Очищение пустотой

           Студент первого курса, Владимир, которого все называли Шизик, учился на столяра в ПТУ, он не знал куда идет и зачем живет, не ясно было ему, что он вообще ждет. Как-то зимой пришел поздно ночью к своему другу Викингу, что жил в одном из домов на пятом этаже в городе Одессе. Парнишка весь день собирал на вокзале бутылки из-под пива, чтобы купить на вырученные деньги коньяка бутылки три хотя бы, чтобы отметить встречу с другом. 
       На кухне после бурных ночей вливания в себя огненной воды было грязно и мрачно, но ничего страшного не происходит, все хорошо, ведь сейчас они будут пить алкоголь снова и снова, ибо магазин работает до утра. На кухне висело радио на стене, что было настроено на рок-волну, слышались крики из песни известной группу «Кость в горле». «Слава гедонизму!» - кричал резким голосом вокалист. Басы классно слышны, низкие вибрации ненависти и разрушения шли поток мощно так из динамиков, Вова танцевал под звуки электрогитары и барабанов, Викинг бил себя по ляжкам и хохотал.
- Ты, Вовка, молодец, ты любишь меня, ты мой преданный друг, мы вместе горы свернем! Знать причины вещей нам пора! – учил жизни друга Викинг. Пил чай и рассуждал:
- Познавать мир будем через познание причин. – Кровью своей заработал нам выпивку, мы все тут рабы божьи, нам ничего не надо другого. Любим молчать о своей жизни во избежание самолюбия и самоуважения. Для борьбы нужна истина и вера. Я себя преследую, свое эго собираюсь отследить и бросить его в бездну. Плоть желает противного духу. Отдам кровь и получу дух. Богу служим, но не времени. Так фрагментарны мир и жизнь. Если меня выгонят в окно, так я влечу в другое. Над вымыслом я слезами обливаюсь. Где хорошо, там родина, а хорошо лишь с Богом. Писатель пописывает, читатель почитывает. 
- Рад стараться, коллега, мы ведь всю жизнь проводим с лопатой, ломом, книгой, бутылкой водки и в церковь ходим по выходным! – улыбнулся изящно дружок и достал из пакета новые бутылки.
     Выпив залпом рюмашку коньяку, стал поучать с важностью своего друга, ведь Владимир был любителем рассуждать на тему высоких материй. Сидя в кресле, заложив ногу за ногу, он учил жизни своего любимого друга:
- Желаю, чтобы у нас всегда было, что выпить и чем закусить, мой брат по вере. Жизнь без убеждения порождает шизофрению. Замечай за собой грехи, а не за ближним. Вера наша в сердце огненное с молитвой совершается. Верующими в огненное сердце свое не рождаются, а становятся. Вижу во всем земном лишь тень того, что творится в небесном мире. Ох, как я боюсь ненависти в своей душе. По любви узнают учеников моих. Потеря времени – дороже всех потерь. Я пытаюсь изменить то, что внутри меня. Мир пусть гибнет, но философия лишь бы жила. Заклинаю тебя, брат, храни верность земле. Женщин ругаю. Одних за то, что дают. Других за то, что не дают.
       После этих слов Викинг взял меч из шкафа и стал махать им по кухне, словно бы ему было все равно убьет ли он друга или же нет. Такой вот самурай там или рыцарь. Театральщина какая-то, но друг верил, что все будет так, как Богу угодно, а потому и ничего не боялся.
      За окном лежали безобразные сугробы по шею, снег все шел и шел, освещенный фонарем напротив дома вокзал был пуст. Грохот вагонов по ночам, но все это было так привычно для людей, которые всю жизнь живут возле вокзала. Викинг снимал эту хату. Сам он занимался утеплением зданий. По канату лез на этажи и утеплял стены. У него были здесь все инструменты на балконе. Сам он по образованию учитель младших классов. Иногда к нему приходит сестра с работы с другом своим и они спят в зале на кровати. Брат берет пиво и едет к Вовке в гости на всю ночь смотреть фильмы про египетских жрецов и монашеские ордена.         
