Дачные страсти

                НАПРАСНО
               
                (Дачные страсти)


                1.







      Среди своих сверстниц Нина резко выделялась не просто  яркой, но скорее даже вызывающей красотой. И дело  вовсе не в той публикации  «Здоровья», когда её, купающуюся в бассейне  Москва, запечатлел для обложки журнала корреспондент.
          Возможно,  суть кроется в подписи под снимком.
  «Три раза в неделю, после лекций и практики   в медицинском училище, Нина Бушина посещает бассейн  Москва. Такие регулярные занятия спортом способствуют…»
        Румяные щёки и всегдашняя игривая челочка воочию дополняли словесный портрет представляемой, вынырнувшей из водных глубин,  хорошенькой девушки.
        Но меня в ней всегда поражали длинные, слегка завитые ресницы её огромных глаз. Словно, кто-то их накручивал на микро-бигуди. Из под такого приглашающего великолепия на мир задорно поглядывали серо-зелёные,   постоянно улыбчивые, весёлые глаза.
             Ночные гитарные посиделки у костра, разжигаемого на опушке леса прямо за оградой нашего  поселка, были в те годы явлением обычным, если не сказать заурядным  для всех подмосковных дачных мест.  Каждую пятницу вечерние электрички привозили  и оставляли на перронах несметное число дачников, которых  с нетерпением ожидали их товарищи,  прибывшие на природу несколько ранее.   
           В нашей компании, чтобы никому не было обидно, весь привозимый алкоголь  по братски сливался в большую кастрюлю. Шампанское, портвейн, водка или, даже, фруктовое-крепкое – всё смешивалось в одно огненное пойло, накрепко объединявшее наш дружный юношеский коллектив.  И из неё, уже, в  процессе проведения мероприятия,  содержимое переливалось  сначала  в стаканы, а   потом в желудки всех присутствующих.
           «Надоело говорить и спорить, и любить усталые глаза…»  Бригантина  была в самом начале, но уже пробивался Визбор со своими хохмами: «Ой, ёй, ёй, я несчастная девчоночка. Ой, ёй, ёй, вышла замуж без любви…». Спокойный и рассудительный Городницкий  отвечал так: «Снег, снег, снег, снег. Снег на палатки ложится…» Мечтательный Окуджава, по свойски, всем  открывал глаза на действительность: «Марья Петровна идёт за селёдочкой…» А Михаил Анчаров вспоминал свою военную юность: «И  таяли звёзды,  как угольки и падали на песок…»
             Что и говорить. Время было  открытое  и прозрачное. Если и замутненное, то лишь содержимым нашей кастрюли.
             Но, вскоре началось несколько иное. Сначала, девчонки стали о чём-то между собой шептаться, а уж затем и ребята решили, как-то по особенному на них поглядывать. Пришло ожидаемое.
                Юрка  учился в строительном техникуме.  Был старше меня лет на пять.  Статный, фигуристый, высокий, эрудированный, с хорошо подвешенным языком. Не было ни одного мало-мальски интересного вопроса, в котором он бы не разбирался.  Самый последний анекдот  всегда был  за ним. 
             Обладая всеми вышеперечисленными данными,  он, естественно,  стал объектом вздыханий женской половины нашего дачного сообщества. На волейбольной площадке ему особенно  удавались «колы», которые я  постоянно набрасывал для него на сетку. И каждый забитый мяч ложился в копилку его будущих ночных побед.
               Когда они сошлись? Не знаю. Но это произошло. Теперь все Нинкины взгляды  были направлены на тропинку, по которой должен был придти на ночной костёр её любимый. Но, к концу лета он стал появляться всё реже и реже. И, наконец, вовсе исчез. Приближалась осень.
               Заметив мой интерес к себе, расстроенная Нина начала  обращаться ко мне с просьбой  проводов  до дома. Конечно же, я чувствовал, что все её помыслы были обращены лишь к одному единственному и ненаглядному. Но, не ко мне.
                «Слушай, Саш. Вон, смотри, какие  звёзды огромные! А ведь там тоже, наверное, где-то живут  люди. И они любят, или не любят друг  друга. Как ты думаешь?»
               Мне было приятно брать её под локоть и вёсти по ночным  лесным тропинкам. Но, только и всего.
              … Хоронили её второго января. Шёл сильный снег.
Прямо перед встречей Нового года  тридцать первого она поняла, что Юрка больше к ней не придёт.  Не придёт никогда.  А ведь она, так его любила!
              Запершись в ванной,  наглоталась, кажется,  беллатоминала. Или ещё какой-то там другой  смертельной дряни, от которой людей уже не могут спасти. Она ведь это знала не по наслышке. Не зря училась на медичку.
              …Хлопья снега медленно опускались на стоящих вокруг людей, на окружающие деревья, на саван гроба, цепляясь за вогнутые ресницы её прекрасных навсегда закрытых глаз…
               





                2.




