Хохмбит. Глава 5

ХОХМБИТ
или
ОСОБЕННОСТИ МЕЖНАЦИОНАЛЬНОГО ПОИСКА СОКРОВИЩ.

Не рекомендуется детям до шестнадцати, беременным женщинам, старикам, а так же: беременным детям до шестнадцати, беременным старикам и старикам, ведущим себя, как дети до шестнадцати. Кроме этого: филологам, мифологам, уфологам, кинологам, кролиководам-спортсменам и кроликоедам-любителям. А так же лицам, питающим возвышенные чувства к творчеству Дж. Р. Р. Толкина…
И вообще, для авторов нет ничего святого!!! Приготовьтесь…

Глава 5.
Жагадки в темноте.

Когда Бильбо, наконец, открыл глаза, то не понял даже, открыл ли их. Он не почувствовал ни знакомой вони гномов, ни незнакомой вони гоблинов, ни приятной вони Хэндлава (старик пользовался духами «Голубой мак» фабрики «Заря гномунизма (1)»).

С великим трудом он поднялся на четвереньки и пополз. Ни гоблинских проклятий, ни привычных гномьих матюгов не было слышно, поэтому Бильбо не знал куда ползти.
Он пошарил в карманах и нашёл там трубку, набитую табаком. Настроение хоббита улучшилось. Пошарив ещё, он отыскал в кармане банку чёрной икры – настроение стало за-мечательным, ещё залез в карманы – великолепная пачка презервативов лежала у Баула на ладони. О, это было великолепно. Как здорово стало жить на свете...

Увы, почти тут же Бильбо вспомнил, что у него нет ни спичек, ни открывалки, ни даже резиновой хоббитихи. Настроение стало таким чёрным, что тут же в кармане отыскалась верёвка, но и повеситься несчастный тоже не мог – не было крюка. Одумавшись, он, правда, решил, что так даже и лучше. Бог знает, к чему бы привели чиркание спичек и томные вздохи.

Бильбо вздохнул и, выбрав, как ему показалось, верное направление, просто пополз на четвереньках и полз довольно долго, пока его рука не коснулась маленького металлического колечка, лежавшего на земле. Машинально Баул сунул колечко в карман, потом сел на холодный пол и долго предавался горестным раздумьям. Он представлял себе, как жарит дома яичницу с беконом, гномы пьют эль, а Хэндлав пускает в потолок разноцветные колечки дыма. Представив эту идиллическую картину, Бильбо опять почувствовал себя несчастным.
Он не мог сообразить, что делать дальше, не мог вспомнить, почему его бросили одного, почему гоблины его не подобрали, и его ушибленный мозг рисовал лишь мрачные картины, полные крови и расчлененных трупов.

Да, Бильбо очутился в чрезвычайно трудном положении. Казалось, туннель, по которому он пошёл, никогда не кончится, изредка от него отходили боковые переходы, но туда Баул не решился даже заглянуть.

Когда Бильбо уже совсем выбился из сил, он неожиданно плюхнулся в ледяную воду. Плавать Бильбо не умел, и даже при обыкновенном мытье в чём-либо глубже тазика ему начинали мерещиться противные скользкие создания, извивающиеся в воде.

Впрочем, Бильбо не знал, что кроме рыб в воде могут водиться и более отвратительные твари. Здесь, в глубине и темноте скрывался от правосудия старый Голум (2) – большая скользкая тварь. Трудно сказать точно, откуда он взялся, но многие справедливо полагали, что в его появлении не обошлось без проплывавшего по рекам Срамоземья Ихтиандра (3), который, прикидываясь порядочным туристом, бессовестно тискал на пляжах зазевавшихся хоббитих.

