Странный диалог

В пространстве парили двое: мистер Л. и мисс З.

— И когда они прилетели впервые?

— Кто они?

— Ну мои…

— А, ну да, ну да. Отвлекся, простите. А разве вы не в курсе?

— Доподлинно мне неизвестно. Обычно они покидают меня и пиши пропало. Правда, потом все равно возвращаются, рано или поздно.

— А, понимаю, понимаю… Если мне не изменяет память, то примерно пятьдесят больших оборотов назад. До этого они летали вокруг да около, я даже запереживал. Понимаете, мисс З., со мной такое уже бывало…

— В смысле? Что значит «уже бывало»? —  мисс З. некрасиво оборвала мистера Л.

— Ах!.. много воды утекло с тех пор, — мистер Л. расплылся в ироничной улыбке. — Кажется, тогда даже еще не существовало этих ваших.

— Как сказать. У меня иногда складывается впечатление, что они были всегда. По крайней мере, они в мгновение ока успели натворить столько, сколько не удавалось никому за всю мою, замечу, продолжительную жизнь. Вы меня слушаете, мистер. Л? Кстати, мы снова отвлеклись… Так что там с доисторическими посещениями?

— Дела давно минувших дней! Помню, как появилось несколько летальных аппаратов. Они долго изучали нас на расстоянии, особенно меня. Хочу отметить, что это довольно таки странно. В подобных ситуациях предпочтение обычно отдают таким особям как вы, понимаете меня?

— Безусловно, — безоговорочно согласилась мисс З.

— Так вот, прошло некоторое время, и они начали осуществлять различные маневры. Потом уже совершили посадку: а пыли подняли столько, что сам мистер М. позавидовал бы. Кстати, как он там? Давно не справлялся о нем…

— Хотела бы я знать. По всей видимости, мои туда еще не добрались, правда, это дело времени.

— В таком случае передавайте мистеру М. с одной стороны мои поздравления, а с другой — соболезнования.

— При случае, так что там с пришельцами? — спросила мисс З. с легким раздражением.

— А ничего! Пыль осела. Сначала все было тихо и прилично. Потом они зашевелились. Корабли ощетинились различными приборами, а дело довершил телескопический трап. По нему спустились двое или трое.

— И как они выглядели?

— Сложно сказать. Определенно они имели схожие черты с вашими, но мне не хочется измышлять уж слишком смелые предположения.

— Постойте, мистер Л., не намекаете ли вы часом, что…

— Ни на что я не намекаю, но вы должны согласиться: вариант с панспермией имеет право на жизнь. Простите за легкий каламбур.

— Может быть и так, но мне от этого не легче. А потом, они меня не посещали.

— Мне кажется, с их технологиями это было совершенно необязательно. Они все могли сделать удаленно. Так сказать, для чистоты эксперимента.

— Хватит меня пугать! Что еще за эксперимент? — мисс З. разволновалась.

— Не придирайтесь к словам. Это можно называть по-разному: эксперимент, заражение, опыт, инвазия. Но ни одно слово само по себе не даст ответа на главный вопрос.

— «Зачем?»

— Именно! — торжественно выпалил мистер Л.

— Голова идет кругом. Признаюсь, я давно подумывала об этом. Сами посудите: система, предоставленная сама себе, и тут на голом месте возникают простейшие. Что тут скажешь? Credo quia absurdum!

— Я понимаю вас как никто другой. Мы уже давно в одной упряжке. А потом, вы мне как мать.

— Спасибо, родненький. И все-таки: мне было бы интересно понять мотив.

— А есть ли мотив у вирусов? Выражаясь научно, что является фитнесс-функцией вирусов? Позвольте мне ответить за вас: освоить как можно больше свободных пространств и некоторым образом преобразовать окружающую их среду. Как правило, преобразование является губительным для самой среды.

— Ох! — вздохнула мисс З.

— Не переживайте вы так. Что-то да происходит и в этом небезынтересно разобраться. Не находите ли?

— Только не в том случае, когда это говорит врач своему безнадежно больному пациенту.

