Второе нашествие обезьян

ВТОРОЕ НАШЕСТВИЕ ОБЕЗЬЯН

Память, излей яд; сердце, облейся кровью; глаза, наполнитесь слезами;  рука, возьми оружие – пусть это будет хотя бы камень или палка.

  Это было не в Африке, точнее, на Черном материке, но не совсем земном. Возможно, в каком-то другом измерении-времени или галактике. Но это – было! Близкое далеко – далекое близко. Это и будет, если время будет течь как безвременье.

Но время вечно и бесконечно в отпущенной нам Эре. Или – не нам. Не верится, что времени могло не быть. Время существовало всегда, скрученное ил ираскрученное, сжатое или растянутое, но оно б ы л о.

А поскольку мы не знаем, когда происходили (или произойдут) описанные события, то нам придется отложить Н-оборотов планеты, где они происходили. А еще лучше привязать это событие к чему-то. К подобному. К Первому нашествию.

История с обезьянами происходит в инобытии и безвременье. Или в некие баснословные времена. Обезьяны жили рядом с деревней, и их сторожил сторож. Старику пришло в голову немного приручить обезьян, чтобы она собирали для него орехи и фрукты. Опыт удался. Но злой голос внушил вожаку, а потом всему обезьяньему племени, что сторож – злой и его наука зла, что можно собирать плоды и орехи для себя и не делиться со сторожем. А сторож ничего не замечал, попивая себе вино из плодов и закусывая орехами. За это он хвалил обезьян, не обращая внимание, на то, что взгляды их становились все более злобными.

Итак, когда Сторож сделал одному обезьяну замечание, поругал его за то, что он приносит с добычей слишком много мусора, тварь убила человека, оторвав ему голову. Обезьянье стадо разразилось злобно-радостными воплями. Монстры стали азартно играть оторванной человеческой головой, перебрасывая ее из лап в лапы.

Потом начался террор. Путников людей захватывали и убивали во время переходов, и во время привалов. Не было никому проходу. Обезьяны вошли во вкус беспредела, и если поначалу они только грабили и убивали пилигримов, то постепенно, перед тем как прикончить подвергали людей все более изощренным издевательствам. Люди, не только мужчины, но и дети. И женщины, попавшие в обезьяньи лапы, молили о смерти и ждали Смерть как избавительницу от пыток и мук.

Здесь надо сказать, что Злобный дух, вселившийся в тех обезьян, которые убили сторожа, был не одинок, вернее он разделился на множество злобных духов, вселяясь во все обезьяньи стада в округе. Он же служил им для связи, наподобие изобретенного в другом измерении телеграфа. Таким образом, для координации своих злодейских действий, обезьяним стадам не нужно было всегда посылать гонцов, они могли наносить удары почти одновременно. Так, поначалу, когда дороги стали небезопасными, некоторые жадные купцы из людей, решили, что их эта угроза не коснется. Они стали откупаться от заросших шерстью разбойников, надеясь получить потом огромный барыш через спекуляцию. Но мало кому это удавалось. Одно стадо брало выкуп и действительно пропускало караван жадных и подлых деловиков, но далее по дороге,  после рэкетиров, караван уже поджидало другое стадо грабителей и убийц.

Как ни странно, но действия людей были гораздо хуже согласованы друг с другом, чем планы обезьян, почти не знавших речи, но ведомых инстинктом убийства и разрушения. Когда путников на дорогах и тропах уже не стало, банды обезьян стали нападать на селения, где еще можно было поживиться остатками припасов. Люди поняли, что не спасения ни милости от тех, кого они раньше считали своими братьями меньшими, ждать им не приходится, и сопротивлялись до последнего. Все знали, что конец тех, кто сдастся и попадет в плен хотя бы раненым, будет жутким.

Озверевшие совсем обезьяны продолжали убивать, жечь хижины и захваченных людей уводили в плен для жуткой потехи. Кто-то случайно выжил и рассказал. Потому уже много лет спустя после первого нашествия, появились записанные свидетельства о той жути. Например, литератор из народа желтолицых по имени А.Рюноскэ, дал в своих   свитках описание поведения обезьяны на войне: «Она отрывала головы сопротивляющимся, а молодых ведьм насиловала». Ведьмами обезьяны называли человеческих женщин, за то, что те, гораздо больше времени в году были готовы к спариванию. Это обстоятельство, а также то, что людинки носили одежду, давало повод обезьяно-самцам называть их «развратными шлюхами». Некоторые оправдывали такое название и продлевали себе жизнь в плену, впрочем, не надолго.
Чем оставшиеся и выжившие люди объясняли такую вспышку агрессивность обезьяньих племен? Широко распространился слух, что обезьны восстали после того, как человек (грешили на сторожа) убил случайно их самого главного вожака. Были и другие слухи, вроде случайной смерти этого неведомого вожака от упавшего на него с неба камня (якобы орел охотился на черепаху, но выпустил камень из когтей – совершенно невероятно). В общем, люди продемонстрировали еще одну свою слабость – стали искать рациональное, пусть даже самое фантастическое объяснение, тому, что человеческими причинами объяснить невозможно. Возможно, среди обезьян просто распространился вирус бешенства от самочки, покусанной псами. Но это тоже рациональное человеческое объяснение. Правда, по-видимому, состоит в том, что у обезьяннего рода соответствующая, отличная от людей Природа, которую они даже и не прятали особенно. Но люди, в своем ослеплении и человеколюбивых иллюзиях не хотели этой природы замечать, несмотря на многие обиды и прочее, которые обезьяны творили в отношении людей (детей – особенно!) в относительно спокойные времена. Все инценденты тогда списывались на былые страдания обезьян от голода, которые они испытывали до тех пор, пока люди не стали им помогать, научив собирать регулярно плоды и орехи. И вот – обезьяны по внушению Злого Духа, захотели уже не орехов, а человечины. Особенным деликатесом у них считалось высасывание мозга – как костного, так и головного. Последний стал жертвой за то, что не смог, находясь в живой голове проявить достаточно сообразительности и способности мыслить вне навязанных стереотипов. Некоторые то понимали, но над ними смеялись как над безумцами. Скорее всего, Злой дух, поработал и над людьми, сделав их беззащитными перед первым нашествием обезьян. После него, выжившие люди стали считать, что зло разлито частицами в обезьяньей крове. Но потом забыли об этом…

