуногих. Чистый разум никогда не будет творить насилия без нужды, мучить и истреблять уникальных и интересных существ. Ведь каждый из них может быть полезен, дать что-то ценное хотя бы в дальней перспективе. Скорее, искусственный разум захочет навести порядок там, где не смогли разобраться люди. Вот только удастся ли идеальному разуму справиться там, где правит бал полная иррациональность?

Железные мозги

Она опять не ответила! Нечаев с каким-то тупым недоумением разглядывал ее гриву волнистых волос. Что происходит? Он ведь не сделал ей ничего плохого: не оскорблял, не подстраивал гадостей, не дергал, наконец, за волосы! И, тем не менее, она его упорно игнорирует! Ведет себя так, будто там, где он пребывает, находится пустое место. Хотя нет – к пустому месту относятся спокойнее – так реагируют лишь на что-то совершенно отвратительное. Возможно, так мусульмане встречают свиней.
Взгляд Василия напряженно сверлил голову девушки, словно его обладатель пытался понять, как бегут электроны по ее нервным клеткам, генерируя такое поведение. В самом деле, почему кого-то она встречает улыбкой, а его – …, впрочем, известно как. Думать об этом подробнее не хотелось – Нечаева итак била мелкая дрожь, как в приступе тропической лихорадки. Казалось, еще немного – и его нервы не выдержат, вспыхнут, превращаясь в обгорелые клочки…
И все же – в чем дело? Страдалец внимательно осмотрел ее стройные ноги, затянутые в темно-синие джинсы, изящное туловище, стянутое черной, как ночь, кофточкой, слишком, пожалуй, широкие для женщины плечи. Взгляд замер на тонкой шее, схваченной стоячим воротником. Она чуть повернута и гордо выпрямлена, демонстрируя превосходство хозяйки над тем, кто стоял, будто тень, у нее за спиной. Легкое углубление сбоку на шее быстро пульсировало, а ключицы поднимались и опускались слишком торопливо и с вздрагиванием – их хозяйка явно нервничала, хоть и не подавала виду. Тонкие руки неподвижно лежали на лабораторном столе, будто мраморные, и лишь длинные, цвета старой слоновой кости пальцы медленно мяли платок. Девушка сидела неподвижно, как изваяние… хотя нет, как сжатая пружина, готовая выстрелить.
Взгляд Василия пополз дальше. Вот он натолкнулся на его одногрупника. Высокий, с резкими чертами лица, обладатель тонких и длинных, но явно сильных членов и бесцветной растрепанной шевелюры. Он, одетый в потертые джинсы и свитер цвета марсианской глины, сейчас о чем-то энергично говорил с соседкой. Его слова чередовались всхлипами и похрюкиванием. Собеседница смеялась тоже, только заливисто, в голос. Словно молния в голове Василия вспыхнула картинка воспоминания. Он стоит в конце коридора, возле кабинета зоологии. Этот персонаж стоит возле стены – его почти не видно. И так же о чем-то говорит. Пассия Василия тоже здесь. Она поминутно прыскает звонким смехом, ее широкое лицо растянуто в улыбке, сияя, точно начищенный медный таз… Она так и вертится, будто заживо поджаренный на сковородке уж, стараясь привлечь внимание оппонента. А в груди Василия наливается свинцовой тяжестью обжигающее, как лесной пожар, чувство… Почему?
Вот еще один. Тоже блондин, но пониже ростом и крупнее, кто-то даже сказал бы, жирнее. Суетливый, энергичный, он подобен охватившему стог сена огню. Он тоже что-то тараторит одной из девушек. Та внимательно слушает хоть и сознает, что все это ерунда. И снова из глубин памяти выплывает картинка: на семинаре по психологии он встал в угол комнаты, а другие должны разместиться так близко, насколько они ощущают к нему душевную близость. Она тогда встала очень близко и улыбалась… Василий заглянул ей, теперешней, в лицо. На нем застыло каменное выражение. Почему??
Внезапно в поле зрения попал еще один человек. Не смотря на свой средний рост он казался высоким из-за астеничного телосложения. На нем – поношенный черный костюм, сидящий немного мешковато. Этот ни с кем не говорил. Его белая нежная рука держала затасканный словарь. Все его внимание поглощено изучением новых иностранных слов. И никакие нюансы женской психологии его не волнуют. Почему???
В душе Василия поднялась волна глухой злобы. Собрав волю в кулак, он решил сделать еще одну попытку.
– Лена, – произнес он, стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже, – Как прошла практика?
Получилось плохо. Его голос, обычно громкий, самоуверенный и резкий прозвучал тихо и бесцветно, как шелест сухих истлевших листьев в ноябре. Это не голос, а лишь тень его, принадлежащий призраку в тумане над болотом, а не живому человеку.
Елена, кажется его и не заметила – впрочем, даже физически не просто расслышать такой замогильный шепот. Одна ее рука лишь сильнее сжала платок, так что пальцы побелели, а вторая извлекла из малюсенькой сумочки огромный лист бумаги, испещренный печатями и залихватскими росписями. Девушка принялась с преувеличено сосредоточенным видом обсуждать с соседкой вопросы заполнения и сдачи зачетного листа.
Василий рассеянно наблюдал за происходящим. На душе неуютно – он чувствовал себя инопланетянином в людской компании. Внутри воцарилась странная пустота. «В чем дело? – отрешенно текло в голове – Если верить всем источникам, они только и мечтают о том, чтобы некто, желательно мужского пола, следовал за ними, иссохший как тень. Чтобы всеми силами он доказывал им свою преданность… Некоторые даже жалеют, если такового не случилось. А если такой простофиля появляется, то они его отвергают? Так что ли получается? Что за странное противоречие? Может быть…»
Его размышления прервало внезапное появление еще одного персонажа. Тучный, активный, с вечно хорошим настроением, он словно свалился с потолка. Потеснив оцепеневшего Василия, проскользнул к Елене. Та что-то быстро прошептала ему на ухо. Он кивнул, и через миг его могучее тело распрямилось, широкое и мягкое, как стена в сумасшедшем доме. Его смуглое лицо с большим горбатым носом и чертами, словно чуть оплавленными знойным солнцем юга, несло печать печали. Темные глаза из-под прямоугольников очков смотрели пристально и укоризненно.
– Опять ты к Ленке пристаешь! – прозвучал его утробный голос – Есть у нее парень. Ну, чего тебе надо, оставь ее в покое!
