Размышления на кладбище

Панацею веками народ создаёт
От проблем и от всякого горя,
Чем лечиться от разных житейских забот,
От телесных и умственных хворей?..

От болезней лекарство одно только есть,
И от бед панацея известна:
Нам поможет от ЖИЗНИ единственно - СМЕРТЬ,
Излечив всех и вся повсеместно.

Цитата из книги "Возвращение к родным пенатам"
© Ирина Майская 2015г.
_________________________________________


Вы когда-нибудь задумывались, почему так тихо на кладбище?.. Даже проходящая рядом дорога с вечно снующими по ней машинами, в том числе и грузовыми, почти не слышна, когда находишься в его пределах. Это странно… но здесь всегда так тихо и спокойно, будто где-то в другом измерении. Лишь только ветер завывает, блуждая между деревьями, обелисками, памятниками и крестами, да сверху доносятся вопли бесчисленного количества ворон, гнездящихся в кронах вековых берёз и лип и восседающих на голых ветвях, покачиваясь, будто траурные гирлянды. Старое поселковое кладбище.

Есть ещё новое с другой стороны посёлка, но там всё по-другому. Довольно обширное по площади поле, тоже расположенное у оживлённой трассы… строгие ряды могил… памятники… венки… всё как положено быть. Покачивают кронами молодые берёзки, строгими рядами высаженные по периметру, как одна общая ограда. Кладбище хоть и новое, но уже довольно «заселённое». Да… гибнут люди… мрут, как мухи, то ли от болезней, то ли от отчаяния и лишений всей нашей нынешней жизни. На селе жизнь всегда была сложнее, чем в городе, но в настоящее время она вообще превратилась в марафон выживания. Вот и заселяется новое кладбище с невероятной скоростью, видимо, скоро придётся раздвигать периметр, добавляя ещё одно… а, может, и не одно поле.

Ни в коем случае не хочу оспаривать устои православной религии, но частенько задумываюсь над вопросом целесообразности захоронений покойных в землю, так, как это практикуется у нас по православному обряду. Дань традиции – это понятно, но когда традиции устаревают со временем, их, как мне кажется, надо менять. Почему бы не использовать повсеместно кремацию, вместо того, чтобы всё расширять и расширять площади под обычные захоронения? Правда, построить крематорий, даже один на область, - куда более затратное и хлопотное мероприятие, чем расчистить ещё одно поле, на котором лишь пару лет назад взращивали лён, рожь, овёс с горохом. Хотя… крематорий – это только для города и района, но сомневаюсь, что кто-то из дальних деревень и посёлков повезёт покойного на кремацию в город, когда рядом есть обычное кладбище и закинуть покойника в ямку гораздо проще. Что же касаемо полей, то они сейчас никому не нужны, а вот кладбища всё нужнее! Абсурд нашего скорбного времени.

Вроде бы и закрыто уже старое кладбище для погребений, а всё же вон, на другом конце кого-то хоронят, и даже батюшка проводит обряд… видимо, не для всех оно закрыто. А, может, просто  подкладывают новых усопших к давно почившим родичам. Это не запрещено, и вроде бы – всё правильно: зачем живым родственникам для поминания и ухаживания за могилами волочиться на два кладбища, находящиеся в разных концах посёлка, когда можно всех в одном месте собрать. И не важно, что гробы получаются один на другом штабелями по нескольку ярусов, главное – все в одной куче, живым так удобнее.

Ещё хуже дела обстоят с древними могилками, которые давно никто не навещает, не ухаживает, и со временем могильный холмик сравнивается с землёй. Тогда этот участок отдают для нового захоронения с условием, что родственники нового «поселенца» не станут обижать прежнего, а просто подселят к нему своего и будут добросовестно ухаживать за их совместной  «жилплощадью». Конечно, можно к этому отнестись и так, с долей иронии… но на самом деле – даже не знаю, как к этому относиться. Не хотелось бы ни с кем делить свой последний приют… даже с близкими родичами. Конечно, мёртвому телу уже всё равно, где и как… (как бы это приличнее выразиться?..) … окончательно соединиться с природой, но, всё же…. Снова думается о преимуществах кремации. Ещё лучше, - последующее развеевание праха с вершины какой-нибудь священной горы или, как в Индии, - над священным Гангом. Красота! Пепел – по ветру, и никаких проблем для потомков, чего не скажешь о нашем методе погребения.

