Клубничка

- Слушаю вас, - приложив трубку к уху и продолжая красить губы, томным голосом пропела в телефонную трубку Марьпетровна.

- Барышня… Барышня, Катеньку позовите, - сбивчивый женский голос в телефонной трубке был очень слаб.

- Катеньку? Какую Катеньку? У нас их знаете сколько?.. И ваще, бабуля, ты куда звонишь? - рявкнула секретарша и пару раз чмокнула губами, равномерно распределяя помаду. Надобности в томном придыхании не было: бабулька на противоположном конце линии явно не относилась к «ВИП-клиентам».

- Милочка, а вы не торопитесь мне хамить. С Екатериной Александровной соедините!

- И в трубке булькнул довольный смешок, будто собеседница воочию увидела, как секретарша, раздувшая было щеки на первой фразе, вдруг подавилась желанием поставить «нахалку» на место и растянула губы в дежурной улыбочке, – только побыстрее, пожалуйста, я то ведь и помру ненароком.

- Соединяю, - с привычными интонациями в голосе пропела Марьпетровна, отключилась и, плавно опустив трубку на базу, снова повернулась к зеркалу.

- Слушаю, - Екатерина Александровна, прижав трубку к уху, продолжала разбирать груду бумаг на столе.

- Катенька, ты не можешь сейчас приехать? - прошелестело тихим елейным голоском в телефоне.

- Катенька?.. Бабуль, ты меня так уже лет двадцать не называла. Ты, что? Заболела? - в трубке повисло молчание, и только какая-то возня нарушала его время от времени, - бабуль, ты меня пугаешь… - но ответом стала уже полная тишина. Катерина еще какое-то время прислушивалась, а потом решительно застучала по клавишам набора. Короткие гудки. Еще раз. Снова занято. Девушка, порывшись в сумке, вытащила сотовый и набрала номер деда. «Абонент находится вне зоны действия сети»

- Черт! И что там у них случилось? - Екатерина забросила сотовый обратно и встала. С сожалением оглядела рабочий стол и, щелкнув мышкой, выключила комп. Вскинула сумку на плечо и вышла в приемную:

- Мария Петровна, я, по всей видимости, сегодня уже не вернусь. Если будет что-то срочное, звоните на сотовый.

- С бабушкой что-то? - сочувственно поинтересовалась Марьпетровна.

- Я пока ничего не знаю. До свидания.

Сев в машину, Катерина еще раз попробовала дозвониться, но получив прежний ответ, решительно выехала со стоянки. В открытое окно ворвался свежий ветерок, выгоняя из салона застоявшийся горячий воздух.

Остановив машину у забора, она не стала возиться с воротами. Прошмыгнула в калитку и, отталкивая радостно скалящегося Султана, сразу побежала в дом.

- Ба! Ты где? - в доме пахло свежесмолотым кофе и жасмином. - Ба! Дед! Да, где вы?!!

Девушка обежала первый этаж и задумчиво остановилась у лестницы наверх, ведь они туда поднимались редко. Давно уже второй этаж стал «гостевым» - им пользовались дети и внуки, когда приезжали в гости к старикам. Но,на всякий случай решила подняться и туда. Зашла в комнату, издавна считавшуюся только ее, и выглянула в окно. Бабушка в шортах и коротком топе сидела на террасе в деревянном шезлонге. Ее загорелые ноги покоились на сидении стоящего напротив еще одного такого же. И… бабушка курила. Рядом на круглом столике стоял поднос с кофейником и две чашки.

- Ну, бабуля! - Катерина решительно распахнула створку окна и высунулась наружу. Но ее опередили:

- Катька, иди сюда! Нечего метать гром-и-молнии из окна, - бабуля откинула голову на спинку шезлонга и глянула снизу вверх, - кофе стынет.

Девушка хмыкнула, задержала руку на створке окна и решила не закрывать - пусть проветрится. «Что она вытворяет! Рабочий день в разгаре! Ну, я ей сейчас устрою «выволочку, да с потасовочкой»! - и, кинув сумку на кровать, она, уже не спеша спустилась в сад.

- Так! А дед где? - Катерина села и взяла протянутую чашку.

- Уехал за клубничкой, - и бабуля подмигнула внучке.

- В августе? - Катя пригубила кофе и удивленно уставилась на бабушку.

- Хм. Катя, клубничку продают сейчас круглогодично…и даже круглосуточно, - та хихикнула.

- И все-таки, что это было? Тебе нездоровится? Тогда, чего ради ты куришь? - нахмурилась внучка.

- Не-а. Мне хо-ро-шо! Но иначе тебя не дозовешься, а я решила поделиться с тобой хорошим днем.

- Ба, у меня же работа… - жалобно, но не очень убедительно протянула девушка.

- И что? У твоей прабабки в жизни тоже была только работа. Знаешь, она мне однажды сказала: «Тебе хотя бы есть, что вспомнить. А у меня - одна работа». Не превращайся в прабабку. Надоел мне твой тухлый взгляд. Рассказывай, давай! Что там твой рОман?

- Какой-такой роман? Нет никаких романов… и уже давно!