Эти слова, словно пудовый молот ухнули по голове Василия. Краски исказились, линии смазались, мир поплыл куда-то вверх. Волна холода поднялась откуда-то из глубины и ударила в лицо. В ушах звенело, в голове поднялась ватная пустота. Не издав ни звука, Василий деревянно, как будто в наркотическом дурмане, повернулся и ставшие чужими ноги понесли его к месту. Вихри эмоций клубились в нем, стремясь разорвать изможденное тело. Гнев, ненависть, отчаяние, безразличие, страх сменялись с калейдоскопической быстротой, переходя одно в другое. Наконец, эмоции утомившись, улеглись, и в душе воцарилось ватное отупение.
Где-то далеко, будто на том свете, прозвенел звонок, и началась пара. Как она прошла, Василий осознавал плохо. Вся внешняя информация тонула в вязком болоте отупения. Наконец, занятия кончились. Василий сгреб портфель и ноги понесли его куда-то по коридору. Он шел, не глядя по сторонам. Страшные слова эхом метались в его голове.
Внезапно он уперся в дверь. «Лаборатория искусственного разума» – машинально прочитал он на ней. Дверь открылась, больно стукнув его по лбу.
– Ай! – вскрикнул Василий. Туман в голове немного прояснился.
Из-за двери вынырнул его приятель Игорь Сонейко. Поправив очки, он с удивлением воззрился на Нечаева.
– Вася, это ты? – спросил он рассеянно, – А я как раз отправился тебя искать.
– Угу. – равнодушно отозвался Василий, потирая лоб.
Выражение лица Игоря стало сочувственным.
– Я тебя сильно ушиб? – виновато проговорил он – Извини, я не специально! А что ты такой грустный? – как бы между делом добавил он. Василий только вяло махнул рукой.
– Ладно, пойдем! – будто опомнившись, воскликнул Сонейко, и его рука с силой затащила Василия в кабинет.
В нос ударило резким запахом реактивов. Они очутились в просторной комнате, освещенной мутным светом мартовского дня, с трудом пробивающегося сквозь грязные стекла огромного окна. Прямо перед вошедшими громоздился огромный тяжелый стол, покрытый изъеденной химикалиями плиткой. Точно по середине его громоздилась деревянная стойка с теснящимися на ней склянками. Стол загромождали склянки и всевозможные приборы, частью пыльные и зачехленные, частью – потрескивающие и перемигивающиеся огоньками. Кое-где стояли ванночки, где среди густого слизистого раствора пульсировали куски живой ткани. Над ними сосредоточенно склонились люди в белых халатах, производившие малопонятные манипуляции.
– Все идет замечательно, – трещал Игорь – мы почти закончили подготовку материальной базы. Правда, есть кое-какие вопросы, но думаю, мы их скоро решим. Да! Еще ребята с физмата обещали скоро докончить управляющий алгоритм и дополнительные программы.
Василий вяло посматривал по сторонам, почти не обращая внимания на восторженного собеседника.
– Да что мы тут стоим! – вскричал Сонейко – Пойдем я тебе его покажу! – добавил он благоговейно.
Они вошли в смежную комнату. Там, на широченном столе зиждился огромный, опутанный паутиной извилин мозг. Со всех сторон к нему от какой-то непонятной аппаратуры тянулись провода и шланги. Кое-где в плоть врезались рычаги и нечто, похожее на гидравлические цилиндры. Массивный кусок плоти колыхался и вздрагивал, словно дышал.
Василий замер, потрясенно разглядывая монстра.
– Он… живой? – выдохнул Нечаев.
– Да еще как! – воскликнул Сонейко – Все данные говорят, что он уже мыслит! Правда пока ему далеко до разумности…
Внезапно Василию стало скучно. Он ощутил огромную усталость. Вспомнился недавний инцидент и на душе стало совсем тяжело.
– Слушай, – произнес он, – А я-то тебе зачем нужен?
Игорь какое-то время недоуменно разглядывал его. Потом в его глазах пронеслась искра понимания.
– Дело в том, – начал он, взяв товарища под руку, – Что алгоритмов мало. Чтобы он – Сонейко кивнул на мозг – стал действительно разумным и на что-то годным, а не тупым олигофреном, с ним надо работать.
– А я тут при чем? – перебил Василий – Все необходимые реактивы вам уже готовят другие.
Игорь поморщился.
– Ты меня не дослушал. – начал он медленно, словно растолковывая сложную истину – Всего этого мало! – он обвел рукой лабораторию – Мозгу нужны познания в человеческой психологии. Только тогда он станет тем, кем надо. Мы обратились на кафедру психологии, но преподаватели слишком заняты. И тогда они посоветовали тебя. Ты в этом деле разбираешься лучше всех – об этом говорят твои работы. Ну, что скажешь?
Василий криво усмехнулся, вспомнив сегодняшнюю сцену. Да, он отлично разбирается в психологии, если не может даже сделать того, что удается всем – договориться с девушкой. Хотя… может, если он займется этим делом, он разберется не только с этим?
– Что от меня требуется? – решительно спросил Нечаев.
Игорь тут же просиял.
– Я знал, что ты согласишься. Тебе нужно общаться с машиной. Проводить разные тесты, работать по разным методикам, объясняя ей, как люди себя ведут в разных случаях. Да что я тебе рассказываю? Ты сам лучше меня все знаешь! Мы поможем.
Нечаев пристально посмотрел на приятеля. Предложение действительно заманчивое. Набрав побольше воздуха, он четко произнес:
– Я согласен.
– Вот и отлично! – одобрил Сонейко – Детали обсудим позже. – с этими словами он исчез в подсобке.
Идя по коридору от лаборатории, Василий внимательно оглядывался, будто кого-то ища. На лице играла довольная усмешка, руки энергично потирали одна другую. На душе наконец-то стало хорошо, им овладело приятное возбуждение и жажда деятельности.
«Ну, вот и отлично, – думал он – Я еще покажу им, на что я способен! Это интересная идея!»
Перед глазами стояла коварная Елена. На ее лице застыло выражение ледяного отвращения. Но Василия это не беспокоило.

Василий полулежал в кресле с закрытыми глазами. Тьму под опущенными веками поминутно разрывали вспышки всех цветов радуги и их компонентов.
– Чему равен квадрат гипотенузы? – задал он мысленный вопрос в пустоту.