Если, к примеру, родственники покойного живут далеко, и не могут навещать могилы, то приходится просить кого-то из местных или нанимать за деньги людей, которые бы присматривали за могилой: подправлять памятник и оградку, красить, убирать опавшие листья, скашивать траву, которая, как известно, так и прёт на хорошо удобряемой почве. И никогда не знаешь наперёд, будут ли они, чужие люди, всё это делать. Да, в общем-то, и свои родственники не очень-то стремятся ухаживать и облагораживать могилки покойных родственников, особенно - дальних. Если только - в добровольно-принудительном порядке, чтобы люди не смотрели косо и не обговаривали, по-быстрому скосить-сорвать траву да оградку покрасить на скорую руку, хлопнуть водки за упокой души и, запихнув в рот холодный поминальный блин, скорей бежать по своим делам, вот и вся забота. Оно и понятно, и вроде бы правильно всё: живой думает о живом… вот только опять же возникает вопрос: а для чего тогда вообще такие вот захоронения, ведь рано или поздно всё равно настанет момент, когда за могилкой некому будет присматривать.

Задумываться о целесообразности захоронения покойных так, как принято у нас, я начала давно, после того как мы с мужем переехали в один из микрорайонов-новостроек нашего города. Тогда наш дом был крайним. Будто исполин, длинной изогнутой девятиэтажной стеной возвышался он над болотами и пустырями. Вокруг постоянно задували сумасшедшие ветра, а по весне в низинах, на месте засыпанных болот, возникали громадные лужи, в которых справляли брачные оргии лягушки, оглушая своими душераздирающими воплями. Но пустыри очень быстро застраивались новыми домами, так что наш «исполин» вскоре стал почти незаметным среди новых, более высоких зданий. Разрастается город во все стороны, поглощая прилегающие деревни вместе с их кладбищами.

Вот тогда, двадцать лет назад, и наблюдала я из окон своей квартиры, пока ещё обзор не был закрыт, как невдалеке, буквально через овраг от нас, сравняли бульдозерами древнее кладбище, заброшенное с тех самых пор,  когда там на месте деревушки построили дачный посёлок. А через пару лет, оказавшись с визитом у знакомых по ту сторону оврага, я вдруг обнаружила, что как раз на месте того самого кладбища уже построен многоэтажный многоквартирный дом. Ужас обуял меня, когда выяснилось, что именно в нём нас и ждут на новоселье.

Сказать о том, что мне сделалось дурно уже от одной мысли, что предстоит веселиться и отплясывать буквально на костях – это ничего не сказать. С моей чувствительностью к потусторонним проявлениям, меня скрутило, лишь только я ступила на осквернённую святую землю, так что ни о каком визите в проклятый дом не могло быть и речи.

Теоретически, прежде чем снести кладбище, должно производиться перезахоронение останков, но…. Когда это в нашей стране теоретическое совпадало с практическим! Может, и перезахоронили кого по заявке родственников, а незаявленными кто будет заниматься?.. Вот именно - никто. А если учесть, что кладбище очень давнее, то нетрудно догадаться, что как раз незаявленных «постояльцев» в нём – большинство. Но даже, если при рытье котлована под дом, все останки выгребли и увезли куда-нибудь скопом, это не умаляет греха разорения могил. Мало ли в мире бед происходит по этой причине? Я - о разоренных гробницах, курганах и прочих древних захоронениях. Сколько проклятий и бед обрушилось на человечество по причине вторжения живых в мир мёртвых! Но уж жилые дома строить на месте захоронений – это даже не знаю, как назвать… преступление… и перед мёртвыми, и перед живыми людьми, теми, кто будет в этих домах жить. 

В таких домах может происходить всё, что угодно, от блуждающих призраков до полного разгула тёмных сил, когда под действием потусторонних проявлений люди болеют, страдают, спиваются, сходят с ума, сводят счёты с жизнью. Гиблая атмосфера разорённого кладбища влияет на всех людей без исключения, хотя и не на всех одинаково, но влияет даже на самых «толстокожих», несмотря на всю их нечувствительность и неверие во «всякую чертовщину», результат всё равно один. Зачастую, люди вообще не понимают, что именно с ними происходит. Вроде бы, без всяких на то причин, просто теряют жизненные силы, чахнут, болеют и умирают. Больше всех страдают, конечно, самые восприимчивые, чувственные натуры, с тонкой душевной организацией, а так же - маленькие дети. Иные миры не прощают живым подобного беспардонного вторжения в свои владения, ведь кладбище и есть своего рода переход в мир иной, причём, даже с точки зрения религии – территория неприкосновенная, а грешить против религии, даже, если не веришь ни в Бога, ни в чёрта, - по меньшей мере, неразумно.