— Вы преувеличиваете, мисс З. Космос таит куда больше опасностей. Смертные — малая угроза.

— Легко вам говорить! Вас то они почти не трогают, — обиженно произнесла мисс З.

— Боюсь, это лишь дело времени. Но меня занимает другое: они могли просто высадиться на вас и образовать так называемую колонию, правильно? Правильно, но пришельцы этого не сделали. По всей видимости, простите еще раз, они вас, так сказать, «заразили» простейшими, а затем уже скрылись в неизвестном направлении.

— Богомерзкие твари!

— Вы о пришельцах или простейших, а, мисс З.?

— Я про всех и сразу. Яблоки от яблони обычно недалеко падают.

— Немного объективности не помешает нашему богоугодному делу, мисс З., если мы действительно хотим разобраться.

Мисс З. немного надулась, как это обычно делают милые особи ее пола. Мистер Л. продолжил:

— Понимаете, тут не все так просто. Заразить вас простейшими еще ничего не значит. Простейшие могут просто-напросто вымереть, а что еще более вероятно: выродиться в засохшую веточку эволюционного древа.

— М-м-м…

— Среда, то есть ваша прекрасная… — тут мистер Л. слегка задумался. — В общем, среда играет в этом деле такую же немаловажную роль, а может быть и определяющую. Но я не эксперт, увы. Со средой мне не очень-то повезло, как легко видеть.

— Понимаю, — мисс З. с напускной сочувственностью взглянула на безжизненную и замершую  внешность мистера Л. — Но хватит уже про среду, давайте перейдем хотя бы к четвергу.

— Ха-ха, насмешили вы меня, хозяюшка. Со средой мы как раз еще не закончили. Я к чему веду: в уравнении слишком много неизвестных. Или пришельцы небрежно заражают все вокруг, или они преследуют некую осмысленную цель. В первый вариант мне верится с трудом, ведь даже ваши домочадцы, сколь мне известно, не поленились уничтожить спутник в верхних слоях мистера Ю., вместо того, чтобы потенциально заразить его окружение.

— Да-да, меня это тоже смутило и удивило в свое время. Я до сих пор помню, с каким придыханием мне пересказывал эту историю мистер Ю. К слову, второй раз за сегодня я хочу задать неизбежный вопрос: а собственно зачем?

Мистер Л. позволил себе немного поразмыслить, чтобы в итоге сказать:

— Я плохо знаком с окружением мистера Ю., да и с сам мистер Ю. едва ли многословен, но могу предположить, что в тех краях также могли затеряться простейшие…

— Вы хотите сказать, что это тоже дело рук тех самых пришельцев? Во-первых. А во-вторых, откуда об этом могли узнать мои?

— Ах, вы недооцениваете их, я говорю вам: недооцениваете. Они у вас молодцы, хотя и успели набедокурить. Шутка ли — преодолеть вашу глубокую гравитационную, простите, яму! В общем, со средой им повезло. Это комплимент, мисс З., если хотите. Без дешевой лести.

— Благодарю вас.

— Не стоит.

— Мистер Л., не догадываетесь ли вы о чем я мечтаю в последнее время?

— И о чем же, милая моя? — мистер Л. заметно разволновался.

— Только не смейтесь, бога ради, но мне безмерно интересно увидеть вас и с другой стороны.

— Ну что вы, что вы… Мне крайне приятно слышать от вас эти слова. Я понимаю, до чего же вам могла осточертеть одна и та же сторона.

— Перестаньте, мистер Л. Я и подумать о таком не могла!

— Да знаю я, знаю, моя милая. А если серьезно, то это необъяснимый закон мироздания. И воистину несправедливый!

— Вполне объяснимый, — решительно промолвила мисс З.

— Как же это возможно?

— Вам и не знать! В этом преуспели мои душегубцы. Они называют сие явление просто — приливное блокирование. Насколько мне известно, такая же незавидная участь постигла множество соседств, но более всего не повезло первому пасынку отца нашего и родителя.