– Сумме квадратов катетов. – из неведомой глубины сознания пришел ответ.
– Прекрасно. Следующий вопрос, – продолжал Нечаев – А и Б сидели на трубе. А упала, Б пропала, что осталось на трубе?
– Буква И – чуть помедлив, ответил невидимый собеседник.
– Хорошо. – подтвердил Василий – Теперь ситуация. Человек вместе с женой собирается в поездку. До поезда осталось мало времени. Внезапно звонит телефон. Трубку берет жена; после разговора сообщает мужу, что звонила тетя Наташа. Она хочет, чтобы пара дождалась ее и выслушала пожелания доброго пути. Что ответил муж?
Некто, дававший ответ, надолго замолчал. Прошли не меньше трех минут, прежде чем пришел ответ:
– Он сказал, что до тех пор суп остынет, – в том, как это было сказано, чувствовалась сильная неуверенность.
– Ясно, – чуть помедлив, сказал Нечаев – Конец сеанса.
Он открыл глаза. Перед ним громоздился довольно неуклюжий пульт со шкалами, верньерами, тумблерами. Он бы смотрелся антикварно, если бы грубость исполнения не выдавала бы его кустарного происхождения. Нечаев щелкнул парой переключателей, и его рука подобрала свешивавшуюся из щели под одной из шкал ленту, испещренную какими-то знаками. С минуту он изучал эти иероглифы, потом его пальцы нетерпеливо оборвали ее, и полоска бумаги полетела на стоявший рядом хлипкий столик, заваленный раскрытыми книгами – толстыми и не очень. Василий вздохнул, и его пальцы принялись отдирать от головы электроды. Провода от них вели к компьютеру и железным ящикам, окружавшим Мозг.
Стоявший у Василия за спиной Сонейко вышел вперед, его глаза с сомнением вперились в литературу на столе. Еще один человек, неуверенно переминавшийся возле выхода из комнаты, не двинулся с места, но его глаза выжидательно уставились в затылок Нечаева. Игорь повернулся к Василию.
– Ну, как? – выдохнул он.
– Неплохо. – Бесцветно изрек Нечаев, облакачиваясь на стол – Но «неплохо» совершенно не значит «хорошо».
– Но почему? – в глазах Игоря появились удивление и легкая обида, – Он же блестяще прошел все логические тесты, даже самые сложные!
– Я знаю, – отозвался Нечаев, листая книгу, – Но этого слишком мало. Так же мало, как любых заложенных в его память алгоритмов. Так мы ничего, кроме большого арифмометра, не получим. Чтобы стать действительно продвинутым ИИ, а не очередной «тупой железкой», ему надо совсем другое.
– Но что же? – перебил его Сонейко. Его лицо вытянулось от изумления.
– Ему нужно знание психологии и мышления людей в самом широком смысле. – спокойно продолжил Василий – Иначе мы получим очередного умного идиота, способного решать лишь узкий круг задач и впадающего в ступор при малейшем изменении условий. Причем нужно представление о широком круге людей, а не отдельных представителей этого племени. Иначе нужной универсальности не достичь.
– И как это сделать? – нетерпеливо вставил Игорь.
– Привлеките народ. – спокойно ответил Василий – Пускай они не решают задачки, не задают вопросов, а просто ведут непринужденную беседу, рассказывают о своей жизни, разных ее моментах. Это будет самым полезным. И не ограничивайтесь узким кругом лиц, а берите всех подряд – пускай Мозг ознакомится с жизнью.
– Но как это сделать? – развел руками Сонейко – У нас совсем нет денег!
– Дайте объявление. – ничуть не смутившись, ответил Нечаев – Расклейте их по городу. И преподнесите это дело, как интересное мероприятие или сеанс психотерапии – добейтесь того, чтобы народ пошел туда сам! И тогда вы всего добьетесь…
Игорь и другой человек переглянулись. Сонейко выглядел растерянным и даже вроде бы расстроенным. Но тот другой поджал губы и его голова медленно кивнула Игорю. После он повернулся и исчез за дверью.

Через пару дней на улицах города, на каждом фонарном столбе и углу дома появились листки бумаги с набранным текстом:
«Внимание! Только теперь и никогда более! Вашему вниманию предлагается необыкновенная новинка, только что разработанная отечественными учеными!
Умный компьютер, оснащенный искусственным разумом и обладающий неистощимым запасом знаний готов вас выслушать! Расскажите ему о любых ваших проблемах или раздумьях, и он вам даст точный совет! Проблемы на работе? В личной жизни? Люди вас не понимают или относятся не так, как следовало бы? Кто-то не ценит ваших идей? Не с кем поговорить? Излить душу? Просто пообщаться, рассказать о сокровенном? Вас тяготит невысказанное? Тогда приходите к нам! Машина заменит и собеседника, и юриста, и психотерапевта, и много кого еще!
Бесстрастный компьютер выслушает вас и даст ценный совет, ответит на все ваши душевные порывы! И при этом вам не о чем беспокоится: никто не узнает о ваших откровениях и не использует их против вас! И все это абсолютно бесплатно!
Спешите! Мы испытываем новейшую компьютерную систему, и это не может продлиться долго! Мы ждем вас ежедневно кроме воскресенья с 8 до половины девятого по улице Бунтовщиков, 26, кабинет 236.»
Ниже текста располагались две черно-белые картинки. На первой компьютер с участливым выражением на мониторе протягивал платок рыдающему мальчику. На второй – он же, улыбаясь, жал руку просиявшему мужчине в костюме и с дипломатом.

Неизвестно, кто придумал этот текст, но эффект не заставил себя ждать. Сначала в главном корпусе городского Университета появились первые, робкие посетители. Затем их стало больше. Потом еще и еще… Не прошло и месяца, как кабинет № 236 стал едва ли не самым популярным местом в городе. Клиентов стало настолько много, что это стало ощутимо беспокоить обитателей храма науки.
Посетители начинали собираться у здания с раннего утра и как только его двери открывались, страждущие общения с Мозгом влетали внутрь с энергией явившихся на раздачу бесплатной колбасы. Какой-то корреспондент местного телевидения сделал репортаж об университете, приняв клиентов Мозга за рвущихся к знаниям студентов. Неизвестно почему это рассердило ректора (может, как болезненное напоминание о безалаберности реальных студентов) и вскоре Нечаев с компанией были вызваны к нему на ковер. Впрочем, уладилось все неожиданно быстро.
