Я умер 5 марта

А.

Когда ты второй раз ушла, я наконец-то умер...
Я смотрел на закрывшуюся за тобой дверь и не чувствовал ничего. Я перестал быть морем, я стал камнем.
Я сидел на кровати и понимал, что не буду больше кричать, разбивать руки о стены, напиваться, искать тебя ради ответа на мой извечный вопрос "за что?!". С легкостью ты сломала последний, хилый мост между нами. Одним только ночным поворотом ключа в замке, пока я спал... Вместе с тем сломав мою/твою жизнь.
В твой первый уход я плакал, как ребенок. Я пропитал подушки слезами солонее, чем море, которым ты меня звала. Я стонал, прокусывая до крови губы, впивался ногтями в ладони, ломал пальцы, кричал беззвучно твое имя, отравляясь им, как ядом. Я не знаю, как тогда не истекли, вместе со слезами, и мои глаза. Но я жил. Милая моя, радость моя, все равно, я жил, чувствуя боль, любовь, мучения от твоего отсутствия, приступы дикой, звериной тоски - страстно желая все вернуть назад, взять твое родное лицо в ладони и покрыть поцелуями. Я хотел просто целовать пряди твоих волос, замирая от восторга, что ты есть , что ты рядом, что я, закрыв глаза, касаюсь тебя, и за сотни лет, не привыкну к счастью быть с тобой. Ведь я не понимал, как одна душа может расслоиться, я свято верил, что даже одной моей любви хватит на нас обоих.
И пришел день, когда ты вернулась.
Две недели счастья...
Я не мог поверить, что снова слышу твой голос, засыпаю, желая тебе "спокойной ночи", бережно тебя обнимаю, слышу, вижу, растворяюсь в тебе...
И ты мне позволяешь, не вырываешься, не молчишь, не смотришь на меня с только тебе понятным выражением презрения и жалости, не бьешь, не гонишь...
О, ты действительно любила меня эти две прекрасные недели!
Как же я был счастлив, милая моя! Как я был красив и силен.
А потом, пока я спал, ты, ничего не объясняя, ушла.
И я умер.
Ты живешь со светловолосым юношей, делающим ошибки в словах и позволяющим себе материться на тебя, а я - аристократ - мертв.
Я больше не могу ни о чем тебе говорить, я не могу больше плакать, мои губы не могут даже выговорить твое имя - они превратились в узкую, крепкосжатую полосу.
Камни не плачут, не говорят и не чувствуют.
Милая моя, я просто тебя любил.
Память, где я целую твои волосы - отмирает.
Я смотрю на закрытую тобой дверь и не чувствую ничего.
Глухо, темно, ровно.
Бессмысленна та тишина, что убивает любящее тебя сердце. Она - пуста.
Подумай  об этом, милая.
Я умер 5 марта, около четырех часов утра.
А  смерть - это и есть точка невозврата.
The End.