Поездка на рыбалку в Кемь

               

 

    Уже много лет спустя, лет через двадцать, а то и тридцать со времени, о котором я хочу поведать вам, мне рассказали анекдот о том, что же такое рыбалка (в России). Оказывается – это та же пьянка, только в резиновых сапогах. А до того, как я познал подобную истину, я имел уже немало подтверждений тому….
    Как-то зимой, один мой однокурсник, Олег, вознамерившийся стать ихтиологом, как и я, предложил мне отправиться на зимний лов рыбы в Кемь. Этот северный городок расположен в нескольких сотнях километров к северу от Питера вблизи Белого моря. Народ там весьма гостеприимный,  сказал Олег, к любому можно попросту постучаться в дверь и попроситься на ночлег, так что с жильем проблем не будет. А рыбалка там, в районе устья реки, отличная.
    Мы тогда были легкие на подъем, поэтому договорились быстро, собрались и поехали. Олег здесь уже побывал ранее, поэтому неплохо ориентировался  на месте. Поначалу мы зашли в местную гостиницу, сдали администратору свои паспорта и, заплатив какие-то деньги, получили право на ночлег в местном пяти или шестиместном «номере». Решив эту задачу, мы отправились к знакомым Олега договариваться насчет рыбалки.
    Надо сказать, что мой приятель был буквально помешан на ловле рыбы. Еще раньше, на летней практике после окончания второго курса под Белгородом, он ухитрялся в свободное время сбегать на небольшую местную речушку, Ворсклу, половить рыбу.  В те времена у нас ещё никто не практиковал принцип «поймал-отпусти». Именно поэтому Олегу  нередко доставалось от наших ребят за то, что своё богатство (выловленных уклеек и пескарей) он держал, словно Гобсек, в полиэтиленовом пакете  у себя под подушкой, пока от них не начинал идти изрядный запашок….
    Как оказалось, местные ловили рыбу из-подо льда на самодельную снасть, наподобие блесны, «дражку». И вот мы направились к одному местному специалисту, чтобы тот помог нам изготовить нужные снасти и отвел на хорошее место. С нами отправились ещё двое ребят, знакомых Олега. Специалист оказался дедком неопределенного возраста, жившим неподалеку в бревенчатой избе, похожей на все соседние. Он гостеприимно пригласил нас к себе в дом и предложил раздеться. Это был сухопарый мужичок небольшого роста с многодневной щетиной на щеках. Дедок, короче. Как выяснилось, на жизнь он зарабатывал тем, что клал людям печи. Ну, а кто такому специалисту не поднесет за работу лишний стопарик?!  С первого взгляда было ясно, что хозяин знал в этом толк. Узнав о цели нашего визита к нему, хозяин сказал, что поможет нам. Он достал откуда-то полоски железа, молоток, пробойник, заклепки и рыболовные крючки-тройники. И мы стали клепать себе эти самые дражки прямо на табуретке. Когда работа была закончена, дедок выставил на стол большую бутыль самогона собственного изготовления и стопки. Тут же появилась и нехитрая закуска – кучка нарезанного толстыми кусками хлеба, и миска квашеной капусты. Все разместились за столом, и начался инструктаж, постепенно перешедший в неспешную беседу. Говорили всё больше о том, как ловить и где…. А хозяин тем временем знай себе, наполнял стопки своим фирменным продуктом….
    В первый раз на меня нашло «просветление», когда я увидел, что наши товарищи мирно похрапывают на тюфяках, брошенных на пол и каких-то тряпках. Беседа продолжалась в том же ключе, но участвовали в ней уже лишь хозяин дома и я. О чем мы говорили, я не скажу, поскольку не помню, но твёрдо знаю, что наполнять наши стопарики дедок не забывал. И вот хозяин заметил, что напиток, которым он нас угощал, закончился. Казалось бы, бездонная бутыль опустела. Ой! Беда-то, какая, запричитал хозяин. Что же делать?! И вот, о счастье, его осенила радостная мысль. Володька, говорит он мне. Протяни-ка руку около тебя, там, за столом. Там должен стоять молочный бидончик с детской самогоночкой. – С чем-чем, переспросил я? Да, там я держу слабенькую такую, сладкую самогоночку, которую приготовил своему сынишке.  Мы ею продолжим, а я потом ему ещё сделаю. – А сколько твоему сынишке лет то? Двенадцать. Ему взрослую самогонку ещё нельзя пить, малой пока что!
    В следующий раз со мною случилось «просветление», когда я наливал детскую самогоночку нам в стопки, а дедок уже посапывал носом, лежа головой на столе. А я ему о чем-то воодушевленно вещал…. Затем, видимо, вырубился я и сам. На сей раз окончательно.
    На утро меня, спящего сидя за столом, разбудили мои спутники. Дедка разбудить не смогли, поэтому его сняли со стола и уложили на тюфяк, лежащий на полу, чтобы отоспался и пришел в себя. Сразу стало ясно, что проводник наш выбыл из наших рядов. Поэтому на лов корюшки мы отправились сами.
   С трудом вспоминаю, как мы ловили эту самую рыбу из-подо льда. Помню только, что отшагать нам пришлось немало километров, а корюшка почему-то не ловилась. Время от времени клевали беломорские бычки-подкаменщики, да мелкая навага.
    В свою гостиницу мы добрались только под вечер. Вымотались жутко. Я к тому же, ожидая морозную погоду, снизу поддел тяжелые водолазные вязаные штаны и свитер, хотя было относительно не холодно, поэтому ещё изрядно взмок при ходьбе. Как я дотащился до своей койки, даже не представляю. Короче, проспал я до четырех или пяти часов следующего дня. Такого со мною прежде никогда не случалось. Но и выпивать столько самогонки, сказать, по правде, мне раньше тоже не доводилось.
    Вот это была настоящая рыбалка, сказал я Олегу, когда мы с ним уже тряслись в поезде, идущем в Ленинград. Таких, как эта,  у меня ещё не было! Почти что, как в кино - "Особенности национальной рыбалки"! Или... - охоты! (Но фильм то этот вышел куда позднее!)
   Зато там же, в Кеми, я от кого-то из ребят услыхал историю о происхождении названия города Кемь. Оказывается, ещё много лет назад к царю Петру приносили бумаги для вынесения решения о судьбе,  провинившихся граждан. В те годы в беломорской глухомани уже возникли поселения осужденных за разные провинности людишек.  Когда Царь-батюшка накладывал лаконичную резолюцию: «К е.м.!», их отправляли именно туда. Так и образовался со временем городишко под названием КЕМЬ. Вот ведь как бывает! И хотя в официальной версии поселение Кемь, яко бы произошло от карельского или финского слова Кеми (что означает что-то вроде, "большая река"), мне первая версия нравится больше. Хотя кто его знает? Может народная молва и привирает?
    Да, дедку, который нас наставлял и угощал у себя самогонкой, как оказалось, было всего-то сорок два года, как сказал мне позже Олег…. Вот ведь что может горькая сотворить с человеком! Дед в сорок лет! Видать, тяжкое это дело - быть печником. Вон, как на такой работе люди быстро сгорают!