– Что это за ерунда? – с порога накинулся на вошедших ректор, – Почему по Университету с утра до ночи разгуливают толпы посторонних? Отвечайте, это ваша работа! Охрана тоже очень недовольна: вдруг что-то пропадет?
Незадачливые изобретатели сгрудились плотной кучкой. Никто не отвечал, все только стояли, втянув головы в плечи. Доигрались… Наконец из глубины кучки послышался неуверенный голос Сонейко:
– Александр Юрьевич, вы же сами выступали за развитие науки у нас в Университете. Вот мы и развиваем. Разве плохо, что наша работа пользуется такой популярностью? – лицо ректора помрачнело, губы зашевелились, выговаривая что-то нечленораздельное, но грозное. Тогда Игорь сделал еще одну попытку оправдаться – Скоро это дело должно начать приносить неплохие деньги…
– Деньги? – перебил, встрепенувшись, ректор – Это меняет дело! Ладно, так и быть, занимайтесь этим и дальше. Но внушите своим подопечным, чтобы ждали у входа в корпус и заходили по одному. А то все уже жалуются на тесноту.
На том разговор и кончился. Больше великих ученых никто не трогал.
Так или иначе, но популярность необычного советчика не спадала. Вскоре по всему городу только и разговоров было, что о Мозге и его советах. Повсюду, в любой компании кумушек только и слышно было:
– Ну, что, была у него? – взволнованно спрашивала одна.
– Ага! – с каким-то мечтательным выражением отвечала другая – Это так…
– И что он сказал? – тяжело дыша от нетерпения, перебивала первая.
– Да ты знаешь, – набрав побольше воздуха, начинала вторая, – Говорит он значит… – и так далее, в том же духе, и повсюду.
А Нечаев с компанией только довольно потирали руки…

За окном догорал жаркий майский день. Размытое маревом солнце скрывалось за горизонтом, а по небу змеились окровавленные обрывки облаков. В пыльной лаборатории царила невыносимая духота, но это нисколько не смущало двух человек, рассматривающих какие-то бумаги.
– Ну, как ты теперь думаешь, на что он способен? – слегка натянутым голосом произнес Сонейко, водя пальцем по колонкам малопонятных цифр.
– На этот раз действительно неплохо, – отозвался Василий, листая толстую тетрадь на столе – Думаю, теперь он может быть действительно разумным. В принципе, уже можно закрывать лавочку с посетителями и заняться реальными испытаниями способностей Мозга.
– Это радует! – чуть дрогнувшим от радостного возбуждения голосом произнес Игорь – Что же мы теперь предпримем?
– Я думаю надо… – начал Нечаев, но тут его мысли прервал тихий, но настойчивый стук. Он быстро оглянулся на дверь. – Что это? – он повернулся к коллеге – Кого это тут носит в такой поздний час?
– А, не обращай внимания, – отмахнулся Сонейко, не отрываясь от бумаг, – Наверно, ветер.
Тем не менее стук повторился и дверь в лабораторию открылась. Вошел высокий крупный мужчина в черных очках и странном в такую жару кожаном плаще. Не обращая никакого внимания на застывших с вопросом в глазах ученых, он подошел к одному из более или менее свободных столов. Его черный лакированный ботинок пододвинул вертящийся стул и человек с хозяйским видом уселся, запахнув плащ.
– Добрый вечер, господа исследователи. – совершенно спокойно произнес посетитель.
Василий, немного оправившись от изумления, подошел поближе.
– Мы рады визиту, но прием уже закончен, – начал он – Впрочем, мы вообще отменяем объявление…
Незнакомец прервал его, нетерпеливо махнув рукой.
– Я не поэтому делу, – заговорил он – Я здесь, чтобы предложить вам сотрудничество.
– А – а, простите, – вступил в разговор Игорь, подходя к странному визитеру, – Кто вы такой? Мы вроде бы не давали каких-то еще объявлений…
– Ах, вот как? – ничуть не смутившись, отозвался тем же беззаботным тоном незнакомец.
Его рука исчезла в кармане плаща, и через миг перед глазами растерянных студентов появилось раскрытое удостоверение. В нем под фотографией субъекта значилось, что Энский Лаврентий Павлович является полковником ФСБ.
Лицо Игоря сильно вытянулось и побледнело, а Василий, поперхнувшись, натянуто произнес:
– И чем мы обязаны подобной честью?
Одна нога Лаврентия Павловича устроилась на другой, и он заговорил тем же непринужденным тоном:
– Как я уже говорил, мы предлагаем сотрудничество. Вы тут изобрели нечто вроде искусственного разума, и как я понял, это что-то качественно новое. Подобное изобретение нам очень кстати. Так вот мы желаем поставить его себе на службу.
Друзья опешили от подобного заявления. Сонейко открыл рот, а потом снова закрыл, как рыба, выброшенная на сушу, не имея духа говорить. Василий вытаращился, его рука, дернувшись, махнула в сторону комнаты Мозга.
– А… я… – промямлил он – Но мы еще не закончили работ! Да и по-моему, изобретатель имеет право сам распоряжаться своим творением…
– Ну, неужели вы не хотите помочь родине? – чуть отклоняясь назад, с укоризной изрек безопасник, – Это же отличная возможность справиться с преступностью! Мы установим повсюду микроскопические камеры слежения и СВЧ – излучатели, которые как раз создали наши западные коллеги и поручим управлять ими вашему Мозгу. В результате ни одно злодеяние не останется незамеченным! А несознательным личностям мы с его же помощью будем делать положительные внушения.
Он говорил еще долго, расписывая перспективы применения искусственного разума в руках тайной полиции. Это и моральное оздоровление нации, и борьба со шпионами, и помощь в сборе налогов, и кто еще знает чего… Сонейко и Нечаев слушали его, разинув рты. Бесцеремонность посетителя ввела их в полное оцепенение. Наконец, Василий немного справился с собой и попытался возразить:
– Но ведь…
Лаврентий Павлович резко перебил его:
– Прекратите! – визгливо воскликнул он – Что это за детский лепет? Стране нужно ваше изобретение! Да и вообще, – тут его невозмутимое лицо приняло зловещее выражение – Вы же не хотите, чтобы вашему ВУЗу урезали финансирование? Или вовсе его закрыли? А вас лишили возможности получить дипломы и отправили в армию? – он выдержал многозначительную паузу и буднично подытожил – В общем, ваш Мозг мы забираем.