— Интересно… Теперь мне будет о чем пораздумать в одиночестве. Во всем этом я уже наблюдаю некоторое философское начало. Союз, заключенный на небесах! Красиво звучит. А ведь я вам говорил, мисс З., что ваши домочадцы — не фунт изюму, бесы они еще те.

— Видно вам доставляет особое удовольствие вечно пугать меня. Сначала заражение, теперь вот бесы. Мурашки уже бегают по спине, что буквально, что фигурально. Я не шучу.

— Вы меня совершенно неправильно поняли, но я позволю себе вернуться к первоначальному вопросу. Вы не думали, мисс З., что сам факт существования этих ваших — не случайность, а неминуемый этап эволюции, эволюции в широком смысле?

— …род его неистребим, как род земляной блохи…

— Что??

— Ой, кажется, я отвлеклась… Не знаю, вроде не думала, хотя мне и безумно интересно.

Мистер Л. выдержал театральную паузу и продолжил с царской важностью:

— Так вот. Вы, может быть, помните те славные времена, когда даже старожилы ни сном ни духом не слыхали о каких-либо пришельцах. И это неудивительно: их попросту не существовало. Вообще!

— И это действительно неудивительно. Нас тоже когда-то не было, хотя раньше смертные думали иначе.

— Все правильно, голубушка. Я, наверное, не очень правильно выразился. Идея следующая: пришельцы возникли не случайно.

— Ах вот как! — не удержалась мисс З.

— Да, именно так. Весь ход истории можно связать с неким вектором, который нетривиальным образом ведет от сингулярности, — на этом слове мистер Л. инстинктивно поморщился, — к пришельцам. А самое главное: пришельцы не являются конечным пунктом назначения, точно так же как им не являлись и мы в свое время. А ведь я еще помню те жаркие споры, когда пришельцы впервые дали о себе знать.

— У меня просто нет слов!

— Понимаю, мне понадобилось немало времени, чтобы увидеть лес за деревьями, — мистер Л. кинул недвусмысленный взгляд на мисс З. — Мы ходим по тонкому льду, когда пытаемся найти смысл, так как некоторые вещи находятся просто за гранью. Мисс З., я думаю, вам есть что сказать. Вы возитесь с ними уже целую вечность…

— А что может собака сказать про своих блох? — отрезала мисс З.

— Не уверен, что я правильно понял аналогию, ну да ладно…

— Слушайте, мистер Л., они лишь относительно недавно дали о себе знать. До этого они являли собой обычный род, мало чем отличимый от рода той же собаки. Точнее не они, а далекие их предки. Понимаете? А потом они как с цепи сорвались, и я говорю не про собак, а про смертных. Они быстро освоили зоны комфорта, прямо как ваши вирусы, а затем начали подбираться к территориям, где с голым задом долго не протянешь. Невозможное поведение для дальних потомков простейших, согласитесь?

— Разумеется, милая моя.

— Что-то с ними случилось, они перестали быть теми, кем должны были быть. Я понимаю, это звучит глупо… Говоря вашим языком, эволюция в широком смысле перешла на новый этап.

— Это все прекрасно, мисс З., — начал мистер Л., — но не забывайте, что это уже не первый прецедент. А, как минимум, второй. Другими словами, вы в этом плане не уникальны.

— В смысле?

— Я говорю о своих или наших пришельцах. Очевидно, что они были не глупее ваших домочадцев. К тому же все это косвенно подтверждает мою векторную гипотезу. Получается, что пришельцы знали, знали, что простейшие превратятся в блох, а блохи — в смертных, которые может быть станут такими же пришельцами, но уже в других мирах.

 — Только зачем пришельцам еще одни пришельцы?

 — Боюсь, нам этого не понять, — с легкой ноткой отчаяния произнес мистер Л. эти слова.

— Ладно. Понятно одно — ничего не понятно. Вы говорили, мистер Л., что пришельцы или мои смертные — лишь промежуточное звено, но что может быть дальше, кому они могут передать эстафету?

— Слово «могут» — не самое удачное. Они вынуждены будут это сделать, если еще не сделали. Смертные ищут некий смысл, по крайней мере, достойнейшие из них.

