Прощеное воскресенье

                ПРОЩЕНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ

       На закате Айша перебралась из зарослей кустов к большому камню у тропинки, что вела на дальние огороды. В раннем детстве покойная мать, мудрая королевская кобра, показала ей этот камень, выручавший холодными ночами. С её уходом в мир предков возвращаться к нему стало для Айши своего рода ритуалом. Конечно, в старости с каждым годом и даже месяцем проделывать этот путь ей становилось всё труднее, но тем сильнее тянуло сюда. Собственно говоря, вся их долгая жизнь была связана с этим камнем.

       Сама Айша появилась на свет слабым детенышем. Ее молодая мать отнеслась к предстоящему материнству весьма ответственно и загодя натаскала большую кучу гниющей лесной подстилки. Чтобы гнездо не смыло тропическим ливнем, она благоразумно соорудила его на возвышении. После кладки яиц не оставляла его ни на миг, все беспокоясь, довольно ли тепла, не слишком ли жарко. При этом то подгребала зеленовато-бурую массу к центру, то отгребала в сторону.

       Зная ее крутой нрав, окрестные обитатели и даже сородичи старались не попадаться ей на глаза. Никто не сомневался, что при малейшей угрозе будущему потомству, она спуску не даст. Только раз ее покой был нарушен: какой-то бесшабашный, развязный змееныш опрометчиво метнулся к ней, но тотчас был отброшен в сторону одним ее яростным лающим хрипом. Пришедший в движение капюшон во всей своей красе и мощи уже возвышался над безрассудным забиякой, и второго предупреждения не потребовалось. Когда тот уже почти скрылся в лесной чаще, она опознала в нем своего непутевого отпрыска.

       Пребывая в неустанных заботах и хлопотах, она и не заметила, как прошло почти сто дней. За все это время во рту у нее и маковой росинки не было, она сильно исхудала и ослабла. Однажды в предрассветных сумерках ее охватила смутная тревога, которая обычно приходит перед появлением потомства на свет. От голода и истощения в глазах стоял туман. Из опасения, что, поддавшись соблазну, она примется поедать вылупливающихся детенышей, кобра-мать из последних сил поправила на прощанье гнездо и, оставив с тяжелым чувством свою долгую вахту, отправилась на поиски пропитания.

       Заметно окрепшая, она вернулась на второй день. В гнезде среди остатков трех десятков яиц беспомощно барахтался один-единственный детеныш. Его более резвые братья и сестры расползлись куда глаза глядят, и вряд ли она их когда-нибудь встретит. Новоиспеченная мать с тревогой в сердце решила получше разглядеть свое чадо, как вдруг оно само потянулось к ней и, прильнув, сразу затихло, что ее глубоко тронуло. Ни маленькая головка, ни полупрозрачная кожа, ни робкий нрав новорожденной нисколько ее не смутили. Она твердо для себя решила, что поможет этому хрупкому созданию окрепнуть и вступить во взрослую жизнь наравне со всеми.

       Такая опека в мире кобр не была в чести, хотя из каждого выводка до взрослости доживали один-два детеныша. К счастью, маленькая Айша оказалась весьма смышленой. Гордую, не терпящую возражений королеву-мать было не узнать: она стала чуткой и рассудительной. Купаясь в ее заботе и ласке, благодарная дочка быстро набиралась сил. Их общение было в радость обеим.

       В первую линьку маленькая Айша с непривычки стала мерзнуть, на нее жалко было смотреть. Обеспокоенная мать поняла, что поможет им только заветный камень, и они отправились в путь. Айше пришлось нелегко, но, наконец, они выбрались на нужную тропинку. Его отполированная временем поверхность, мерцающая в лучах закатного солнца, словно притягивала к себе. Он поделился с Айшой накопленным за день теплом, и она повеселела. Мать с облегчением перевела дух. 

       При врожденной хрупкости зубы у дитяти, как и положено, уже хранили в себе смертельное оружие, о чем оно не ведало, и как им овладеть, тем более не знало. Мать шаг за шагом посвящала малютку во все премудрости их бытия. Однажды объяснила, что самые ядовитые твари им нипочем. Все их боятся: и слон, и человек. Помолчав, со значением добавила, что следует беречь бесценный дар – он на всю жизнь. Не стоит тратиться на то, что не сгодится в пищу. Не зря  им дан талант укуса вхолостую: страху наведешь, но оставляешь жить. К чему пустые жертвы?  Ужиться можно даже с человеком.