- Вот это и плохо! Девушке твоего возраста и обаяния нужно иметь несколько романов одновременно, и она во всех них должна играть главные роли!

- А дед поддерживает твою философию? - Катя, наконец-то, расслабилась и, улыбнувшись, откинулась на спинку кресла. На работу она сегодня точно уже не попадет, да и не хотелось уже, почему-то.

- Дед... Твой дед был жутким занудой и постоянно меня одергивал, считая, что имеет право мне все время говорить о том, что именно я делаю не так.

- Никогда не замечала за ним таких… - девушка, подбирая слово, как в детстве сморщила нос, - наклонностей.

- А кто тебе сказал, что я говорю о Матвее? Я говорю о твоем деде - отце твоей матери, - бабушка чуть помедлила, а потом скосила глаза, чтобы не проглядеть произведенный эффект.

Катерина сначала открыла глаза, на ее лице появилось недоумение, а потом она резко выпрямившись, повернула голову:

- Во как?!

- Ага. Он был первым моим мужем… - бабуля выдержала паузу и рассмеялась, - и не единственным. Матвей у меня, - она, подсчитывая, демонстративно стала загибать пальцы, - …четвёртый.

- Да ты что?! И когда же ты успела? Что-то я никаких других дедов за свои двадцать шесть лет не помню!

- А зачем? Надеюсь, каждый из них продолжает жить своей жизнью, - она хмыкнула, - я давно не интересовалась. Лет двадцать уже, как бог миловал от свиданий… с прошлым. Туда, Катька, возвращаться не нужно никогда. Надо извлекать уроки и …шагать дальше. Иначе прошлое повиснет на тебе, как стопудовая гиря и утянет туда, где жизни уже нет. Только холодные брызги былых страстей. Ни тепла от них - ни радости. Вот так! А ты? «Нет никаких романов… и уже давно». Как давно, Катьк, а? Я смотрю на тебя и вижу: ты стоишь на месте, а жизнь тебя обтекает. И твой деловой костюм уже оброс водорослями условностей. Сделай же шаг! Не против течения, нет. Ты и так уже стоишь против течения. Иди вперед. Пусть жизнь возьмет свое и понесет тебя…

На террасу влетел радостный Султан и, виляя хвостом, ткнулся в руку хозяйки. Следом за ним из-за угла появился дед, несущий на вытянутых руках огромное блюдо с фруктами.

- Знаешь, радость моя, я подумал, что к моему возвращению ты можешь захотеть еще и фруктов. И не стал, подобно герою О'Генри гоняться за персиком, а прихватил к твоему пробуждению весь ассортимент. Здравствуй, солнышко, - дед поставил блюдо на столик и по очереди поцеловал дам, - Катюня, давай я тебе к кофейку еще и пироженок принесу? И, девочки, может быть, по кофейку - да на речку?

- Ну, что, Катька, рванем?

- А может, не будем делать резких движений? Хорошо же сидим? - девушка, как в детстве, просяще, закатила глаза. – Да, и пироженку! Деда - два!

- Два? - он усмехнулся. - Будет тебе - два! - теперь рассмеялись все.

- Садись уж! Я сама схожу. - Катерина поднялась и отправилась на кухню.

Почему-то вдруг проснулся аппетит. Захотелось и огромного многослойного бутерброда… и конфет, и пресловутых пироженок, да и рыбки красненькой неплохо бы. Недолго думая, она, выудив самый большой поднос, стала уставлять его тарелками. На кухонном столе лежал еще один пакет, и, мимоходом, девушка заглянула и туда. Там лежали штук пять нераспечатанных видеодисков. Катька вынула один и присвистнула:

- Клубничка…

Через пару часов Катерина возвращалась в город. Мысль вернуться на работу в голову так и не пришла. Домой! Только домой!
 
Домой? Она резко затормозила и съехала на обочину.

Ее дом – двухкомнатная квартира, вдруг явственно встала перед глазами. Будто очнувшись, она вдруг поняла, что живет в сером мире. Все оттенки серого, сливаясь, перетекали из комнаты в комнату. Темно-серые диван, ковер, даже плед, лежащий на любимом кресле… на фоне жемчужно-серых стен. Шторы цвета темного серебра. Постельное белье в мелкую серую полоску.

А ведь еще вчера она все это любила. Ее мир казался изысканно-уютным. Местом, где приятно отдыхать. А теперь? Серо? Просто уныло-серо?

 - Так. А гроссмаман права, - сказала Катька, уставившись в зеркала заднего вида.- Спасибо, бабуль, - крикнула она от души и подмигнула своему отражению. Что ж начинаем исправляться и скрашивать эту серость будней? - она рассмеялась, прищурившись глядя в свои глаза в зеркале, - скажем, э… - она хмыкнула, сдерживая смех, – фруктами?..

Машина, довольно порыкивая, завелась и повинуясь движению руки развернулась. Катька еще раз глянула в зеркало, на этот раз критически оценивая свой вид, подмигнула и вдруг пропела: "А не пойтиться нам пройтиться, туды где мельница вертиться?" Она ехала и улыбалась, потому что тот к кому она ехала ждал ее всегда...