Хроники самокатного полка

Волшебной красоты звук Главного Клаксона прозвучал в предутренней тишине — это сигнал к подъему. Еще несколько минут, и безукоризненной чистоты плац заполнят стройные ряды самокатчиков — славных отважных ребят, посвятивших себя нелегкому ратному делу.

Ритуал выката Боевого серебряного вымпела был священен. Лучшие из взводов полка удостаивались чести предоставить самых достойных самокатчиков для этого торжественного акта. Они одевали специальные парадные шлемы с маленькими серебряными крылышками по бокам, черные галифе из дорогой кожи, расшитые серебром мундиры и ботинки с высоченными голенищами, зашнурованные серебряными шнурками.

Полк уже построился, но пока не появился Полковник, ряды шевелились и издавали негромкий гул, как рой пчел, а командиры подразделений тут и там собравшись кучками, что-то обсуждали, иногда беспокойно поглядывая на портал казармы. Наконец прозвучал сигнал, - из портала появился он, неспешно неся свое крупное тело, закованное в расшитый золотом мундир  и необъятные галифе с золотыми лампасами. Дежурный офицер зычно скомандовал, и полк замер - стало слышно, как утренняя роса капала с листьев  аккуратно подстриженных кустов.

- Сынки! - грузное лицо Полковника широким панорамным движением осмотрело все ряды от фланга до фланга, а начищенная золотая кокарда на парадной фуражке как лучом прожектора повела поверх озера кожаных шлемов,

- К выкату Боевого вымпела... - полк привстал на цыпочки и подбородки еще напряженней потянулись вверх, - То-о-в-сь!!

Из портала торжественно появились вымпелоносцы. Их самокаты, начищенные до зеркального блеска, отражали солнечные лучи и десятки солнечных зайчиков трепетали вокруг, ослепляя и приводя в восторг весь полк.  Вымпел живописно змеился, развеваемый легким ветерком. Прокатившись вдоль шеренги, кавалькада замерла, как и остальные, и полковой оркестр грянул туш. Убеленные сединами ветераны беззвучно плакали от счастья, пожирая глазами Полковника, который, как скала, возвышаясь в центре плаца, держал два пальца правой руки у козырька фуражки, воздавая честь Вымпелу. Его огромные усы подрагивали от напряжения, бесчисленные ордена  позвякивали на выпуклой груди, в уголках глаз поблескивали слезинки.

Начинался новый, наполненный счастьем служения, день.