31 Спасение от самого себя

      Мир вокруг страдал неопределенностью, как бывает во сне. Однако, в отличие от сна, Тран помнил, как он сюда попал. Ирис. Буйвол Док. ИРИС!! Тран резко сел. Судя по тому, что он не задыхался и не испытывал боли, его тело было скорее психической проекцией, чем реальным куском мышц и костей. Такое тело нельзя убить, отметил про себя Тран и разозлился на то, что рыжая бестия посмела лишить его выигрышных вариантов. "Вряд ли это сон… — предположил Тран, разглядывая свои руки. — Похоже, я под кайфом… или… под действием t-модуля…"
      — Торан!
      "А, вот и она," — злорадно констатировал Тран.
      Он поднялся на ноги. Не спеша, как делал бы это перед лицом врага, чтобы как следует взбесить его. Обернулся на оклик.
      Ирис стояла в нескольких метрах от него, скрестив руки на груди, и вид имела грозный, насколько вообще может напустить на себя свирепости персона, ростом едва достающая Трану до плеча. Единственное, что действительно выглядело жутким, это ее прическа. Волосы медленно колыхались вокруг головы, как в невесомости. Их цвет, насыщенный, переливающийся градиентами огня и расплавленного металла, напоминал протуберанцы солнечной короны.
      — Хватит делать глупости, и не смей причинять боль монстру! Выслушай…
      — Глупости?! — гнусно оскалился Тран. — Да я еще даже не начал! — Они стояли все там же, на пирсе грузового терминала, впрочем, Тран ни на секунду не верил в реальность окружающего. Скорее всего, считал он, декорациями тут заведует Ирис. — А если хочешь, чтобы я тебя слушал… ну, попробуй, заставь меня!
      Отвлекая внимание девчонки дерзкими дефинициями, Тран мысленно собирал воедино все знания и навыки обращения с трэмпинговым пространством. Он очень надеялся, что эти хитрости и трюки сработают здесь, а пока он морочит голову девчонке, он найдет способ выйти. В конце концов, он потратил уйму времени и средств на подобные развлечения и не позволит держать себя за беспомощного пленника обстоятельств!
      Тран повернулся и без спешки зашагал прочь, вальяжно сунув пальцы за ремень. Ему стоило изрядных волевых усилий не ускорить шаг — от Ирис исходило ощущение огромного энергетического потенциала, так что по спине бежали мурашки, и казалось, если сейчас между лопаток шарахнет молния, это будет еще не самое страшное…
      — И куда ты пойдешь? — насмешливо уточнила Ирис.
      — Без разницы. Лишь бы от тебя подальше! — огрызнулся Тран.
      — Надеюсь, ты понимаешь, что физически ты…
      — Разумеется. Вот только действие дряни, которой ты меня накачала, скоро кончится, — Тран оглянулся и нахально подмигнул ей.
      — Уверен? — невозмутимо переспросила девчонка.
      — О да! — он шагал все дальше и дальше от освещенной зоны в ту сторону, где пространство выглядело более неясным и размытым. Еще несколько метров, и он попробует осуществить одну задумку… — Четыре дня, как ты перезагрузила меня, — проговорил Тран, не повышая голоса. — Полчаса диссоциативных нагрузок, и мне крышка. Незакрепившиеся синапсные магистрали погорят. А вы ведь с монстром хотите, чтобы я еще немного с вами побыл?.. Значит, дозировка небольшая.
      — Транибан, — Ирис, словно рыжий блуждающий огонь, возникла прямо перед ним. — Не надо, не уходи!.. — она смутилась. — Ты сердишься, я знаю… но ты… нужен мне. И монстру… очень-очень нужен.
      Маленькая ладошка легла ему на грудь, мягко, без принуждения. Пальцы доверчиво ухватились за край рубашки.
      На скулах Трана проступили желваки.
      — Вы мне — нет, — сказал он бесцветно.
      Обошел девчонку, дав ее руке сорваться, и двинулся дальше. На мгновение ему сделалось страшно — темнота впереди показалась абсолютной пустотой от сказанных слов.
      "Соберись, приятель! Все, как в старых играх, — напомнил ему внутренний голос, — Правда, навигатора нет, ну и к черту навигатор! Сосредоточься на деталях… не задумывайся, просто сделай вид, что эти штуки случайно попались на глаза…"
      Тран опустил веки, продолжая шагать, мысленно сфокусировался на точке прибытия. Знакомое чувство смещения подхватило его. Глянул вокруг через узкие щелочки прижмуренных глаз — да, получилось. Перед ним был заброшенный храм Синхронид на окраине интерсферического мира Атритти. С той самой скошенной створкой решетчатых ворот, по которой Тран всегда находил это место прежде. Как и всегда, здесь шел дождь, пустые оконные проемы дышали холодом, на панелях потемневших от влаги стен жили и двигались ломаные узоры джиф-граффити, пахло мокрым камнем и сладковатым душком флуоресцентной плесени.
      Тран одобрительно хмыкнул. Он не досчитался некоторых мелких деталей, вроде тех причудливо изогнутых фонарей с разбитыми световодами, или пожухлых остовов древесных папоротников, общая цветовая гамма слегка изменилась, но ему сейчас до лампочки было, находится ли он в копии или в оригинальном пространстве. Главное, он убрался с причала и, заодно, проверил глубину смещения, чтобы откалибровать соответственное внутреннее чувство, с успехом заменявшее ему навигатор. От храма он рассчитывал стартовать в механический мир Солта, оттуда добраться до станции Клайп и получить возможность перехода в расширенные диапазоны.
      Когда-то они с приятелями устраивали гонки через смещения: складывали t-модули в кучу, выбирали пункт прибытия — какую-нибудь станцию с противометрическими частотными характеристиками и отправлялись получать впечатления. Тран играл в эти игры хорошо. Из всех, кто плотно увлекался t-модулями, спятил, помнится, один лишь Нейв Малхоллан.
