Кризис Творца Мироздания

     В сводчатом, каменном, подземном коридоре, возле тускло поблёскивающей в свете кристаллов металлической двери, стояли лицом к лицу двое, молнитец и человек. Молнитец, красивый, тёмно-серый Истинный, был похож на дикого кота, одетого в элегантный костюм, и во всей его фигуре в данный момент выражалось решительное намерение не подпустить к загадочной двери человека. Тот же, в свою очередь, не собирался отступать от своей цели, находящейся за дверью, однако силы его явно были на исходе: он очень тяжело дышал, с трудом держался на ногах и вообще выглядел не самым лучшим образом. Грязная, ветхая одежда плохо скрывала костлявое, покрытое синяками и ссадинами тело, а спутанные, длинные волосы неряшливыми прядями падали на лицо - и из-под этой завесы одержимо сверкали на молнитца немигающие, стеклянные глаза, в которых, казалось, вовсе не было зрачков.
- Лане, пропусти меня! – хриплым, срывающимся на визг голосом, отчаянно кричал он. – Пропусти, или я разнесу эту дверь на молекулы!
- Давай. И меня заодно – потому, что я не сдвинусь с места, - ледяным тоном парировал молнитец.
- Сдвинешься! Уходи! Пусти!
- Нет. Это моя лаборатория. И всё, что находится там, моё.
- Но мне это очень нужно, Лим! Очень! Ты понимаешь, Лим, ведь это всё ты, ты!.. – человек вдруг задохнулся, судорожно, словно пойманная рыба, схватил ртом воздуха, и выкрикнул:
- Это ты показал мне, что спасение возможно!
- Что ты несёшь, Винс?! Какое спасение?!
- Ты сам знаешь! 
- Я уже объяснял, что это просто наркотик! Он уничтожит тебя!
- Зато я буду счастлив! Лимми! Помоги мне!!! – Винсент бросился к Лане, вцепился ему в плечи дрожащими пальцами, и попытался его встряхнуть, словно мог таким образом чего-то добиться.
    Разумеется, с таким же успехом он мог бы попытаться встряхнуть скалу, ибо Лане только смерил его хладнокровным взглядом и мрачно констатировал:
- Тебе сейчас может помочь разве что, хорошая капельница, а не очередной новый наркотик. Ты только посмотри, во что ты превратился, Винс! Сколько времени ты уже торчишь?
- Не знаю…
    Лим покачал головой, отцепил от себя руки Винса, и тот обессилено опустился на колени, дрожа мелкой дрожью и как-то безнадёжно поникнув всем телом. Последние ресурсы его сил иссякали прямо на глазах, и отходняк приближался со скоростью сердцебиения – а Лим смотрел на него, и испытывал совершено ужасающие муки совести. Ведь это он взял на себя смелость испытать на бессмертном Творце Мироздания экспериментальный препарат, который оказался причиной ужасных перемен в его самосознании и даже, страшно сказать, самоопределении...
    После отправления Нового Мапри в расслойку, Творец отсутствовал не меньше недели, и это было так долго и неправильно, что все его друзья постепенно начали впадать в панику: а вдруг, да и не вернётся он совсем - и что тогда? Этот вопрос, даже не высказанный вслух, повис над головой Лима страшнее смертного приговора, и гениальный конструктор, честно говоря, струсил. Он заблокировал Экран Миров, предложил своему ученику Слэршу уйти, чтобы его, чего доброго, не сочли соучастником, а потом запил, послав к чертям свой материальный контроль.
    Правда, в настоящий запой он всё-таки не ушёл, ибо через пару дней Винсент вернулся, и взвалил на него новые проблемы. Мучаясь жесточайшим комплексом неполноценности, Творец рассказал, что не смог вернуться раньше просто потому, что не смог материально воплотиться, и застрял в неполной энергоформе, наедине с собственным страхом и бессилием. «Мне изменила моя Мастерская, Лимми! - рыдая, выкрикивал он. - Какой я Творец, если творящие силы Мироздания не подчиняются мне?! Я - никто, Лимми! Никто!». До этого молнитец даже не представлял, насколько Винс за последние годы привык к своему всемогуществу - но то, что это добром не кончится, было очевидно.   
    Через неделю Винс, по менталке, попросил забрать его на Хиэйри, и уже по одному этому зову Лиму стало понятно, что дело плохо. Так и оказалось: Творец Мироздания, полуголый, невменяемый, валялся в сугробе, а будучи оттуда вытащенным, принялся нести какую-то адскую ахинею о спасении, которое якобы мог подарить ему Лим.
    Властитель Хиэйри, действительно имевший некоторые, довольно безумные, теории спасения энергетского человечества, поначалу решил было, что Винс, с его фантастической интуицией, на самом деле, обо всём догадался. Опасаясь распространения информации, Лим начал убеждать Винса молчать о работе лаборатории – и только потом понял, что ему нужен всего лишь наркотик. Лане мысленно обозвал себя параноиком, налил Винсу сто грамм симпэйна, и тот практически сразу же провалился в беспамятство – но, к сожалению, ничего не забыл.
    Химический эксперимент Лима оставил в сознании Винса такой неизгладимый след, что, отчаявшись получить желаемое от самого Лане, он принялся самостоятельно искать похожее вещество – и, как следствие, стал употреблять такое количество разнообразной наркоты, что вскоре совсем опустился. Он продавал свою энергию за дозу любому, кто соглашался на подобную сделку, позволял подключать себя к самым примитивным трансляторам и пользоваться собой без единой мысли о Мироздании, без малейшего зазрения совести и чувства собственного достоинства.
    По сути, ничего особенно необычного в этом не было: в силу болезненной слабости характера, Винсент вообще питал пагубную страсть ко всему, что било по мозгам - вот только нынче он конкретно он подсел на иглу, а это с ним было впервые с тех самых пор, как он разрушил Старое Мироздание. И если тогда Винс, лишённый, за свои «подвиги», энергоформы, не мог причинить вреда никому, кроме себя - то сейчас он рисковал ещё одно Мироздание развалить. А самое ужасное было то, что он этого не понимал! Как ни пытались близкие ему помочь, он упорно не принимал помощи и не считал, что ему нужно помогать. Обычно во всём сомневающийся и всегда считающийся с мнением Айэна и Лима, Винс внезапно превратился в самоуверенного придурка, убеждённого наркомана - и эта страшная перемена гласила: Творец Мироздания сошёл с ума, да так капитально, что даже Айэн спасовал.
    Марик, поддавшись на слёзные уговоры Иштар, забрал Винсента в больницу - но он и там умудрился «отличиться»: выжег порталами несколько замков на дверях, перешерстил все шкафы с медикаментами, смешал всё, что там нашёл, вмазался этим невообразимым коктейлем, умер - и воскрес, в страшных муках, прямо на глазах у Марика. Шокированный до глубины души, Марик отчётливо понял, что не испытывает никакого желания видеть нечто подобное ещё раз – и отправил Винса обратно в Треугольник.   
    Так, в очередной раз, безумный Творец остался один на один со своим безумием, и только Лане, из чувства вины, до сих пор нянчился с ним и пытался его остановить – вот как сейчас, уже буквально на пороге своей секретной лаборатории.
    Это было весьма самоотверженно, учитывая то, что одержимый Разрушителем Винс гнался за Лимом по коридору огненным потоком, и остановился только тогда, когда молнитец, добежав до двери, развернулся к нему лицом. Никто, кроме Лане, вообще не отважился бы на такое, даже у Айэна, наверное, не хватило бы духу – но легендарное самообладание Лима не изменило ему и на этот раз. А потом огромная бесконтрольная энергозатрата сделала своё дело - и теперь Винс сидел на полу, дрожа, как в лихорадке, и совершенно ничего не соображая.
- Как я сюда попал, Лимми? - жалобно простонал он - и Лане внезапно понял, что тот, кто за ним гнался, вообще не имел с Винсом ничего общего.
    Молнитец поёжился и с удивлением ощутил на своей спине неприятно-щекотную струйку холодного пота. Присев рядом с Винсом, он взял его за руку, и почти риторически спросил:
- Но ведь ты же не убил бы меня, правда?
- Вмажь меня, Лимми… - невпопад прошептал Винс, и резко повалился навзничь.
    Властитель Хиэйри подхватил его на руки, и увидел, что несчастный Творец находится в глубоком обмороке.
    «О Маллюсинди, какого чёрта я вообще изобрёл этот наркотик?! - в отчаянии подумал Лим. - Да я же вполне заслуживаю, чтобы Винс меня прикончил!».
     Эта дикая мысль была столь же несвойственна рациональному молнитцу, как и холодный пот; ни один из знающих его людей не поверил бы в это – а потому Лим, само собой, ничем не выдал своих чувств. Он просто отнёс Винса в экранную, уложил на диван, и попросил Слэрша подготовить капельницу с детоксикатором.
    Затем, понимая, что энергоуровень аватара Творца сейчас слишком низок для такой тяжёлой процедуры, Лим порылся в миниатюрном сундучке, недолго думая, выбрал девять живых кристаллов, и, наскоро скрутив из проволоки хитрую объёмную сетку, поместил их в разные ячейки. Кристаллы, не соприкасаясь друг с другом, тут же включились в энергообмен, проволока заискрилась, и по комнате разнёсся треск разрядов и мелодичный звон, сопровождающийся сильным запахом озона.
- Ты чего, Лимми! Коротнёт же! – ахнул Слэрш, ошарашено наблюдая за манипуляциями своего учителя.
- Не дрейфь! - фыркнул Лим и хищно оскалился, не отрывая глаз от конструкции, которую он осторожно держал за единственный изолированный провод. – Лучше поищи-ка в районе Экрана защитные браслеты! Кажется, Винс их сбросил где-то здесь!
- Да, есть! Нашёл!
- Отлично! А теперь возьми пару длинных проводов с клеммами, накинь на браслеты и надень их ему на руки!
- Сделано.
- Молодец. Свободные концы накинь на сетку. Здесь и вот здесь, возле сернийского фианита!
    Слэрш испуганно покосился на Лима, но возразить не решился. «Какой я, к чёртям, конструктор, если какого-то самопала боюсь!» - подумал он, и одним ловким движением накинул провода на оголённую, искрящуюся проволоку сетки в указанных учителем местах. Винс, подключенный к жутковатому устройству, содрогнулся всем телом, выгнулся на секунду - и снова затих.
- Есть! – выдохнул Лане, вытирая пот со лба. – А ты молодец, Слэрш! Нервы у тебя, что надо!
- Да ладно, Лимми, сам бы я ни в жизнь не рискнул такое проделать! – покачал головой бледный, как бумага, энергет. – Что это за штуковину ты соорудил?
- Примитивный стабилизатор. Кристаллы довольно мощные, так что это должно помочь Винсу пережить побочный эффект детокса.
- Он что, настолько плох? – нахмурился Слэрш.
- Не то слово. Его надо срочно снимать с иглы, а то он или израсходует всю свою энергию подчистую, или просто убьёт меня, пытаясь добыть вещество.
- Он опять в лабораторию ломился?
- Если бы ломился - он бы вломился, уж поверь. В виде огненного потока-то. Я его только чудом остановил.
- Ты остановил Разрушителя?! – не поверил своим ушам энергет. - Но как?!
- Замнём для ясности, - отмахнулся Лим. – Я сам не понял, кого и как я остановил. Понятно только одно: если он продолжит торчать, то чёрт его знает, что он ещё натворит. Так что – давай капельницу!
    Слэрш кивнул, подал иглу и жгут - и Лане, повозившись в поисках вены на изуродованных уколами руках Винса, запустил процесс детоксикации.

***
    После этого Винс надолго погрузился в так называемое «молчание», тягостно-депрессивное состояние, в котором его сознание частенько пребывало после сильных энергопотерь и тяжёлых запоев. Он был совершенно беспомощен, растерян и деморализован - но Лим был к этому вполне готов, и целую неделю не отпускал Винса от себя, ухаживая за ним и делая капельницы по методу доктора Марика. Потом, при минимальных проблесках надежды, в дело включились Иштар и Айэн, которые забрали Винса в Треугольник, и, по очереди оставаясь с ним, пытались его разговорить. Они делали это так, как умели только они: без упрёков и обвинений, принимая Винса, как есть, пытаясь как-то сгладить его отвращение к самому себе и общий распад личности.
    И в итоге, огромный психологический опыт этих близких людей, их терпение и любовь совершили чудо: Хозяин Треугольника мало-помалу начал выбираться из трясины безумия и совершать вполне осознанные действия. Спустя некоторое время он уже настолько пришёл в себя, что даже вернулся к работе у Марки - и только одно было плохо: то, что к собиранию боли ему тоже пришлось вернуться.
    Мироздание, как всегда, не особо церемонилось со своим Творцом, оно требовало компенсации затраченной энергии - тогда как у Винса просто не было на это сил. Его энергоуровень, едва начиная восстанавливаться, тут же снова падал, и эти скачки очень плохо сказывались на физическом состоянии.
    С моральным состоянием было не лучше. Уходя в миры, Винс очень боялся снова оказаться запертым в Мастерской, а возвращаясь в Обитаемое, испытывал адские муки совести за собственное малодушие, за наркотический побег от реальности - а так же за то, что ему по-прежнему хотелось от неё убежать. Прибавьте к этому регулярно переживаемый ужас тысяч чужих смертей – и вы поймёте, что сознание Творца Мироздания только чудом балансировало на тонкой грани.