Совсем еще ребенком маленький Смеагорл начал проявлять не совсем традиционное для местных хоббитов поведение: раздевшись донага он бегал по поселку, пугая порядочных дам и выкрикивая крамольные лозунги. За привычку ходить голышом Смеагорла быстро перекрестили в Голума, а полное имя постепенно забылось. Если учесть то, что Смеагорл унаследовал от своего папаши не совсем традиционное для хоббита телосложение и странную привычку к воде, уютные пляжи Хоббитании стали опасны для нравственного развития подрастающего поколения. Хоббитам лишь оставалось терпеть выходки Смеагорла до достижения тем возраста наступления уголовной ответственности, после чего тот был успешно сослан в Мордорскую Детскую Колонию. Но и там Голум не смог избавиться от своего постыдного эксбиционизма и ночами пугал соседей по камере своим обнаженным естеством. После того, как Смеагорла вышибли из колонии, он поселился в домике у реки и показывался разве что проплывавшим рыбакам, но в сезонные обострения болезни его так и тянуло к местам скопления молодых резвых хоббитих. Однажды, прогуливаясь вдоль лесной дорожки, как обычно раздетый Голум услышал шум приближающегося мотоцикла. Неизвестно, какая искра мелькнула в его воспаленном воображении, но он вышел на дорогу и начал голосовать самым постыдным из всех возможных способов. Навернувшийся с мотоциклов патруль ГИБДД был вне себя от злости – чуть живого Голума доставили в ближайший участок, где довели до кондиции практически мёртвого, выбили почти все зубы, а спустя несколько дней дежурный гобмайор установил для Смеагорла меру пресечения – ссылка за 101 метр вниз под землю. С тех пор несчастный Голум был отделен от внешнего мира толщей земли и толпой сотрудников ГИБДД одновременно.

Так появился в Срамоземьи первый половой диссидент.

Жил Голум на скользком каменном островке посреди подземного озера, питался рыбой и устрицами, не брезговал порой придушить пьяненького ГИБДДшника, спускавшегося освежиться у озерка. Впрочем, так далеко гоблины заходили редко.

Голум давно заприметил Бильбо и изнывал от любопытства, понимая, что это не гоблин. Он влез в лодчонку и оттолкнулся от островка, а Бильбо тем временем сидел на берегу, растерявши последние мозги. И вдруг бесшумно подплывший Голум всеми шестью зубами прошипел ему прямо в ухо:

– Блешк и плешк, моя прелешть (4)! Шладкий кушочек для наш!

У Бильбо чуть сердце не выпрыгнуло, когда он увидел два бледных глаза, уставившихся на него.

– Ты кто такой? – спросил он, выставляя перед собой меч.

– А он кто такой, моя прелешть? – прошипел Голум сам себе.

– Я Бильбо Баул и мне надо отсюда выбраться.

– Что жа штука у него в руках? – спросил Голум, глядя на Чернобыльский перочинный меч, который ему явно не понравился.

– Меч, выкованный в Гондондолине!

– Не пришешть ли тебе, моя прелешть, – сказал Голум вежливо, – не побешедовать ли ш ним немножко? Как ему нравятшя жагадки?

Голум решил потянуть время и разведать, один ли Бильбо и стоит ли его есть, или он годится для других удовольствий.

– Хорошо, – сказал Бильбо, решив побольше узнать о Голуме – добрый он, злой и дружит ли с гоблинами. – Сперва ты.

И Голум прошипел:

Три глажа – три прикажа
Крашный – шамый опашный.

– Ну это легко, – сказал Бильбо, – это светофор.

– Ишь как прошто догадалшя! Пушть у наш будет шоштяжание! Ешли моя прелешть шпрошит, а он не отгадает, моя прелешть его шъешт. Ешли он шпрошит наш, а мы не дога-даемшя, мы покажем ему дорогу, моя прелешть.

– Согласен, – сказал Баул, дрожа.

Не зверь не птица –
Летит и матерится.

– Штарье,– прошипел Голум, почёсывая свою «прелешть», – Хэндлав ш бережы.

Затем он задал вторую загадку:

Штаричок – боевичок
На ковре летает –
Деток пугает.

– Минутку, – закричал Бильбо. К счастью, он вспомнил встречу в канаве: – Хоттабыч, разумеется, Хоттабыч.

Он был так доволен собой, что следующую загадку придумал сам. «Пускай помучается, мерзкое создание», – подумал он.

Летит гора – мало ума,
А пукло – два метра.

– Ш-ш, – просвистел Голум. Он так давно жил под землей, что забыл про такие вещи.
Но когда Бильбо уже стал надеяться, что гадкое существо проиграло, Голум напряг память и вспомнил, чего все боялись, когда он жил с мамой в домике у реки.

– Шмерд, вот отгадка, драконишка Шмерд.

У Голума  от воспоминаний испортилось настроение, и к тому же он проголодался. Поэтому теперь он загадал загадку покаверзней:

Ш ногами – беж рук,
Ш руками – беж ребер,
Ш попой – беж живота,
Шо шпиной – беж головы.

На несчастье Голума,  Бильбо слышал что-то подобное, и, во всяком случае, недавно эти твари окружали его со всех сторон.

– Гоблин, упавший с мотоцикла, – выпалил Баул, не задумываясь.

Как принес с охоты чудо
Егерь наш Евсейка –
Красный заяц с барабаном,
В жопе – батарейка.