      "Если только, — усмехнулся Тран, — категории трэмпинга здесь уместны…"
      Пространство, где он находился, казалось мягче, чем миры t-мода, менее определенным, менее детализованным, словно бы размытым, но в то же время более податливым. "Выглядит, как исходник," — отметил про себя голубоглазый. Следом за этим ему пришла в голову дикая мысль о том, что это может быть правдой. Кто-то же "пишет" трип-поинты… и вполне возможно, занимается этим в какой-то фармакологически спровоцированной программной среде, вроде той, куда он угодил после укола Ирис… Трану стало любопытно, как это странное пространство отреагирует на точные данные. Пока он шагал по треугольным, составленным из металлофрактальных каркасов коридорам Солта, чувствуя ногами леденящее покалывание электростатического сквозняка, тянущего вдоль пола, он пытался припомнить что-нибудь простое, какой-нибудь насквозь знакомый алгоритм, вроде шифровалки для брутфорса. Последовательность команд возникла в памяти призрачным окошком редактора нано-бейсика. Опустив веки, Тран мысленно заставил ее прокрутиться и выбросить подборку символов для фейк-кода. Стоило открыть глаза, символы оказались перед ним в воздухе, медленно угасая по мере того, как стирались из памяти.
      — Занятно… — обронил Тран, чувствуя, как внутри разгорается настоящий азарт. — Выходит, весь мой софт может здесь работать?..
      Сложись обстоятельства иначе, он с удовольствием посвятил бы все свое время исследованию этого нового пространства, и даже, вероятно, сам попытался бы создать несколько миров. Сожаление неловко повернулось в груди, задев сердце — всегда так… как только решишь закончить жизнь, в голову начинают лезть соблазны, но если идти у них на поводу, придется жить вечно! Тран не хотел об этом думать. Он сосредоточился на переходе в мир Клайп, сияющую империю хрустальных вулканов и ядовитых красных рек в берегах, поросших трогательно хрупкими бумажными джунглями.
      — Транибан, стой! — голос Ирис сломался, исказился в момент перехода грустным доплеровским эхом. — Ты должен мне!
      В следующий миг Тран уже шагал через шуршащие, поскрипывающие камыши по берегу красного русла, ветер обдавал его лицо волнами изысканных, тончайших ароматических ядов. Он оглянулся. Ирис не было. И все-таки она нашла способ следовать за ним, раз он ее слышал. Невероятно. Да это просто невозможно! Откуда бы у рыжей такие способности? Судя по тому, как она жадничала на Догобаре, практикум по трэмнингу мог ей только сниться. Или… Тран на минуту замедлил ход — дальнейшие предположения казались такими невероятными, что попросту не укладывались в голове.
      Задержавшись у приметного валуна из мутного, белесоватого стекла, Тран подобрал ветку и написал, макая кончик в реку, едкими, дымящимися буквами: "В уплату долга могу спасти тебе жизнь полезным советом — отвяжись от меня!"
      Вслед за этим он прошел длинную череду миров, не оглядываясь, и задержался только на угольно-черном плато Иштар, в крайней позиции смещения, за которой начинался хаос трансперсональных модуляций. Тран был уверен, что смылся достаточно ловко и достаточно далеко, чтобы Ирис потеряла его.
      Под ногами хрустел обсидиановый щебень. Повсюду были оттенки черного, все, сколько их есть. Даже небо — кобальт и нуар. Тран отстраненно поразился, как прекрасен может быть мир, воплощающий самую суть безнадежности. Он шел и замечал, как обозначаются тени, как в чернильных тонах проявляется новая цветность. Сначала Тран решил, что стал свидетелем редчайшего явления в этом мире — рассвета. Однако оранжевые, желтые, розовые оттенки все прибывали, размывая насыщенность изначальных цветов, а вскоре он услышал за спиной торопливые шаги. "Этот рассвет никогда от меня не отстанет," — со злостью отметил парень.
      — Ну все, хватит, Тран!.. Это уже не смешно! — сердито сообщила Ирис, догнав его, и зашагала следом. — Не смей бросать монстра, ты же любишь его!
      — Это что, мой приговор?! — возмутился Тран, прибавляя шагу.
      — Да выслушай меня!..
      — Не желаю ничего знать!
      — Ты ничего еще и не знаешь… — бросила ему в спину Ирис.
      — Ах вот как?!! Того, что я видел, по-твоему, недостаточно?
      — Видел ты достаточно… а понял ничтожно мало.
      Тран остановился, развернулся к Ирис. Светлая челка от резкого движения распалась на пряди, занавесив один бледно-голубой, горящий безумием глаз. Несколько мгновений Тран пытался подобрать слова, но на свете не было подходящих слов, чтобы адекватно выразить его мысли и ощущения…
      — ТЫ!!! — прорычал он сквозь зубы, сжимая кулаки до побелевших суставов.
      Вместо того, чтобы отшатнуться под напором его злости, Ирис шагнула к нему еще ближе.
      — Да что же ты, мать твою, вообще ничего не боишься?!! — прошипел Тран, задыхаясь от разрушительных чувств, которые пытался обуздать.
      Ирис держала его взгляд. Мысленно Тран уже сто раз уничтожил ее всеми известными способами, она об этом знала, но поток высоковольтного гнева ее не страшил.
      — Тогда сделай это, — прошептала она.
      Сухожилия рук ныли от напряжения, виски горели, в глотке стояла металлическая жажда. Тран подался вперед, чувствуя, как внутри рушатся всякие ограничения. Он отчетливо увидел, как расширились от страха зрачки девчонки, протянул к ней руки, хищно скрюченные, готовые рвать на куски… и замер, почти коснувшись ее плеч.
      Они смотрели друг на друга, загнанно дыша.
      — Ты не можешь, — шепот Ирис резал слух, впечатывался в память лазерной голографией. — Дело не в монстре. Дело во мне.
      — Что за бред!.. — выдохнул Тран.
      Ирис не возразила, как не возражают против очевидности.
      — Что за… шибко много о себе воображаешь, сестренка!.. — ядовито процедил Тран, аж отшагнув назад от такой нелепости.
      Прямой, лишенный сомнений взгляд Ирис мучил его, жег ему кожу.
      — Ты не можешь мне соврать, Торан, — губы Ирис дрогнули, обозначив намек на грустную улыбку. — Хватит бежать от очевидного. Я нужна тебе.
      — Нет… — Тран помотал головой. — Нет, нет, нет… ты шутишь, да?.. Этого не будет!
      — Джулианы больше нет. Тебе нужен кто-то еще. Тебе нужен монстр, способный выносить все твои выходки. И псионик, способный убрать твои сбои.
