Письма солдата

        Солдатские письма всегда востребованы. Всегда необходимы, всегда желанны, нужны, важны, интересны, ожидаемы и внезапны, бравадны и стеснительны, многообещающи и скупы, поздравительные, заурядные, торжественные, признательные, смелые и робкие, содержательные и краткие… Они все самые разные, но есть одна особенность, которая их сближает, роднит, объединяет – они всегда читаемы! Это даже не письма! Скорее это вестники, это эпизоды людских судеб, которые, доверенные смиренной бумаге, торопливо спешат по свету в поисках адресатов, важно отсвечивая неизменными треугольными печатями, наспех поставленными вечно спешащими за пределы расположения частей солдатскими почтальонами. Эти письма всегда спешат, всегда торопятся, ведь в отличие от гражданских, солдатские - по-военному пунктуальны и, кичась перед иной прессой своим определенным родством с совершенно секретными документами, надменно терпят вынужденное соседство с ними в сумках почтальонов, злорадно и высокомерно усмехаясь в своем беспроигрышном предположении о том, что больше всего эмоций преподнесут именно они! И в подтверждение этому, получая их, взволнованные адресаты, неизменно благодарно дарят этому миру свою улыбку – взволнованную, трепетную, усталую в своей тоске по солдату, радостную, импульсивную, часто окропляя конверт материнской слезой или украшая его таким непривычным для сдержанной серости бумаги нарядным блеском губной помады…
          Естественно, что при этом солдатские письма читаются в самые ближайшие минуты после их получения. Читаются на одном дыхании, задыхаясь от нетерпения узнать сразу все, о чем хотят сказать эти строки, стараясь за неровным рукописным текстом увидеть милое, такое родное лицо, обветренное, с погрубевшими губами, с красными от недосыпания уставшими глазами, напряженно всматривающимися во враждебную темноту, заставляющую замерзающие руки крепче сжимать автомат и забыть на время о неприятном ощущении, которое дарят ногам вечно не успевающие просохнуть портянки. А некоторые, особо ценные экземпляры, нисколько не делая из содержимого конвертов военной тайны, при одном прикосновении к ним, с уставной четкостью доложат, что побалуют получателя особо ценным грузом – фотокарточкой! Такие встречаются с особым вожделением!... Конверты вскрываются особо внимательно, чтобы не повредить заветный снимок и … юная девчушка, прижав к груди фото самого статного солдата убежит в свою комнату, чтобы по-прежнему никто не видел как они целуются… дрожащие в своем неподдельном материнском волнении ладони поднесут фото к слезящимся, любящим глазам и будут нежно смахивать несуществующую пыль со фотографии, постоянно переворачивая ее чтобы прочесть дарственную надпись знакомым, родным почерком, ставшим как будто тверже и ровнее… высохшая, расплюснутая тяжкой работой рука старика спешно зашарит по столу в поиске очков, а затем торжественно отодвинет от близоруких глаз снимок с таким знакомым и незнакомым в солдатском убранстве образом, непроизвольно выпрямляя сутулую спину в незабываемых воспоминаниях о собственной службе, доброжелательно и снисходительно улыбаясь родному юнцу с высоты прожитых лет...
          И полетят ответы – спешные, торопливые…С преобладанием на конвертах более вычурных марок и эскизов, аккуратные, исполненные напускной интеллигентности – городские, с наспех заклеенным, чуть примятыми конвертами, с кричащими надписями «Пиши!», в которых ясно просматриваются неумело замаскированные своей наивностью трогательно уложенные между страницами купюры – из сельской местности… И вскрикнет от радости сдержанный, суровый сержант,  и пустится в пляс по палубе, прославляя неизменное «Яблочко», улыбчивый морячок в надвинутой на затылок бескозырке с веселыми спутницами-ленточками,  и хлопнет торжественно надутый старослужащим конверт о бритый затылок «духа» где то на далекой заставе… И только за редким исключением написанные письма останутся без ответа, потому, что не будут отправлены. Это письма сироты...