Сказал Бильбо, чтобы потянуть время, но для Голума загадка оказалась неожиданно трудной. Тот свистел, пыхтел, шипел и никак не мог догадаться. Бильбо уже начал терять терпение, но Голум вдруг неожиданно вспомнил, как валялся без чувств в участке, а гоблины, грязно хохоча, смотрели по телевизору «Улицу потушенных свечек», где похождения славных гоблейтенантов перемежали дурацкие рекламы.

– Батарейка Энерджайжер, – прошипел он и поскорей загадал:

Голые девитшы чешуей шверкают
У молодёжи шок выжывают.

Тут уж Бильбо задумался надолго, потому что старался по возможности не иметь дел с водой. Вскоре Голум стал посвистывать от удовольствия, обращаясь к самому себе:

– Интерешно, вкушный ли он? Шочный ли он? Шекшуальный ли он?

– Минутку, – взмолился хоббит, – полминутки! Я-то дал тебе время раскинуть мозгами!

Но тут из воды выскочила испуганная рыба и плюхнулась Бильбо на ногу.

– Ой, – закричал он, – какая скользкая!

И тут его осенило:

– Русалки (5), – вскрикнул он. – Русалки, русалки!

Голум был страшно разочарован. А Бильбо тут же задал новый вопрос:

Травы покурю – нюх притуплю,
Колеса сглочу – опять навострю.

Бильбо считал загадку трудной, но не тут-то было.

– Эльфы. Эльфы-наркоманы, – сказал Голум спокойно. – Их же вше жнают.

Голум решил, что пришло время спросить что-нибудь действительно непосильное и устрашающее. И вот что он спросил:

Крошка – шалунишка
У гномика в штанишках.

Бедняга Бильбо пожалел, что никогда не заглядывал гномам в штаны, и лихорадочно перебирал в уме все то, что там могло бы быть, но голова отказывалась выдать правильный ответ. Он впал в панику, а это всегда мешает соображать. Голум перекинул лапы за борт и зашлёпал по воде к Бильбо. У Баула язык прилип к гортани и из горла вырвался писк: «Это конец!» Бильбо спасла случайность – это и была разгадка.

Голум опять был разочарован, он проголодался, и игра ему надоела.

– Пушть шпрошит еще раж, – шипел он, усевшись подле Бильбо.

Но Бильбо был не в состоянии думать, когда рядом сидела такая мерзкая мокрая холод-ная тварь и все время трогала его и ощупывала. Чтобы сосредоточиться, Бильбо ущипнул себя, охлопал со всех сторон, сжал рукоять меча и даже пошарил другой рукой в кармане. Там он нашарил колечко, которое подобрал в туннеле и про которое забыл.

– Что такое у меня в кармане? – спросил он вслух. Он задал вопрос сам себе, но Голум подумал, что вопрос относится к нему, и страшно разволновался.

– Нечешно, – зашипел он, – нечешно шпрашивать наш, что у него в мержком кармашке!

Бильбо, сообразив, что произошло, не нашёл ничего лучше, чем повторить погромче:

– Что у меня в кармане?

– Ш-ш-ш, – зашипел Голум. – Пушть дашт нам догадатьшя ш трех раж.

– Валяй, отгадывай, – ободрился Бильбо.

– Рука? – спросил Голум.

– Неправильно, – сказал Баул, тихонько вытаскивая руку из кармана. – Ещё раз!

– Ш-ш-ш, – прошипел Голум. Он еще больше разозлился и стал вспоминать все те предметы, которые держал у себя в карманах: журнальчик «Вести некрофилии», уши гоблинов, значок «Все в ОСВОД», кусочек сжигающего жир мыла, рашпиль для заострения клыков, презерватив «Greenlove» (6) и прочую гадость. – Нож!  – выдавил он из себя, наконец.

– Не угадал, – обрадовался Бильбо, нож у которого давно украли гномы. – Последний ответ!
Голум шипел и плевался, раскачиваясь взад и вперед, шлёпал лапами по земле, рвал волосы на голове и прочих местах, пускал пену изо рта, в общем, изображал типичный истерический припадок.

– Давай же, – торопил Бильбо. – Я жду!

– Пушто или гранатомёт! – взвизгнул Голум. Он поступил не очень честно – высказал две догадки сразу.

– Ни то и ни другое! – закричал Бильбо с облегчением и, вскочив на ноги, выставил перед собой меч. – Ну, показывай дорогу!