    Вынужденная трезвость только обостряла эту ситуацию. Однажды, после возвращения Винса из миров, Айэн застал его стоящим неподвижно, словно скульптура, во дворе маркиного заведения. Хозяин Треугольника явно не чувствовал ни холода, ни снега, падающего прямо в широко распахнутые глаза - и от этого нереально мёртвого взгляда, устремлённого в никуда, Айэна пробрала дрожь. Это был какой-то лунатизм, вроде того, что когда-то случился с Винсом при попытке обработать личную информацию Рыцаря – но тогда это было вполне объяснимое явление, а сейчас… Сейчас это было беспричинно, и оттого - ещё более страшно.
    Айэн принялся бесцеремонно тормошить Винса, даже несколько раз довольно чувствительно ущипнул за руку – но всё было бесполезно, и тогда он взял, да и заорал изо всех сил прямо ему в ухо:
- Винс, хочешь симпэйна?!!
    И - то ли смысл этой магической фразы дошёл до тех ментальных глубин, в которые погрузился Хозяин Треугольника, то ли просто громкий вопль оказал своё воздействие – но Винсент моргнул, зажмурился, помотал головой и вполне отчётливо ответил:
- Да… 
    Айэн не смог в такую минуту отказаться от своего предложения – и понеслось!
    Выпив единожды, Винс уже не смог остановиться, слишком непосильным было такое усилие над собой для «воплощённой жажды забытья». И, если трезвый, он хоть немного держал себя в руках - то, начав пить, снова стал вести себя феерически безобразно. Он то унижался перед каждым встречным и каялся, как он перед всеми во всём виноват, то вдруг впадал в необузданную самоуверенность и даже бахвальство своими способностями. Он и раньше-то не отличался психической уравновешенностью, а уж теперь…
    Как-то однажды Марка стала случайной свидетельницей того, как Винс, на спор, вырезал струёй огня на голом брандмауэре ликьюск размером с дом. Не на шутку перепугавшись, начальница вызвала к себе Айэна и приказала ему запаять браслеты на руках Винса намертво, а ещё лучше – спаять их между собой. Но Айэн, конечно же, ничего подобного не сделал, ибо за каждой дикой выходкой Хозяина Треугольника следовало такое убийственно-искреннее раскаяние, которому не верить было просто нельзя.
    Впрочем, верить Винсу тоже было нельзя; за свои слова он не отвечал, также, как и за действия. Айэну оставалось только, по мере сил, контролировать количество употребляемого им алкоголя, и ждать, что рано или поздно Творец сам как-то справится с ситуацией; впрочем, надежда на это была довольно-таки слабая, ибо внутренняя перемена, произошедшая с Винсом после истории с Мапри, казалась просто необратимой.
     Поначалу суть этой перемены объяснить было довольно сложно; в основном она проявлялась в мелочах, в отношении к себе и людям - до тех пор, пока Винс однажды не столкнулся с Клариссой Хибердой.
     Ей тогда потребовалась пустяшная консультация по работе с энергобалансом своего мира, и она, не зная, с кем посоветоваться, обратилась к Лане. Винс в это время был с ним, в экранной, но Лим всё равно открыл портал, надеясь, что вид Клариссы благотворно подействует на Творца Мироздания. А потом произошло вот что: Винсент, совсем недавно сходивший с ума от одного только имени Клариссы, как-то совершенно равнодушно кивнул, отвернулся и вышел из комнаты.
    Богиня так и застыла, обалдело глядя на Властителя Хиэйри и всем своим видом спрашивая: «Что случилось?!». Да, когда-то она сама прервала все отношения с Винсом, и это было правильно с любой точки зрения; да, она разрешила Лиму подать Винсу лживую надежду на будущее, которого и быть не могло, и тот вполне мог просто по-человечески обидеться – но всё это ничуть не объясняло его поведения.
    Лим это тоже понимал, а потому был шокирован ничуть не меньше, чем Клэр. Лучший друг и собутыльник Винса, он, вообще-то, привык считать, что знает его, как себя самого и тут - на тебе! В растерянности, он попытался объяснить Клариссе, что Винс только недавно слез с наркотиков, что у него были серьёзные проблемы с головой, и, наверное, они и сейчас есть – но, при этом, Лим прекрасно понимал, что всё это бред. Винс - настоящий Винс! - не смог бы забыть, кто такая Кларисса, не смог бы стереть из своей души любовь к ней, и даже натурально изобразить равнодушие не сумел бы. Вывод был один: изменилась сама личность Творца Мироздания, а что с этим делать, никто не знал.
    
***
     И надо же было такому случиться, чтобы именно в этот период у сетхиев внезапно возникло неотложное дело к Винсу, да ещё и не простое, а весьма деликатное, даже можно сказать, дипломатическое.
     Выяснилось это во время очередного завоза продуктов в маркино заведение. Поначалу, всё было, как обычно: змеелюди суетились, таская ящики, из портала во дворе на сей раз сыпался почти сухой песок (что было, при общей заснеженности двора, очень даже хорошо, ибо змеи держали портал в пещере, которую периодически подтапливало, а грязная вода в такое время года была бы совсем некстати). Айэн распоряжался на складе, чудом успевая записывать, сколько чего принесли и куда поставили, а Винс, полупьяный, но очень желающий быть полезным, держал, по мере сил, рамку портала в расширенном и квадратном виде, что помогало змеям протаскивать ящики из своего мира в Треугольник гораздо быстрее, чем в узкую, круглую дырку. В общем, шёл нормальный рабочий процесс, раз в месяц такое вполне можно было пережить.
   А потом вдруг, в какой-то момент, на склад зашёл Сетхия в сопровождении Кшеста, и ни с того, ни сего, спросил:
- Ну, как, Айэн?
- Что - как? – не особо вникая, отозвался тот, продолжая наблюдать за погрузкой.
- Я спрашиваю, как Винс? С ним можно поговорить? – осторожно уточнил Сетхия.
- Да, пожалуйста, – пожал плечами Айэн, и в следующую же секунду заорал на змеев, втащивших очередной ящик:
- Какого чёрта вы это сюда припёрли?! Это - в холодильник!
    Змеи принялись разворачиваться, толкаясь в дверях, и Сетхия с Кшестом поспешно ретировались, чтобы не мешать. Некоторое время они стояли во дворе, наблюдая общую суету, и лишь потом, наконец-то, решились подойти к Винсу. 
- Привет, - крайне осторожно сказал Сетхия. - Ты сейчас сильно занят?
- Что? Ах, да… - Хозяин Треугольника рассеянно взглянул на него и машинально потёр пальцами висок.
- Ты в порядке? – насторожился Сетхия.
- Да, вроде бы… Извини, мне надо рамку держать…
- Брось ты эту рамку, они и так всё протащат, а нам с тобой поговорить надо.
- Срочно, что ли? – удивлённо покосился на демиурга Винс, и, увидев, как тот кивнул, опустил левую руку, которой держал рамку.
    Края портала резко сузились, отчего Винс довольно сильно пошатнулся, словно это портал держал его, а не наоборот - и Сетхия поспешил схватить его под локоть. Хозяин Треугольника от помощи отказываться не стал, но, сообразив, что выглядит не лучшим образом, предупредил:
- Знаете, я сейчас уже пьяный… Может, поговорим завтра, а?   
- Ну, ты сейчас не настолько сильно пьяный, если отдаёшь себе в этом отчёт, да ещё и работаешь! – с улыбкой ответил Сетхия. – Что я, пьяным тебя не видел, что ли? Не стесняйся, пойдём, сядем на энергетской половине и спокойно поговорим. Хорошо?
    Винс, сообразив, что таким предложением можно воспользоваться по-своему, прикинул свои шансы и довольно нагло поинтересовался:
- А ты мне хисса нальёшь?
- Ну… Налью, если надо, - лишь на секунду задумавшись, махнул рукой Сетхия.
- Ну, тогда, идём – но только, давай, с парадного входа, чтобы меня Айэн не спалил…
    Сетхия усмехнулся, пожал плечами и согласился.
    На энергетской половине царил полумрак, вполне пригодный для приватных разговоров о тёмных делах, и, чтобы уж точно не выдать присутствия здесь Хозяина Треугольника, за хиссом был послан Кшест. Когда он вернулся, его взгляд был так мрачен, что Винсенту даже стало неловко - однако желание выпить, как всегда, взяло верх. Стараясь не смотреть на Кшеста, он поскорее выхватил у него бутылку, отхлебнул и сказал, обращаясь исключительно к Сетхии:
- Ну, давай уже, рассказывай!
- Я даже не знаю, с чего начать, Винс… - задумчиво проговорил демиург. – Скажи, что ты вообще знаешь о цивилизации змеев?
- Эээ… - замялся Творец Мироздания. – Ну, вообще-то, только то, что ты - их демиург и живой бог. А что?
- А то, что ни я, ни мои предки, сотворившие наш мир, на самом деле, не создавали змеев.
- То есть как это? – Хозяин Треугольника настолько удивился, что чуть не забыл сделать очередной глоток.
- А так. Я и сам не так давно узнал, что мой мир, оказывается, был просто построен моими предками вокруг Центра Распределения змеев.
- Вокруг Центра? Но…
- Знаю-знаю, Центры обычно обитают в Сияющей Пустоте, а не в мирах – но этот Центр очень древний, он существовал ещё до разрушения Старого Мироздания, а тогда Центры могли находиться решительно где угодно, правда же, Кшест?
- А что – Кшест? Я не присутствовал при разрушении Старого Мироздания! – прошипел змей, и как-то странно покосился на Хозяина Треугольника.
    Тот закашлялся, словно у него хисс встал поперёк горла - и Сетхия, бросив на Кшеста уничтожающий взгляд, поспешно сказал:
- Извини, Винсент! Я только хотел сказать, что Центр змеев не такой, как все современные Центры, он, можно сказать, материальный Центр. А вернее, это не он, а она - Мать всех Змеев.
- Ну и… Причём тут я? 
    Винс успел сделать всего-навсего три глотка, но язык у него внезапно начал так сильно заплетаться, что Сетхия сразу понял, какую совершил ошибку: похоже, Хозяин Треугольника был намного пьянее, чем казался, просто до этих трёх глотков ещё мог себя контролировать. Теперь же серьёзного разговора вполне могло не получиться – однако у демиурга просто не было выбора, поэтому он сделал вид, что всё в порядке, и ответил на вопрос:
- Понимаешь, Винс, проблема в том, что с некоторых пор змеи не могут найти свой Центр.
- То есть как это?
- А вот так. Скорее всего, Центр как-то хитро запутал энергокоды, обеспечивающие доступ к нему, и…
- Запутал коды? - попытался собраться с мыслями Винс. - И структура твоего мира это позволяет? Безо всякого вреда для баланса?
     Кшест удивлённо вытаращил свои немигающе глаза, и что-то прошипел по-своему, а Сетхия немного растерянно ответил:
- Получается, что так… Я не замечал, чтобы моему миру становилось хуже.
- Тогда я вообще ничего не понимаю… - Хозяин Треугольника помотал головой и даже поставил на стол бутылку с хиссом, словно признавая, что ему уже хватит. - Если твоему миру не становится хуже, то…
- Да дело-то не в мире, а в змеях! – воскликнул Сетхия. – Змеи не могут попасть в своё святилище, в свой Центр Распределения - а значит, их цикл размножения скоро будет нарушен. Они должны дважды в год осуществлять ритуал обновления, во время которого старики должны уходить в Центр, зрелые змеи – класть яйца, а молодые – пробуждаться к жизни, и это - обязательный процесс, без которого змеи просто вымрут!
- Стой, погоди… - Винс не успевал с такой скоростью вникать в смысл слов, и сделал последнюю попытку сразу добраться до самой сути дела. – А у тебя есть версии, почему Центр бегает от своих Ждущих?
    От этого прямого вопроса Сетхия неожиданно смутился, опустил глаза и проворчал:
- Ну, вообще-то, змеи обвиняют в этом меня. Очень похоже, что кто-то из Странников разнюхал наличие Центра в моём мире, и попытался туда проникнуть.
- Зачем?
- Чтобы захватить энерговолны и самому стать Центром, естественно.
- Ах, да… Материальный Центр в этом плане - действительно, лёгкая добыча… - кивнул Винс, и надолго задумался.
    При этом он, чисто автоматически, снова взял со стола бутылку и сделал приличный глоток, словно это помогало ему думать – хотя в данный момент было уже явно наоборот. Кшест возмущённо зашипел – и тут, как гром среди ясного неба, совсем рядом раздался голос Айэна:
- Щора миэри, что здесь происходит??!
    Винс от испуга разжал пальцы, и бутылка полетела на пол; послышался звон, сопровождающийся резким травяным запахом - а в следующий миг разъярённый Айэн уже выволакивал своего приятеля из-за стола, цепко ухватив за отвороты куртки. Как при этом обнаружилось, Хозяин Треугольника совершенно не стоял на ногах, представляя из себя крайне жалкое зрелище.
    Сетхия бросился к Айэну и скороговоркой выпалил:
- Погоди, я сейчас всё объясню, у меня в мире проблемы, и мне срочно требуется помощь!
- Помощь?! Да какая от него сейчас помощь?! Ты что, идиот? Это ты его напоил?
- Да если бы я его не напоил, он бы вообще не стал меня слушать!
- Что?!! Это правда, Винс?! – Айэн хорошенько встряхнул непутёвого Творца Мироздания, и так грозно взглянул ему в глаза, что тот совсем побледнел, и со слезами на глазах простонал:
- Умоляю, Айэн… Пожалуйста… Прости…
- Понятно, - вздохнул тот. – Вот же чёртов шантажист!   
    Выругавшись для острастки, он отпустил Винса, и тот, с размаху плюхнувшись обратно на кожаный диванчик энергетской половины, испуганно вжался в угол и закрыл лицо руками. Айэн сел рядом, и расстроено спросил у Сетхии:
- И что этот алкаш должен был для тебя сделать? Я могу чем-то помочь?