      Если у живых людей бывает "system failure", Тран испытал это на себе. Мгновение он слышал только, как бьется сердце, пытаясь выломать ребра изнутри. Мыслей не было. Была оглушительная пустота.
      Тран повернулся и бросился прочь, туда, где темнота казалась хищной, двигалась и клубилась, изгладывая камни мира Иштар.
      — Ты не можешь бежать! Мы на краю слита!! Тран!! Индекс материальности тебя убьет!!! — теперь девчонка наконец-то испугалась, и Тран ощутил смутное злорадство.
      Он понятия не имел о том, что такое "слит" и почему его должен убить какой-то там индекс, он просто не мог находиться рядом с Ирис.
      Пространство сомкнулось вокруг, чужое, враждебное. Тран понял, что не может здесь управлять смещением, не может контролировать частотные характеристики окружающего. Но это было и не обязательно. Он мысленно задал вектор движения, запустил две модулирующие функции простейшего перемещения, возвел отражающую защиту, наспех выдернутую из какой-то антивирусной проги. Готово!.. Он мог двигаться, и враждебная среда не в состоянии была растворить ему ботинки. Трана посетило чувство сродни полету над ночным океаном, только в сотни раз острее. Вокруг него простирались принципиально чуждые горизонты непостижимых событий, явлений и закономерностей, настолько далекие и противомерные всему человеческому, что даже восприятию поддавались с трудом. Любая ошибка грозила дезинтеграцией, и это было не опасение, а сухой, очевидный факт. И все-таки Тран ощущал прилив дикого возбуждения. Он попробовал издать восторженный вопль, и тут обнаружил, что не все обычные функции и свойства ему доступны. Тран испытывал… упрощение. Многомерность его мыслей и чувств стремительно сокращалась. Это немного напоминало процесс прохождения нуль-Т при сверхсветовом разгоне, вот только скорость Трана не росла. Она падала, угрожая перспективой зависнуть намертво посреди недружественных психоделических небес. На секунду Тран малодушно подумал о возвращении. И понял, что попросту не успевает назад, а спасать себя надо уже сейчас. Разум, лишенный синхронизации с физическим телом, работал на огромных скоростях, какие раньше и под айзеном не снились. Тран выудил из памяти формулы уравнения ВАРПа, раскидал опорные точки впереди себя — столько, сколько мог удержать за раз в памяти, свернул транспойлерный вихрь из того подобия пространства, что было под рукой, и рухнул в полную неизвестность.
      Было бы несправедливо пользоваться понятиями времени там, где его и в помине не было. Долгое "нечто" Тран (если уж совсем точно, то — "элементарная точка восприятия") не мог зацепиться хоть за что-нибудь из того, мимо чего его несло гребаным вихрем подпространственных перемещений. Этого неопределенного периода было достаточно, чтобы раскаяться в собственном головотяпстве, и будь Трану доступны переживания, выше, чем на уровне одноклеточного, он, без сомнений, раскаялся бы. "Как только хоть где-нибудь окажусь, первым делом создам небо и землю," — решил он.
      Однако ситуация была бы неполной без вмешательства Ирис. Некая настырная посторонняя сила проложила линию магнитных потенциалов под острым углом к маршруту Трана, сломав основной вектор движения, захватила его, как комета цепляет мелкий метеорит, и увлекла за собой. Тран испытал бурю немого возмущения, наблюдая, как изящный, лаконичный оранжевый росчерк пресекает все его саморазрушительные планы снова и снова.
      Создавать землю Трану не пришлось — он встретился с ней, и довольно жестко. Ощущения вернулись все разом, и поначалу он задохнулся от сенсорного изобилия.
      — Быстро! К тому кругу света! — скомандовала Ирис, потянув его за рубашку.
      Тран заставил себя подняться и бросился вслед за девчонкой, то и дело падая на четвереньки от расстройства координации. Они с клубами пыли вкатились на освещенное пространство и распластались по сухой, потрескавшейся глине.
      Минут пять они оба потратили на то, чтобы отдышаться и хоть немного прийти в себя.
      — Мне теперь понятно. Самоубийственные выходки — вот твой конек!.. А вовсе не тахион-кибернетика, как принято было считать раньше, — пробормотала Ирис с неповторимым ехидством.
      — Как ты вообще меня нашла?! — возмутился Тран.
      Он лежал на спине, но нельзя было сказать, что он видит: небо или потолок. Скорее, в нескольких метрах над ним просто заканчивалась определенность. У желтого круга света, в котором они находились, не было никакого источника.
      — Прошила маячок в синхры… — обронила девчонка.
      — Я так и знал!.. Ах ты!..
      — Не заводись, я пошутила. Я проводник, во времена бытности среди операторов я как раз выуживала со слита таких вот психов. И поверь мне, отыскать тебя — не самая большая проблема. В отличии от того, как нам теперь выбраться отсюда…
      — "Отсюда" это откуда?
      — Торан… не спрашивай об очевидном!
      Тран сел. То, что казалось рассохшейся почвой, на самом деле на почву походило не сильно. Тран потрогал былинки, пробивавшиеся из трещин, и впервые в жизни понял, что не в состоянии отличить искусственное от живого.
      Ирис тоже уселась, подобрав под себя ноги, и принялась оглядываться.
      — Мы фиг знает где. Наверняка сюда даже Уолдос не забирался…
      "Уолдос?!" — мысленно удивился Тран.
      — А стоит беспокоится? — ухмыльнулся он. — Меня, например, скоро отпустит, и я очнусь на пирсе.
      — Мечтай!
      — Это почему?
      — Это потому, — сердито проговорила Ирис, — что частотные характеристики твоего "сознания" сейчас никак не совпадают с рабочим диапазоном твоего мозга!.. если мозг у тебя вообще есть, а то меня гложут сомнения. И ты лучше молись, чтобы мы успели выбраться! Если тебя "отпустит", пока мы тут, у тебя башка взорвется, как дешевая микроволновка!
      — Да меня, в общем-то, все устраивает… — отмахнулся Тран, старательно пытаясь скрыть, как похолодело все внутри.