– Мы обещали, моя прелешть, но што же у него в кармашке? Не гранатомёт, но и не пушто...

– Тебя это не касается, – сказал Бильбо. – Обещания надо выполнять!

– Какой он ш-шердитый, моя прелешть, как торопитшя, – прошипел Голум. – Пушть подождет.
Мы не пуштимся по туннелям нашпех. Мы должны шперва взять што-то важное.

– Тогда живей! – скомандовал Баул, радуясь, что отделается от Голума. Тот определенно не вызывал в нем никаких эстетических чувств.

Но Голум не собирался совсем покинуть Бильбо. У этого злобного создания созрел план. На островке, о котором Бильбо ничего не знал, Голум прятал всякую дрянь, а кроме того – очень полезную волшебную вещь. Кольцо, драгоценное золотое кольцо!

– Подарок на мой день рождения,  – прошептал он. – Вот што нам нужно шейчаш.

Дело в том, что кольцо это было чудесное. Тот, кто надевал его на палец, делался абсолютно невидимым. Особой пользы обитателям Срамоземья это не приносило: гоблины все равно выдавали себя топотом, орки – матом, эльфы – тихими истеричными смешками и запахом конопли, а особо продвинутые персонажи – и тем, и другим и третьим.

– Подарок на день рождения, – твердил себе Голум, хотя кому бы пришло в голову делать подарки столь извращённой твари. Правильнее всего было бы считать, что Смеагорл отыскал колечко в какой-нибудь Срамоземской помойке, куда оно было выброшено за ненадобностью своим предыдущим владельцем.

Сейчас Голум держал кольцо под камнями у себя на островке и постоянно проверял, на месте ли оно. Он надевал его изредка, когда был очень голоден, а рыба не ловилась. Тогда он крался по темным туннелям наверх и незаметно впивался в горло какому-нибудь гоблину. Но, поскольку со здоровым гоблином Голум справиться не мог, и ловил в основном особей заразных, польза от этой охоты была сомнительна: за десять лет Смеагорл переболел всем букетом Срамоземских заболеваний, включая болезни стыдные. Откуда же знать скромному диссиденту, что не все гоблины одинаково полезны.

– Он не увидит наш, моя прелешть, и мержкий мечишка нам будет не штрашен, – шептал Голум себе под нос, подплывая к островку.

Бильбо решил, что только его и видел, но внезапно с островка раздался такой дикий крик, что мурашки побежали у хоббита по коже. Где-то в темноте бранился и причитал Голум. Он был на островке, рылся то там, то тут, но безрезультатно.

– Где оно, куда жадевалошь? – услышал Бильбо. – Потерялошь, моя прелешть, бедные мы, горемышные!

– Что случилось? – закричал Бильбо. – Что потерялось? Я тоже потерялся и хочу найтись. Иди выводи меня, а потом будешь искать дальше!

– Нет, моя прелешть, пушть подождет, пока мы поищем! – отозвался Голум.

И вдруг из темноты послышалось пронзительное шипение:

– Что же у него в кармашке? Пушть шкажет. Шперва пушть шкажет! Жагадка была не чешная – вопрош, а не жагадка, моя прелешть, не жагадка.

Свист и шипение раздавались совсем близко, и Бильбо с ужасом увидел две устремленные прямо на него горящие точки. Бильбо понял, что его сейчас убьют, и бросился бежать во всю свою хоббитскую прыть.

– Што у него в кармашке? – неслось вслед.

– Интересно, что у меня там такое? – спросил себя Бильбо и сунул руку в карман. На палец ему скользнуло холодное кольцо.

Шипение слышалось уже прямо за его спиной. Одурев от страха, Баул рванулся вперед, запнулся и упал. Голум настиг его и... пробежал мимо, шипя и причитая.

– Мешть, мешть, – шипел Голум, – мешть Баулу! Мы догадываемшя, што у него в кармашке! Он нашёл наш подарок на рождение!

Бильбо прислушался, он и сам уже начинал догадываться, что происходит. Он ускорил шаги, догнал Голума и пошёл прямо за ним.

– Подарок на рождение, мы потеряли его, моя прелешть, жлодейштво! Мы потеряли его, когда поймали ту гоблиниху! Оно покинуло наш! Оно ишчежло!

