Рыбацкие байки от Мельниковой

Нет, я вовсе не хочу сказать, что среди женщин не бывает заядлых рыбачек, но всё же чаще страсть эта обуревает сильную половину нашу. Мы с мужем умудрились оказаться именно в этой категории.
Однажды, когда мы экипировали машину для очередной поездки на рыбалку, сосед по гаражу, глядя с завистью на нас – отпускников, задумчиво и скорее для себя произнёс: «Как давно я не был на путёвой рыбалке!».
Меткое выражение осталось в семье и вспоминалось всякий раз, когда выдавалась возможность убежать на Бухтарму. Мы любим Бухтарминское водохранилище нежной и верной любовью, прикипели сердцем к его аскетически суровой красоте, исполненной в основном из камня и водной глади. Семейную рыбалку с друзьями на Бухтарме предпочитаем любому другому виду отдыха.

Вот, наконец, и милая нам лагуна с островком посередине. На душе покойно. Чуть-чуть пронизывает приятный электроток – предтеча рыбацкого азарта. Суетное море текучки осталось там, за бесконечными горными серпантинами с «Тещиным языком» впридачу. Впереди – водная гладь, посыпанная солнечными осколками.
Начало июля. Вечереет. Обычные дела по обживанию лагеря. Время бежит; вот уже последний луч солнца как-то особенно бережно лизнул вершинки скал и, пятясь, стал уходить за самую дальнюю. Темнело. Запахло ухой (успели!).

А после… после – одно из любимых занятий (вернее сказать, безделий, что так же необходимо) – созерцание бархатного неба в звёздных алмазах. Эта безбрежность, бесконечность, непознанная загадка – исток возвышения души, торжественной её гармонии со Вселенной.
            
                ПИР  ЖИЗНИ

Утреннюю рыбалку я, конечно, проспала. Мужики меня не разбудили (и надо же так тихо смыться! А может: «И надо же так крепко спать!»). Зато на следующее утро я была начеку. Проснулась ещё досвету от какого-то необычного шлёпанья по воде. Вышла из палатки, прислушалась… Да, точно, что-то происходит у острова. Там всё шипит, бурлит, как забытый самовар. Тихохонько сталкиваю в воду надувную лодочку – и туда.

 Боже! Вот где пир жизни!
 Там свершалось вечное таинство природы – нерест лещей. Столько особей вместе я ещё никогда не видела. На лодку – ноль внимания. Густота стояния косяка – хоть весло ставь. Эти огромные «лопаты» можно было брать руками, черпать подсачеком, но мне это было неинтересно, и я (дура баба!) забросила удочку. Какое там… Хоть в рот червяка клади – «нэ нада!». Вот он – зов природы! Мужики, наблюдавшие за мной в бинокль, встретили смешками: «Как улов?». Они-то, прохиндеи, давно поняли, что происходит, поэтому и решили отоспаться.

                ВЫВОДИ НА  ЧИСТУЮ  ВОДУ
Ну ничего. День ещё впереди. Как-нибудь реабилитируюсь. После завтрака мы с мужем сели в одну лодку. Наладились на щуку. Он до безума хлестался спиннингом, я ловила на живца. Хватал крупный окунь. Рывок у него решительный, только успевай подсекать. Несколько щук ушли. Хитрые, бестии: если зацепилась, то будет закручивать леску вокруг камыша, пока не перережет – и была такова. На этот раз рывок был необычно мощным, леска натянулась, зазвенела, удилище прогнулось. Муж быстро перехватил удочку: «Выводи, выводи лодку на чистую воду!». (Вот где до меня дошёл истинный смысл этого выражения!). «Подсачек, подсачек готовь!».