      — Нет, ты не понимаешь! — Ирис толкнула его в грудь. Кажется, она разозлилась по-настоящему. — Мои частоты тоже для жизни не пригодны. Мне тоже крышка, сволочь ты эгоистичная!
      — Что?!.. — опешил Тран, чувствуя, как вся его дерзость предательски выветривается из организма под действием внезапных новостей. — Тебе следовало оставить меня в покое, пока было не поздно! — из последних сил огрызнулся он.
      Ирис наставила на него указательный палец, открыв рот для гневной отповеди, но тут они услышали глухие толчки, напоминающие тяжелую поступь. Тран, вздрогнув, мгновенно оказался между источником звука и девчонкой, прикрыв ее плечом. Он не думал ни секунды, о том, что делает, он даже не вспомнил, как яростно мечтал избавиться от Ирис минуту назад. Девчонка прижалась к нему, они напряженно уставились в темноту за границей света.
      Уже сам по себе звук шагов в незнакомом мире не предвещал ничего хорошего. Что еще хуже — по ритму этой поступи нельзя было понять, сколько ног у шагающего. Не две и не четыре, это уж точно. Тумп… тумп-тумп… тупм-та-тумп… тумп-тумп-та… Ритм повторялся, нагоняя дурное безумие.
      — Надо бы убраться со света, мы как на ладони… — прошептал Тран.
      — Нет! — Ирис вцепилась в его рубашку.
      — Почему нет?
      — Не знаю… надо остаться, — чуть слышно поведала на ухо Ириска. — Это все похоже на дискретные реальности, мы в Дэлл проходили…
      — Значит, ты псионик? — внезапно решил сменить тему Тран.
      — Это только часть правды, — шепотом отозвалась Ирис.
      — Может, подеремся за монстра, кто кого вышвырнет в темноту?
      — Ну, ага! Или монетку бросим!.. Ты здорово запутался в жизни, Транибан, — Ирис шепотом умудрилась передать те самые интонации, с которыми парень обычно говорил эту фразу самому себе. — Все в порядке, это бывает.
      — Самое время читать мне нотации! — приглушенно фыркнул Тран.
      — Да, самое время! Вокруг нас ходит неведомая фигня, и наши головы, вполне вероятно, скоро взорвутся, так что ТЫ ВЫСЛУШАЕШЬ МЕНЯ, ЧЕГО БЫ ЭТО НИ СТОИЛО! — с нажимом прошипела Ириска.
      Тран на минуту перестал высматривать опасность и перевел взгляд на девчонку. Ее нахмуренные брови свидетельствовали о конечной степени намерения добиться своего.
      — Ну? — с вызовом предположил он, стараясь, чтобы его капитуляция не выглядела мгновенной.
      — Я хочу, чтобы ты…
      Ломаный ритм толчков вдруг ускорился, стал раздаваться все ближе и ближе, словно неведомая тварь обрела какую-то цель.
      — …был счастлив, — еле слышно пролепетала Ирис, лишившись голоса от ужаса, и втиснулась в спину Трана так плотно, как только могла.
      Движущиеся предметы сделались смутно различимы за границей света. Странно ассиметричные, подчиняясь своему загадочному ритму, они "шагали" слева и справа от светового пятна.
      Ирис чуть слышно заскулила, от тошнотворной догадки. Тран сжал ее коленку, напоминая, что надо немножко потерпеть с истерикой.
      Круг света защищал их. "Тумп… тумп-тумп" миновало их и стало постепенно удаляться. Тран осторожно перевел дыхание. Еще несколько минут, и толчки затихли вдали. Ирис и Тран снова уставились друг на друга расширенными от страха глазами.
      — Ты понял, да? — пролепетала девчонка. — Эта… это… куски целой твари… разрезанные дискретностью… она же… она же… прямо сквозь нас прошла!..
      Ирис метнулась на четвереньках на край светового пятна, и там вывернулась в рвотном спазме. Тран переглотнул противный ком в горле, но от "изъявления чувств" удержался. Он перебрался поближе к Ирис, приобнял за плечи, отвел от лица волосы, пока та боролась с собственным желудком. И вдруг впервые подумал, что Джулиану мог бы заменить кто-то другой… Мысль была дикой, неприемлемой, Тран с негодованием выбросил ее из головы.
      Девчонка совладала с собой, отдышалась. Устало прильнула плечом к трановской груди. Они сидели так некоторое время. Тран снова подумал о Джул… подумал об Ирис…
      — Бред, — со злостью констатировал он. — Вы ведь даже не похожи!
      — Ты про что? — удивилась Ирис.
      — Ни про что, забудь.
      Тран поднялся, встал на краю светлого пятна и принялся осматривать окрестности.
      — Ты псионик, — констатировал он. — Ты покопалась в моей памяти и внушила, что ты мне симпатична.
      — Я псионик, — признала Ирис. — И я редактировала твои воспоминания. Но не так, как ты думаешь, — Ирис тоже поднялась и осмотрелась. — Туда пойдем.
      — Почему это "туда"?
      — До того пятна ближе всего.
      — Допустим. И что ты изменила?
      — Повысила болевой порог и убрала критические нагрузки, — проворчала Ирис.
      — Ах, сколько добродетели! Я прекрасно справлялся без тебя!
      — Торан! — Ирис уставилась на него, словно не могла поверить в существование такого количества глупости в одном человеке. — Ты серьезно?.. Ты же разваливался по частям! Ты хоть помнишь, как ты жил, пока монстр не подобрал тебя и не привел немного в чувства?.. Да я всего только вернула тебе возможность пользоваться своей головой!
      В агрессивном вещании она выплеснула ему в лицо подборку воспоминаний о тех мрачных временах, когда Буйвола не было рядом.
      По лицу Трана прошла болезненная гримаса.
      — Ненавижу псиоников… — прошипел он.
      — Сколько угодно! Главное, чтобы ты жил и оставался с монстром.
      — Так это единственная причина, по которой ты за мной бегаешь? Чтобы гребаный монстр был доволен?
      Ирис дернула головой, будто хотела сказать резкость. Раздумала.
      — Нет, — ответила она, помолчав. — Ты нужен мне, — Ирис остановилась, не дойдя до светлого круга несколько шагов. — Ты нужен мне и монстру. Живым, вакуум тебя задери!!! Ты давно бы это понял, не будь ты таким умопомрачительным эгоистом!