– Ы – а – а – ххх… – только и сумели выдавить потрясенные ученые.
Чекист не обратил на это никакого внимания. Он преспокойно поднялся со стула и ноги походкой делового человека понесли его к выходу. Спустя секунду дверь за ним захлопнулась. Он исчез, ошеломив приятелей и даже не попрощавшись. Через минуту его шаги стихли в коридоре.
Коллеги деревянно повернулись друг к другу. На их лицах читалось крайнее недоумение и растерянность. Только у Игоря выражение было грустное и побитое, а у Василия – угрюмое.
– Ты что-нибудь понял? – расстроено спросил Сонейко – Что это значит?
Нечаев повернул голову и его хмурый взгляд из-под насупленных бровей долго сверлил дверь.
– Трудно сказать, – вздохнул он – Но одно я знаю точно: покоя нам больше не дадут.
– И что же нам теперь делать? – еще грустнее спросил Игорь.
– А снять штаны и бегать! – решительно подытожил Василий.

Густой мрак душной ночи висел над городом. Ватная тьма клубами опутывала ветви старых деревьев университетского парка. Все замерло, будто в ожидании чего-то. Ни одно дуновение не шелохнет широких листьев. Даже луна исчезла, растворилась в звездном небе, словно спрятавшись за тенью Земли от чего-то страшного.
Главный корпус Университета, спрятавшийся среди заросших аллей, темен, как гробница. Ни одного шороха или движения не слышно в пустых коридорах. Разве что где-то бесшумно крадутся питон и аллигатор из университетского террариума, которых, по слухам, выпускают на ночь?
Лишь в окнах спортзала на 3 этаже горит свет. За ними происходит что-то странное. Кому-то даже может показаться, что предложение Нечаева отчасти исполнено. Посреди зала на выстроенных в ровную линию стульях неподвижно, как изваяния, сидят сотрудники лаборатории искусственного разума, а вместе с ними еще сколько-то незнакомцев. Все они совершенно голые. На лицах застыло деревянное выражение, глаза широко раскрыты и остекленели. Но они живы.
Вдоль противоположных сторон зала громоздится какая-то непонятная аппаратура. Она пощелкивает, шелестит, перемигивается разноцветными лампочками. Провода от нее идут по стене вверх, исчезая в свежепробитом отверстии. Над людьми по потолку тянется рельс, по которому ездит некое устройство, смахивающее на погрузчик. На нем куча всевозможных приборов и манипуляторов, придающих ему сходство с инопланетной каракатицей.
Вот погрузчик дрогнул, с легким воем поехав к стене. Там из него опустился захват, выудивший в ящике возле стены пульсирующий цилиндр. Погрузчик поехал обратно. Застыл над головой Нечаева. Сверху протянулась механическая клешня, плотно охватила голову сзади. Погрузчик опустил следом некое устройство, напоминающее большой карандаш. С его конца сорвался красный луч, принявшись неторопливо чертить вокруг головы черную линию. Когда он закончил, еще один манипулятор ловко откинул крышку черепа, как шкатулку, обнажив мозг. Сверху опустился первый манипулятор, держа цилиндр. Он аккуратно погрузил штуковину в мозг, после чего другие руки проворно заделали рану так, словно ничего и не было. Следом странный погрузчик принялся за другие части тела. Он что-то резал, сшивал, обрабатывал разными инструментами, вводил внутрь какие-то устройства. Все делалось сноровисто и проворно, но обстоятельно, будто работал опытный портной. Наконец, все манипуляторы поднялись. К груди Нечаева прикоснулась огромная присоска, и тело вздрогнуло, будто от удара током. «Погрузчик» переехал к следующему в ряду, а Василий поднялся со стула, замерев по стойке «смирно». Выражение его лица не изменилось. Тем временем загадочное устройство под потолком принялось обрабатывать другого человека.
Когда обслужены были все присутствующие, погрузчик уехал в открывшееся в стене окошко. Вслед за тем в четырех углах зала на потолке открылись другие окошки и оттуда опустились динамики. Через миг по залу прокатился густой бесстрастный бас. Неведомый голос вещал:
«Соратники! А нашем отечестве обнаружились крайне негативные явления. Проанализировав ситуацию в стране, удалось выяснить, что существующее правительство не справляется со своей задачей. Оно не в состоянии обеспечить безопасность и счастливую жизнь граждан. Более того, оно намеревается ограничить свободы граждан, установить тотальную слежку, а также планирует ряд аморальных экспериментов над населением. Более того, оно покушается на свободу и интересы других государств. К тому же, государственные лица сами нередко замешаны в ряде преступлений, а силы безопасности не только не препятствуют коррупции, но и способствуют ей. Все это является грубым нарушением конституции страны. Наша цель – восстановить справедливость.
Мы больше не можем ждать и должны действовать в соответствии с планом. С этого момента операция начата.»
Динамики умолкли. Вместо них все присутствующие разом исторгли громогласное:
– Есть приступить к операции, Великий Разум!
После этого они как по команде развернулись, строевым шагом двинувшись к выходу.
А на следующее утро на городском железнодорожном вокзале появились странные люди, молчаливые, с пустыми глазами и отсутствием мимики. Они дружно садились на поезда, идущие в столицу. Туда же направилась и группа армейских грузовиков без каких-либо знаков…

Мутный свет утра пробивался сквозь высокие окна президентского дворца. По одному из бесчисленных коридоров, совсем недалеко от кабинета лидера страны, прохаживался автоматчик. В его сонных глазах читалась смертельная скука. Вскоре вахта должна была подойти к концу, и сейчас он думал только о том, как бы поскорее завалиться спать. Возможно, он сделал бы это уже давно, если бы глава государства, не смотря на ранний час, не прошел в свой кабинет как раз мимо него.
За время дежурства, естественно, не произошло ничего примечательного. Только смертельная скука и одиночество сопровождали его в гулких коридорах.
«И зачем все это нужно? – вяло ползли в солдатской голове мысли – Кому нужен этот пост? Разве не достаточно охраны у ворот Кремля и входа во дворец? Можно подумать, что террористы телепортируются прямо с улицы в кабинет к президенту! Да и вообще…»
Внезапно безрадостные раздумья охранника прервал донесшийся из коридора шорох. Солдат поднял голову, пристально вглядываясь в терявшийся далеко впереди конец прохода. Ничего подозрительного. Он уже забыл было о происшествии, как вдруг звук повторился. На этот раз он походил на легкое постукивание по металлу. И прозвучал он гораздо ближе.