- Боюсь, что нет, - покачал головой демиург, и, вкратце пересказав историю про Мать Змеев, подытожил:
- Сейчас, на мой взгляд, наипервейшая мера – это собрать всех Странников и попытаться как-нибудь найти того, кто именно напугал древний Центр. Да и остальным нужно как-то объяснить, что невмешательство в дела моего мира является обязательным условием пользования их островом, их энергоканалом. Короче, нужно припугнуть их, чтобы впредь им и в голову не пришло нарушить это условие - а я не имею никаких средств воздействия на древних богов.
- Отключи им энергосброс, да и дело с концом! – не подумав, брякнул Айэн.
- Да ты что! Меня же остаточной волной на части разнесёт, причём, вместе с моим миром!
- Точно… Вот чёрт…
    Некоторое время все молчали, а потом в полной тишине раздался тихий, умоляющий голос Винса:
- Друзья… Пожалуйста… Я всё сделаю… Только…
- Что тебе? Ещё выпить? – резко обернулся к нему Айэн.
     Несчастный Творец Мироздания вздрогнул – но, как ни странно, нашёл в себе смелость ответить:
- Айэн, я же всё равно пьяный… Дай мне забыться… А завтра я брошу, клянусь…
     Все трое друзей уставились на него так изумлённо, словно впервые увидели: давненько никто не слышал от Хозяина Треугольника таких нелепых клятв! Ведь всем же, включая самого Винсента, было абсолютно ясно, что он не сможет бросить пить ни завтра, ни вообще когда бы то ни было. Так в каком же отчаянии он должен был находиться, чтобы решиться на такое безнадёжное враньё?!
     Сетхия с жалостью взглянул на него, и сказал:   
- Да ладно уж, Айэн, не злись, пусть выпьет! А завтра… Ну что ж, отправь его ко мне, в любом виде.      

***
    «В любом виде – так в любом виде!», - решил Айэн, и на следующее утро стащил Винса с кровати, приволок в ванную и засунул под холодный душ.
   Однако на сей раз даже такая жёсткая, «дурдомовская», мера не произвела эффекта; не проспавшийся, похмельный Творец только хлопал глазами, жалобно стонал и совершенно не понимал, чего от него хотят. Пить кофе он, в таком состоянии, наотрез отказался, и стал слёзно умолять налить ему хоть немного мири - а когда Айэн заявил, что теперь не он, а Сетхия будет решать, налить ему или нет, Винс совсем перепугался и спросил, что он вчера натворил.
    Из этого, увы, следовал вывод, что он совсем ничего не помнил ни про Странников, ни про змеев, ни про их Центр – а значит, Сетхии предстояло начинать всё объяснение сначала, и причём, явно не сейчас, а только тогда, когда Винс действительно протрезвеет.
    Напустив на себя крайне разгневанный вид, Айэн пригрозил своему запойному приятелю больницей, и вызвал по ментальной связи Лима Лане.
- Привет, Лимми, ты не очень занят?
- Нет, а что? - Властитель Хиэйри открыл окошко портала, не отрывая взгляда от замысловатого кристаллического ежа, лежащего на столе под синеватой лампой, так что его слова показались Айэну несколько нелогичными.
- Точно? – переспросил он.
- Да что случилось-то? – Лим наконец-то поднял голову, и вопрос отпал сам собой, ибо по ту сторону экрана находился не только озабоченно хмурящийся Айэн, но и Винс, по виду которого сразу становилось понятно, что случилось.
- А, тебе пора на работу, и ты не хочешь брать с собой это тело, - усмехнулся Лане.
- Ну, не совсем так, - смутился Айэн, а Лим тем временем уже открыл окошко пошире, и безотлагательным тоном приказал:
- Ладно, Винс, иди сюда!
    Хозяин Треугольника неуверенно покосился на Айэна, встал с табурета, сделал шаг вперёд - и, не удержавшись на ногах, вывалился на Хиэйри с воплем:
- Дай выпить, Лимми! Умоляю!
- Э, нет! Лим, не наливай ему, его Сетхия ждёт! – опомнившись, закричал Айэн. – Его нужно срочно отправить к Сетхии, слышишь?
- Да? – Лане недоверчиво вздёрнул бровь. – А зачем он Сетхии?
- У него там Центр Распределения змеев куда-то пропал, и в этом виноваты Странники, поэтому им нужно настучать по башке, а потом…
- Стоп! Настучать по башке Странникам? А ничего, что Винс вообще никакущий? – Лим присел рядом с Хозяином Треугольника, развернул его лицом к себе и, заглянув в глаза, спросил:
- Эй, ты вообще, понимаешь, о чём речь?
- Н-нет… - помотал головой тот. – Дай выпить…
- Понятно, - вздохнул Лане, а затем выпрямился, повернулся обратно к Айэну и объявил:
- Значит, так. Ты сейчас идёшь на работу и занимаешься своими делами, совершенно не заботясь о Сетхии. Винсу я наливаю пятьдесят грамм, и укладываю его спать, пока не проспится, а сам я, так и быть, поговорю с Сетхией и выясню, что там, на самом деле, стряслось.
   Спорить с этим мудрым решением Айэн не решился, а потому Лане, свернув окошко, сразу же выполнил своё обещание по части выпивки - и, не прошло и десяти минут, как Винс отрубился прямо на ковре в экранной. Лане подложил ему под голову подушку, укрыл одеялом, и с грустью подумал, что это давно уже стало традицией – но тут же отбросил сентиментальные размышления, и сел за Экран Миров.
    Для начала он тщательно проанализировал энергоуровень мира Сетхия, однако не обнаружил там ничего сверхъестественного, и, снедаемый жесточайшим любопытством, обратился напрямую к молодому демиургу.
- Друг мой, давай-ка, выкладывай всё по порядку! За какой такой помощью ты обращался к нашему Творцу Мироздания? А то он, знаешь ли, совершенно забыл весь вчерашний день, и пока не проспится, вряд ли сможет его вспомнить – а мне просто ужас, как хочется узнать, что происходит!
    Пришлось Сетхии в третий раз объяснять суть проблемы, только теперешний его слушатель был предельно внимателен, трезв, и в процессе рассказа задавал множество странных вопросов.
- Так ты говоришь, Мать Змеев – женщина?
- Ну, я, вообще-то, не знаю, насколько может быть женщиной Центр Распределения… Скорее всего, для змеев её пол определяется тем, что она выполняет в жизни их вида репродуктивную функцию, а для других…
- А Странники имеют пол?
- Подозреваю, что нет. А зачем тебе это?
- Да просто ты заговорил о Старом Мироздании, и мне сразу вспомнилась история Мирры и Винсента. Ведь Мирра была Центром Распределения, а для Винса она всё равно была женщиной…
- И причём тут Мать Змеев?
- Понимаешь, Странники ведь тоже осколки Старого Мироздания… А вдруг, да и было что-то раньше между вашей Матерью Змеев и тем Странником, который…
- Этого не может быть!
- Почему?
- Кшест утверждает, что это была именно попытка захвата Центра, попытка занять его место.
- Да, но ведь занять место Центра можно, только соединившись с ним и став его личностью!
- Однако Мать Змеев не пожелала этого объединения!
- Ну, возможно, в последний момент они поссорились…
- Лим, ты меня удивляешь! - воскликнул Сетхия. - Как может такой гениальный энергет, как ты, во всём видеть сексуальные отношения? Ведь мы же говорим о богах, да и сами мы практически боги!
- Так вот именно поэтому, дружище! – расхохотался Лане. – Потому что мы, вроде как, боги, а на самом-то деле – животные! А Творец Мироздания – и вообще, Винс.
    Демиург с кислым видом покосился на спящего Творца, и пожал плечами.
- Ну и что? Мать Змеев-то не персонифицирована…
- Ты уверен?
- Змеи говорят, что…
- Да что мне твои змеи! Ты сам-то её видел?
- Нет, конечно. Это же их Центр, как я туда попаду?
- Как демиург, разве нет?
- Нет. Мне туда доступа никогда не было. А теперь туда и змеи-то попасть не могут…
- Понятно. Круг замкнулся, - махнул рукой Лане. – Ну, да ладно, давай о Странниках. Когда они у тебя соберутся? То есть, сколько у меня времени на оклемание Винса?
- Хороший вопрос… - задумался Сетхия. – Я вчера ночью пустил в межмирное пространство весть о срочном созыве – значит, возможно, уже сегодня к вечеру кто-то явится. Их ведь всё равно не собрать всех сразу… Да и не знаю я, сколько их…
- И как же ты собирался найти того, кто напал на Мать Змеев?
- Я надеялся, что это сделает Винс, - развёл руками демиург.
- Отлично! - фыркнул Лим. – Надеялся, значит? Да ты посмотри на него! Личный энергоуровень почти на нуле, одержимость Разрушителем, отсутствие самоконтроля и вообще, кризис самоопределения! И ты надеялся?!
- Ну, знаешь ли, мне как-то больше не на кого надеяться, – пожав плечами, проворчал демиург. – Или ты знаешь ещё кого-то, кто представляет для забытых богов неоспоримый авторитет?
- Знаю, но надеюсь, до его вмешательства дело не дойдёт.
- Эээ… Я тоже надеюсь… - совсем сник Сетхия, и Лане, видя это, поспешил прервать разговор:
- Ладно, хватит о грустном. Жди Странников, а я подожду, пока Винс проснётся, и буду действовать по обстоятельствам. Возможно, мне и удастся его морально организовать.

***
    Конечно, Лим прекрасно знал, что «организовать» Винса будет крайне сложно - но, как оказалось, даже расчётливый молнитец не смог предусмотреть, насколько!
    Был поздний вечер, Лане и Слэрш сидели за столом на кухне и пили чай, когда Винс, полуживой, шатающийся, приплёлся туда в поисках какого-нибудь алкоголя – а вместо этого наткнулся на обоих энергетов, которые предложили ему выпить ямоллы и немедленно отправляться к Сетхии. К этому времени почти протрезвевший Творец Мироздания, естественно, уже и сам вспомнил, куда должен был отправляться – однако вместо того, чтобы приниматься за дело, внезапно запаниковал и понёс какой-то бред.
- Нет, Лимми, кто угодно, только не Странники! Какой из меня теперь авторитет? Я же только тень самого себя!
- Хочешь сказать, что Странники внезапно перестанут видеть твою настоящую сущность?
- Нет! Просто я… Я… - он сильно пошатнулся и схватился за голову, а затем обессилено прислонился к дверному косяку, сполз по нему на пол, и простонал:
- Я энергетически деградировал…
- И не только энергетически, - тихо, но очень явственно проворчал Слэрш.
- Перестань! – раздражённо осадил его Лим, а потом встал, подошёл к Винсу, поднял его на ноги, и, усадив в кресло, спросил:
- Может, всё-таки, выпьешь ямоллы?
- Нет, симпэйна!.. Прошу тебя, Лимми!.. Я не хочу к Сетхии…
- Но ты обещал!
- Я не могу, я же говорил… Странники всё поймут…
- Погоди, так ты что, серьёзно? – Лане, который до этого момента считал, что Винс просто бредит с похмелья, внезапно насторожился, сел напротив, и очень внимательно уставился ему в глаза.
- А ну, объясняй! Что именно поймут Странники?
- Что меня больше нет…
- Так, ты давай, без глупостей! – Лим всегда знал, когда на Винса стоит прикрикнуть, однако на сей раз это не сработало.
- Я сказал правду, Лимми… - простонал Творец Мироздания. – Мой личный энергоуровень рухнул... Ты ведь знаешь...
- И что? Если твои составляющие на месте, значит, для Странников ты ничуть не изменился!
- Мои составляющие связывала между собой только моя личность, Лим…
- Причём тут твоя личность? Ты что, хочешь сказать, что личность и личный энергоуровень – это одно и то же? – изумился Лим.
- А разве может быть как-то иначе?..
- Я даже не задумывался об этом… - растерянно признался великий конструктор.
    На самом деле, он даже представить себе не мог, что во Вселенной ещё остались вещи, о которых он никогда не задумывался! Причём, такие простые вещи! Возможно, причина была в том, что среди энергетов было несколько не принято рассматривать личность и энергоуровень, как нечто взаимосвязанное. Обычная концепция живого существа выглядела, как тело-волна-личность, где энергоуровень, само собой, относился к волновой части, а не к ментальной, а значит, личность оставалась личностью независимо от волны. Об этом свидетельствовал даже собственный опыт Лане, личность которого оказалась настолько сильна, что пережила и тело, и волну…
    И тут, словно отвечая его мыслям, Винсент спросил:
- Лимми, а как, по-твоему, ты смог стать ментальным остатком личности?
- Честно говоря, я этого так и не понял, - ответил Властитель Хиэйри - и вдруг почувствовал себя круглым идиотом, потому что опять недооценил Винса.
- Ну, надо же! - удивлённо произнёс тот, растирая пальцами ноющие виски. – Ты так и не понял, каким огромным личным энергоуровнем обладаешь?
- Теперь, кажется, понял, - смутился Лане. – Давай-ка ещё раз. Энергоуровень волны и личности – это...
- Одно и то же. Да. А теперь представь себе мою ситуацию с этой точки зрения, и ты поймёшь, почему мне нельзя показываться на глаза Странникам.
- Погоди-ка, Винс, но ведь твой энергоуровень рухнул ещё при столкновении с Мапри, так? И как же ты живёшь всё это время?
- Да я, в общем-то, и не живу… Разрушитель и Бог готовы разорвать меня на части, а я… - Винсент запнулся, но, собрав в кулак остатки воли, с отчаянием в голосе признался:
- Я существую только за счёт того, что никто из них пока что не может одержать верх.