      Трану показалось, что глаза Ириски блестят.
      — И ты… повысила болевой порог, чтобы посмотреть, останусь ли я сволочью?.. — растерянно хмыкнул он, пытаясь спрятать за насмешкой накат неподдельного смущения. — Ну, здорово! Теперь ты стремительно становишься слишком милой. Может, я даже буду скучать по нашим склокам!.. Если только есть способ проверить, что ты мне не врешь!
      — Открой мои синхры и увидишь. Для того я и гоняюсь за тобой по всему чертову слиту!
      — И только?!
      — Нет, не только. Еще ты просмотришь синхры Буйвола. И свои тоже. Вот тогда я от тебя отстану, если в этом все еще будет необходимость.
      — СВОИ?!! Ну уж нет!
      — Ну уж да! — отрезала Ирис.
      — С ума сойти… а ты, черт возьми, не могла раньше озвучить "цену вопроса"?
      — Транибан… ты так говоришь, как будто с тобой можно вести себя разумно! — возразила Ирис.
      Парень помолчал немного, осознал ее правоту и вынужден был признать.
      Они передвигались от одного светлого пятна к другому, стараясь как можно меньше находиться в темноте. Круги света попадались разные: на одних они еле могли поместиться вдвоем, на других можно было разбить небольшой лагерь. Как обнаружилось позже, кто-то так и делал. Им стали попадаться кострища. Непрогоревшая древесина имела странную, зернистую структуру и была непривычно легкой. Некоторые места для огня были аккуратно обложены круглыми желтыми камнями.
      В этом мире, состоящем из пятен света во тьме, было какое-то завораживающее очарование. Ирис и Тран шли молча, придерживаясь направленности, указанной чужими стоянками. Постепенно они оказались на тропе. Пятна света становились все больше, а затем была уже степь, и мир вокруг стал выглядеть более-менее обычным. Наконец Ирис увидела покрытый знаками камень и прочитала:
      — "Суддук кохи тирто хиль"! "Ритукка сувель", — прибавила она, обойдя валун с другой стороны. Взглянула на Трана, улыбчиво щурясь. — "Суддук, пешком тридцать хиль", — перевела она. — А с обратной стороны написано "контрабандная тропа".
      — Как мило, — фыркнул Тран. — Мы что, на какой-то определенной планете?
      — Думаю, да.
      — Поправь меня, если я ошибаюсь… мое физическое тело лежит там, на станции, а я сам шатаюсь по каким-то неизвестным планетам?
      — Боюсь, что да! — пожала плечами Ирис.
      — Надеюсь, ты потом сможешь мне все объяснить… И что дальше? Пойдем искать звездолет внаем?
      — Незачем. Держись за штаны, угощу тебя слит-трансом.
      Тран подарил ей скептический взгляд.
      — Когда закончим с делами, напомни мне подробнее расспросить тебя про этот "индекс материальности"!
      Ирис утвердительно кивнула.
      
      …Тран снова был на пирсе грузового терминала, но как будто парил невысоко над ним и видел внизу самого себя, распластанного по полу, видел, как Ирис держит на коленях его голову и ласково перебирает светлые волосы, оглаживая лоб. "Как будто я действительно умер," — пронеслось в голове, и стало не по себе от этой мысли.
      — А ты мне врала, однако… — проговорил он вслух, чтобы развеять мрачный настрой. — Башка у тебя цела, да и сама ты не в отключке.
      — Что поделать! — та Ирис, что была рядом и только что вернулась из невероятного путешествия вместе с ним, пожала плечами. — Не было других способов привести тебя в чувства!.. Собой ты можешь рисковать, сколько угодно, но когда в опасности другие, особенно по твоей вине, ты моментально становишься образцом заботы и благоразумия!
      Тран возмущенно закатил глаза.
      — Ладно. Что нужно делать, чтобы просмотреть эти чертовы синхры?
      — Сейчас, доступ открою. С кого из нас хочешь начать?
      — Начну с неприятного. Давай мои.
      Ирис взглянула на него со смесью сочувствия и уважения.
      — Хорошо. Но ты лучше присядь. Или даже приляг Это будет зрелище!
      — Завязывай со св… — Тран осекся и понял, что он внутри. Внутри себя.
      Он моментально узнал это солнце. Яркий, голубовато-белый гигант озарял его внутренний мир. Вега, само собой, Вега, что же еще?
      Тран ждал от синхров чего угодно: бесконечных архивных каталогов, гипербитных таблиц, груды скрижалей с перечислением грехов, но только не этого… Он видел себя, как планету, покрытую льдом. В зените пронзительно синего неба светила звезда, под ногами лежали воспоминания и события жизни, наглядно являя "географию" его судьбы, а ниже, наверное, простиралась тектоника слоев бессознательного, личного и коллективного.
      Взгляд Трана скользил по окружающим пейзажам. Насколько хватало этого, "мысленного" взора, всюду были обледеневшие скалы и снег. Холод стоял адский. "Все это не случайно тут… "произошло", — подумал Тран. — Я хотел этого".
      Он некоторое время брел через ущелья и ледяные лабиринты, узнавая каждый бит пережитых дней. От дыхания вверх поднимались клубы белого пара. До смерти Джул здесь все выглядело иначе. Не слишком гостеприимно, но порой эти скалы цвели, и было по-своему красиво… Каждый камешек был здесь наполовину Джулианой, каждый камешек здесь ПРИНАДЛЕЖАЛ Джулиане — с начала времен Тран и помыслить себя не мог отдельно. В этих ущельях гремело эхо сражений с Тораном-старшим и разносилось ликование побед над ним. Наверное, с Эстевана все началось… Тран обнаружил в себе способность заменять любовь ненавистью. Отец есть отец, и отношения с ним неизбежны, но кто сказал, что Тран обязан его любить?.. Джул пыталась идти по пути наименьшего саморазрушения. Она пыталась найти оправдания поступкам Эстевана. Она тоже не смогла полюбить его, но не была к нему так жестока, как Тран. Смесь жалости, вины и невинности с успехом заменяла родственные чувства. Вины? Ах да, ведь сердцем она всегда была с братом, и если сопротивлялась ему в каких-то начинаниях, то лишь потому, что видела в этом благо для Трана. Транибан и Джулиана жили друг ради друга. Такие союзы не должны распадаться, людям, настолько привязанным друг к другу, нельзя, запрещено умирать!!!