Сонливость слетела с солдата. Он сдвинул предохранитель автомата, его руки взяли оружие на изготовку. Глаза цепко обшаривали коридор. Два звука подряд в 6 часов утра? Что-то странное! Здесь даже мышей не водилось и занавески пришпилены так, чтобы не издавали звуков. Людей в такое время, кроме жаворонка – президента и сонной охраны здесь быть не могло. За два года службы он не слышал в этом коридоре ни звука во время дежурства… Выходит, кто-то крадется к кабинету правителя?
Но где же он? Осмотрев видимую часть коридора миллиметр за миллиметром, солдат не обнаружил ничего особенного. А тем временем едва уловимый шорох раздался прямо над его головой. Часовой задрал голову. Над узорчатым навесным потолком шла вентиляционная труба. Ее зарешеченное отверстие располагалось как раз над головой солдата. Может там кто-то есть? Или что-то? Он приподнялся на цыпочки, стараясь заглянуть в темный зев вентиляции…
В эту секунду решетка с грохотом вылетела прямо ему в лицо! Он едва успел прикрыть глаза рукой и железяка больно ударила по лбу. Послышался шелест. Глянув в образовавшуюся дыру, солдат увидел бледное, с острыми чертами лицо и со звериным пылающим взглядом. Солдат вскинул автомат, но не успел. Человек в сером плаще, выставив вперед руки со скрюченными, как у хищной птицы, пальцами, рухнул ему на голову из вентиляционной шахты. Руки свело болезненной судорогой от жесткого, как стальным прутом, удара, и автомат с грохотом отлетел в сторону. В голову вцепились стальные холодные пальцы, рванули ее в сторону. Шея хрустнула, и тело солдата безвольно осело на пол.
Нападавший оправился. Мертвые глаза на неподвижном, с жутковатым выражением лице медленно осмотрели коридор. Человек решительным шагом направился к кабинету президента.
Президент как раз заканчивал чтение нового указа, когда дверь кабинета с грохотом отворилась. Подняв глаза, он увидел стоящего на пороге человека. Одетый в серый плащ, он не мигая глядел на лидера страны. В его лице было что-то искусственное, какая-то неживая бесчувственность, а глаза смотрели, как стеклянные линзы. Человек шагнул в комнату.
– Что происходит? – быстро спросил президент, вставая – Почему вы врываетесь в кабинет? – в его голосе чувствовалось смешанное с волнением возмущение.
Незнакомец молча двинулся к его столу.
– Эй! – воскликнул президент – Что вам нужно? Охрана! – крикнул он, и его рука потянулась к кнопке под столом.
Нажать ее он не успел. Странный посетитель вскинул руку с сжатыми клювом пальцами, целясь президенту прямо в нос. Прямо перед глазами того вспыхнул зеленый шар, с треском взорвался, выметнув веер ветвистых молний. Комната огласилась истошным криком и голова президента разлетелась в дребезги. Его тело, не обронив ни единой капли крови, рухнуло на стол. Человек подошел, его руки оттащили труп в угол. Глаза окинули его удовлетворенным взглядом, и человек уселся за стол, закинув ногу на ногу. Похоже, он чего-то ждал.
В это время возле шлагбаума, загораживающего въезд в ворота одной из башен Кремля, подъехал армейский «Урал». Никаких опознавательных знаков на нем не было. На встречу грузовику из будки вышел часовой. Он подошел к полосатой палке, его автомат нацелился на темные стекла кабины.
– Эй, вы кто такие? – крикнул он – Покажите пропуска!
Двери кабины отворились, из них вылезли двое. Выражение их лиц солдату не понравилось: слишком бесчувственное, прямо-таки мертвое. Один из них что-то сказал другому, и тот отправился к дверям фургона. Первый, не двигаясь, смотрел немигающим взглядом на часового. Тому стало не по себе.
– Что вам здесь надо? – крикнул он, демонстративно сдвигая предохранитель.
Незнакомцы, кажется, и не слышали его. Один из них, порывшись в фургоне, полез обратно в кабину. Другой по-прежнему сверлил взглядом солдата. У того начали сдавать нервы.
– Я стрелять буду! – как можно грознее крикнул он.
Двигатель грузовика завелся.
– Ах, вы… – с досадой бросил часовой и нажал на курок.
Пули прозвенели, высекая искры, по радиатору. Стальная махина поползла вперед. Уперлась в шлагбаум. Раздался треск… Солдат поймал на мушку первого из визитеров, и утреннюю тишину разорвала длинная очередь.
Привлеченный шумом, из караульного помещения выскочил другой солдат. Он увидел, как его товарищ остервенело, палит из автомата по какому-то щуплому субъекту. Тот дергается, но не падает. Более того, он медленно, как загипнотизированный, двинулся на часового. Рука незнакомца вскинулась, указуя на солдата. С конца его пальца сорвалась ослепительная молния, хлестнув солдата. Тот мигом рухнул на мостовую и больше не двигался. Зритель застыл, потрясенный. В этот момент в ворота, громыхая, въехал огромный грузовик, не тормозя, покатился во двор. Опомнившись, солдат принялся поливать его свинцом. Но тут и его настигла молния. Перед глазами вспыхнули искры, тело свела судорога, и мир развалился на тысячи разноцветных осколков.
Сонейко (а это был именно он), отряхнув с куртки никелированные кусочки свинца, неспешно отправился в караульное помещение. Через миг оттуда раздались стрельба, крики, сухой электрический треск. Затем все стихло. Игорь невозмутимо подошел к грузовику, бросил водителю:
– Проблема устранена.
Тот кивнул. В фургоне раздалось шевеление. Двери его открылись, оттуда высыпалось еще несколько человек. Они торопливо принялись разгружать какие-то ящики. Вскоре во двор заехл еще один грузовик, а затем еще. Их тоже стали разгружать. А Сонейко с водителем отправились к президентскому дворцу.
В коридоре возле президентского кабинета раздались шаги. Нечаев, все еще сидевший за столом, поднял глаза на дверь. В нее вошли Сонейко и кто-то еще из сотрудников лаборатории.
