Санька при дворе князя Владимира. Глава 23

Глава 23

Где Санька парится не по-детски

В целом путь обратно прошёл относительно спокойно. В Чехии мы наслаждались пейзажем, пили свежайшую воду из здешних рек и ручьёв, купались и даже загорали. Впрочем, князь не давал войску сильно расслабляться — он переживал из-за того, что надолго оставил русскую столицу.
- Как там дела у нас в Киеве? - приговаривал он с тревогой. - Как сынки мои буйные поживают, дружат ли с князьями окрестными, не сцепились ли с кем в междоусобице?
Раз было курьёзное происшествие, когда ночью в княжеский шатёр забрался воришка. Его поймали на выходе, но серьёзно наказывать не стали — отняли «добычу», дали «леща» и отпустили на все четыре стороны. Я представил себе такое событие в моём веке — наверняка завели бы уголовное дело, началась бы тягомотина. Как же так — августейшую особу обокрали...
Когда мы въехали в Польшу, Мономах очевидно насторожился и призвал дружинников быть бдительными:
- Никогда Болеслав Кривоустый не был к нам дружелюбен. Поэтому держите ухо востро! Он молчит, когда дела не в его пользу складываются, но только слабину увидит или какую выгоду для себя — сразу ужалит!
Когда взору открылись родные степи, покрытые высокой травой, все вздохнули с облегчением. И даже я, хоть здешние края и не были моей малой родиной. Всё-таки, Русь — всеобщая матушка, всем дарит тепло своей любви. Два с лишним месяца мы скитались по чужбине, терпели невзгоды и опасности, устали и пообносились. Как хорошо, что скоро мы окажемся среди друзей, где защитой будут стены и копья целого войска!
Когда до Киева, по подсчётам бывалых дружинников, остался один конный переход, я увидел, что в Древней Руси тоже есть своеобразная «электронная почта». Под вечер, когда мы уже стали лагерем, воины распалили с десяток изрядных костров. А потом положили сверху по огромной охапке сухой травы. В небо тотчас поднялись столбы дыма.
- Это зачем? - недоумевал я.
- Знак нашим подаём,- улыбнулся князь, - чтобы пир на весь мир готовили, да баньки истопили.
Вот уж «твитнули» так «твитнули»! Сложно у них тут со связью — не всегда и дров наберешь на такую смс! Вот времена были: ушёл в путешествие, а жена вся изводится. Не то что сейчас — скорее, благоверная изведёт мужа-моряка своими письмами и бесконечными звонками...
- У нас такая связь на разные случаи, - пояснил Мономах. - Ежели дозорные на границах видят супостатов, сразу факел в дрова суют. У них там заготовки специальные, чтоб дымило до небес. Так что Киев врасплох не взять!
- А если ложная тревога?
- Лучше лишний раз спохватиться, чем от половцев в ночной рубашке оглоблей отмахиваться! - хмыкнул князь.
...В Киев мы въезжали в послеполуденное время. Встречу нам устроили запоминающуюся — звонили колокола всех церквей, дети подпрыгивали, плясали и вопили во всё горло, а девушки посыпали дружинников просом. Из града вышли бояре в праздничных одеждах и стояли, низко склонившись.
Правда, завидев княжну, русичи делали такие лица, будто укусили лимон. Не выдержав немого вопроса, Мономах во всеуслышание гаркнул:
- Не по нраву нам жених заморский пришёлся! Кривой, косой и чесноком воняет!
Все захохотали, особенно были довольны киевские дамы. А я в очередной раз заценил близость князя с народом. В наше время земля бы полнилась слухами три года, но до правды бы так и не докопались. Разве что, какой-нибудь «журнализд» придумал бы версию о том, что Людовик VI оказался киборгом или инопланетянином, посему брак и не состоялся...