      А подо льдом, разумеется, вся боль его потери. Тран был педантичен в этом. Даже глупые мелочи ушли в криогенный статис, чтобы ни намеком не разбудить… Из-за этого сам Тран был мертв больше, чем наполовину… и всю свою дальнейшую жизнь он устроил так, чтобы производить как можно меньше тепла.
      Там, дальше в расщелинах, знал Тран, его берлога, пятачок повседневности: бродяжничество, компьютерные взломы, мутные сделки, наркотики и сволочные дружки на одну ночь — успешные попытки стать циничной мразью. А на специальной стене вывешены головы розыскных агентов Торана-старшего — мало кого на свете Тран ненавидел так яростно, как их!
      Все так и было бы, не ввались в его чудесное существование бесцеремонный Буйвол Док. Прямодушный, страстный, жизнерадостный, горячий… в его присутствии невозможно было игнорировать тот факт, что Транибан Торан все еще жил, не взирая на собственные усилия, и что он имел потребности живого существа: потребности в любви, потребности в сексе, который приносит удовольствие, а не унижение, во всех этих обычных, банальных, будь они прокляты, вещах!
      Тран пытался держать монстра под контролем, он выделил ему просторный вольер, ограниченный представлениями, вроде "это просто секс", "я с ним ради удобства и безопасности", "мы можем расстаться в любой момент", да только монстр, триста лет бомбивший галактику, плевать хотел на границы и ограничения. Чуть ли не с первого дня он распространил на Трана эмоциональную собственность! Поначалу зачатки деликатности еще как-то держали его в рамках, но монстр был завоевателем и всегда добивался, чего хотел. Он наступал, а Тран пасовал, для начала решив остаться с ним на Альматее, а в итоге… В конечном итоге была Проксима, "и вот я здесь"!
      С другой стороны, Буйвол выглядел достаточно опасно, чтобы в открытую ему перечить. Тран смотрел на него и понимал: то, что Торану старшему не под силу перевернуть галактику и выловить строптивого отпрыска за ушко, может очень даже под силу оказаться влюбленному Буйволу Доку.
      Тран уступал ему каждый день, позволяя чуть больше чувств и желаний, обреченно наблюдая, как трещат защитные напластования льда.
      И потом появилась Ирис. Типичная НЕ-Джулиана, ничем не похожая на нее, совсем другая. И этим в сто раз опаснее любого монстра. Тран возненавидел ее с первого взгляда… поскольку лишь ненависть могла защитить его от глупых попыток любить.
      Тран сунул пальцы в волосы, сжал кулаки. Ему хотелось взвыть в бездонное голубое небо! Все эти решения… все эти чертовы выходки! Как раз тогда, когда он думал, будто что-то решает, его несло щепкой в потоке. Он пытался управлять своей жизнью, а вместо этого порой нужно было просто опуститься на корточки и поплакать. Он мог бы меньше бояться боли и принять тот факт, что люди умирают, даже самые любимые, даже самые нужные. Он мог бы… но боль оказалась сильнее.
      Транибан Торан кошмарно запутался в жизни… У Буйвола хоть было оправдание — он родился монстром, для него все было просто. Но Тран изуродовал себя сам. Что хуже, страх боли сделал чудовищем Джулиану, превратил в кошмар всей жизни Трана то, чем он когда-то больше всего дорожил! "Вот ирония, — с отчаянием подумал Тран, — весом в тысячу тонн!"
      Впрочем, он жил бы с этим и дальше — слишком гордый, слишком упрямый и до проклятия живучий, спасибо наследию Эстевана. Но Ирис сняла с него синхро-копию. И все узнала. Теперь вот, благодаря ей, Тран уткнулся носом во все свои распрекрасные ошибки, а что вообще было паршиво, теперь он мог видеть и другие, ускользнувшие от него варианты. Например то, что с появлением монстра и несносной девчонки для него началась совсем другая, новая жизнь, и он мог бы давно это заметить, мог бы вовсю радоваться переменам, не будь он проклятым параноиком!
      — Ирис, — позвал Тран. — Хватит с меня самокопания, загружай Дока.
      Он не знал, что ему думать о себе. Человек, чьи синхры он просмотрел, казался незнакомцем. Жалким, загнанным беглецом. Отчасти Тран даже сочувствовал ему, но угоразди их судьба случайно встретиться, Тран не был уверен, подаст ли руку этому типу или съездит в нос.
      — Приготовься, — скомандовала Ирис.
      — Да? Как это? Дыхание задержать? — уточнил Тран насмешливо.
      
      Открыв глаза, Тран уставился в темноту над собой пустым, неподвижным взглядом. Он чувствовал спиной холод, исходящий от симферроксных плит, на которых лежал, — все там же, на пирсе, — чувствовал затылком теплые колени Ирис, но не в состоянии был пошевелиться или что-то сказать.
      …Тран только начал просматривать воспоминания Дока, когда со стороны Ирис потянуло холодком беспокойства.
      — Ну, что там у тебя? — раздраженно обронил он.
      — Эммм… у нас проблемы.
      — А именно?
      — Заканчивается действие расщепляющего раствора. Ты теряешь стабильность на слите.
      — Чщщерт!! Как насчет новой порции?
      — Никак. У меня ее нет.
      — Гребаная хрень!.. Есть другие варианты?
      — Один. Могу загрузить себя и Дока одним пакетом. Это быстро. Но неприятно.
      — Валяй, — согласился Тран и попытался максимально расслабиться. — Я сам виноват…
      Кто не пробовал заглотить разом 337 лет неповторимого житейского опыта от кровожадного монстра и еще примерно по двадцать от девчонки-псионика с двумя личностями, тому эти ощущения не представить даже приблизительно. Парень был уверен, что его впечатала в пол нога огромного информационного Годзиллы.
      Некоторое время Тран, стиснув зубы, лежал неподвижно и терпеливо ждал, часто сглатывая слюну с привкусом крови, когда самые пакостные побочники перегрузки данными сойдут на нет.
      Маленькая ладошка Ирис гладила его лоб, перебирала волосы. Сейчас это было именно то, что надо. Простое, незамысловатое чувство.