Неожиданно Голум сел и зарыдал. Бильбо остановился и прижался к стене. Голум бормотал, как бы споря сам с собой:

– Нежачем ишкать, моя прелешть, мы не можем вшпомнить вшех, ш кем бываем. Бешполежно. Оно в кармашке у Баула! Мы швернем ему шею! Он не мог уйти далеко, он обяжательно потеряетшя ждешь. Он побежал к жадней двери, а там его штшапают гоблиншы и моё шокровище доштанетшя им. И ни одна гоблиниха не отдаштшя нам, когда наш увидит! Меня и мою шладкую прелешть. Торопишь, моя прелешть, надо догонять Баула! Шкорее!

Голум вскочил как ошпаренный и зашлёпал вперед с невероятной быстротой. Бильбо побежал за ним, и в голове его крутилась радость: теперь у него есть волшебное невидимое кольцо, с помощью которого он может делать всё, что захочет. Например, он мог бы совсем не закупать продукты, а питаться у соседей, да и не только питаться... Баул представил стриптизёршу Розочку с соседней улицы, и изо рта у него закапала слюна. «Только дайте выбраться отсюда», – подумал Бильбо.

Они бежали все дальше: Голум впереди, шипя и матерясь, Бильбо сзади бесшумно, как истинный хоббит. Наконец, миновав несколько туннелей, Голум остановился у небольшой дыры и зашипел тише:

– Дорога к жадней двери, моя прелешть, мы не шмеем идти дальше. Там гоблиншы, много гоблиншов, мы их чуем. Надо подождать ждесь, подождать и ошмотретьшя.

Таким образом, всё застопорилось: Голум вывел Бильбо на правильную дорогу, но сам загородил ему выход. И самое обидное было то, что кишечник хоббита не прекратил на время свою работу... Голум насторожился, понюхал воздух, и глаза его загорелись зелёным огнем. Он тихо, но злобно зашипел:

– Нижкий, шкверный, мержкий хоббитетш. Я чуштвую твою дрожжжж.

Бильбо замер на месте и перестал дышать. Он был в отчаянии. И вдруг его неожиданно осенила мысль и он, словно подброшенный, прыгнул. Баул перелетел прямо над головой Голума, приземлился на свои крепкие мохнатые ножки и помчался по боковому ходу. За его спиной раздался душераздирающий крик – Голум был побеждён (7).

Примечания.

(1) Заря гномунизма. Гномунизм – политическое устройство государства, сходное основными чертами с коммунизмом (в др. переводах ништяком). Однако, корень «гном» в названии говорит о некоторой избранности одной из рас и притеснении других (см. поговорку: При гномунизме все равны, но некоторые равнее). И, на основе вышеизложенного, гномунизм – это не коммунизм в понимании международного сообщества, а вообще фашизм порядочный.

(2) Голум. От английского Goal – гол. Вероятно, считался забойным персонажем. В др. переводах Голоум, Горлоух, Голлох, Гольмий и Поль Анри Гольбах.

(3) …проплывавшего по рекам Срамоземья Ихтиандра. Ихтиандр – одна из самых неудачных селекционных попыток Моргоя, скрывавшегося от Илюватара (см. примечание «Сталин – отец») в Аргентине. Не что иное, как попытка скрестить орка с дельфином. По другим версиям – внебрачный сын Моргоя от некой водоплавающей самки (русалки, акулы или медузы). Сам Моргой эту версию категорически отвергает. Учёные всего мира мечтают поймать Ихтиандра и получить-таки его ДНК, но пока это никому не удавалось, в частности, потому, что по всем подсчётам Ихтиандр давно уже умер.

(4) …моя прелешть. Может употребляться в значениях: «драгоценный мой», «милый мой», «живчик мой», «вах, какой красавчик мой», «очаровательный мой механизм» и ещё 125 значениях, связанных с крутостью того, о чём идёт речь…

(5) Русалки – они же водяницы, шутихи, купалки. Воображаются юными школьниками в виде сочных женщин, до пояса голых. Поскольку ниже пояса юные школьники женщин не видели, то вместо ног у них рыбий хвост. Видеть кривляющихся русалок – к избытку гормонов.

(6) …презерватив «Greenlove». Так же товар из Гондондолины (см. примечание Гондондолина). Состав: cotton – 65%, polyester – 35%, краситель зелёный «зелёное яблоко».

(7) Голум был побежден. В первой редакции книги это место выглядело иначе: Баул доставал из штанины гранатомёт и уничтожал Голума, во второй редакции Бильбо опускал Голума в расплавленный металл, в третьей – разрезал бензопилой, а в четвёртой Голум делал себе харакири. Всё это было так психологически неправдоподобно, что вошло во все учебники по психологическому неправдоподобию. Толкин, узнав об этом, поменял концовку главы в угоду психологии.