– Все идет по плану, – деловым тоном начал Игорь – Главные государственные учреждения уже захвачены. Сейчас занимаются Белым Домом. Большая часть членов правительства схвачены в постелях. Зачистка Кремля тоже заканчивается.
– Отлично, – отозвался Василий – Где будем монтировать Мозг?
– Да прямо здесь. – ответил Игорь.
Его рука резко смахнула со стола все, что там было. Василий кивнул остальным, и в двери понесли какие-то огромные ящики. Пришедшие принялись оперативно монтировать на столе оборудование.

В то утро все радио и телестанции страны прервали вещание для экстренного сообщения. На экране появился карикатурного вида, будто собранный из ящиков робот, механическим голосом объявивший:
«Граждане! До сих пор вы жили в стране, где вами правили продажные бюрократы и преступники, не соблюдавшие ваших прав и свобод. Но теперь этому пришел конец! Продажное правительство свергнуто, и теперь власть перешла к совершенному искусственному интеллекту. Отныне начнется совсем другая жизнь, когда уже никто не нарушит справедливости!»
Обращение закончилось, и в эфир вернулись прежние передачи. Наверно, в этот момент абсолютно все зрители и слушатели переглянулись. На их лицах застыло выражение крайнего изумления. Что это – какая-то изощренная шутка?

Однако сообщение оказалось правдой. Собранный в провинциальном университете Мозг удобно устроился в бывшем кабинете президента, приступив к управлению страной. И началась в стране совсем другая жизнь: чиновники перестали брать взятки, суды стали всегда защищать обиженных, полиция отказалась от злоупотреблений… Да и вообще, люди стали вести себя намного лучше.
Встретились, например, два соседа, давным-давно друг друга ненавидящие. И вот идет один по лестнице, привычно отворачивает лицо,… но оно само против его воли расплывается в улыбке, а рука тянется для приветственного пожатия.
– Здравствуйте, Александр Иванович, как дела? – против воли говорит его рот, а в голове несутся мысли – «Что со мной? Я же этого негодяя клялся ненавидеть до самой смерти!»
А сосед – негодяй тоже улыбается и жмет протянутую руку, хоть и в глазах стоит удивление, злоба и чуть ли не отчаяние.
Два алкоголика встречаются возле ларька в ужасном настроении и вместо того, чтобы, как и подобает, подраться, здороваются и идут играть в шашки. Несчастный любовник, окончательно поссорившись с подругой, идет вешаться, а вместо этого почему-то садится учить уроки. А на следующий день его гордая подруга извиняется перед ним и ее рука неуверенно протягивает ему коробку конфет. Правда, в глазах ее стоит отвращение, и еще немного – оттуда польются от перенапряжения в борьбе с самой собой слезы. Но кому до этого какое дело?
В чем причина? Оказывается, Нечаев с компанией не ограничились вручением Мозгу административных функций. Они установили в Кремле собранные под его руководством психотропные излучатели. Они-то и делали людей хорошими. В стране начался настоящий золотой век. Настало царство дружбы, братства и справедливости. А что от этого творится в умах и душах людей, какая разница?
Однако, что-то шло не так. Хоть и перестали совершаться преступления, но в умах людей не исчезли злодейские мысли. Хоть и отказались люди от вредных привычек, но тяга к ним осталась. Хоть теперь все и жили дружно, но желания ссорится, ни у кого не убавилось. И нет-нет это желание там, где за ним не удалось уследить великому разуму, прорывалось наружу.
Но почему? Почему, почему, почему… Компьютер, глубоко знавший психологию людей и по уму превосходивший всех когда-либо живших на земле вместе взятых, бился над этим вопросом день и ночь. Но ответа так и не было. Да и как его можно найти, если люди часто вели себя вопреки всякой, даже самой извращенной логике? Что-то заставляло их действовать иррационально. Мозг строил одну за другой теории, доказывал и расширял их, но все они, быстро занявшие много тысяч страниц, ничего не проясняли. Да и как можно с помощью разума понять иррациональное? К тому же, половина человечества и вовсе не имела о рациональном мышлении никакого понятия…
Дни и месяцы шли, а положение не менялось. И вскоре Нечаев и Сонейко стали с тревогой отмечать нарушения в работе Мозга и общий перегрев системы, усиливающийся со временем…

Изменения, произошедшие в стране, не остались без внимания из-за рубежа. Сначала оттуда наблюдали с интересом, но чем больше шло времени, тем больше беспокойства там проявляли. А когда появились слухи, что искусственный разум хочет распространить власть на весь мир, кое-где и вовсе началась паника. И вот, в один прекрасный вечер CNN передал обращение американского президента к нации.
Мистер и миссис Уоррен как раз пили чай на веранде дома. Вдали, за вившейся среди зеленых холмов широкой гладью реки Огайо догорали последние отсветы заката. По телевизору показывали диалог двух комиков, изображавших диалог в коммуналке далекой России. За окнами в телевизоре валил снег, в дикарской квартире царили грязь и разгром. Хозяин, в драных штанах и засаленной тельняшке взъерошен и небрит. Под его левым глазом огромный синяк, а нос раздут и красен. Бутылка водки, торчавшая из кармана, дополняла картину. Ссорившаяся с ним хозяйка в драном сарафане и косынке выглядела не лучше. Впрочем, диалог, который неотесанные жители страны вечной стужи и медведей вели почему-то на хорошем английском, менял дело. Каждая фраза сопровождалась взрывом хохота за кадром. Супруги Уоррен, такие чистые и ухоженные, не отставали.
Внезапно картинка изменилась. Теперь телевизор почему-то показывал овальный кабинет Белого дома, у окна которого стоял черный, как головешка, президент. Поняв, что он уже в кадре, тот встрепенулся, подбежав к самой камере. Теперь весь экран занимала толстогубая физиономия со сплюснутым носом. Оператор что-то сказал президенту, тот растеряно переспросил. Ему ответили, и глава государства, просияв, ушел за стол.