       Потом рассказала, как в ранней молодости, задолго до рождения Айши, после линьки она приползла к их камню. Поудобнее устроившись возле него и впитывая его тепло, она стала прислушиваться к вечерним звукам. Было воскресенье – в такие дни шум с дороги, что идет по кромке плантаций, не слышен: движения почти нет. К тому же мало кто из сборщиц чая выходит на работу в воскресенье. Охотиться в тех местах она не любила: всякая добыча с плантаций была с терпким до горечи вкусом.

       Заслышав шелест травы, она внутренне собралась. Мимо по тропинке прошли возвращавшиеся с огородов местные крестьяне. Затем в отдалении показалась отставшая от взрослых маленькая девочка. Вид у нее был утомленный, она с трудом разбирала дорогу. Когда она поравнялась с камнем, силы ее окончательно оставили, и она тотчас рухнула на него, придавив босыми ногами  лежавшую рядом змею.

       Уязвленная неслыханной дерзостью, та немедля распустила капюшон и исторгла устрашающий лающий вопль, но девчушка не шелохнулась. Нависнув над ребенком, она сделала еще предупреждение и, не добившись реакции, впилась зубами в тонкую смуглую лодыжку. Лишь в последнее мгновение, из жалости к невинному созданию она, гроза всей округи, сумела умерить свой гнев и не впрыснула в рану смертоносный яд. Во сне девочка глухо застонала. Приоткрыв глаза, она увидела перед собой гигантское омерзительное чудовище, и на всю округу разнесся душераздирающий крик.

       Заслышав топот бегущих людей, змея на всякий случай отползла в сторону. В расширенных зрачках ребенка читался смертельный страх, и односельчане были в растерянности. Когда заметили на лодыжке характерный след укуса, их охватил мистический ужас. С трудом придя в себя, они подхватили ребенка на руки и стремглав понеслись к дороге.

       Осмотревший девочку сельский фельдшер не на шутку запаниковал – тяжелый случай. Потом он действовал как автомат: быстро вколол сыворотку и стал промывать и прижигать рану. Прошел час, и ребенок как будто успокоился. Никаких явных признаков отравления не было, но медик все не мог угомониться и стал кому-то звонить. Наконец, он перевел дух. Все это время крестьяне не расходились. Впрочем, все обошлось.

       Королеве-кобре не в чем было себя упрекнуть, ведь человеческий  детеныш еще жизни не видел. Однако она понимала, что даже своей престарелой матери лучше об этом не рассказывать. Ее внутренняя сила будет принята за слабость. Зачем ей такая слава?      

       Время летело быстро, и, как ни оттягивали они этот момент, жизнь брала свое: Айша должна отделиться. Чтобы видеться хоть иногда, мать уступила ей часть своего царства. И все же она отпускала любимое дитя с большим беспокойством, хоть и понимала, что дальше дочь должна всему учиться сама.

       Так они и жили по соседству, но понемногу Айша стала выходить из-под опеки и незаметно для себя отдаляться. И вот пришла пора ей самой стать матерью. Непонятно, откуда об этом прознали сородичи, но однажды в ее владения заявились два претендента на брачный союз. Как водится, не расправляя капюшонов, стали меряться своей статью. Налезая друг на друга, они изо всех сил тянулись вверх, норовя коснуться макушки соперника и при этом увернуться от рокового прикосновения. Наконец, один из них промахнулся, и в тот же момент другой достиг своей цели. Потерпевшему поражение ничего не оставалось, как, униженно пригнуться и уползти в кусты. Победитель приблизился к Айше, терпеливо ожидавшей исхода борьбы. Через месяц она отложила первую в своей жизни кладку яиц в гнездо.

       Однажды мать заметила Айше, что ей повстречалась та самая девочка. Если бы не аккуратный шрам на правой лодыжке, ее и не узнать: теперь она в самом расцвете молодости. Можно представить, сколько у такой женихов. Было заметно, что мать была обрадована нечаянной встречей.

       Год за годом Айша высиживала по большому выводку детенышей. Каждый раз покидая свой священный пост перед их рождением, она в тайне от себя лелеяла хрупкую надежду, что, вернувшись, застанет кого-нибудь в гнезде, но все напрасно. Так и не привелось ей сблизиться ни с кем из них. Отправившись в свободное плавание, многие пропадали навсегда, и трудно понять, кто же сумел уцелеть. Лишь про одного доходили смутные слухи. Из них можно было заключить, что сынок стал несносным повесой и драчуном – совсем как ее старший брат-забияка, который когда-то сдуру кинулся на ее мать.

