Крематорий

  Под разомлевшим потолком окосевшие стены пекут воздух, липкой шероховатостью впитывая влажную пыль. Отвратительно ровные квадраты камней вгрызлись в окружающую их мразь, с кривой иронией плетя трещинами узоры из живой и мертвой твари бога. Проходы, проемы, тупики под покровом хищных глыб, в печи кипящего тумана, на крошащихся костях облезшей шкуры поедающего себя тела, инертное существование в голодном движении от стены к стене, зажмурив глаза в предвкушении избавительного расстрела. Монолитное существо ожидания с отмершими мыслями.

  Я – минотавр своего лабиринта. Здесь каждый угол моя надежда, и всякий тупик моё счастье остановки, любая стена – слепящий фонарь на пути к содержанию моей пустующей формы. И все насквозь изъедено червем разочарований от вечного обретения продолжения этой животной болезни. В тупиках радость иллюзий, в стенах плач, в углах рассыпаны бедные крошки желаний. То ли шаркая стертыми ногами, то ли шлепая зараженным мясом по пустым коридорам в космической однородности, проживая неизмеримое время в чернеющем Ничто, в неведении, родился ли я вчера, или уже пережил всех, в глухом хоре падения невиданных мною звёзд, в монотонном ритме шагов иду наугад. Окаменевшая бездна смотрит в меня, отражаясь и тускнея, наливаясь бесцветным пузырем белеющей радуги, нарывая и лопаясь немой слабостью.

  И Тесей не спасет меня от душного пламени жизни, ни прошлый, ни грядущий.  Их доспехи стекут в каменную пасть вместе с ароматной кожей, мечи просочатся сквозь обугленные кости фаланг пальцев медным ручьем. Пепел их тел осядет на моей спине размазанным крестом очередной ноши, удушьем прижимая к ядру остывающей планеты. Я буду царить в незыблемости моих вен до остановки сердца крематория Солнца.