    После этих слов в пространстве кухни повисла нереально тяжёлая тишина. Энергеты онемело таращились на Творца Мироздания, а тот просто сидел, уперев локти в колени и, обхватив руками голову, тихонько раскачивался от боли. И только спустя пару минут Лане, в отчаянии стукнув кулаком по подлокотнику кресла, выразил общее мнение:
- Какого же чёрта ты раньше-то молчал, Винс?!!
    Хозяин Треугольника вздрогнул, однако на вопрос не ответил, а только прошептал безнадёжно:
- Дай выпить, Лимми…      
    Лицо великого конструктора, несмотря на тёмно-серый цвет кожи, страшно побледнело, он вскочил, и Слэршу даже показалось, что Лане сейчас залепит Винсу пощёчину – но он, понятное дело, ничего подобного не сделал, просто открыл холодильник и с грохотом проставил на стол целую паллету бутылок мири.
- Да подавись ты, придурок! – яростно выкрикнул он. – Если бы ты мне всё рассказал сразу, я, наверное, придумал бы, как тебе помочь!
     Винсент дрожащими руками вытащил бутылку из упаковки, и, одним движением сорвав крышку об край стола, жадно приложился к горлышку. Казалось, ему не было никакого дела до взбешённого Лане и наблюдающего эту сцену Слэрша – и только когда жидкость совсем иссякла, он вдруг вскинул на Лима странный, почти вызывающий, взгляд, и произнёс:
- Если бы ты мне помог, я бы тебе всё рассказал.
- Идиот! Я что, должен был вмазать тебя, чтобы ты был откровеннее?!
- Да, Лане, да! Ты ведь сам знаешь, какие внутренние ресурсы может активировать твой наркотик – так почему ты отказал мне?! – избавленный от головной боли, Винс словно проснулся – но, увы, явно не в ту сторону.
- Я уже говорил, что это средство далеко от совершенства! Да, я работал над ним, и работал именно с целью длительной активации энергетических способностей – но мне не удалось сделать его действие достаточно продолжительным, а значит, толку от него ни малейшего! Ты только растратил бы последние силы, а на восстановление уровня у тебя элементарно не хватило бы времени!
- Хорошо, будем считать, что это действительно так, - кивнул Винс, вытаскивая следующую бутылку. – Ну а если моя цель – не восстановить уровень, а, например, просто помочь Сетхии? На это-то времени хватит…
- И ты считаешь, что в этом случае Странники не заметят твоего обдолбанного состояния? – ехидно прищурился Лим.
- Странникам плевать, что у меня в крови! Чтобы они подчинялись мне, нужна только моя энергетическая целостность!
- Лимми, а ведь он, пожалуй, что и прав, - внезапно заметил Слэрш.
- Даже если прав – наркоты я ему всё равно не дам! – рявкнул Лане, да так, что его ученик моментально съёжился и отвёл взгляд.
    Однако на Винсента это не произвело должного впечатления, и он довольно-таки нагло поинтересовался:
- И что? Ты отправишь меня к Странникам просто мне назло? Чтобы они всей Вселенной рассказали, что меня больше нет?
    Некоторое время Лим, молча, мерил шагами кухню и яростно сжимал кулаки, а потом, явно приняв какое-то решение, остановился прямо напротив Винса и процедил:
- Нет, я просто подключу тебя к одному устройству, и сдам Сетхии с рук на руки. Если Странникам всё равно, что у тебя в крови, то им и на твои энергетические источники наплевать!
- К какому ещё устройству? – наглость Винса разом сменилась испугом, а Лане мрачно усмехнулся, предвкушая, какой эффект произведут его дальнейшие слова.
- Я не говорил тебе, но перед демонтажом твоего саркофага я снял с него миниатюрную копию. Карманную, можно сказать.
- И что? – Винс поставил на пол вторую по счёту пустую бутылку, и уставился на Лане, как жертва на инквизитора. 
- А то, что саркофаг содержал полный код твоей энергоформы, и если я определённым образом перенастрою копию в демонстрационный режим, то она создаст вполне правдоподобную, с энергетической точки зрения, иллюзию тебя.
- Иллюзию… - словно эхо, прошептал Творец Мироздания, издал тоскливый стон, уткнулся лицом в подлокотник кресла и отчаянно разрыдался.
    Лим резко развернулся на месте и вышел из кухни, оглушительно хлопнув дверью, а Слэрш вздохнул, взял себе мири, придвинул табурет, сел рядом с Винсом и сочувственно тронул его за плечо.
- Ну, хватит, чего ты! Я уверен, что Лим найдёт способ помочь тебе. Если бы ты не скрывал истинную причину своей депрессии, он бы и раньше это сделал, а ты… Ты вообще от всех это скрыл? Айэн тоже не знает?
     Хозяин Треугольника, не прекращая рыдать, еле заметно помотал головой.
- Ну, ты настоящий самоубийца, - проворчал энергет. – Ты из-за каких-то комплексов сознательно лишил себя помощи самых близких людей!
- Да… - едва слышно ответил Винс. – Я боялся… Просто боялся об этом говорить…
- Ну и дурак, - беззлобно констатировал Слэрш.
- Это точно…
    Мало-помалу истерика Винса пошла на убыль, и он, размазав по лицу слёзы рукавом неизменной потёртой рубахи, потянулся за следующей бутылкой мири, нерешительно глядя на Слэрша. Энергет быстро прикинул, что будет дальше, и сказал:
- Слушай, ты бы не нажирался, всё-таки, а?
- Пожалуйста, Слэрш, я только одну… Чтобы успокоиться…
- Хм… Ну, ладно, бери – но только одну! И не выпрашивай больше!
- Конечно, конечно… - стараясь не смотреть на Слэрша, торопливо пробормотал Винс и схватил бутылку.

***
    Само собой, когда Сетхия за ним явился, Хозяин Треугольника был, мягко говоря, нетрезв. К счастью, не до такой степени, чтобы совсем не держаться на ногах, но всё-таки, довольно заметно даже для  постороннего, не знакомого с ним человека. Особенно его выдавала невнятная речь, и это был, наверное, самый решительный минус в сложившейся ситуации.
    Винс вошёл в экранную, опираясь на плечо Слэрша и, как-то затравленно косясь на сидящего за Экраном Лима, промямлил:
- Извини… Так получилось… Извини…
     Лим сразу всё понял, и, даже не оборачиваясь, распорядился:   
- Слэрш, немедленно тащи сюда ямоллу! Откажется пить – вливай силой! Пусть шатается – но хоть разговаривает нормально и не извиняется через слово!
    Он сказал это так, словно Винс был вещью – но тот даже не подумал возмущаться. От одного только вида Сетхии ему стало так стыдно, что с ним опять случился приступ пьяного малодушия - и, едва только Слэрш вышел, Винс повалился на колени, и, со слезами на глазах, стал путано признаваться Сетхии в своей энергетической деградации.
    Сетхия, мягко говоря, остолбенел, и даже подумал было, что готов вообще от всего отказаться, только бы не видеть этого пресмыкания, ибо Сетхия, как никто другой, с юных лет помнил Хозяина Треугольника, который спасал ему жизнь и вытаскивал из самых невероятных ситуаций. С точки зрения Сетхии, нынешнего Винса можно было только пожалеть, а не тащить на встречу со Странниками, но Лим предупредил: «Ты сильно пожалеешь, если пожалеешь!» - и Сетхия застыл в полнейшей растерянности.
    К счастью, ямоллу Слэрш принёс довольно быстро - похоже, она явно была приготовлена заранее! – а затем, приказав Винсу заткнуться и пить, поднёс кружку к его губам. Видя, что отвертеться не получится, тот подчинился и выпил – а уже через десять минут начал так недоумённо озираться по сторонам, словно вообще не понимал, где и зачем находится.
     Но самым ужасным оказалось то, что именно так оно и было! 
- Парни, что происходит? – растерянно спросил Винс, едва обретя дар речи.
- Что-что! Вставай и иди с Сетхией, что! Странники долго ждать не будут! – заорал на него Лане, одновременно вставая и протягивая руку.
    Винсу ничего не оставалось, кроме как взяться за эту руку и попытаться подняться. Демиург тут же подставил ему плечо, а Лим в ту же секунду метнулся к столу, вытащил из ящика кожаный мешочек на верёвочке, и надел его на шею Творца Мироздания.
- Прекрасно! Теперь, если я решу утопиться в бассейне, у меня не будет шансов выжить, - мрачно пробормотал тот.
- О, у тебя проснулось чувство юмора? – саркастично хмыкнул Лане. – Ну, значит, всё в порядке! Открываю портал!
- Что, прямо сейчас?! – до Винса, наконец-то дошло, что происходит, и глаза его расширились от ужаса.
- Да, прямо сейчас!
- Нет, погоди, Лимми! Я не могу, не могу! – запаниковал Винс, однако было поздно.
    Посреди комнаты распахнулась межмирная дверь, за которой был знакомый стеклянный коридор Летающего Острова, где вдоль пола матово светилась дорожка-указатель, а всё остальное пространство было освещено ярким и холодным светом миллиардов звёзд: в мире Сетхия стояла глубокая ночь. Демиург буквально втащил окончательно растерявшегося Винса в этот коридор – и портал Экрана Миров моментально свернулся, словно его и не было. Сетхия и Винсент остались одни.
- Щора миэри муни… - шёпотом выругался Винс. – И что теперь?
- Как это что? Сейчас мы зайдём в основной зал, там нас уже ждут.
- И много их там?
- Какая разница? Ты же не драться с ними должен, а говорить!
- Да, только я понятия не имею, как…
- А ты, главное, не волнуйся. И постарайся не думать о своём энергоуровне. Веди себя, как всегда, – изо всех сил изображая спокойствие, посоветовал Сетхия - однако проницательный Винс тут же почувствовал весь его страх.
    Он отстранился на шаг, отпустил плечо Сетхии и смерил его таким испытующим, пристальным взглядом, что демиург мгновенно почувствовал себя совершенно прозрачным и голым. В первую секунду он ужасно смутился – а потом так обрадовался, что чуть не заорал от восторга, ибо подобный взгляд не мог принадлежать опустившемуся алкоголику с сорванной башней; так мог смотреть только истинный Творец Мироздания, и одного этого взгляда было достаточно, чтобы начисто парализовать волю Странников! А Винс, оценив реакцию Сетхии, молча кивнул, улыбнулся - и неожиданно уверенным, твёрдым шагом направился к двери в конце коридора.
    Это выглядело воистину фантастично для человека, который пятнадцать минут назад был в невменяемом состоянии! Бросившийся за ним демиург едва успел обогнать его в тот момент, когда нужно было открыть створки дверей - и Винс предстал перед Странниками именно таким, каким они его ожидали увидеть.   
    Они были практически в полном сборе, но Винс сразу понял, что кого-то не хватает. Это ведь только Сетхия никогда не знал, сколько их на самом деле – тогда как Творец Мироздания инстинктивно чувствовал энергетический потенциал каждого из них. Если бы он захотел, он мог бы не просто пересчитать их, но даже «считать» с каждого Странника его личную историю, ибо они были для него существами достаточно примитивными. Однако Винс решил не заморачиваться, и, едва войдя в залу, спросил, как командующий на плацу:
- Скольких нет?
     Толпа разнокалиберных монстров зашевелилась с шуршанием, похожим на пересыпание песка - и потрясённый Сетхия понял, что они строятся каким-то своим, особым порядком. Вскоре Странники образовали перед ним и Винсентом довольно правильный полукруг, в котором передним рядом стояли все четвероногие, а задним – все двуногие чудовища. В центре же этого собрания сам собой оказался хорошо знакомый Сетхии Человек-Плазма, (которого все называли просто ЧеПэ), - и он же, словно был каким-то выборным лицом, ответил на вопрос Винса:
- Восьмерых.
- Почему их нет?
- Мы не знаем. А тебе обязательно нужны все?
- Да.
- А нам позволено будет узнать, зачем?
- Конечно, - кивнул Винсент. – Население мира Сетхия выдвинуло против вас обвинение в попытке захватить местный Центр Распределения.
    Странники заворчали, зашептались, а особо ретивые звероподобные начали даже скрести когтями пол - однако стоило Винсу поднять руку, как в толпе богов воцарилась абсолютная тишина, и несколько сотен глаз одновременно устремились на матовый, металлический браслет, обхватывающий запястье Хозяина Треугольника.   
- Население и структура этого мира неприкосновенны! - провозгласил он. - Это основное условие, благодаря которому вы пользуетесь моим энергоканалом и гостеприимством демиурга Сетхии! Поэтому сейчас вы либо выдаёте мне виновного, либо я отключаю точку приёма энергии в Треугольнике и вышвыриваю вас отсюда с последующей блокировкой доступа!
    Монстры закивали головами и опять задвигались, только на сей раз, совершенно по-другому; они словно сканировали друг друга путём прикосновений: звери тёрлись носами, мордами, бодались, словно собаки во время игры, а двуногие в это время совершали более хитрые манипуляции, касаясь пальцами одной руки – лба, а другой - груди стоящего рядом существа.
    А в это время Сетхия, стоя чуть позади и сбоку, втихаря наблюдал за Винсом, и никак не мог понять, блефовал тот, или же действительно мог в два счёта выкинуть всех Странников из его мира? Предельно спокойно, сложив руки на груди, Творец Мироздания взирал на встревоженную ораву забытых богов - а те, судя по всему, ничуть не сомневались в его абсолютной власти над ними; да что там, Сетхия и сам уже не был вполне уверен в утрате Винсом энергоуровня! Ведь это же было невероятно, чтобы какая-то копия саркофага, какая-то кристаллическая игрушка могла создать такую правдоподобную иллюзию!   