       Как ни странно, время над сумасбродным братом было не властно. Несмотря на сильные взбучки, которые ему частенько задавали соплеменники, он всякий раз быстро зализывал раны и как ни в чем ни бывало принимался за свое. Поговаривали даже, что, толком не разобравшись, он однажды умудрился укусить в хобот взрослого слона, из-за чего спустя пару часов гигант джунглей отправился к праотцам. Охотников прекратить этот беспредел  среди окрестных жителей находилось немало, но его спасала неутолимая жажда к перемене мест. И, видно, пребывая в полном помутнении рассудка, он явился к Айше на турнир претендентов. Такая безумная фантазия могла придти в голову только ему. Даже их мудрая и многоопытная мать была застигнута врасплох. Весь в шрамах, скособоченный, он то и дело набрасывался на соперника, но полет был уже не тот, и совсем скоро ему пришлось смириться с поражением. Он с позором поспешно удалился, и с тех пор его больше никто не видел.

       Мать Айши ушла в мир иной в тот же год, оставив ей все свои владения, с чем никто из соседей, ближних и дальних, спорить не посмел. Теперь Айша – королева из королев. Они прощались, когда всходила полная луна, и обитатели леса устраивались на покой. Воздух был пропитан сильными, пряными запахами. Лишь изредка тишину нарушали резкие крики ночных птиц. Мать поделилась с Айшой своей сокровенной мыслью:  пощадив ту девчушку, она одержала победу над собой, и, наверное, за это Бог вознаградил ее, послав ей Айшу. Она много думала об этом и многое для себя поняла. Ей не в чем себя упрекнуть, а потому она покидает белый свет со спокойным сердцем.

       Долго горевать Айше не пришлось – надо было принимать на себя все заботы о фамильном наследстве. После этого еще были и воздыхатели, и соискатели, и народилось много самых разных детенышей, но с уходом матери жизнь Айши уже шла как бы по инерции. Совсем незаметно подкралась седая старость. Айща по-прежнему оставалась для окружающих непререкаемым авторитетом, но чувствовала, что силы ее постепенно покидают. Зрение ее быстро ухудшалось, узоры на коже поблекли, она стала зябнуть и все чаще отправлялась погреться к ставшему ритуальным для них с матерью камню.

       В то весеннее воскресенье в местной церкви с самого утра долго звонили в колокола, и никто не спешил на работы. Айша слышала, что в этот день у людей большой праздник и что начинается Великий пост, который продлится до Пасхи. День прошел незаметно, а на закате она перебралась к камню. Никто не тревожил ее покоя, и она постепенно впала в полудрему: перед ней мелькали картины из ее долгой жизни, часто возникало и исчезало лицо какой-то девочки, но оно ей было незнакомо.

       Вдруг со стороны огородов до нее донеслись звуки неспешной шаркающей походки. Она встрепенулась и вся обратилась в слух. Вскоре на тропинке показалась фигура изнуренной пожилой женщины. Видно, не от хорошей жизни провела она этот праздничный день в трудах и заботах о будущем урожае. Когда женщина поравнялась с камнем, ноги у нее подкосились, и она свалилась на него, больно прижав Айшу обутой в легкую сандалию ногой.

       В сильном раздражении Айша без промедления распушила свой устрашающий бойцовский капюшон и издала предупреждающий лающий вопль, потом еще, но женщина оставалась ко всему безучастной. Тогда она толкнула ее головой и, не получив ответной реакции, метнулась к ее костлявой смуглой лодыжке. Настроенная весьма решительно, она была готова пустить в ход свое оружие, но вдруг перед ее глазами предстал старый шрам от «жующего» укуса кобры. Айшу будто прошило током, и она отпрянула. Видно, ее благородная мать напомнила о себе с небес. Очнувшись от глубокого сна, усталая женщина так ничего и не заметила. С трудом поднявшись с камня, она нетвердой походкой понуро побрела в сторону дороги.

       На следующее утро проходившие по тропинке мимо камня работницы, завидев у кустов огромную змею, подняли истошный крик и разбежались врассыпную. Подоспевшие на помощь мужчины быстро убедились, что никакой опасности нет: гроза всей округи была бездыханной.