      Наконец тошнота и боль спали до терпимого уровня, мышечные блоки немного порасслабились, и Тран смог состроить страдальческую гримасу.
      — Ты зло! — хрипло прошептал он, покосившись на Ирис.
      — Я знаю, — отозвалась та сочувственно, — я знаю…
      — Откуда у тебя его синхры? Ты его тоже?..
      — Если бы!.. — вздохнула Ирис, припомнив все свои страдания на этот счет. — Но когда мы с ним на Кибе… — девчонка замялась, подыскивая мягкие выражения.
      — …переспали, — подсказал Тран.
      — Да, вроде того, — сдалась Ириска. — Был такой выброс эмоций, что я, ну… невольно многое узнала.
      — Могу себе представить… — проворчал Тран. — Сколько мы тут уже?
      — Минут двадцать.
      — Зверюга там с ума сходит… но, кажется… я не готов бежать к нему с утешениями, — отрешенно выложил Тран, глядя в потолок. — Боже… я всегда полагал, если меня что и угробит, так это монстр с его неуемной потенцией… но это!!! Это было круто… — Тран помолчал и прибавил: — Вот бы спереть сейчас у Дока пару его сигарет…
      — А у меня есть, — внезапно созналась Ирис.
      — Что?!
      — Ну, я стащила недавно… по случаю.
      — Ты куришь? — удивился Тран.
      Мгновением позже он понял, что спрашивать глупо — он и так знал об Ирис все без исключения. Она не курила, просто изредка таскала у монстра сигареты и баловалась с ними. Впрочем, так же, как и сам Тран. "Чтобы побыть в шкуре Дока".
      — У меня такое чувство… — проговорил парень, медленно усаживаясь, — что я забеременел… тройней… в голову. Как ты живешь с этим?!..
      Ирис улыбнулась, протянула ему мятую пачку, в которой из угла в угол болтались три сигареты и зажигалка.
      — Ничего страшного. Поешь сладкого, когда вернемся, выпьешь горячего чаю, и все будет в порядке.
      — Ненавижу чай.
      — И тем не менее.
      Трана пронизывало невероятное ощущение абсолютного знания: глядя на Ирис, он понимал малейшие значения ее мимики, слов, интонаций. Ее лицо сияло, как там, в пространствах слита, казалось, мягкое солнечное свечение заполняет ее изнутри целиком, и… это притягивало.
      — А ты… симпатичная, — завороженно прошептал Тран и понял, что видит девчонку глазами монстра. Смутился, поспешно вытянул сигарету, прикурил и стал смотреть в другую сторону. Ирис хмыкнула, уютно притерлась спиной к его спине. Тран, не оглядываясь, протянул ей зажигалку, точно зная наперед, где их руки встретятся в пространстве.
      — Прости, что пришлось… так тебя загрузить, — сказала девчонка, потершись лопатками о Трана в кошачьей ласке. Она бессовестно тащилась от того, что барьеры между ней и голубоглазым наконец-то рухнули. Теперь, когда парень частично побывал в ее шкуре, Ирис было очень хорошо рядом с ним.
      Тран снисходительно фыркнул.
      У него перед глазами, живые и объемные, клубились воспоминания внутреннего мира монстра.
      Буйвол Док был тем, кем был. Триста лет кровавой мясорубки, все возможные цвета крови и внутренностей, какие только найдутся в галактике, раздавленные черепа, оторванные конечности, существа, разорванные пополам вместе с броней, раскуроченные звездолеты и военная техника, развеянные по ветру города, уничтоженные звездные системы. И всегда ему было мало, он вечно хотел еще.
      Прямота, с которой Буйвол сеял смерть, потрясала. В ней не было ничего лживого, никакой фальши. Доку нравилось запустить когти поглубже в плоть, до нервных волокон, сжать в кулаке и вырвать наружу самую сердцевину. Он любил смотреть на огонь, на бурю молекулярного распада. В сущности, цивилизация с ее ложью, лицемерием и тухлым гуманизмом так и не добралась до Буйвола. Внутри он пребывал первозданно диким, глубоко убежденным, что убивать — это хорошо. Как любое умное животное, Док адаптировался к жизни в цивилизованных мирах, но его душа осталась незамутненной, полной света. Его внутренний мир жгло двойное красное солнце Черрады, и там всего было предостаточно: счастья, боли, жизни и смерти. Его безудержный нрав с трудом удалось обуздать лишь инструкторам Дельты. Да и удалось-то лишь потому, что Буйвол на тот момент обнаружил иное применение страстей, с удивлением открыл возможность любить, не разрывая на куски. Он сделал это открытие и целую жизнь потом учился быть нежным, терпеливым, деликатным. Он пришел к этому лишь спустя столетья, укротив и подчинив свое звериное нутро. И все-таки что-то было в нем, при всей ужасности, от чего дух захватывало: зеленые глаза Буйвола Дока видели мир в чистых красках. В смерти от его рук было больше жизни, чем в иной вечности. Его палец никогда не медлил, нажимая курок — Буйволу не в чем было сомневаться. Док видел себя частью потока, частью силы, вращающей звездные вихри, приносящей и уносящей, создающей и разрушающей с одинаковой легкостью. Он видел собственное место во вселенной и выполнял свое предназначение так хорошо, как мог.
      Буйвол был великодушен. Мстил, если считал нужным, но с открытым сердцем, беспощадно и по-крупному, и никогда не доставал плазмоган по мелочам. Как ни странно, в нем не прижилась жажда справедливости, стремление исправить все зло на свете было чуждо ему в принципе. Разного рода повстанцы и борцы за "правое дело" ни разу не уломали его примкнуть к их освободительным походам из идейных соображений. Буйвол работал за деньги. Это было честно.
      Буйвол Док влюблялся тысячу сто пятнадцать раз, но нельзя сказать, что он был удачлив в сердечных делах. По большей части монстр был невыносим в силу природы своего экспансивного характера, и мало кто мог выдержать его долго. Его любовные истории заканчивались, какие плохо, какие хорошо, в основном — плохо. Кое-кого из своих бывших Док действительно сожрал. Но, имея на сердце больше шрамов, чем на собственной шкуре, Буйвол все равно был далек от черствости и страха, так же далек, как в самом начале жизни. Он начинал все сначала сотни и сотни раз, как будто боль не имела значения. Могучий, упрямый, ранимый, великодушный, в чем-то наивный до невозможности… Тран прикусил губу. "Ты потрясающий, Буйвол… — подумал он, чувствуя пронзительную боль и нежность от этих глубинных озарений. — В точности такой, каким я больше всего боялся тебя найти".