   Тем временем, боги закончили своё «совещание», и ЧеПэ снова выступил вперёд со словами:
- Великий Творец, среди нас нет того, кто нарушил покой этого мира!
- И где же он?
- Мы не знаем.
- Как его имя?
- Эфитеум.
    Услышав это имя, Сетхия даже рот раскрыл от удивления: Эфитеум был одним из первых на Острове, одним из тех, кто помогал собирать Странников вместе, и вообще, одним из самых доверенных лиц! Обвинение в его адрес было почти неправдоподобно – однако подозревать древних богов в клевете на собрата, да ещё и с выдачей истинного имени, Сетхия бы никогда не решился.
    Винсент хмуро кивнул и сказал:
- Понятно.
- И что с ним теперь будет? – полюбопытствовал ЧеПэ.
- Я ещё не решил – но можешь быть уверен, что ничего хорошего. Уж сюда-то он точно больше не вернётся.
- Ты убьёшь его?
- Я не убийца, я - Творец Мироздания, - напомнил Винс. – И потом, убить – это не то же самое, что принять решение о судьбе.
    В толпе послышался ропот одобрения, некоторые звероподобные от избытка чувств даже поклонились, как в цирке, припав на передние лапы, а ЧеПэ проникновенно сказал:
- Мы знаем, что тебе можно доверить свою судьбу!
     Но Винс только вздохнул и покачал головой, словно перед ним стояла толпа неразумных детей, а не древних чудовищ, переживших свои миры.
- Знаете, я предпочёл бы, чтобы вы за свою судьбу отвечали сами, - сказал он. – И, прежде всего, не нарушали условия нашего соглашения. Помните, что вы – разумные существа. Не теряйте себя в странствиях! Спасибо за помощь! До встречи!
     На этом разговор был окончен - и, не успел Сетхия опомниться, как Хозяин Треугольника махнул Странникам рукой, и просто растаял в воздухе.
    Он сделал это так аккуратно, так эффектно, что боги восхищённо зааплодировали, а точнее, подняли такой громогласный рык и свист, что аж уши закладывало. И только Сетхия, осознающий реальное положение вещей, вдруг почувствовал себя человеком, на глазах которого лучший друг только что совершил публичное самоубийство.
    Едва общий восторг Странников немного поутих, Сетхия поспешно попрощался с ними, и, как ошпаренный, выскочил в коридор. Прибежав на кухню и закрыв за собой дверь, он вызвал Лима Лане и заорал:
- Лимми, где Винс?!
- Не знаю. А что?
- Да щора миэри, он совсем умом тронулся! Сквозь миры прыгнул! Остатки личной энергии в показуху вгрохал, идиот!
- Погоди, не ори, - поморщившись, осадил его Лане, открывая окошко портала. – Как всё прошло-то?
- А ты не наблюдал?
- Меня там только не хватало! Я, знаешь ли, не имею привычки подслушивать приватные разговоры богов, я для этого слишком жизнелюбив, - усмехнулся великий конструктор.
- Ну, вообще-то, хорошо всё прошло… - пожал плечами Сетхия. -  Можно даже сказать, идеально. Представляешь, Странники построились, как полк солдат, и без малейших отпираний выдали Винсу истинное имя того, кто напал на Мать Змеев!
- Фантастика! – покачал головой Лим. – Не ожидал такого от своего приборчика!
- Да не в приборчике дело, Лим! Я уверен, что Винсент сам как-то собрался, и… Ты знаешь, я был просто в шоке от того, как он всё проделал! Он же полчаса назад в полной несознанке был, ползком ползал – и вдруг, как ни в чём не бывало, зашёл, всё выяснил, да ещё и сквозь миры слился!
- Тогда дело, действительно, дрянь, - Властитель Хиэйри помрачнел так, что стал похож на недовольного кота. – Ты вот что, Сетхия: как можно скорее встреться со змеями, и расскажи их Ликьюску, что нарушитель спокойствия найден. Пусть попытаются связаться со своим Центром – ну, как они это делают? – и скажут, что опасности больше нет, а в подтверждение пусть имя этого злосчастного Странника назовут – как самый мощный аргумент. Я надеюсь, этого будет достаточно, потому что, если нет, то нам в ближайшее время снова понадобится Винс…
- …а это, в ближайшее время, нереально, – уныло завершил Сетхия, и Лане хмуро кивнул.
- Я, конечно, найду его, прямо сейчас – но надеяться на него не советую.
 
***
     Властитель Хиэйри оказался прав – и это был как раз один из тех исключительных случаев, когда он предпочёл бы ошибиться.
     Для начала, он почему-то не мог найти Винса до самого вечера – тогда как исчез он, в общем-то, ещё накануне ночью, и совершенно не понятно, где находился целый день. Потом, когда Лим наконец-то обнаружил еле-еле видимые следы его энергокода, оказалось, что Хозяин Треугольника валяется на обледенелом граните набережной Стикса, а из одежды на нём одни только рваные джинсы, даже рубашка и ботинки куда-то пропали! Лим забрал его к себе, отмыл в тёплой ванне, завернул в нагретое на батарее полотенце, осмотрел его руки и понял, что он опять обдолбался какой-то мрачной наркотой - и это помимо того, что он был проспиртован, как экспонат кунсткамеры!
    При таких обстоятельствах вообще удивительно было, что он был жив; сердце его едва билось, и Лим даже не исключал возможности, что совсем недавно Винс пережил вторую за последний месяц смерть от передозировки, из-за чего и оставался так долго невидимым для Экрана. Не выдержав неизвестности и нервного напряжения, Лане вызвал доктора Марика – а тот, в свою очередь, едва взглянув на Винса, решительно забрал его в реанимацию, с одним только условием: чтобы Лим или Айэн непрерывно присутствовали в палате и следили за каждым движением непредсказуемого пациента.
    Такая предосторожность оказалась весьма уместной, ибо, ближе к вечеру третьего дня, Хозяин Треугольника неожиданно открыл глаза, сел на постели и с абсолютно бессмысленным выражением лица принялся расстёгивать защитный браслет. Айэн, дежуривший в этот день, мгновенно схватил его за руки и одновременно очень пристально уставился в пустые глаза лучшего друга, словно пытаясь увидеть там причину всех бед. Разумеется, причину он не увидел - но зато увидел, как неживое, прозрачно-серое стекло этих глаз дрогнуло, а расширенные зрачки ожили и сфокусировались. 
    Спустя секунду, Винс снова отключился, после чего Айэн, оставив свой пост, бросился в кабинет к Марику - благо тот ещё не успел уйти домой! – позвал его в палату, и доктор, осмотрев Винса, удивлённо и радостно сообщил, что тот всё-таки вышел из комы, и теперь просто спит. Угроза его жизни миновала.
    Однако, увы, рассудок его при этом так в норму и не пришёл, капитально зависнув где-то за гранью здравого смысла. Марик ещё неделю лечил Винса капельницами и энергостимуляторами, пытаясь сделать для него хоть что-то полезное, пусть даже и против воли – а тот всячески сопротивлялся, пытался убежать, выкрасть спирт и содержащие артуну медикаменты, или же просто сорвать браслеты, которые Лане, по понятным причинам, всё-таки запаял намертво.
    А тем временем, пока Творец Мироздания вёл себя, как полный псих, ситуация в мире Сетхия становилась всё более напряжённой. Мать Змеев, несмотря на то, что имя Эфитеума было торжественно объявлено в храме, никак не отреагировала на это и не открыла пути к себе. Цикл существования змеев нарушился, угроза вымирания приблизилась к ним вплотную - а вместе с ней пришла паника и массовый психоз.
   Сторонники научного решения проблемы пытались изобрести искусственный инкубатор, фанатичные консерваторы пытались им помешать, а особо религиозные и упёртые проповедовали смирение перед концом цивилизации, запираясь в храмах, молясь и едва не разбивая лбы. Живой бог и демиург всё более и более терял доверие змеев – ибо что им было с того, что их мир может существовать без них? А сам Сетхия, по вполне понятным причинам, чувствовал себя виноватым в их несчастьях – но совершенно ничего не мог поделать без Винсента.
    На исходе второй недели, когда Марик, плюнув на всё, отпустил Винса домой, Сетхия снова отправился просить его о помощи, только на сей раз, один, без Кшеста. Демиург просто боялся, что Кшест увидит Винса в каком-нибудь совсем уж непотребном виде - и, надо заметить, у Сетхии были веские причины для подобных опасений: едва выйдя из больницы, Хозяин Треугольника снова ударился в запой, да так, как умел только он, то есть, самозабвенно и самоубийственно.
    Сетхия пришёл в Треугольник рано утром, зашёл к Марке и, расспросив самых ранних посетителей, (то есть, тех «мусорщиков», которые, в связи с оттепелью, запланировали дальние походы), узнал, что Винс, оказывается, уже несколько дней, как ушёл в бродячую алкогольную «автономку». Хорошо ещё, что население Обитаемого было весьма дружелюбно, и большинство жителей после истории с Чёрной дырой знали Винса в лицо, а потому помогали, как могли.   
    Через некоторое время демиург выяснил, что Винса вчера видели с какими-то случайными энергетами в районе Храма Мёртвых. Сетхия тут же бросился туда - и, в самом деле, обнаружил там Винса, который спал беспробудным сном на куче циновок, укрытый своей рваной, прожженной курткой. В его руке была намертво зажата пустая фляжка от симпэйна, а в Храме так воняло перегаром, что хотелось открыть форточку.
    Лайка-призрак, хранитель Храма, при виде Сетхии сразу понял, зачем тот пришёл - и так ужасно смутился, словно нёс личную ответственность за безобразное поведение Творца. Поминутно извиняясь, Лайка принялся объяснять, что он нашёл Винса, беспомощного и ничего не соображающего, только под утро, а потому будить его сейчас просто не имеет смысла - однако Сетхия был так встревожен, что решил в этом убедиться сам.
     Разжав пальцы Винса, он вытащил из его руки пустую фляжку, и тот моментально проснулся - но, как и предсказывал Лайка, толку с этого никакого не вышло. Винсу было так плохо, что он только плакал, стонал, и бессвязно бормотал что-то о Лиме Лане, саркофаге и проклятых иллюзиях - а когда Сетхия, из жалости, принёс ему хисса, Винс выпил буквально сто грамм и тут же отключился снова.
     Пришлось Сетхии смириться с тем, что ему придётся подождать - однако он даже представить себе не мог, что это ожидание затянется до позднего вечера! К этому времени демиург, привыкший к тёплому климату своего мира, совершенно замёрз, а потому совершил вылазку наружу, насобирал обломков мебели в окружающих Храм разрушенных домах, и разжёг камин. Затем он вскипятил на кристаллической плитке чайник, заварил каких-то трав, предложенных Лайкой - и, подтащив поближе к огню оставшиеся циновки, уселся греться, попивая чай и глядя на пламя.
    Вид потрескивающих язычков огня успокоил его и погрузил в такое медитативное состояние, что он даже не заметил, как к нему подполз на четвереньках полуживой с похмелья Винсент.
- Сетхия, хисс остался?.. – прошептал он совершенно севшим голосом.
    Демиург вздрогнул, повернул голову и хмуро спросил:
- Слушай, сколько ты вообще можешь пить?
- Я вообще не могу не пить… Мне плохо… - всхлипнул Винс. – А где Лайка?
- Я здесь, - отозвался из-под купола призрак.
- Лайка, дай выпить...
- Винс, там у Сетхии нечто очень серьёзное происходит, - озабоченно заметил тот. – Ты бы поговорил с ним, а?
- Да поговорю я… Дай выпить…
- Тут у меня джойльский чай завалялся, а Сетхия его заварил, - настаивал Лайка. – Выпей чаю, Винс, и поговори с человеком. А потом, если решишь, что ты ничего никому не должен, я, так и быть, отдам тебе выпивку.
     Хозяин Треугольника не ответил, только закрыл лицо руками и скорчился, уткнувшись локтями в колени. Вся его костлявая фигура содрогалась от беззвучных рыданий.   
- Эй, ты чего? – призрак в недоумении спустился к нему, сел рядом и, словно ребёнка, погладил маленькой, полупрозрачной ручкой по грязным волосам. – Ну, потерпи немного, я знаю, ты можешь! Ты же Творец Мироздания!
- Да брось, Лайка! – с неожиданной злостью в голосе воскликнул Сетхия. – Чёрт с ним, отдай ему хисс, пусть нажрётся в сопли!
- Может, не надо, а? - безнадёжно спросил призрак.
- Отдай.
    Призрак покосился на демиурга, пожал плечами – мол, дело твоё! – а затем снова взлетел под купол и спустился оттуда уже с бутылкой, в которой ещё оставалось больше двух третей. Бросив на Сетхию последний вопросительный взгляд, Лайка отдал бутылку Винсу – и тот принялся, запрокинув голову, винтом вливать в себя алкоголь.
    Когда жидкость в бутылке закончилась, и всхлипывания Винса сами собой перешли в тупую икоту, Сетхия безнадёжно махнул рукой, допил чай, встал и сказал:
- Ну, ладно, хватит, мне пора. Прощай, Лайка. Спасибо за гостеприимство.
- Ты что, уходишь?! А как же твоя проблема?! – изумился и даже растерялся призрак.
- Проблема проблемой, а сидеть тут вторые сутки я не могу, я всё-таки демиург, у меня свой мир есть, - сказал Сетхия.
     Он уже совсем было дошёл до двери, как вдруг, против всех ожиданий, Винс собрался с силами, и окликнул его:
- Погоди… Я знаю, что нужно сделать…
     Демиург остановился, резко обернулся - и вдруг на лице его отразился такой поток противоречивых эмоций, что даже призрак испугался, не то, что Винс.