...Бани стояли прямо на Днепре. Сказать, что их раскочегарили до состояния преисподней — это ничего не сказать. Раскалённые камни освещали дымную мглу, как ночники: у меня, честно говоря, даже дыхание перехватило с непривычки, когда я сюда зашёл. Как давно я не испытывал такого удовольствия! Только сейчас я почувствовал, как ноют все мышцы моего тела, измученные долгим походом. Но вот удивительно — несмотря на всевозможные приключения, погони и битвы, нервы мои настолько успокоены, будто я отлечился в психоневрологическом санатории с лечебными грязями. Вот он, бич нашего времени — малоподвижность и перенасыщенность ненужной информацией. А тут, во времени Мономаха, тревожиться попусту не принято. И... дух здесь какой-то другой. Трудно описать это чувство, но всё же попробую. Думаю, что есть такая штука, как суммарный эмоциональный фон. В нашем времени все куда-то бегут, боятся не успеть, не выдержать, страшатся стать неуспешными, беспокоятся о том, что вот-вот в мире что-то бабахнет или кончатся деньги в кошельке. А здесь... Здесь всюду царит такая ленивая неспешность, эдакий естественный природный ритм жизни. Первую неделю из меня выходил техногенный стресс, меня колбасило, а затем... Затем всё вышло. Все «осколки города» выскочили без следа. Чувство было — как будто вернулся в детство.
А что здесь за народ? Если в моём времени русские люди в своей массе уже давно боятся проявлять яркую индивидуальность и инициативу, то здесь... Что ни типаж, то Тарас Бульба отдыхает. Тут почти каждый уважает Родину, князя и себя, хваток, мастеровит, за словом в карман не лезет, но и нарываться на ссору не спешит.
Я так отвлёкся за этими мыслями, что не заметил, что по мне ручьями течёт пот.
- Дозрел! - крикнул Игнат. - Ложись на полок, дурь из тебя выбью.
Он устрашающе вращал глазами и тряс огромным дубовым веником. Мне и в самом деле было страшно, но на самом деле воин лупил по спине не сильно. Э-эх! Я выскочил из клубов пара и бухнулся в прохладые воды Днепра. Как не бывало усталости и зажимов в теле — только есть хотелось дико...
А потом был пир, бесконечные теплые беседы, улыбки соскучившихся друг по другу людей. Но князь не расслаблялся - ждал момента, чтобы взяться за дела. Я, как один из советников Мономаха, сидел рядом с ним, поэтому всё слышал. Князь-батюшка нагнулся к уху своего ближнего боярина — Ратибора Киевского:
- Давай, Ратиборушко, докладывай мне, что да как делается в земле Русской. Не щади князя! А то уж невтерпёж.
- Не прогневайся, отец родный, - взмолился боярин, - давай, может, до завтра отложим? Устал ты с похода. Хоть выспишься!
Князь нетерпеливо махнул рукой и боярин стал излагать...
Проблем было много: взбунтовались городские купцы и ремесленники, придавленные непомерными, как бы выразились сегодня, процентами за кредиты. Еле удалось их успокоить — в городе начались было грабежи и беспорядки, но авторитет Мономаха был силен. Насилу удалось успокоить горожан, пообещав, что князь по приезду рассудит все проблемы.
- Давно я хотел с ростовщиками этими разобраться. Святополк Изяславич уж больно с ними сроднился, с кровососами... Что там ещё у тебя? Чую, не самая это большая проблема...
- Глеб, князь Менский, отказался тебя, отца нашего в правду, слушать! Сжёг город твой, Слуцк, пока ты Агафью сватать ездил!
Через несколько секунд до меня дошло, что Менском здесь кличут Минск. Неслабое изменение правописания, что и говорить...
- Что-о?! - почти закричал князь. - Опять Глебко за старое взялся?!
- Будь спокоен, князь! - заспешил Ратибор. - Твой сын Ярополк с дружиной немалою туда отправился, усмирять супротивника...
Очень хорошо! Вот уж успокоил, так успокоил! Как в песне «Всё хорошо, прекрасная маркиза»! Мало того, что соседний князь начал военные действия, так ещё и родной сын на ту войну поехал! Зная характер Мономаха, я почуял, что наш покой закончился...
- Мы сейчас же отправляемся туда! - воскликнул князь, вскакивая.
- Я так и знал, - понурился воевода, - оттого и не хотел говорить...
Между тем в залу вбежал запыхавшийся гонец.
- Костры с севера! Совсем близко! Княжич Ярополк едет!
- А если это не Ярополк? - крикнул Мономах. - Закрыть ворота! Всех воинов на стены!
Одним словом, вместо мирного пира получился большой переполох. Все бегали назад и вперед - воины помчались в оружейную комнату, а женщины поспешили укрыться в безопасном месте. Впрочем, толчея продолжалась недолго — князь громовым голосом отдавал чёткие приказы, да к тому же у жителей города чувствовалась явная сноровка в подготовке к осаде. Ворота закрыли и укрепили толстенными брусами, на стены натаскали камней, лучники готовили стрелы. Через час Киев выглядел вполне грозно — на его крепостных валах вышиной с пятиэтажку сидело всё мужское население города, вооружённое до зубов. Там и сям загорались костры, чтобы варить смолу или греть воду.