Щуку вываживая, увидели. Это был великолепный экземпляр килограмма на четыре. Мясо таких я не люблю: оно жёсткое, сухое, но поймать такую щучару – это нечто! Она мотала нас взад и вперёд, делала кренделя и мощные «свечки», продемонстрировав изрядный арсенал циркового искусства, залила нас водой, наконец, помогая подсачеком, удалось её взять.
 Когда она уже лежала на дне лодки, придавленная коленом мужа, мы, посмотрев друг на друга, расхохотались: нас с посиневшими губами «бил колотун» от возбуждения. Я гребла к берегу, где в нашем лагере происходила «пляска святого Витта»: все посмотрели это «кино» в бинокль и теперь выражали бурно свой восторг.

 Реабилитированная и гордая, я пошла переодеваться. Однако рекорду моему суждено было продержаться очень и очень недолго.

                СПИННИНГИСТ  ИЗ ПАРЫГИНО

Четыре часа пополудни. Притихшая лагуна заколдована неподвижной ленью. Рыбацкие лодчонки, как поссорившиеся дети, в разных углах и тоже кажутся в летаргическом сне. Клёва нет, но его ждут, на него надеются… К берегу лихо подкатил красный «Жигулёнок» с двумя мужиками из села Парыгино, как мы узнали из непрерывной болтовни хозяина вслух с самим собой. У него, видите ли, гости, непременно и срочно нужна наваристая уха.
Быстро надули лодку, и погнал её парыгинец очень уверенно к определённому месту. Лодчонка была старая, совсем не экипированная; грёб он двумя фанерками, стоя на одном колене.
 Стоп. Вот оно – его место. Кое-как зацепился за камыши, что-то поколдовал над спиннингом, и мощно запела разматывающаяся от опытного и сильного броска леска.
Ни одна лодка не двинулась с места, все с интересом и любопытством ждали: «Чой-то будет?!».
 А было просто здорово! Заброса через два парыгинец начал быстрыми, ловкими манёврами подтягивать большую рыбину – щука! У борта, изловчившись, крепко её схватил и… через колено:
– Ты уж не сердись, милая, некогда мне с тобой возиться, гости ухи ждут.
И так продолжалось минут сорок, за которые мастер выспиннинговал восемь крупных рыбин.
– Ну, всё! На уху досыть. Теперь домой!

 «Жигулёнок» убегал так же лихо, прикрываясь шлейфом дорожной пыли. Потом шла вполне «цивилизованная» байга за «это» место, однако повторить рекорд парыгинца не было дано никому.

                «ОЙ, КАК Я ЗАХОРОШЕЛА!

Вечерняя рыбалка была совсем иной. Погода испортилась. Небо – в клеточку. Юный, нежно ласкающий Эол передал бразды правления злому ветру, больно стегающему лицо острыми дождинками. Поймав пару судаков, муж вернулся в лагерь дежурить. У меня ещё было несколько живцов, и я решила остаться, хотя было холодно и неуютно, захлёстывала волна.
 Но именно в эти минуты и произошло чудо – каждый заброс давал отменного судака. Азарт возрастал. Холод и мокреть забыты; и только – насадка, заброс, клёв… и снова, и снова. По закону подлости в самый разгар жора кончились живцы; судорожно собираю всякий брак: изжёванных, дохленьких, хвостики, головки… всё идёт в дело, умножая улов.
 Тело тремолирует от рыбацкого азарта. С берега не зовут: наблюдая за мной в бинокль, понимают – пока есть хоть один хвостик для насадки, я не вернусь.

Всё!
 Насаживаю последний, даже не хвостик, а чудом оказавшийся на дне лодки рыбий глаз. Благодарный судак соглашается и на это. Десять крупных рыбин примерно за полчаса! Мы – не парыгинцы, но всё же…
 На берегу – триумфальная встреча с «подогревом», ведь я порядком промокла и озябла. Как пошли спать – не помню, но весь ужин моей дежурной фразой была: «Ой, как я захорошела!».
Следующим утром мы уезжали отдохнувшие, с реанимированной душой, переполненные благодарностью природе за её бескорыстие и щедрые дары счастья!