     … Галина  была королевой. Походка у неё  была величественная. Осанка ясно давала всем понять, что идёт женщина очень красивая и достойная. Её фигура  отчаянно притягивала  к себе каждый невооружённый мужской взгляд. А окружающие женщины злобно ей завидовали.
                Её волосы… Её лицо…  Её глаза…
       Впрочем, хватит. Вы всё уже, и так наверняка   поняли.  Она была красавицей. Ей было тридцать два года.
                К тому времени она уже успела пару раз выйти замуж, и пару раз выйти из замужества.  Впрочем, эти прискорбные обстоятельства,   не так уж  сильно её и  тяготили. Окружающую жизнь она воспринимала весело и легко, словно выезд на занимательную  и развлекательную экскурсию.
                В нашей неугомонной дачной компании она имела свою постоянную «экологическую нишу» в виде широкого и хлебосольного стола, которым с удовольствием пользовались многие подруги из её окружения.
            Откуда брались деньги на такое экономическое чудо? Никто подобным ненужным вопросом не задавался. Шло начало  лихих девяностых, а  она была бухгалтером в одной очень хитрой компании.
                К тому времени я остался один. Было тоскливо. И мы, как-то быстро с ней сошлись. Хотя знакомы были  уже давно.
                Впрочем,  наши отношения развивались исключительно в дачных границах. Но, в   разговорах я  улавливал намёки на существование неких сил  в  Москве,  ею постоянно руководивших.
              Московскую квартиру она купила недавно на заработанные в  компании деньги и по её словам успела неплохо обставить. Но, когда я  подвозил, приглашения зайти в гости  не поступало. Скорее наоборот. Она,  как бы боялась моего назревшего вопроса. Я это чувствовал и события не форсировал.
            Между тем, в разговорах с общими знакомыми просачивалась некая информация о  двоюродном брате, тесно связанном с климовскими братанами. Что будто бы и её процветание зависело от них.
                Отношения с ней не были глубокими, скорее любовно-товарищескими. Но, вскоре и они прекратились, по причине её  неожиданного исчезновения.
              А дней через десять поселок облетела страшная весть.
          Нашу Галю нашли повешенной в своей собственной квартире. Приехали следователи,  стали расспрашивать. Допросили и меня. Но, что существенного я мог им сказать?
         Было ли это самоубийством? 
          Из акта вскрытия  следовало, что «по  причинам сильного  разложения трупа точно определить  причины смерти не представляется  возможным»…
            





                3.





                …Возле пожарного пруда, находящегося в самом центре нашего дачного поселка, устроена беседка со столом и скамейками. Место живописное. Этим обстоятельством часто  пользуются любители принять алкоголь в таких комфортных условиях.
                Однажды, проходя мимо, я был окликнут своим старинным другом Анатолием, разделявшим трапезу с незнакомым молодым человеком, одетым в белую рубашку и светлые брюки. Я подошел. Молодой человек пристально вглядывался в моё лицо.
                -  Михалыч. Ты что, не узнаёшь Славку? –
Оказывается, из мест не столь отдаленных домой  возвратился сын Эдика. Ещё одного моего друга, три года назад умершего от инсульта.
                - Дядя Саша. Не сочти за приставание. Давай помянем отца. –
                Святое дело. Отказаться  я  не мог. Не имел права. Пришлось присоединиться к пирующим.
                - Дядя Саша – я вновь услышал обращение к себе – Ты, как считаешь. Если я на нашем пруду устрою утиную ферму. К праздникам всем желающим по утке. Деньги на организацию есть.-  Он   весело нам подмигнул, одновременно брякнув себя по заднему карману.  –  Общак-то пока   работает. Ты не возражаешь? –
                А, что мне было возражать. Дело хорошее, конечно, если за него взяться с умом. Выпили и за организацию фермы. За уток. И так далее…
                …Лето было в полном разгаре. Вечера в нашей средней полосе всегда при хорошей погоде сопровождаются встречами добрых старых друзей в сердечных, уютных  компаниях изливающих друг другу души.
      И на этот раз коалиция из восьми мужиков собралась у меня под  берёзками провести вместе этот тёплый и ласковый вечер.
            Как вдруг, ближе к десяти часам вечера  по мобильному раздался звонок Анатолию.
                - Вот, чертяка. Будь она не ладна! И здесь меня  достала.-
      пеняя на  жену,  заявил  Толик.
Как, вдруг, его  лицо  почему-то неожиданно стало судорожно вытягиваться. Он, нахмурившись,  бросил телефонную трубку в карман.
              - Славка повесился! –
сказал он, хмуро глядя прямо мне в глаза.
                Мы подошли к открытой калитке, у которой нас встретила мать Вячеслава. Растерянная женщина, поникшая, пожилая, с распущенными метёлками седых волос.
               - До приезда ментов не заходите. –
подсказал я, видя поползновения друзей  направиться к повесившемуся.
            В луче горящего уличного фонаря, в зелени красиво блестевших зелёным бархатом листьев берёзы покачивалось, одетое во всё светлое,  тело молодого человека, несколькими  часами ранее развивавшего передо мной идею обогащения за счёт разведения и счастливой продажи водоплавающей птицы.
                - А, как же утки? –
глаза   у   Анатолия были убийственно - непонимающими…



 
    
               
                .