- Ёпрст, ты ещё и разговариваешь?!! – возмутился Сетхия, а потом сделал нечто и вовсе неожиданное.
    Он бросился к Винсу, схватил его за ворот рваной, засаленной рубахи, и, одним рывком притянув к себе, заорал:
- Говори, скотина!!! Говори сейчас же, или я тебя придушу!!! 
    Винс зажмурился, побледнел до прямо-таки мертвенного состояния, и даже икать перестал от ужаса; казалось, ещё секунда, и он действительно задохнётся - но тут Лайка завопил:
- Эй, прекрати! Отпусти его! - и Сетхия мгновенно опомнился.
- Извините, парни... Нервы сдали... - пробормотал он, и разжал руки.
     Лайка подхватил Винса под мышки, и тот плюхнулся обратно на циновки, ошарашенно хлопая глазами. От опьянения его мотало из стороны в сторону даже в сидячем положении, и потому весьма сложно было представить, что он сейчас способен говорить - однако, когда Сетхия спросил:
- Ну, что, какие у тебя предложения? - Винс неожиданно членораздельно ответил:
- Только одно... Я должен лично увидеться с Матерью Змеев…
- Что?!! - возмутился Сетхия. - Да ты что, вообще умом тронулся?!
- Не кричи, прошу тебя… Послушай… - взмолился Винс - и Сетхия, бросив на него удивлённый взгляд, немедленно заткнулся.
- Если Мать Змеев не успокоило то, что я вычислил Эфитеума, то… Может быть… У неё есть ещё какая-то причина скрываться? Центр ведь не может избегать своих воплощений… Это же самоубийство… Тут что-то серьёзное должно быть…
- Змеи говорят, что их Мать будет бояться Эфитеума, пока он жив, и поэтому нужно предъявить ей его тело.
- Ну что за дичь... Ты сам-то себе это как представляешь?
- Ээээ... - замешкался Сетхия - а Винс продолжал:
- Даже если я убью Эфитеума… А я не собираюсь его убивать… Всё равно вы не сможете предъявить его тело… Странники ведь – даже не настоящие аватары богов, а только их материальные проекции…
- Вот чёрт! Какой же я идиот! – с досадой воскликнул Сетхия, сообразив, что Винс совершенно прав. – Истинное тело бога – его энергоформа!
- Вот-вот… А если я уничтожу его в энергоформе, то не останется вообще ничего, что можно предъявить в качестве доказательства… Разве что Лимми, введя в свой Экран код Эфитеума, получит сообщение об ошибочном коде…
- Проклятье! Ну, ладно, а если ты встретишься с Матерью Змеев, что тогда?
- Я попытаюсь выяснить истинную причину её страха… Если дело только в Эфитеуме, мы с ней вместе подумаем, как с ним поступить… А если нет…
    И тут до Сетхии внезапно дошло ещё кое-что.
- Погоди-ка, Винс, а как ты собираешься попасть к Матери Змеев, если она запутала энергокоды? 
- Обо мне не беспокойся, у меня свои каналы есть… - слегка поморщившись, ответил Хозяин Треугольника.
    Сетхия сразу понял, какие именно каналы он имеет в виду, ибо все прекрасно знали, каким страшным «альтер эго» обладал Творец Мироздания; Рыцарю Табу, как олицетворению Смерти, точно не нужны были никакие энергокоды: вряд ли кто-то мог представить, что он может ошибиться адресом. Но ведь, если это так, то значит…
- Винс, так ты что, всегда мог туда попасть??? – изумился Сетхия.
- Конечно…
- Но тогда почему ты этого до сих пор не сделал?! Почему сразу не выяснил, что происходит, из первых рук?! 
- Эээ… Ну, вообще-то, нехорошо лезть в живой Центр Распределения без согласия воплощений…
- Да ладно, как они вообще узнают о том, что ты там был?
- Так же, как узнали о попытке проникновения Эфитеума… Биологическая связь…
- Но ведь они не узнали, что это был именно Эфитеум! Они сказали «кто-то из Странников»!
- Ну, «кто-то из Творцов Мироздания» они сказать не смогут… В нашей Вселенной нет никого, подобного мне…
    Молодой демиург не на шутку задумался. По всему выходило, что нужно было, во что бы то ни стало, примирить змеев с мыслью о предстоящем проникновении в их святая святых – да не чьего-нибудь, а именно Хозяина Треугольника. Но вся беда заключалась в том, что Сетхия совсем не представлял себе, как об этом говорить со змеями! Для них нечто подобное являлось чистейшей воды святотатством, и демиург знал жителей своего мира слишком хорошо, чтобы не догадываться, какую бурю вызовет своими словами. 
    Но, в любом случае, если Сетхия хотел помочь змеям, то должен был хотя бы попытаться уломать их, поэтому он, на прощание настоятельно попросив Винса вернуться домой и привести себя в порядок, отправился к своему порталу, а оттуда – прямиком к Кшесту.

***
     Главный человеко-змей был в немотивированной ярости. Он шипел, раздувал капюшон и, царапая когтями земляной пол своей комфортабельной пещерки, выписывал хитрые траектории вокруг сидящего на стуле Сетхии.
- Как??! Он хочет войти в неё??! Обладающий абсолютной материальной властью сумасшедший пьяница, не контролирующий себя ни секунды!!! Наркоман, способный убить за дозу!!!
- Ты прекрасно знаешь, что Винсент никого не способен убить, - пытался вразумить Кшеста Сетхия, но всё было тщетно: змей продолжал ругаться, поливая грязью ни в чём не повинного Творца Мироздания.
   Это казалось настолько безумным, что вообще не укладывалось в голове! Из слов змея логически выходило, что Лане был абсолютно прав, рассматривая богов через призму сексуальных отношений, ибо больше всего Кшест напирал на то, что Винс может «войти» в Мать Змеев в самом прямом смысле этого слова. Да, конечно, репутация у Хозяина Треугольника была та ещё - однако Сетхия был уверен, что если уж Винсент Табу кому-то помогал, то делал это из самых чистых и бескорыстных побуждений. В ущерб себе, он тратил кучу энергии на спасение чужих миров, несмотря на то, что её каждый раз приходилось компенсировать воистину страшным способом; он чудом балансировал Мироздание на грани Хаоса, поплатился за существование Нового Мапри утратой личного энергоуровня, но даже после этого он всё ещё надеялся помочь – и кому? Существам, которые считали его полным дерьмом!
    Сетхия попытался объяснить Кшесту, что так нельзя, говорил, что нужно хоть немного уважать того, кого просишь о помощи – а сам, между тем, всё больше и больше осознавал всю абсурдность ситуации. Как вообще Кшест мог так относиться к Винсу? Тот Кшест, который когда-то сам пришёл в Треугольник и попросил у Винса энергоканал, чтобы спасти свой мир, должен был прекрасно понимать, что в проблемах Центров Распределения никто не разбирается лучше Творца Мироздания! Тот Кшест, которого знал Сетхия, должен был всячески одобрить желание Винса во всём разобраться; он должен был призвать остальных змеев отбросить предрассудки – а он, вместо этого, нёс такую ахинею, словно был не продвинутым энергетом, а первобытным дикарём. В конце концов, Сетхия обругал Кшеста «закоснелым обывателем», и вышел от него с чувством глубочайшего разочарования, так и не выяснив, в чём была причина столь странного поведения змея. 
    Но самое ужасное началось тогда, когда, спустя всего сутки, в мир Сетхия внезапно явился Винс, и спросил, когда можно начинать переговоры. Демиург, совсем ещё недавно видевший его совершенно опустившимся, был потрясён до глубины души: во-первых, Хозяин Треугольника был одет в совершенно новую парчовую рубашку, новые чёрные джинсы, ботинки и даже… Новёхонькую куртку из замши, которая не имела в тропическом климате ни малейшего смысла! А во-вторых, Винс был абсолютно трезв – что само по себе было явным признаком затраты всех последних физических и моральных ресурсов. Сказать ему сейчас, что думают о нём змеи, было подобно выстрелу в упор – но демиургу всё равно пришлось это сказать, после чего…
    Винсент просто развернулся и исчез, ни слова не говоря - а дней через пять к Сетхии наведался Лане и принялся вдумчиво, с каким-то даже упоением, крыть его всеми известными и неизвестными словами за то, что он и его змеи сделали с Винсом. Оказалось, что всё это время он заливал горечь перенесенного унижения в трущобах симпаллийского Города Стены, и в итоге оказался в каком-то мрачном притоне, откуда его, бессознательного, буквально на руках вытащил во время очередной своей «зачистки» Кэмирин Крейт собственной персоной.
- И что, Винс опять подсел наркотики? - хмуро поинтересовался Сетхия, когда Лане закончил на него орать.
- Гораздо хуже, - проворчал Лим. – Тебе лучше даже не знать.
- Ну а всё-таки?
- Молнитцы – очень извращённый народ в плане получения кайфа, -  сказал великий конструктор, скривившись, как от зубной боли. – Я бы даже сказал, что мы - просто раса самоубийц! Один наш народный умелец когда-то синтезировал артуну, едва не прикончившую всех молни, а теперь другой «гений» продвинулся ещё дальше, и изобрёл кристаллическое устройство, которое вводит человека в транс, и так выворачивает всю энергоструктуру, что человек становится полным овощем. Когда Крейт на днях назвал мне приблизительное число таких «техноголовых», то я готов был лично вернуться в Малинтериум и начать новую войну - а знаешь, почему? Потому что «техноголовые» после отключения от машины не выживают! И на сей раз это касается не только молнитцев, но и квирцев!
    Сетхия похолодел, и, чувствуя, как сердце сжимает панический ужас, спросил:
- Винс подключился к этой машине?
- Представь себе.
- Но он... Он же бессмертный, правда?
- Ну да, Винса не так-то просто убить. Тем более, какой-то машиной, - мрачно и криво ухмыльнулся Лане. – У него огромный опыт выживания в трансляторах, Экранах и прочих саркофагах - да и машинка, конечно, оказалась никак не рассчитана на Творца Мироздания. Так что её в итоге просто закоротило - однако разряд тока в мозг ещё никого не делал здоровым.
- Разряд тока в мозг?!!
- Не дрейфь, он не сильно поджарился. Немного заторможены все рефлексы, пятидневный провал в памяти, сильное ослабление зрения и незначительное - слуха. Надеюсь, недельки через две всё пройдёт.
- Через две недели! – ахнул Сетхия. – Да за это время Мать Змеев потеряет ещё сотню воплощений! Старики-змеи и так уже умирают десятками, потеряв надежду добраться до Центра, а отложенные молодыми змеями яйца оказываются неоплодотворёнными пустышками – и я ничем не могу помочь! 
- Тише, угомонись! – приказал Лим. – Ты не пробовал поговорить с Эфитеумом? Может, он сам как-то исправит свою ошибку?
- Нет… Я не знаю, как его найти…
- Хм... А как насчёт того, чтобы твои змеи переменили своё отношение к Винсу?
- В общем и в целом, Ликьюск змеев колеблется, мне почти удалось их уломать… Вот если бы Винс мог сам мне в этом помочь…
- Что?! – возмутился Лане. – По-твоему, это Винс их уговаривать должен?!
- Нет, конечно… - совсем стушевался Сетхия. – Прости, пожалуйста…
- Это ты у Винса прощения проси, причём, вместе со своими идиотскими змеями!
- Хорошо, Лимми! Я постараюсь, Лимми!
    Лане выругался и буквально «захлопнул» окошко портала – по крайней мере, Сетхия услышал вполне соответствующий этому звук. А потом услышал за своей спиной обиженное шипение.
- Кшест? Что ты здесь делаешь? - обернулся он к змею.
- Да какое он право имеет так о нас говорить?! – вместо ответа выкрикнул Кшест.
- И это всё, что ты хочешь мне сказать?! Тогда проваливай из моего дома! – не выдержал демиург.
- Нет, не всё! Я хотел сказать, что мы согласны! Пусть Винсент делает, что хочет!
- Да неужели?!
- Да! Только извиняться перед этим алкашом мы не станем! Так и скажи своему Лане!
    Следом за этим восклицанием последовал ещё один хлопок двери, но только теперь уже настоящей. Сетхия остался один, совершенно растерзанный, униженный и, как никогда в жизни, чувствующий себя полнейшим говном в проруби – а затем принялся бесцельно бродить по своему наземному дворцу. Да, он мог отправиться на любой из своих летающих островов, мог попытаться найти утешение в обществе любимой женщины – но он чувствовал, что сейчас ему нужно нечто совсем другое. Он ходил, пытаясь понять, что именно – и в итоге понял только тогда, когда пришёл на кухню, открыл, чисто автоматически, дверцу какого-то шкафа, и внезапно увидел там початую бутылку хисса.

***
     Но, само собой, Сетхия не запил, ибо этот период в его жизни был пройденным и забытым этапом. Он давно уже стал серьёзным, профессиональным демиургом, и даже в состоянии крайней депрессии никогда не забывал о своём мире и обязанностях.
    Собравшись с мыслями, прикинув и сопоставив все сроки, он принял самое правильное решение, и в тот же день снова вызвал на разговор Лима Лане – но уже для того, чтобы напроситься в добровольные няньки к Хозяину Треугольника. Властитель Хиэйри этот шаг оценил: у него самого было на это не слишком-то много времени, Слэрш был занят Экраном Миров, а Айэн и вообще требовал отпустить Винса в Треугольник, чего Лане, по понятным причинам, делать совсем не хотел. 