Вскоре после моего рассказа, наши знакомые обменяли квартиру и переехали. Но другие-то жильцы остались. Если бы люди знали все подробности заранее, я уверена, все отказались бы от такого жилья и подыскали бы другое от греха подальше. Даже просто с санитарной точки зрения, как можно жить в доме, построенном на бывшем кладбище? Это недопустимо. А ведь говорят, что в нашем городе даже роддом построен на снесенном кладбище, и в это верится, поскольку могилы – прямо через дорогу от него. Немудрено, что там постоянно возникают вспышки всякого рода заразы, этот роддом не справляются чистить и дезинфицировать. И это всего лишь пара конкретных примеров из моих собственных жизненных наблюдений, а сколько таких новостроек возникает по окраинам растущих городов – страшно подумать. Люди покупают жильё, даже не подозревая, что им предстоит жить на кладбище.

Проезжая мимо кладбищ, расположенных в черте города, наблюдаю, как застраивают новыми домами каждый клочок земли вокруг них. Спорное «удовольствие» для населения постоянно наблюдать из своих окон не зелёный скверик или двор с детской площадкой, а кресты с развивающимися на них траурными лентами и выцветшими венками, которые годами болтаются там, потому что их попросту некому убирать, да ещё плюс ко всему – постоянно, каждый день слушать доносящиеся оттуда траурные марши. Жуть, согласитесь. Но, если в городах территорию вокруг кладбищ хотя бы убирают, то о деревенских и поселковых кладбищах и говорить нечего, кто бывал – видел сам. Всё те же отвисевшие свой срок венки, старые пластмассовые цветы и прочий мусор, остающийся после поминаний… всё это просто выбрасывается за пределы территории. С годами хлам накапливается и, мягко говоря, совсем не радует глаз.

Хранить память о покойных предках, бесспорно, необходимо, но для этого вовсе не обязательно отводить неизмеримые территории добротных земель для захоронений, даже если наша страна богата площадями. Кладбище ведь не сделаешь за тысячу вёрст от населенного пункта, нужно где-то поблизости, а потом и получается, что некогда оно было за пределами города или посёлка, и вдруг оказалось прямо среди домов, а то и вовсе под ними. Зачем подвергать опасности своих потомков, накликая на их головы все мыслимые и немыслимые беды, когда существует множество других, более компактных методов утилизации отслуживших тел. Что же касается душ – то они не имеют никакого отношения к мёртвым телам. В момент смерти душа покидает тело и перемещается туда, куда ей указывают свыше (если кто-то этого ещё не знает). Правда, ещё некоторое время слабую активность проявляют биополя тела,но чем быстрее эта связь утратится – тем лучше и легче душе освободиться от земных оков. Опять думается о кремации, как о единственно правильном решении проблемы. Вот поистине самый правильный и экологичный способ, который давно бы надо принять за главный.

Кстати, о душах…. Вот сижу я сейчас здесь, на старом поселковом кладбище, на низенькой скамейке у могилы покойной матери, как раз для того, чтобы пообщаться с её душой, хотя и чувствую, что её здесь нет... а какой смысл общаться с холодным гранитным памятником или с  керамическим портретом?.. Никакого. Всё, что горело и болело в моей собственной душе, как-то отошло само собой после посещения родительского дома летом этого года, о чём написано ранее в шести частях мемуаров «Возвращение к родным пенатам». Как после исповеди, ушла горечь от материнских обид, которая не давала мне спокойно жить со дня её смерти. Всё ушло… и хорошее и плохое… не осталось и пустоты, её заполнили позитивные моменты моей собственной личной жизни, которой я теперь живу совершенно свободно, без боязни встретить непонимание-осуждение-высмеивание, а то и попросту - запрет на всё, что я делаю, со стороны самого близкого, родного человека. Ушло всё… и слава Богу!.. Мы отпустили друг друга… она больше не тянет меня за собой, - мне не за что больше её ненавидеть. Я бы даже зашла в церковь, которая здесь, рядом с кладбищем, но знаю, что не впустит она меня, не стОит и пытаться. Попросила мужа пойти поставить свечки за упокой душ всех почивших предков, а сама сижу на ветру, смахивая с лица мокрый снег и потирая замёрзшими ладонями свои закоченевшие колени. Всё же не май-месяц, а середина ноября, день, когда умерла мать.