       Бутылки стояли на столе пустые, скучно что-то стало сидеть друзьям без новой порции веселья, им хотелось лишь сладкого прорыва в иные миры, да такого, чтобы умирать потом было нельзя, ибо в раю и аду для них места нет.  Ведь не надо ничего вспоминать - праздник не кончается, все шло туда, где хорошо там, где нас нет. Нужно было догнать еще градусом себя, чтобы лицо было красным и довольным таким, а язык бы стал заплетаться. Градус парни не понижают.
- Вовка, а ты же в раю сидишь под деревом тем самым в объятиях Евы, а после ты понимаешь, что ты во власти страстей. Ты тогда  говоришь ей: «Если истинно хочешь служить Богу, становись одиноким».
- Мой барин, слушай, а давай в карты играть?
- Да нет, скучно что- то стало сидеть-то, толку сидеть-то, пошли в гастроном, я украду бутылку коньяка, а потом пойдем на мост, будем пить коньяк и смотреть, как падает снег, а под нами будут проноситься вагоны с углем или людьми, представь себе лишь эту картину! Люди будут тоже пить водку или коньяк в своих тесных и жарких вагонах, будут травить друг другу байки про любовь и ненависть. Мы им помашем рукой. Да, литература – это страдание. Жить хочу, чтобы мыслить и страдать. Мысли и страдания – это материал для того, чтобы делать литературу. Я тут пишу записки свои. Называются они «Записки одинокого Викинга». Вот я там даже политику тронул за нерв. Слухи грозные, ужасные, наступают банды красные. Революция русская 1917 года по-моему есть не фонтан, а лишь крушение мира Традиции. Третий путь – это Кодряну, Хосе-Антонио Дегрелль, Прима-де-Ривера. Изучаю их книги. Буду мир Традиции поддерживать всеми силами. Мой монастырь – весь мир. Я превратил в монастырь самого себя. Кипарис не растет на севере. 
     Его друг зажег свечи на столике, скрестил руки на груди, задумался у окна о чем-то, а потом басовито сказал:
- Марш-бросок в магазин совершим, чтобы забыться в пьяном угаре. Так хочется еще выпить коньячку и поговорить по душам, а то как-то мрачно чувствую себя в последнее время: то ли старым стал, молодость ушла из- под ног, то ли что –то еще. Наша брань не против крови и плоти, но против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной.
      Они вышли из дому, где жильцы спали в кроватях, пройдя до перекрестка, они бросились в сугробы, стали биться друг с другом, шутить шутки, мечтать о походах по монастырям. Викинг поднял двумя руками Вовку за туловище, а потом со всей силой бросил его в сугроб, начал его душить, а Вовка орал ему о том, что они ангелы, но что с того, что ему больно, Викинг показал ему свою силу, но все равно весело было им в этот миг. Он, зажав голову друга между ног, колотил по ней огромными кулаками изо всех сил.
     Вовка был рад этому ледовому побоищу, потому, что ему всегда нравилось, когда его мучает Викинг, ведь они же друзья, ездили вместе на Афон. А снег все идет. Рой снежинок падает им на плечи и голову. Все несется метель по дорогам, свистит метель, бросается на тех, кто вышел погулять, кто не сидит дома в эту непогоду. «У природы нет плохой погоды!» - орет на весь гастроном Вовка, а продавцы устало отвечали ему: «Держись в стороне, парень, чтобы не быть заметным». После покупок они идут на мост и пьют до утра огненную воду, а после идут к Викингу домой спать до самой ночи. Поезда мчат себе дальше и дальше, а друзья лежат в теплой комнате, обнявшись крепко друг с другом под огромным пледом. Из кухни доносятся звуки из радио. Снова рок-волна в эфире. Круглые сутки тут приемник настроен на рок-волну. Викинг мечтает покинуть Одессу и пожить в Киеве, чтобы там погулять с друзьями по Майдану, поговорить о том, что наболело, задуматься о вечном вместе с ними. Указать им путь и истину в этом мире, где Традиция ушла в подполье.