      — А я когда-то беспокоился насчет того, что у Дока были мужчины до меня… — проговорил парень, спасая репутацию циничного ублюдка хотя бы в собственных глазах. — Боже мой!.. У него был секс с электрическим слизнем!.. Со слизнем! Ты ЭТО можешь представить?!! — Тран передернул плечами. — И я еще смел считать себя распущенным рядом с этим монстром?!! Наивный мальчуган!
      — Будь помягче к нему, — посоветовала Ирис. — Твоя репутация тоже не безупречна. Помножь ее на время, так еще вопрос, кто бы кого переплюнул… Но монстр любит тебя. И для него это серьезно. Видел фото?
      — Видел.
      Чем бы монстр ни занимался, любовью или войной, все эти вихри бушевали в атмосфере его планеты. Сердечные раны заживали, битвы заканчивались, и Док возвращался к самому себе, к своей сокровенной сердцевине, а там, в сердцевине было всегда одно и то же: потертое кресло в кают-кампании Джаггернаута, череп чужого на стене и фотография девчонки, в которую Буйвол втюрился на Черраде, когда был молод. Фото-воспоминание, не имевшее реального прототипа, иначе оно попалось бы Трану на глаза, и парень давно знал бы, в чем загвоздка между Ирис и Доком… Столетиями — одно: кресло, череп, фото. Может быть, поэтому монстр не менялся с течением лет, и Трану было страшно видеть такое постоянство, страшно было стать его частью, и все-таки к этому шло, потому что в последних воспоминаниях Буйвола Дока вокруг кресла валялись обертки от леденцов…
      Ирис и Тран курили, сидя спиной к спине. Говорить было незачем. Понимание связывало и притягивало их друг к другу надежнее канатов и гравитации. Тран пытался как-то сжиться с этим чувством.
      — Где сейчас монстр? — спросил Тран, притушив окурок об пол.
      — Ищет тебя на рынке, — отозвалась Ирис, зашвырнув свой подальше и пронаблюдав, как рассыпались искры.
      — Пойдем, он же там безумствует, как бы не прикончил кого…
      Тран поднялся, подал девчонке ладонь, помогая встать. Они пошли рядом. Через десяток шагов Тран притянул ее к себе, небрежно повесил руку ей на плечо, а Ирис приобняла его за талию.
      
      — …Худой такой, светловолосый, молоденький, примерно двадцать минут назад… не видали? — спрашивал монстр, хватая за плечи людей и гуманоидов. — Худощавый, светлые волосы, рубаха в клетку, человеческой расы… куда подевался?.. Видел кто его? Ты видел? Куда он пошел? Ну хоть примерно?.. Эй, там! Эй, вы! Вы не видали парнишку, такого худого, светленького, и, может, с ним еще девчонка была… минут двадцать назад!
      Монстр с остервенением тер переносицу, ерошил волосы в тревоге и тоске, проталкиваясь через базарную толчею. Ему удалось отследить забег Трана до рынка, а дальше голубоглазый затерялся в толпе. Буйвол примчался на торговую площадь сам, однако к этому времени народ уже основательно перетасовался. Видели Трана многие, но мало кто мог дать вразумительный ответ насчет того, куда он подевался.
      — Светловолосый, в клетчатой рубахе, худой! — набросился Док на очередную жертву: невозмутимого сине-зеленого эргуве, перекладывавшего в плетеной корзине чуть шевелящиеся фрукты. — Где он? Ты видел? Куда он пошел?
      Эргуве поднял вытянутую физиономию, украшенную хоботком, смерил монстра мутноватым фасеточным взглядом.
      — Тикксы покупать?
      — Нет, я парня ищу! Минут двадцать назад он где-то здесь был! Ты видел?
      — Тикксы не покупать зря, — раздумчиво процедил торговец. — Тикксы сезон, хороши есть. Твой человек сам прийти.
      — Нет, ты не понял, я ищу его, срочно! Мало ли, каких глупостей он наделать успеет… Куда он делся? Ты видел?
      — Тикксы зря не покупать, — сохраняя отрешенность, сообщил торговец. — У нас на Туннаре говорят: кто не спешит, у того мно-ого… — Буйвол подался вперед, теряя терпение, и торговец решил сократить красноречие до минимума. — Эй, эй, спокойный будь! Я сказать, твой человек сам прийти. Вон там шагать!
      Буйвол резко повернулся в ту сторону и вдруг увидел Трана. Ирис была с ним.
      — Твой два человека сам прийти, — отметил торговец. — Теперь тикксы брать?
      Не до конца доверяя своим глазам, монстр зашагал навстречу.
      В целом девчонка и голубоглазый паршивец выглядели невредимыми, только до крайности измотанными, оба. "Чем это они занимались?.." — смутно заподозрил Док, наблюдая, как эта парочка бредет, пошатываясь и поддерживая друг друга.
      Они встретились посреди длинного ряда лотков, с которых продавали инструменты, запчасти и ткани на скафандры. Тран бледно улыбнулся Доку, обвил руками шею монстра.
      — Не волнуйся, дорогой, все в порядке, — устало проговорил он.
      Покорность и добронравие никак не вязались с настроением Трана, в котором Буйвол видел его в последний раз отчаянно ломящимся через станцию. Обескураженный монстр уставился на Ирис.
      — Мы поговорили, — девчонка пожала плечами с самым невинным видом.
      Док обоими руками прижимал к себе Трана, радуясь обретению пропажи, но он, хоть убей, не понимал, что творится.
      Парень запустил пальцы в темные волосы Дока, притянул к себе его голову.
      — Прости за ту неловкую сцену, — тихо промурлыкал он на ухо Доку. — Ты же знаешь, каким эгоистичным гадом я порой бываю!..
      Ирис не слышала, что там сказал Буйволу Тран, но она отчетливо видела, как у монстра отвисла челюсть.