В тот день, двенадцать лет назад, тоже был зверский холод, прямо промозглость какая-то жуткая: порывистый ледяной ветер, мокрый снег с дождём, покрывающий кузов грузовика, устеленный коврами поверх еловых веток, на которые после отпевания водрузили гроб с покойной. Всё, как обычно на подобных мероприятиях: выстроилась траурная процессия с венками и портретом, и двинулась медленным шагом в направлении кладбища, разбрасывая еловые ветки. Пошли окружной дорогой, чтобы задержаться у поселковой типографии, где долгие-долгие годы работала моя мама. Работала всю свою жизнь, а отдохнуть на пенсии так и не удалось, всего несколько лет и протянула после выхода на заслуженный отдых на пять лет раньше, по вредности производства. Но и за эти несколько лет некогда было отдохнуть, всё находила какую-то работу: то на сушильном заводе лук с морковкой перебирала, то корову завела, чтобы лишнюю копейку добыть. К чему она только нужна была эта копейка, добытая ценой подорванного здоровья!.. И сколько уговаривали и просили мы её успокоиться… но куда там… разве её можно было в чём-то убедить, как и невозможно было уговорить показаться врачам, когда болезнь только начиналась. Обратиться ведь всё равно пришлось, когда боли стали невыносимыми, только было уже поздно что-либо делать.

В похоронной процессии я не участвовала по причине патологической непереносимости холода, и весь этот медленный марш грозил мне самой смертельным исходом, а дома нужны были рабочие руки, так как нужно было готовиться к поминкам основательно, ибо народу ожидалось очень много. Методично шинкуя салаты вместе с помогающими родственницами, я хоть смогла более-менее успокоить поднятые всплесками рыданий нервы. Вот ещё странный и непонятный обычай на похоронах рыдать и голосить до хрипоты, этого я уж точно никогда не пойму. Если, как принято считать с точки зрения религии, душа умершего отлетает домой, в небеса, то для чего тогда вопить и убиваться остающимся, когда всё сложилось наилучшим образом, душа обрела покой, наконец, бросив к чёртовой матери этот никчёмный грешный мир. Зачем рыдать и рвать нервы близким покойного, которым и без этого непросто пережить смерть родного человека?! Нет же… ни одна соседка, ни одна знакомая не вошла в дом спокойно, а все до единой выплёскивали весь свой негатив на нас с сестрой и на отца, так что к моменту отпевания мы уже опухли от слёз и охрипли от рыданий, и сидели молча, уткнувшись в носовые платки, потому что даже слёз уже не было. Так и пошёл после похорон слух, что вот мы-де такие чёрствые и бессердечные, даже родную мать оплакать не смогли. А кто посчитал наши слёзы, пролитые за время её болезни, когда она, умирая и жалея себя саму, не щадила никого из нас, своих родных?.. Особенно досталось тогда сестре, так как ей с мужем и новорождённой дочерью пришлось жить в доме родителей. Ну да ладно… Бог судья им всем… как говорится: на чужой роток не накинешь платок.

Затем были по очереди три застолья для поминающих, поскольку на похороны собралась добрая половина посёлка, а дом совершенно не приспособлен для принятия такого количества людей одновременно. Напоминавшиеся мужчины курили на веранде, пытаясь развлечь убитого горем отца плоскими шуточками и похабными анекдотами, женщины расходились по домам, буркнув нам с сестрой какие-то неуместные слова напутствия, а мы стояли, провожая одну партию поминающих и встречая другую, совершенно обессиленные и опустошённые. Лишь только к ночи за столом собрались мы, самые близкие и наши соседушки-подруги, которые помогали нам все три дня, забросив свои собственные дела. Посидели маленько молча, без сил... без слёз… без каких-либо эмоций, которых за время этой сумасшедшей гонки совсем не осталось… никаких… а ещё предстояла бессонная ночь с мытьём гор грязной посуды, что в деревенских условиях, без водопровода и канализации, задача не из лёгких.

