Поносов Н. Н. Автомобиль

Когда мы с Мишкой были совсем маленькими, нам очень хотелось покататься на автомобиле, только это никак не удавалось. Сколько мы ни просили шоферов, никто не хотел нас катать. Однажды мы гуляли во дворе.
Вдруг смотрим - на улице, возле наших ворот, остановился автомобиль. Шофер из машины вылез и куда-то ушел. Мы подбежали. Я говорю:
- Ахуеть! Это "Волга".
А Мишка:
- Нет, это "Москвич".
- Много ты понимаешь, мудила! - говорю я.
- Конечно, "Москвич", - говорит Мишка. - Посмотри, какой у него капор.
- Какой, бля, на ***, - говорю, - капор? Это у девчонок бывает клитор в ****е, а у машины - капот! ****ый ты в рот! Ты посмотри, какой кузов.
Мишка посмотрел и говорит:
- Ну, такое пузо, как у "Москвича".
- Это у тебя, сучонок, - говорю, - пузо-хуюзо, от еблуза, а у машины никакого пуза нет.
- Ты же сам сказал "пузо"!
- "Кузов", вонючка, я сказал, а не "пузо"! Эх, ты! ****ашка! Не понимаешь, говноеб, а лезешь!
Мишка подошел к автомобилю сзади и говорит:
- А у "Волги" разве есть буфер? Это у "Москвича" - буфер.
Я говорю:
- Ты бля бы, мерзота магаданская, лучше молчал. Выдумал, пидор, еще буфер, нахер,  какой-то. Буфер, тварь, - это у вагона на железной дороге, а у автомобиля  - сюда слушай, ****олиз, - бампер. Бампер есть и у "Москвича" и у "Волги", жопа ты с ручкой.
Мишка потрогал бампер руками и говорит:
- На этот бампер можно сесть и поехать.
- В коммунизм, говноеб, с Хрущем приехать! Лучше, стукачок, не надо, - говорю я ему.
А он:
- Да ты не бойся. Проедем немного и спрыгнем.
Тут пришел шофер и сел в машину. Мишка подбежал сзади, уселся на бампер и шепчет:
- Садись скорей! Садись скорей!
Я говорю:
- Не надо, пидараз ты!
А Мишка:
- Иди скорей! Эх ты, трусишка!
Я подбежал, прицепился рядом. Машина тронулась и как помчится! Мишка испугался и говорит:
- Я спрыгну! Я спрыгну!
- Не надо, говносос, - говорю, - расшибешься, и кому ты на *** будешь нужен!
А он твердит:
- Я спрыгну! Я спрыгну!
И уже начал опускать одну ногу. Я оглянулся назад, а за нами другая машина мчится. Я кричу:
- Не смей, долбоеб! Смотри, сейчас тебя, ****юка, машина задавит!
Люди на тротуаре останавливаются, на нас смотрят. На перекрестке милиционер засвистел в свисток. Мишка перепугался, спрыгнул на мостовую, а руки не отпускает, за бампер держится, ноги по земле волочатся. Я испугался, схватил его за шиворот и тащу вверх.
Автомобиль остановился, а я все тащу. Мишка, наконец, снова залез на бампер. Вокруг народ собрался. Я кричу:
- Держись, дурак, крепче!
Тут все засмеялись. Я увидел, что мы остановились, и слез.
- Слезай, выблевок ты гулагский, - говорю Мишке.
А он с перепугу ничего не понимает. Насилу я оторвал его от этого бампера. Подбежал милиционер, номер записывает. Шофер из кабины вылез - все на него набросились:
- Не видишь, что у тебя сзади делается?
А про нас забыли. Я шепчу Мишке:
- Пойдем, уебок!
Отошли мы в сторонку и бегом в переулок. Прибежали домой, запыхались. У Мишки обе коленки до крови ободраны и штаны порваны. Это он когда по мостовой на животе ехал. Досталось ему от мамы!
Потом Мишка говорит:
- Штаны - это ничего, зашить можно, а коленки сами заживут. Мне вот только шофера жалко: ему, наверно, из-за нас достанется. Видал, милиционер номер машины записывал?
Я говорю:
- Надо было, в ****у, остаться и сказать, что шофер-***сос не виноват.
- А мы милиционеру письмо напишем, - говорит Мишка.
Стали мы письмо писать. Писали, писали, листов двадцать бумаги испортили, наконец, написали:
"Дорогой товарищ милиционер! Вы неправильно записали номер. То есть, Вы записали номер правильно, только неправильно, что шофер виноват. Шофер не виноват: виноваты мы с Мишкой. Мы прицепились, а он не знал. Шофер хороший и ездит правильно".
На конверте написали:
"Угол улицы Горького и Большой Грузинской, получить милиционеру".
Запечатали письмо и бросили в ящик. Наверно, ни *** не дойдет.
______________________________

* Прощу прощения за использование автором ненормативной лексики, присущей молодому поколению 1950-х годов