Порванные струны

Я ощутил нарастающий свет, глаза открылись и пару секунд спустя сфокусировались на низком потолке над ними. Я лежал на раскладушке в салоне ржавой газели, освобожденной ото всех сидений, кроме водительского кресла. Над подголовником этого кресла поднимался гриф гитары, обутый в чехол. Акустика. Fender. 6 нейлоновых струн. Словом, классика.

У меня не было денег, сигарет и желания вставать с этой раскладушки. Главное, что сигарет не было. С этим надо было срочно что-то решить. Я становился совершенно не вменяемым без курева. В сигаретах дух нашей эпохи, в них отзвук размерности. Яд, смерть и ложь – тоже. Но пока есть, что курить, пока ты не подбираешь окурки, пока не побираешься, чтобы получить немного дармового табака, считай – что еще не бомж, даже если жрал позавчера. Таков мой дух упрямства.

Было начало марта, и зима глумилась напоследок в истерическом бессилии, становясь все слабее. Салон машины был утеплен, чем попало: порванным ковролином, мешковиной, фрагментами ватной телогрейки. Ботинки плохо грели, хотя в этом почти не было необходимости.
 Все что у меня оставалось еще, — это аккорды и слова песен, которые я, чтобы не забыть, вписал в клеточки широкого блокнота на пружине. Мой мир был в огне, как в песне Wicked Game, Криса Айзека. Я хорошо знал, как играть ее, но не в оригинале, а акустический кавер, в исполнении Кори Тейлора. А затянул шнурки, подтянул штаны, взял гитару и шагнул на пылающую землю.

Я каждый раз менял переходы и долго не работал ни в одном из них . У оголтелых улиц тоже были свои «воротилы музыкального бизнеса». Они отстегивали полиции, и я знал их хлебные места и узнавал о новых из них, когда на старых начинали давить и появляться слишком часто, с облавой. В таких случаях меня забирали за бродяжничество, и я несколько суток отлеживал бока, постился как аскет, а после выходил, но уже без денег. Не знаю почему, но гитару мою не трогали, то есть я каждый раз получал ее обратно. Это напоминало мне рестарт уровня игры, когда тебе говорят:
 
— Хорошо, попробуй еще, раз, а мы посмотрим, когда тебе надоест этот квест.

Чужие деньги, которые, по сути, были не чьими, жгли карман и закаляли волю почище украденных. Фактически, я каждый день подготавливал себя к тому, чтобы могу умереть с музыкой: объебаные конкуренты, отсутствие подати, что угодно могло стать быстрым финишем на улице.
 Четыре остановки, полчаса в пути, пол двенадцатого дня и вот я на месте, уже расчехляю свою дорогую акустику.
 Я пел, и было хорошо, вот только курить хотелось.
 «Мой мир в огне и только ты можешь спасти меня…» Подставьте вместо «ты», что угодно: девушку, зарплату, гитару. Вы как хотите, но я выбираю гитару. Она меня кормит.

Несколько часов, несколько смененных переходов и бульваров, звон при ходьбе все веселее и громче и вот я уже могу купить сигарет. Я взял две пачки, сорвал целолофан, вырвал фольгу, вытянул зубами одну и чиркнул зажигалкой, поднеся огонь к цели, заставляя табак и папиросную бумагу тлеть. Я жив. Еще я взял две банки консервированной кукурузы, каких-то консервов и свежего теплого хлеба. Усевшись в сквере, я вскрыл банку с кукурузой, отломил хлеба и позавтракал. Судя по солнцу, было в районе пяти вечера.

Мы скоро лопнем по швам от обилия всяческих «маркетов», но до сих пор, в каждом городе, есть те, кто умирают от голода. И не нужно рассказывать мне, что это лишь алкаши и те, кто это заслужили. Никто не хочет умереть от голода. Никто не допустит этого сознательно.

Стоило вернуться к своей «газели», слить у кого-нибудь немного бензина, когда стемнеет и двигаться дальше, в город, чтобы сменить стоянку. На одном месте не стоило задерживаться долго, чтобы внимание бандюков, органов правопорядка или отчаянных бичей, не стоило мне колес. Документов на машину у меня не было, да она и не была моей. Не угнана, но и не моя. И, всякий раз я рисковал и когда стоял, но больше, конечно, когда ехал. Так или иначе, движение, — это хотя бы видимость жизни.

За рулем я чувствовал себя обычным жителем среднего достатка. Еще одна приятная иллюзия. С моими современниками есть одна проблема, которой я лишен: в основной массе своей они пресыщены. Они плохо различают границы. С трудом и искажением перспективы они представляют смерть. Не замечают красоты, не обращают внимания на уродливое и фальшивое, путают эти понятие между собой. Это заметно в их моде, вкусах, речи. Так жить не имеет смысла. И, зачастую те, кто так яростно ищут смысл жизни, не могут понять и удержать его в своих загаженных цивилизацией мозгах.

Новую стоянку я выбрал на холме, за городом. Холм был достаточно высоким, а за ним я мог наблюдать большую часть городской панорамы. Город снова был в огне, на его улицах вспыхнуло ночное освещение. Я взял гитару, сел на подножку машины и тихо запел.

Саундтрек: Stone Sour – Wicked Game.