Путешествуя с малой дружиной князя, я никогда не подозревал, что у Владимира под рукой столько воинов. Сейчас на стенах сидели тысячи ратников, а возле ворот, на случай прорыва неприятеля, стоял целый полк во всеоружии. Десятки подростков носили камни и воду в вёдрах наверх, а женщин на улицах не было вовсе. Наконец, тревожную тишину прервал истошный крик дозорного на вышке:
- Едут! Едут! Вижу пыль на горизонте!
Минуты проходили в тревожном ожидании, наконец дозорный вновь завопил:
- Едет войско! Большое!
Я и сам углядел тёмную массу, двигавшуюся с севера. Честно говоря, в этот момент у меня в животе всё похолодело и даже забурлило. Помню, в детстве, когда я ходил к стоматологу, у меня случалось расстройство желудка от страха. Так и теперь... До этого все мои приключения были неожиданными — не было времени обдумывать или бояться. Разве что когда мы шли к Парижу, было страшновато, но не настолько. Наверное, потому, что можно было уйти в любой момент, никто не окружал. К тому же никто не заставлял лезть в первые ряды. А здесь... Обороняться — это всё время быть на передовой. А даже если и не так, то потом тебя могут выковырять даже из подвала и казнить. Странно всё это — в детстве, когда я читал книжки про осаду средневековых городов, я никогда не думал, что придётся принимать участие в чём-то подобном. В этот момент меня посетило чувство нереальности происходящего и какой-то отстранённости. Так иногда бывает, когда смотришь на себя в зеркало: «Неужели вон тот — это я? Да не может быть!» Я похлопал себя по щекам, встряхнулся. Сейчас не время трусить и сходить с ума!
Между тем войско всё приближалось. Было видно, как тянется бесконечная вереница воинов от горизонта и до середины степи. Странно, почему они до сих пор не выстроились в боевой порядок? Напряжение на стенах усиливалось и тут зоркий часовой на башне завопил:
- Это наши! Воины Ярополка едут! Я вижу их щиты и кольчуги!
По стенам пронёсся вздох облегчения, но княжеского приказа пока не последовало. Мы ждали ещё минут двадцать, то тех пор, пока дозорный не узрел самого Ярополка. Княжич, узрев на стенах воинов во всеоружии, приложил руку ко рту:
- Что, струхнули, заячьи души? Батько велел ворота от сына закрыть — где ж это видано?
Все заулыбались, видно княжич был большим шутником, которого любили все воины. Стены вмиг опустели, ворота распахнулись и в Киев стала въезжать бесконечная «змея» из запылённых ратников. Их тут же кидались обнимать родные, матери, дети — воины гулко хлопали друг друга по спинам и обменивались новостями.
Увы, но некоторые кони были без всадников. Немного, но всё же... Как там у Гоголя? «Много пройдет через город всякого  войска, и вечно не будет между ними одного, милейшего всех...» Потеря даже одного-единственно ратника — невосполнима.
Мономах, видя коней без всадников, нахмурился и тут же повёл сына во дворец. Ярослав долго рассказывал о том, как преследовал Глеба, который пытался разрушить единство русское и брал в плен подданных киевского князя. Главная битва призошла у Друцка:
- Спалили мы тот град, а Глеб в Минск ушёл. Мало сил у меня было, батька, а то бы я ему...
- Постой-постой, - прервал сына Мономах, - ты что ж, вместе с людьми град сжёг?
- Да нет, мы просто стены подожгли, а Глеб убёг. Все жители вышли, живые и невредимые.
- А град?
- Град разгорелся, уж не потушить было. До тла выгорел. Да ты не беспокойся, отец, я твои заветы помню. Простых людей не обидели. Я почему так задержался? Выстроили новый град, там теперь люди живут! Благо, у нас в войске не только мечами махать умеют, но и мастерить.
Несмотря на небывалое восстановление ущерба (виданное ли дело, чтобы ратники избы складывали?) Мономах остался недоволен. Он ворчал:
- Не нужно было вовсе стены поджигать. Сколько имущества пропало, утвари. Мог бы меня подождать немного — соединились бы с Ольговичами да с Давидом Черниговским, да ударили бы по Глебу. Эх, Глеб, Глеб! Что же ты наделал? Зачем раздираешь землю Русскую?

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/03/14/1747