Ветераны

                Ветераны








 
                Два человека едут в вагоне московского метро и, заодно,  изучают схему расположения станций. Они изучают схему, а вагон изучает их. И не потому, что они какие-нибудь папуасы с серьгами в носу, или же оторвавшиеся от своих любимых оленей жители прославленной Чукотки.
                Наоборот, выглядят они по нынешним московским меркам среднее среднего.
                Один одет в коричневый драп времен хрущевское оттепели, другой - в серый ратин брежневской послобухи. На голове у драпового вылезшая китайская собачье - кошачья шапка с длинным козырьком. У ратинового - примерно поношенный коричнево-цигейковый горбачевский пирожок.
                В весенней теплоте подземки, приближающейся к одной из окраин, когда сидячие места еще сплошь заняты, а проходы уже относительно свободны, эта парочка привлекала всеобщее улыбчивое внимание своими громкими голосами.  Характерной специфической, наивной жестикуляцией. 
                А еще тем, что в московских грубых анекдотах двадцатилетней давности объяснялось битьем людей, не по паспорту, а по физиономии.
                Ефим Грач имел основной частью своего лица огромный и несколько искривленный  нос, полностью иллюстрирующий фамилию, а Наум Лохман - все понимающие на выкате,  всегда несколько испуганные,  виноватые    глаза.
                Примерно одного, сравнительно  небольшого роста, оба излучали ту непосредственную, местечковую интеллигентность, которая могла остаться только в городе Биробиджане  одноименной автономной области.
                Гости столицы изучали схему и советовались с близко сидящими гражданами.  Но язык двух сторон настолько был розен, что оба едва ли до конца понимали многочисленные подсказки столичных доброжелателей.
                Между тем подоспела искомая станция Царицыно.  Бывшая Ленино - Дачная, на которой необходимо было сойти.
               Ефим, будучи человеком действия, услышав единодушный выдох вагона, втянул в плечи китайский головной убор. Рванул на перрон.  А  Наум, большой любитель шахматной игры, и  по природе мыслитель, замешкался у пресловутой паукообразной схемки.  И только пронзительные крики женщин, вывели его из размышлений о ее лабиринтообразной сути.   
                Всё же, в последнее мгновение он сумел  проскользнуть мимо цепких резиновых лап закрывающихся дверей.
                Затем они стояли на перроне, радостно обнявшись и,  хлопая друг друга по плечу.  Они не потерялись и не растерялись -два фронтовика, не бывавшие в Москве с того самого памятного летнего месяца, когда в составе парадного  расчета прошлись кремлевской брусчаткой, не отрывая глаз от будущего генералиссимуса.
                Два жителя России, не уехавшие на историческую родину, а вот уже восьмой десяток лет разделяющие жизнь  со своей, единственной и неповторимой, слабоумной и никчемной, великой и нищей  страной.               
                Заслужившие, если конечно договорятся московские и биробиджанские власти, бесплатно пошитого праздничного костюма, взамен своих изрядно поношенных с разноцветными пуговицами.               
                Они были бесконечно счастливы, улыбаясь с перрона всем и вокруг, пока набиравший скорость поезд, не разделил навсегда.


 
                Москва 1992г.