Любовь и Обида

       Эту удивительную историю мне поведал Занавес Огромного Театра Чувств и Эмоций, где много лет служила Любовь.
- О! Это Настоящая Любовь,- начал свой рассказ Занавес,- она прекрасно сложена из двух Дыханий. Таких гармоничных и искренних, что трудно описать это гениальное единство. Гениальность! Мимо неё невозможно пройти не прочувствовав.
Занавес мягко сложился в кресле и тихо спросил меня:
- Вам доводилось бывать в Театре Живописи?
- Да,- призналась я.
- Тогда вы поймёте меня. Там полно великих художников, но даже среди них есть гении. Только их работы заставляют плакать и переживать до трепета, растворяться в цвете и слышать звуки природы.
- Да! Да! – я с восторгом кивала головой.
- Так вот, Любовь на нашей сцене Прима. Она задействована во всех спектаклях. И какие бы страсти не разыгрывались на сцене, она всегда была там. Либо причиной, либо следствием. Либо началом, либо концом. Прима в театре есть, даже если она не на сцене. Без неё не обошлось ни одно представление.
Занавес струился всем своим шелковым существом. Мне вдруг показалось, что внутри него неожиданно включилась невидимая внутренняя очень тёплая  подсветка:
- Её исключительность в её неповторимости.
- Не сочтите за дерзость, но мне кажется, что Любовь неповторима какой бы она ни была,- робко заметила я. Эта несмелость была оправдана моею юностью.
- Согласен! Любое чувство неповторимо. Тут нет места равенству. Более того! Я считаю, что и подобие здесь достаточно условно. У нас в театре есть Любовь Безответная. Она держится на одном Дыхании. Но она есть! Или вот ещё - Любовь Неудачная. У неё и Дыханий два, но нет меж ними гармонии. И это дает неудачнице право на новую жизнь. И обе они - Любовь. Но какие разные! А тут совсем недавно молоденькая такая премиленькая Любовь Непостоянная озадачила меня: « Славный Занавес! Я уже четвертый раз меняюсь и опять счастлива! Вы, наверное, осуждаете меня за мою ветреность?». Так я, знаете ли, не сразу нашелся, что ответить этой плутовке красавице.
- А Вы осуждаете её?
- Да что Вы! Помилуйте! За Любовь не судят.
- Так говорят,- согласилась я,- только не поясняют, почему не судят.
Оставляют право каждому найти свой ответ? Неужели так банально?
Занавес  коснулся моей руки  своим прохладным шелком:
- Голубушка! В Любви нет категорий. И готовых решений нет. Тут не действуют ни чужие мнения, или скажем чужие ошибки. Получается, что Любовь существует без правил, так как нет единицы её измерения. Только поэтому за любовь не судят. Какой бы она не состоялась, она никогда не нарушит системы, раз уж последней просто нет.
- Скажите, а Вы сами верите в Настоящую Любовь? Вне Сцены?
- Безусловно, верю. А Вы?
- Хотелось бы, - я задумалась, - но если Настоящую Любовь не доведётся прожить, то её как бы и нет?

Внутри занавеса отключилась подсветка, и он торжественно поднялся.
- Однажды к нам в Театр пришла служить Обида. Такая, знаете ли, маленькая, невзрачная. На вторых ролях была. Монологов не читала, но слова у неё были. Скорее реплики. Скажем так – активная массовка. А тут у нас премьера случилась, а Прима приболела. У неё одно Дыхание возьми да замолчи, что называется на ровном месте. Без видимых причин. А второе Дыхание без первого ну совсем никак. И будь бы времени чуть больше, так всё и решилось ладом, время то всё лечит, как известно. А тут пробежал меж них лёгкий намёк на Обиду. Премьера! Аншлаг! Выходит Любовь на сцену и светится и искрится своею настоящностью из последних сил. И тут вдруг Обида на передний план выкатилась. Неожиданно так округлилась от слёз, и так непозволительно знаете ли к Любви приблизилась, что ту и не видно вдруг стало. Тут режиссер по свету лампами мигает как грозовыми тучами, а Обида губки надула и ухом не ведёт. Неизвестно чем бы всё завершилось, если бы не Разум.
         По всем законам сценического жанра Разум не мог быть на сцене одновременно с Любовью. Это просто недопустимо, потому как, оказавшись рядом с Примой, он терял всякий смыл. Рядом с Любовью все реплики Разума сводились к: « Кушать подано!». Да и те звучали из-за кулис. Лучшие Режиссеры пытались написать диалоги Разума с Любовью, но Фортуна Удачи так и не улыбнулась ни одному из них. Никогда! И ни кому.
Поэтому единственное, на что мог рассчитываться этот непревзойденный умница рядом с Любовью, так это быть декорацией в  виде коврика или стула, который  нечаянно забыли убрать после отыгранного уже спектакля.
А тут Разум невидимой до стеклянной прозрачности трезвостью возник  между Обидой и Любовью. Знал ведь, что погибнет, если Любви коснётся. Руки к ней протянул и обнял. И тут же разлетелся в мелкие острые кусочки с такой силой, что лопнула Обида. Сдулась, знаете ли, и следа от неё не осталось.
           Свет дали полный, текст пошёл. Дыхание внутри Любви очнулось, в ритм вошло. Не всегда, знаете ли, молчание - золото. Только до всего каждый сам доходит. Дыхание Любви в молчании и исчезнуть может. Ей слова нежные как воздух нужны. Между Дыханиями даже сцен никаких не было. Слились воедино.
Спектакль был прекрасен силой своего экспромта, достоверностью не сыгранной, а прожитой.

Занавес сложился одной кулисой в романтическую улыбку и замолчал.
- А Зритель? Что же Зритель? – я с волнением ждала окончания.
- Каждый в Театре видит свою Любовь. Кто-то видит её с первого взгляда, с первого Дыхания. Кто-то будет ждать новой премьеры. Театр для Зрителя как Зеркало. Желаю Вам, чтобы Ваше Зеркало не оказалось кривым…
- Это всё? – я из последних сил боролась с недосказанностью.
- Всё! Занавес! Всем спасибо!- Занавес обнял меня нежно, трепетно. И легкий шелест его движений прошептал:
- Финал! Поверь мне, - мимо не пройдёшь……