— Я знаю… У моих много признанных философов. Часть из них утверждает, что весь смысл существования заключается в удовлетворении базовых потребностей. А один из них даже писал следующее, цитирую по памяти: «если человек задумался о смысле жизни, значит, он серьезно болен». Автор этих строк, хочу заметить, глубоко уважаем среди смертных.

— Интересно-интересно, но с такой философией они бы далеко не ушли и уж точно бы не смогли покинуть вас.

— Отнюдь! — выпалила мисс З. — Наука и культура позволили расширить список потребностей типичного смертного. Все просто как дважды два. Им уже давно не достаточно пищи и крова, чтобы быть счастливыми, хотя многие из них могут лишь мечтать о подобных благах.

— Получается, что тот почитаемый философ был все-таки прав?

— Все немного сложнее. Часть смертных считает его правым, а это уже немало. Мало того: они и живут в вечной погоне за удовольствием. Лишь иногда они поднимают головы, смотрят на вас, уважаемый мистер Л., и в легком недоумении почесывают свои затылки. Повторюсь, часть из них, большая часть.

— А что тогда с меньшинством? За чем гонятся они?

— Как вы и говорили ранее, они гонятся за смыслом. Они разумней большинства и понимают, что голое удовольствие не сделает их счастливыми. Они говорят так: дорогу осилит идущий. Они идут и в этом их счастье.

— Метафизика какая-то…

— Так оно и есть. Пока. Если ваша векторная гипотеза верна, мистер Л., то скорей всего именно вечно идущие смертные и станут новым звеном, точнее не они, а их наследие.

— И что вы разумеете под наследием, милая моя?

— К примеру, желто-зеленые человечки о трех ногах и восьми глазах каждый.

Мистер Л. замер в удивлении.

— Я пошутила, простите. Скажем, фундаментальные идеи. 

— Мисс З., вы меня не перестаете приятно удивлять. Браво. А потом, вы натолкнули меня на другую интересную мысль. Я давно слежу за вашими. Один из них, если мне не изменяет память, утверждал, что все идеи существуют в некоем идеальном пространстве…

— Эти слова принадлежат одному античному философу, — перебила мисс З.

— Ну, пусть будет так. Это не меняет сути дела. Так вот, все идеи извечно существует в высшем пространстве. Все, что остается смертным — извлекать их оттуда и устанавливать между ними взаимосвязи. Я ничего не напутал?

— Ну что вы, мистер Л., все верно.

— Вот, меня интересует следующее: есть ли место для высшего пространства в моей векторной гипотезе? И могут ли смертные повлиять на это пространство, то есть таким образом наследить?

И в ответ тишина…

— Я согласен, — продолжил мистер Л., — вопрос сложный и неоднозначный, к тому же отдает метафизикой, но смертные уже вплотную приблизились к разгадке тайн мироздания. Не сегодня-завтра они напишут Теорию Всего, понимаете?

— Отлично вас понимаю, но мне видится, что это маловероятно. Разве вас это не пугает?

— Отчего же вдруг, мисс З.?

— Не знаю, не знаю. Если смертные поймут соль Вселенной… — мисс З. задумалась. — Если смертные поймут соль Вселенной…

— Я понял, к чему вы ведете, милая моя. Ваши домочадцы рискуют совершить наиболее фундаментальное открытие в своей истории. Они рискуют извлечь из высшего пространства самую ценную идею и привнести ее в наш мир.

— Может это и будет их наследием?

— Может быть, может быть.

В пространстве было много места. В нем с легкостью нашлось место и для мистера Л., и для мисс З., и для мистера Ю. с мистером М., и для многих других, включая отца нашего и родителя. Также в нем нашлось место для множества астероидов. Орбита одного из них пересекалась с орбитой мисс З. Смертные пытались исправить ситуацию. Некоторые даже успели покинуть мисс З., тем самым отсрочить неминуемую гибель на несколько малых оборотов. А астероид все приближался и приближался, но самые достойные из смертных продолжали писать Теорию Всего.

В пространстве парили двое: мисс З. и мистер Л.