    Так Сетхия и Лане оказались, можно сказать, в одной упряжке: они по очереди проводили долгие часы в обществе молчащего, находящегося в незрячей темноте Хозяина Треугольника, заставляли его есть, одеваться, ходить, и даже что-нибудь делать, например, отбирать на ощупь кристаллы для устройств. Судя по тому, как хорошо Винсент отличал один кристалл от другого, сознание у него было в полном порядке, а молчал он просто потому, что не хотел разговаривать. Он вообще ничего не хотел; им овладела чёрная апатия, вполне нормальная при энергетическом упадке и нервном расстройстве - а потому главной целью Лима и Сетхии было хоть чем-то заинтересовать Винса, вызвать в нём хоть какую-то эмоциональную реакцию.
    Властитель Хиэйри, например, часами рассказывал ему о своём буйном прошлом и своих женщинах, причём с такими интимными подробностями, что даже камни покраснели бы от смущения. Услышал бы его кто-нибудь из современных Кэрду – и одного такого рассказа было бы вполне достаточно, как минимум, для переоценки жизненных ценностей! Лим знал, что для Винса его байки тоже в новинку, и очень надеялся, что стеснительный от природы Хозяин Треугольника рано или поздно выйдет из себя, возмутится, попросит его заткнуться – но тщетно. Даже когда Лане совсем обнаглел и стал проводить откровенные параллели между материальной властью Винса и своей собственной; даже когда он напрямую заговорил о любимых женщинах Винса, тот продолжал молчать, словно глухонемой.
    Сетхия же, не имея в запасе такого арсенала раздражителей, просто рассказывал о змеях – и примерно к концу недели добрался до взаимоотношений их Центра Распределения со своими дальними предками – демиургами. Повествование было долгим, путаным и не слишком уверенным, ибо Сетхия слишком плохо помнил своих предков, чтобы точно знать, что происходило несколько сотен лет назад.
- Знаешь, мне кажется, что первых демиургов создал Центр, дружественный Матери Змеев… Ну, были такие два Центра, то есть, два древних бога, ещё при Старом Мироздании. Помнится, Лане недавно говорил, что такое тогда было возможно – чтобы Боги общались и даже объединялись для сотворения миров. Как ты и Мирра…
    И вдруг, при этих самых словах, по лицу Винса словно судорога прошла - а затем он зажмурился и принялся тереть глаза, как будто они внезапно очень сильно зачесались. Сетхия сидел к нему спиной, и смотрел в окно, на гаснущий закат Хиэйри - а потому даже не увидел, как Винс убрал руки от лица, и, снова открыв глаза, изумлённо уставился ему в спину.
- А когда Старое Мироздание рухнуло, - продолжал демиург, как ни в чём не бывало, - Центр Распределения Сетхиев смог каким-то образом защитить мир… Их общий мир с Матерью Змеев… Но только при этом он сам погиб. Нас, Сетхиев, стало некому воплощать – и все мы постепенно вымерли, стали блуждающими энерговолнами, как сейчас становятся змеи…
- А что же тогда ты не вымер? – неожиданно раздался у него за спиной голос Винса, и Сетхия аж подскочил, резко развернувшись на все сто восемьдесят. 
- Эээ… Ну… Это - дело времени… Я тоже умру, наверное… - пробормотал он, с трудом справившись с собой, чтобы не заорать: «Ура!!!».
- Ерунда, - отрезал Винс, нетвёрдым шагом подходя к окну и с явным удовольствием зрячего человека вглядываясь в закатное небо. – Твои предки умерли не от старости, а от резкого нарушения мирового энергобаланса. Они ведь даже не успели дать тебе имя, не так ли?
- Да, я был слишком мал, чтобы получить его…
- Значит, твои предки не могли быть древними стариками, просто ты совсем их не помнишь.
    Сетхия согласно кивнул.
- А тебе никогда не казалось странным то, что от того самого нарушения баланса твои предки погибли, а змеям – хоть бы что? – спросил его Винс.
- Ну… Если вдуматься…
- Знаешь, меня это удивило ещё тогда, когда я тебе энергоканал прокладывал и учил Кшеста строить Ликьюск. Но тогда я ещё не знал, что в вашем мире обитает живой Центр Распределения…
- А что, это как-то объясняет причины выживания змеев?
- Скорее даже, причины гибели твоих предков, - несколько нехотя ответил Винс, и принялся машинально шарить по карманам.
- Ого! Вот это обвинение! – изумился Сетхия.
- Это не обвинение, а констатация факта… - вздохнул Хозяин Треугольника. – Слушай, у тебя сигаретки не найдётся? И… Кофе, что ли… А то я что-то паршиво себя чувствую…
    Демиург изумился вдвое против прежнего, пробормотал: «Да, сейчас!» - и, выскочив за дверь, бросился в экранную.
- Лимми, Винс заговорил!
- Да ты что?!
- Да! И представляешь, он подошёл ко мне, заявил, что Мать Змеев погубила моих предков, и попросил сигарету с кофе!
    Лане вскочил, схватился за голову – а потом, в считанные секунды сообразив, что делать, снова сел за пульт, открыл портал прямо на кухне маркиного кабака и заорал, как оглашённый:
- Кофе и сигареты!!! Немедленно!!!
     Айэн, по причине позднего времени находившийся на кухне один, с грохотом уронил в мойку пустую кастрюлю - но, мгновенно сообразив, что происходит, бросился к стоящему на плите кофейнику. Кофе там, как выяснилось, осталось ровно на кружку, а сигареты он, не раздумывая, вынул из своего кармана - после чего Лане, схватив кружку и пачку, сразу же скрылся, даже не пригласив Айэна с собой.
    Винсент же, получив свой кофе и прикурив сигарету, уселся в кресло и некоторое время, молча, рассматривал своих друзей, которые, в свою очередь, тупо стояли посреди комнаты, и обалдело таращились на него.
- Парни, вы бы хоть сели, что ли… - произнёс он, наконец. – И не надо смотреть на меня, как на динозавра, лучше скажите прямо, что я натворил на сей раз?
- Ты подключился к машине непрерывного кайфа, но, похоже, твоим божественным сущностям это не понравилось, потому что устройство закоротило, и тебе едва не вышибло мозги разрядом тока, - хмыкнул Лане. – Признаться, я даже не ожидал, что ты восстановишься за неделю! Как твой энергоуровень?
- Дерьмово, - пожал плечами Винс. – Как ещё может быть…
- Однако у тебя отлично работает голова! – воскликнул Сетхия. – Расскажи-ка Лиму, что ты думаешь про Мать Змеев!
- Ну… Вообще-то, я думаю, что она хотела, как лучше. Ведь предки Сетхии остались без Центра Распределения – вот она и решила оказать им, своего рода, услугу: предложила взять на себя обязанности их Центра, чтобы они могли в дальнейшем перевоплощаться.
- Но ведь Мать Змеев наверняка не смогла бы воплотить демиургов, – заметил Лане. - Я прав?
- Конечно. В этом-то и закавыка, - Винс сделал затяжку и продолжил:
- Я думаю, что из-за этого мнения Сетхиев разделились: те из них, кто были древними стариками, предпочли отдать свои волны Матери Змеев, чтобы, хоть в виде рептилий, но родиться снова – а те, кто были помоложе, решили остаться Сетхиями, чтобы продолжать выполнять работу демиургов. Не учли они только того, что, во-первых, в один прекрасный момент их осталось меньше Ликьюска, а во-вторых, те воплощения, что отошли Матери Змеев, сделали её почти вдвое больше прежнего, и миру стало просто не под силу нести её в себе. Именно это в своё время явилось причиной нарушения баланса – и знаешь, Сетхия, я просто уверен, что твои предки боролись за свой мир до последнего, в результате чего героически погибли от полного энергетического истощения. А если ты в этом сомневаешься, попробуй расспросить получше своего друга Кшеста - и пусть он попробует меня опровергнуть!
    После этого предложения в комнате на некоторое время воцарилась печальная, тяжёлая тишина. Хозяин Треугольника дрожащими пальцами прикурил вторую сигарету от окурка первой, и, несмотря на то, что кофе давно закончился, продолжал изучать глазами кружку. У него был вид человека, сказавшего другу заслуженную, но крайне неприятную правду – и, судя по лицу Сетхии, это на самом деле было так.
    Лане почесал в затылке и решил первым нарушить затянувшееся молчание:
- Винс, а когда ты, вообще, успел выстроить всю эту логическую цепочку? Когда ловил техно-кайф или уже после? Или, может, тебя от разряда в голову так осенило?
- Сам не знаю… Наверное, я об этом думал всё время, просто не очень помню, как именно это происходило. Помню, как Сетхия что-то говорил, говорил, а потом вдруг у меня словно кроссворд какой-то в голове сошёлся – и в ту же секунду меня так встряхнуло, что даже тьма перед глазами рассеялась. Я, можно сказать, прозрел во всех смыслах слова… Извини, Сетхия… Наверное, я не должен был рассказывать то, что я понял…
- Да ладно, Винс, я тебя, на самом-то деле, благодарить должен, - по-прежнему пребывая в состоянии крайней задумчивости, проговорил демиург. – Но, всё-таки, хорошо, что ты не знал о Матери Змеев раньше, тогда, когда Кшест пришёл просить у тебя энергию для спасения нашего мира…
- На самом деле, ничего хорошего, - скривился Лане. – Если бы Винс узнал об этом раньше, он бы вам всё равно помог – просто его встреча с Матерью Змеев произошла бы гораздо раньше, и без всяких препятствий со стороны Кшеста.
- А больше и не будет никаких препятствий! – заявил вдруг Сетхия с видом человека, наконец-то решившего, что нужно делать. – Я прямо сейчас пойду к Кшесту, заставлю его собрать весь Ликьюск и скажу, что нам известна истинная причина их дурацкого поведения, и, если они не извинятся, мы вообще откажемся им помогать! Да, Винс?
- Да, наверное… И даже более того, - Хозяин Треугольника затушил сигарету и встал, держась одной рукой за спинку кресла. – Я, пожалуй, пойду с тобой.
- Правильно, ребята, устройте им очную ставку! – обрадовано воскликнул Лане, потирая руки. – А я посмотрю, как эти самонадеянные святоши будут унижаться!
    Спустя секунду Властитель Хиэйри уже открывал портал мира Сетхия, а потом демиург подставил Винсу плечо для опоры, и они дружно шагнули прямо в центральное обиталище змеев.

***
    Если на Хиэйри в этот момент была почти ночь, то у змеев было уже почти утро – но поскольку они до восхода солнца предпочитали спать, в пещерном городе стояла почти нереальная тишина и темнота. Хорошо ещё, что змеи не имели привычки гасить на ночь кристаллические фонари, и их бледный, холодный свет хоть немного рассеивал мрак, иначе даже Сетхия имел бы все шансы заблудиться по дороге.
- Щора миэри, почему ты не попросил Лане забросить нас прямо к Кшесту?! – возмутился Винс, спустя двадцать минут ходьбы по постоянно разветвляющимся туннелям.
- Куда это – прямо? Он же спит! Тебе не кажется, что будить кого-либо, вываливаясь из портала прямо у него в спальне, как-то невежливо?
- Вежливо, невежливо… Да я сейчас просто свалюсь прямо здесь, и тебе придётся тащить меня!
     Сетхия, который и так почти тащил еле волочащего ноги Винса, только вздохнул: по идее, нужно было дать ему отлежаться ещё денька три, чтобы заработала не только голова – но... Кто его знает, что было бы денька через три?
    Тем временем, они продолжали идти, и вскоре вышли на знакомую «площадь» - большое расширение туннеля, куда выходило сразу несколько боковых ходов и ровно девять дверей, расположенных по кругу.
- Ну, вот мы и на месте! – оглядевшись, обрадовано сказал Сетхия. – Конечно, Лимми мог бы открыть портал где-нибудь здесь, но… Может, он просто промахнулся?
- Лане? Промахнулся? – Винсент даже улыбнулся, несмотря на полное отсутствие сил. – Не мели ерунды! Давай лучше, ближе к делу, то есть, к двери!   
    Но они уже и так стояли возле нужной двери, оставалось только постучать – что Сетхия и сделал.
    Ждать пришлось долго: только спустя, как минимум, пять минут, за дверью послышался шорох, и раздалось весьма недовольное ворчание:
- Сетхия, друг мой, это ты?
- Конечно, Кшест!
- Что у тебя за бессонница такая?
    С этим вопросом он наконец-то открыл дверь – да так и застыл на пороге с полуоткрытым ртом; впрочем, в следующую же секунду он опомнился, и, торопливо прошептав:
- Заходите, быстро! – схватил Сетхию за локоть, и буквально втянул его и Винса за порог своего жилища.
    Змей был одет в домашний, светло-зелёный, шёлковый халат, и выглядел довольно комично, вот только лицо у него было весьма мрачное.
- Какого дьявола вы здесь делаете в таком виде?! – зашипел он.
- В каком ещё виде? – вполне натурально удивился Хозяин Треугольника. – Я, между прочим, трезв, как стёклышко, целых пять дней не пил - и, кстати, я с тобой о серьёзных вещах говорить пришёл, так что советую не орать, а завязать свой раздвоенный язык в узелок, и послушать, что я скажу.
    Первый Клэйтэр змеев от этой хамской речи настолько обалдел, что совершенно растерялся, попятился, сел на табуретку и уставился на Винса, как на ожившего мертвеца; тот же спокойно попросил Сетхию принести стул, уселся напротив Кшеста и принялся неторопливо, подробно рассказывать, каким образом Мать Змеев уничтожила целую расу живых демиургов.