Я вообще категорически против подобных широкомасштабных мероприятий, считаю, что похороны – это всё-таки не свадьба… это дело узкого семейного круга, не более того. Навещать человека необходимо при жизни, когда он нуждается в помощи, поддержке или просто в добром слове, а не тогда, когда ему всё это уже не-нуж-но. Бесспорно, прийти проститься с покойным может каждый, но сделать это нужно тихо, спокойно, не взрывая нервы и без того страдающим людям, потерявшим родного человека, когда и без лишних чужих стенаний полно боли, хлопот и нервотрёпки. Не знаю… может я и не права, но никогда мне не понять некоторых странных наших обычаев, которые если и меняются со временем, то совершенно не в нужную сторону.

Вот ещё странный обычай - пить водку, поминая…. И кому её тут пить, позвольте спросить…. Муж – за рулём, а мне в одиночестве её как-то совсем не хочется даже ради сугрева, как говорится… хоть и закоченела я окончательно за эти полчаса. Чтобы размять замёрзшие ноги – походила в поисках могилок родственников и знакомых, разбросанных по всему кладбищу. Много уже и сверстников моих здесь покоится, и я бы могла… уже четыре года как….

Невдалеке тут – одна большая могила деда с бабкой и их сына, почившего в юном возрасте. Посидела у них… тоже пусто и тихо, «никого нет дома». А вот над могилкой двоюродного брата, умершего семь лет назад от неумеренных возлияний и, как следствие – цирроза печени, какое-то волнение… видимо, давно не поминали по-настоящему… в смысле – не пили водку за упокой его, а душа-то требует продолжения банкета, вот и не уймётся никак. Неслабые муки испытывает, наверное, лишившись любимого допинга.
- Ладно… уважу… примем стопку, братишка, почувствуй любимый вкус, без которого тебе и тогда не жилось, и теперь вот не лежится спокойно. Отвыкать пора, дорогой, если пить вместе с тобой некому.

Вспомнился летний разговор с его вдовой, которая сама уже несколько лет «ходит по краю», борется с онкологией.
- Умирать не боюсь, - сказала она тогда, - боюсь, что в холодную ямку закапывать станут… как представлю, что на лицо земля будет сыпаться, даже по ночам от кошмаров просыпаюсь.
Что я могла ей на это ответить… разве что, в своей обычной ироничной манере:
- А ты закрой глаза и не смотри…
Очень странный, конечно, диалог…. Хотя, если честно, то лучше ко всему этому относиться с долей юмора и иронии, чем всерьёз зацикливаться на своей ситуации. Вот и тогда, переведя разговор на шутливую волну, всем стало легче, посмеялись и расслабились, что уже само по себе позитивно. Смерть – это не есть плохо… это необходимость и закономерность. Она может случиться не вовремя и спутать планы, но может и стать избавлением от мук, боли, страданий… и тогда она – благо. Бороться за жизнь, конечно, нужно до последнего, если эта жизнь для тебя хоть что-то значит. Однако если вдуматься, - это насколько же человеку страшно даже после смерти оказаться погребённым под землёй, если он не принимает в учёт такие мелочи, как, например, то, что земля не может сыпаться на лицо, когда тело лежит в гробу. Но все такие несущественные детали забываются перед общим страхом быть закопанным в землю. А если ещё насмотреться всяких умных научных фильмов, конкретно показывающих, что происходит с телом после захоронения, - так и вообще лучше не умирать, или сразу безоговорочно завещать себя кремировать.
 
Старое поселковое кладбище…. Вокруг – всё та же тишина и спокойствие… только три собаки бегают, отнимая друг у друга остатки чьего-то помина, оставленного на могилке, да вороны по прежнему каркают в древесных кронах, оставляя на гранитных памятниках и надгробьях свои «приветики». Таков наш последний скорбный приют. Страшно?.. Нет… мне не страшно… скорее как-то безысходно на душе... и в земле гнить не хочется… уж лучше - пеплом по ветру. Пепел – к пеплу, прах – к праху. Оставлять на земле после себя нужно только лучшее, на что хватит сил, возможностей и таланта, всё, что сможешь успеть за этот короткий промежуток времени под названием ЖИЗНЬ.


Рецензии