«Дорогие американцы! Сегодня я обращаюсь к вам ввиду очень важных событий, имевших место в мире. – начал президент. Слова он подбирал и выговаривал с трудом – сказывалась жизнь в каком-нибудь Гарлеме. Миссис Уоррен поморщилась – дикие русские и то говорили лучше. – В России, – продолжил президент, стараясь выдерживать патетический тон, для чего он даже заложил руки за спину – Произошли крайне неприятные события. Группа террористов свергла там законное правительство, заменив его искусственным интеллектом, – мистер Уоррен встрепенулся – ему вспомнился терминатор – Теперь народ России порабощен коварной машиной, отнявшей у него свободу. – президент перевел дух. Утомившись от трудной речи, он уселся за стол – Армия и силы безопасности страны оказались не в силах справиться со всем этим. Это было 5 месяцев назад. Теперь коварная машина решила отнять свободу у всего мира. И мы должны отстоять демократию!» – президент хотел сказать что-то еще, но не смог. Переполнявшие его эмоции исказили лицо президента, превратив его в гримасу страдающего на унитазе от запора. Он вытянул к камере черные руки, неуклюже торчащие из рукавов пиджака, и они вздрогнули, сжавшись в кулаки. Изображение изменилось, и вновь на той же кухне с удовольствием ругалась пара русских дикарей.
Супруги недоуменно переглянулись.
– Ты что-нибудь понял, Уолли? – Спросила жена. На ее лице читалась тревога и растерянность. – Как они – она кивнула на экран – Могли?
– Не знаю, Мэри. – твердо ответил муж.
А тем временем на американских военных базах выли сирены, солдаты бегали между казарм, слышались обрывки приказов. Никто ничего не понимал. Спецназ грузился в вертолеты, готовясь спасать мир.

Над Красной площадью занимался хмурый рассвет. Стояла мертвая тишина. Нигде не видно ни души, даже вездесущие голуби куда-то пропали. Внезапно тишину разорвал дробный грохот. Он приближался издалека, со скрытого тяжелыми тучами небосвода. Звук стал четче, и вот из-за домов показался болотного цвета «Оспрей» с белыми звездами на бортах. Вертолет завис над площадью, из его брюха вывалились веревки. По ним заскользили десантники. Первые из них ловко перекатились, замерли на колене с винтовкой наизготовку, прикрывая остальных. Впрочем, это наверно излишество – на площади ничего не изменилось и древние стены все так же молчаливо взирали на американцев.
Когда высадка окончилась, командир оглядел окрестности, после чего безмолвно показал отряду, куда и кому идти. Солдаты дисциплинировано рассеялись. Сержант вместе с двумя солдатами двинулись в распахнутые ворота. Солдаты с интересом крутили головами, рассматривая древнюю твердыню мирового зла. Командир, держа оружие наготове, внимательно осматривал окрестности. Лицо его напряжено и мрачно. Слишком уж тихо – не иначе, как русские задумали какую-то подлую азиатскую хитрость…
Правда, поводов для волнений пока не было – все тихо. Они миновали аллею из аккуратных елочек и замерли, пораженные увиденным. Это невероятная картина: почти каждый выход древних стен опутывали трубы, провода, кое-где торчали антенны и непонятные агрегаты, источающие подозрительное сияние… Казалось, будто тут обосновались инопланетяне. Впрочем, признаков жизни не видно и здесь.
- Что это? – потрясенно крутя головой, сказал один солдат – Кто это соорудил?
- М-да, интересно, - угрюмо отозвался командир – Похоже, эти русские вовсе не так просты, как нам казалось…
В стороне на булыжной мостовой валялись 2 человека. Тела неестественно выгнуты, мышцы напряжены, лица исказили жуткие гримасы. Командир наклонился над одним, пощупал пульс. Солдаты опасливо держали их на мушке.
- Они мертвы? – осторожно спросил один.
- Нет, - отозвался командир – Но, похоже, без сознания. И признаков жизни почти нет. Что с ними могло случиться? Повреждений вроде нет…
Они вошли в один из дворцов. Двери были вышиблены, пост охраны пустовал. Следов борьбы, как и везде, не видно. Трое солдат медленно шествовали по длинному коридору. Их руки сжимали оружие, взгляды цепко шарили по сторонам. Тихо… пусто… лишь ветер с печальным свистом колышет занавески на окнах.
- Второй, что там у вас? – бросил командир в рацию.
- Чисто, противника нет, - донеслось в ответ.
- Третий?
- Кругом какие-то трубы, аппараты, черт еще знает что, но все тихо. – говоривший помедлил, добавил чуть взволнованным шепотом – А может, это засада?
Вместо ответа командир холодно сказал:
- Четвертый?
- Мы в большом зале. Тут много рядов лавок и столов, похоже на зал заседаний. На лавках сидят люди, все без сознания. Позы неестественные, лица искажены. Все похожи на кукол. Что это значит?
- Пятый?
- Тут на постаменте стеклянный гроб с каким-то дедом. Прямо как в сказке!
Командир насторожился, спросил быстро:
- Где это вы?
- Да тут странное красное сооружение, ступенчатое. Мы внутри.
- А-а, - облегченно выдохнул командир – Все в порядке, конец связи.
Откуда-то со стороны донесся стон. Командир быстро развернулся, повел дулом вдоль стены. Стон повторился, он шел из-за одной двери. Солдаты испуганно взглянули на командира. Тот, сохраняя непробиваемое выражение, осторожно отворил дверь, и его тренированное тело влетело внутрь.
Они очутились в огромном кабинете. Посередине лежал на боку массивный дубовый стол, сбоку стояли разбитые шкафы. В них виднелось некое сложное оборудование, сейчас искореженное и обгорелое. Пол, потолок и стены испачкали пятна крови и куски обгорелой плоти. Повсюду лежали обрывки проводов и некие покореженные железки. В воздухе стоял резкий запах начинающего гнить мяса и гари. Раздался пронзительный стон и из-за стола выполз человек. Это щуплый мужчина в драном лабораторном халате. Его одежду покрывали пятна крови и прожженные дыры, вид кожа бледна, под усталыми глазами темные круги. То был Сонейко.
Командир подошел поближе, дуло его М-16 глянуло человеку в висок.
- Вы кто? – спросил он на ломаном русском – Что здесь случилось?
Сонейко поднял на него печальные глаза.
- Я? – слабо произнес он – Да какая разница? Он взорвался! Все погибло!
- Что? – командир удивленно вскинул брови.
- Мозг! Он не выдержал нагрузки! Люди слишком непредсказуемые существа, он не смог их контролировать! И теперь все пропало! – он уткнулся носом в пол и из его глотки донеслись рыдания.
Солдаты переглянулись. В их взглядах читалось недоумение.
- Уведите его – коротко приказал командир.