    Чем дольше он говорил, тем больше и больше вытягивалось и без того длинное лицо чешуйчатого энергета: что и говорить, Винсент умел быть крайне красноречивым и убедительным, когда речь шла о таких вещах, как Вселенская Справедливость и, уж тем паче, Абсолютная Польза. Вы спросите, причём здесь польза? Всё просто: с точки зрения Творца Мироздания, десяток толковых демиургов был гораздо полезнее нескольких тысяч змеев, и у Кшеста не нашлось ничего, что можно было бы на это возразить, скорее, наоборот: змеи испокон веков преклонялись перед Сехиями, считали их живыми богами, и необходимость их существования была для змеев неоспорима.
   Последний из Сетхиев смотрел на Винсента, и только диву давался, как ловко Хозяин Треугольника заставил Кшеста чувствовать вину за змеиный Центр Распределения! И получаса не прошло, как самоуверенный Клэйтэр начал оправдываться перед Творцом Мироздания за дела десятилетней давности.
- Да, конечно, мы должны были что-то предпринять… Должны были попытаться спасти Сетхиев… Но пойми, Винс – не могли же мы пойти против своего Центра! Что мы могли сделать?
- Обратиться ко мне раньше, чем демиурги вымерли! Я, знаешь ли, умею разговаривать с Центрами, моих аргументов даже самые напыщенные и эгоистичные не выдерживают, начинают делать то, что необходимо. Ко всему прочему, у меня есть особые меры воздействия на них…
- Но ты ведь не будешь применять эти меры по отношению к Матери Змеев? – Кшест побледнел и стал таким же зелёным, как его шёлковый халат.
- Зачем? – пожал плечами Винс. – Мне достаточно просто не помогать ей сейчас – и она сама себя убьёт. Скольких из вас она уже потеряла, а?
   Змей опустил глаза и окончательно сник.
- Ты ведь понимаешь, что её бегство от вас – чистой воды самоубийство! А может, она сама приняла это решение, и вовсе не Эфитеум тому причиной? Ведь её гибель была бы вполне справедливой, Кшест!
- Да… И гибель всей нашей цивилизации тоже вполне заслужена… Извини, что мы скрыли это от тебя…
- Извинения приняты! – улыбнулся Винсент. – А теперь хочу напомнить, что я, вообще-то, собирался помочь вам, и если бы не ваше лицемерное отношение…
- И за это нас прости, пожалуйста! Умоляю! От имени всего нашего Ликьюска! – тут змей вскочил и явно собрался бухнуться на колени, но Творец Мироздания бросился ему навстречу, схватил за халат, и не дал этого сделать.
- Нет! – вскричал он. - От имени Ликьюска пусть говорит весь Ликьюск! Собирай их! Если они признают, что были неправы, я помогу вам!
    Кшест вскинул на Винса обезумевший взгляд, заглянул ему в глаза, и, увидев там всё, что хотел, коротко кивнул и выбежал за дверь - а через самое короткое время Сетхия получил уникальную возможность увидеть, как изменились высокомерные змеиные Клэйтэры за последние несколько дней! Разбуженные в несусветную рань и созванные Кшестом, они были смиреннее стада овец, стоя перед лицом Творца Мироздания – а тот был настолько спокоен, что, если бы чуть твёрже стоял на ногах, совсем напоминал бы статую. Ни малейшего признака тщеславия, никакого злорадства или высокомерного снисхождения не отражалось на его худом, бледном, как мрамор, лице - только намерение выполнить свою миссию и не позволить себе помешать.
- Ликьюск мира Сетхия, я знаю, что истинная причина вашего отношения ко мне – страх, и ничто иное. Мать Змеев когда-то совершила преступление по отношению к Мирозданию, и вы просто боялись, что я об этом узнаю, так? – обратился к ним Винс, едва только они вошли.
   Змеи дружно кивнули, глядя себе под ноги – и он продолжил:
- Однако, как видите – я всё знаю, а она до сих пор жива. Мало того, я вообще не собираюсь её наказывать, наоборот, я по-прежнему предлагаю вам и ей свою помощь. В благодарность же я хочу только одного: чтобы вы взяли свои слова обратно, и впредь не оскорбляли меня, каким бы недостойным я вам не казался.
    Тут рептилии окончательно сконфузились, и, переминаясь с ноги на ногу, принялись вразнобой бормотать извинения. Винс окинул их понимающим взглядом, покачал головой и, ни слова больше не произнеся, исчез, словно, в прямом смысле, сквозь землю провалился.

***
    Отсутствовал Творец Мироздания восемь дней; за такое время, согласно легендам, можно было и мир сотворить – а когда вернулся, его было просто не узнать. Довольный вид, сияющий взгляд, абсолютно нормальная координация движений, и ещё нечто такое, что было невозможно увидеть глазами - то есть, нормальный личный энергоуровень. Это казалось настоящим чудом!
    Придя домой ранним утром, преображённый Хозяин Треугольника, как ни в чём не бывало, поздоровался с обалдевшими Айэном и Иштар, которые ещё не успели уйти на работу - а потом, с явным удовольствием, залез под душ, переоделся во всё чистое, и даже, попросив Айэна не беспокоиться, сам сварил себе кофе! Параллельно с этим, Винс причесался, и даже, изобразив из обрывка тряпки что-то вроде шнурка, аккуратно собрал волосы в хвост. Конечно, из-за неровной длины они собрались не слишком-то хорошо – но сама эта попытка позаботиться о внешности была достойна упоминания в летописях: в последний раз Винсент делал нечто подобное тогда, когда пытался понравиться Клариссе, и потому Иштар сейчас просто терялась в догадках, не представляя, что на него так повлияло.
   Впрочем, в неведении она и Айэн пребывали совсем недолго, ибо Винс, едва усевшись за стол с кружкой кофе, первым делом сообщил:
- Вы не представляете, какое замечательное существо эта Литеу!
- Литеу? – подозрительно прищурилась Иштар.
- Ну да, Мать Змеев доверила мне своё имя, - улыбнулся Винс. – Она - что-то вроде моих Каменных Тварей, вот только мне не доводилось бывать внутри кого-то из них… Представьте себе, она, вроде бы, пещера пещерой; ну, да, безумно красивая пещера – но, на первый взгляд, кажется, что вокруг тебя обыкновенный камень, ничего странного. Однако стоит только к нему прикоснуться – и сразу понимаешь, что он живой, да не так, как кристаллы, например, а как реальная плоть и кровь!
- Это как это? Тёплый он, что ли? – почти с ревностью спросила Иштар.
- Не только тёплый. Ты моего Фонтейра гладила?
- Конечно.
- Вот это примерно такое же ощущение, только это существо, в отличие от Фонтэйра или ещё кого-то, невозможно даже увидеть целиком; оно везде вокруг тебя, в каждом малюсеньком камушке и даже в песчинке.
- Надеюсь, ты хорошо отряхнулся? – усмехнулся Айэн. – Не притащил песка на ботинках?
    Винсент тоже усмехнулся в ответ, сделал глоток кофе и ответил:
- Нет, разве бы она мне такое позволила? Да и я там был не затем, чтобы разбирать её по песчинкам, знаете ли. Я должен был выяснить, почему она скрывается от своих собственных созданий – и выяснил.
- И в чём там, всё-таки, было дело?
- Ну, сначала, как и предполагали змеи, к ней заявился Эфитеум и потребовал раздела воплощений – мол, не поделишься со мной, расскажу о тебе всем Странникам, и они просто разорвут тебя на части. Она напугалась и спряталась, перераспределив энергокоды.
- И сколько она собиралась прятаться? Она ведь наверняка понимала, что таким образом потеряет множество воплощений!
- Понимала, - кивнул Винс, и по лицу его пробежала тень задумчивой грусти. – Но знаешь, чем дольше она размышляла на эту тему, тем больше ей казалось, что все её утраты – своего рода, справедливое наказание за гибель Сетхиев, и даже если сама она в процессе этого перестанет существовать, то это тоже будет вполне логично и закономерно.
- А я думал, что Центры не имеют совести, - покачал головой Айэн.
- Точно, - поддержала Иштар. – Что-то я не верю в таких человечных Центров!
- Литеу не просто человечна, она – единственный Центр, который способен поступать, как друг! Когда она поняла, что я пришёл решить её проблему, а вовсе не наказывать, она приложила все усилия, чтобы помочь мне – и клянусь, мне ещё никогда в жизни не было так хорошо! Я просто лежал на каменных плитах, и они словно вливали в меня жизнь, по капле, как будто я – сталагмит, и расту, расту…
- Надо же, как эротично! – фыркнула Иштар. – Быть внутри женщины и чувствовать себя сталагмитом – это вполне в твоём духе! Просто мечта! Что ж ты так быстро вернулся-то?
    Винсент так сильно смутился, что на его бледных щеках проступили пятна какого-то неестественного, болезненного румянца – однако дар речи остался при нём, и он ответил:
- Вообще-то, на Центры материальная власть не действует…
- Зато твои метафоры выдают тебя с головой!
- Да брось ты, Иштар! – вступился за друга Айэн. – Что ты его вечно подозреваешь?
- Ну, мне-то есть за что, - проворчала она, но тут же сама решила благоразумно сойти с этой темы, и, махнув рукой, спросила:
- Ладно, Винс, так что вы, в итоге, решили-то?
- Я решил отдать Эфитеума в услужение Литеу.
- Это как это? – изумился Айэн. – Странник, работающий по указке Центра?
- В некотором роде… Да, заставить его я бы не смог, что и говорить; я, наверное, даже найти его не смог бы – но тут мне помог Лимми. Он принёс Литеу кристаллы, и объяснил ей, как сделать ловушку для Эфитеума.
- О, так там ещё и Лимми успел побывать? – съехидничала Иштар. – Как мило!
- Он там не был, только портал открывал, - пожал плечами Винс. - Ловушку Литеу сооружала сама, и видели бы вы, как! В той пещере, где я находился, поднялся небольшой энергетический смерч, который поднял кристаллы, разнёс по нужным местам и прямо-таки вкрутил в камни, чтобы материя самой Литеу стала проводником для их взаимодействия между собой. Лане сказал, что если бы люди умели вот так запросто вживлять в себя кристаллы, то конструирование устройств стало бы совершенно бесполезной наукой, и ему больше нечем было бы заниматься.
- Лимми скромничает, - саркастично ухмыльнулся Айэн. – Если бы кристаллы можно было вживлять в людей, он бы, в первую очередь, заселил киборгами весь свой Хиэйри, а потом принялся бы за остальную Вселенную!
- Я всегда знал, что ты его очень любишь, - расхохотался Винс. – На самом деле, Лимми вовсе не такой уж маньяк!
- Да, всего-навсего, маленький маньячок!
    Тут последовал уже общий взрыв хохота, и на некоторое время разговор о серьёзных вещах стал невозможен – а когда все отсмеялись, Винсент продолжил свой рассказ:
- Так вот, едва только Литеу достроила ловушку и открылась для змеев, Эфитеум клюнул почти моментально. Наверняка он надеялся, что Мать Змеев просто сдалась – но вышло совсем наоборот. Вместе с Литеу его встретил я, и доходчиво объяснил, что существо, явившееся причиной потери почти сотни воплощений, вполне достойно не только порабощения, но и смерти, поэтому лучше будет, если Эфитеум не станет рыпаться, а добровольно проведёт свой остаток Вечности, принося Литеу абсолютную пользу и скрашивая её одиночество.
- А мне кажется, она бы хотела, чтобы этим занимался ты, - прямолинейно заявила Иштар.
- Ну, это-то понятно, - снова смутившись, ответил Винс. – И, кстати, если бы я остался, мне всю оставшуюся Вечность было бы так же хорошо, как и все эти дни. Но, как видишь, я предпочёл вернуться…
- И правильно сделал! – поспешил вмешаться Айэн, пока Иштар снова не увела разговор в сторону личных претензий. – Только я что-то не понял, что за работу такую полезную вы с Литеу придумали для Эфитеума? Или ещё только собираетесь придумать?
- Да нет, работа такая действительно есть, - с хитрой усмешкой ответил Творец Мироздания. – И мало того, Эфитеуму она должна понравиться, ведь он так хотел сам распределять воплощения! В общем, в процессе общения с Литеу я узнал, что она когда-то изо всех сил пыталась воплотить волны умерших Сетхиев, как существ их расы – но у неё ничего не получилось. Типа, поскольку она – Мать Змеев, то и воплощать может только змеев, такое уж у неё предназначение. Вот тогда-то мне и пришла в голову мысль, что кто-то другой, не ограниченный такой особенностью и обладающий хорошей фантазией, вполне мог бы постараться, и…
- Ого! Вот это размах! – изумился Айэн. – Воскресить исчезнувшую расу демиургов! А не слишком ли это самонадеянно?
- Кто знает? – пожал плечами Винсент. – Помнится, я спросил Эфитеума: «Как ты собирался справляться с распределением жизней, если бы захватил Литеу? Разве ты это умеешь?» - и знаешь, он ответил: «Возможно, умею. Я не помню своих прошлых способностей – но ведь у нас, богов, мечты не появляются из ниоткуда; мечты – это только отражение нашей сути».
- А он отнюдь не глуп, этот Эфитеум, - заметила Иштар. – Ты ему веришь?
- Какая разница? Сейчас он не способен причинить зла Литеу, и это главное. Если он действительно сумеет воссоздать расу живых демиургов, возможно, Мать Змеев отдаст их ему насовсем, и даже отпустит его, разобрав ловушку - но это уже будет её личное решение. Собственно, почему бы и нет? Посмотрим… А пока – может, пойдём, поработаем? – неожиданно круто поменял тему Винс.
    Айэн спохватился, что на улице совсем рассвело, посмотрел на часы, ахнул и бросился надевать ботинки.
   
               
                Мирра & Винсент Табу, февраль-март 2013г.