Но прежде чем забыть, надо было победить. Тогда люди поднялись на войну против обезьян и, наконец, смогли проявить решимость и договориться о совместных действиях. Против регулярной армии и дисциплины людей обезьяньи шайки не могли устоять, хотя отбивались и кусались отчаянно, если их ловили. В конце концов, человеческим войскам был отдан приказ обезьян в плен не брать. Занчительные массивы леса выжигались вместе с обезьяньими стойбищами. Мохнатые отряды расстреливались из луков и самострелов, а трупы сжигались как падаль. Первое нашествие обезьян было отбито. Хотя и с большими потерями.
Кто поймет, тот пусть молчит /правды тот не говорит.
Остатки обезьяньих орд убрались в дальние джунгли, укрылись в труднодоступных горах, где принялись усиленно плодиться на протяжении десятков и сотен оборотов планеты обезьян вокруг человеческой звезды. Люди поставили ограждения против обезьян и совершили  на них несколько крупных облав. А потом, по своей привычке забыли про эту опасность и успокоились.

Но опасность дремала и поднялась через века с неожиданной стороны. Вот как это описывалось в хрониках. За тысячелетие на той планете прогресс науки и техники стал весьма заметен. Были открыты светозор с дальносказом (подобие нашего ти-ви), когда в специальных хрустальных шарах обитатели планеты могли видеть и слышать то, что происходило за тысячи лиг от них. Такими волшебными шарами оснащались школы, чтобы ученики могли учиться у лучших знатоков на расстоянии и популярно знакомиться с новостями науки. Однажды в одной из школ транслировалась передача, где сообщалось   об успехах южной биологической лаборатории. Там говорилось, что поскольку удалось доказать происхождение людей от человекообразных обезьян (идея оказалась роковой ошибкой, как выяснилось потом), то можно попробовать ускорять этот процесс в лаборатории. И вместо тысяч лет получать человекообразных особей за несколько поколений. Маленький мальчик из подготовительной группы, который пробрался в аудиторию, поскольку любил смотреть передачи по светодару, вдруг спросил: «А вдруг обезьянка укусит дядю?». Над ним посмеялись, люди не верили в серьезность такой опасности и азартно занимались научными опытами по ускорению эволюции, то есть вмешивались в дела Бога. За это и поплатились.
Постепенно рядом с ними возник новый, похожий, но отличный вид гоминид. Миллион лет уже было такое, и тогда планета не вынесла «двоих». Более мощный и сильный вид за тысячи лет,  был истреблен более умным и хитрым. Аналог кроманьонцев на описываемой планете просто не оставлял своим более древним конкурентам достаточно пищи, а остальное доделали уже стрелы, поражавшие неуклюжих гигантов на расстоянии. Но победители сделали страшную ошибку – они смешали свою кровь с побежденными, воспользовавшись как добычей пленными самками. Потомства было немного, чужая кровь растворилась в поколениях, но не пропала совсем. Как выявило расследование незадолго до катастрофы, ученый, выводивший новый вид людей, имел гены вида, казалось бы, истребленного  во времена, когда время считать еще не научились. Подсознательно он мстил победителям, и месть эта была ужасна по последствиям своим.
На процесс выведения нового вида людям потребовалось все же несколько веков. Они, в свойственной им манере, торопились «занимаясь прогрессом» и решили помимо биологических опытов и химических добавок включить в процесс и психосоциальные элементы. То есть решили растить «новых людей» рядом с собой, в специальных интернатах, а иногда и брать в свои семьи; особенно модным была ситуация, когда полуобезьяноши играли вместе с человеческими детьми. Сколько умиления тогда это вызывало! (Один автор вида сапиенсов тоже описал подобный процесс в истории другой земли. Его мемуары назывались «Война с саламандрами». Но отличие было в том, что моряк, открывший говорящих саламандр,  сразу понял, как они не похожи на человека. А  на той, другой планете, сходство было почти полным и это еще больше вводило людей в заблуждение).
Конечно, на первых порах, люди осторожничали и подходили к отбору обезьяньих (или уже полу-обезьяньих) детенышей довольно тщательно, стремясь выбрать себе лучших из лучших. Велась отбраковка «плохих», то есть люди считали что как и у них, среди обезьян есть плохие и хорошие. И если плохих людей приходилось порой изолировать в специальных интернатах, то обезьянолюдей, проявивших, скажем, повышенную агрессивность, на первых порах попросту усыпляли. Но потом эта практика была запрещена, потому что партия обезьянофилов победила на выборах и поставила своей целью добиваться для «новых людей» всего набора человеческих прав, в том числе, и избирательных. Алармистов при этом объявляли городскими сумасшедшими и постепенно тревожные и предупреждающие голоса затихли до шёпота.
Светлый путь обезьян, сперва хорошим, а потом и всем остальным, был открыт. Понятие «хорошая обезьяна» было потом подвергнуто ревизии. Практика показала, что хорошие обезьяны, они же и плохие, суть одно, так как природа берет свое. Но понимание этого пришло поздно, поздно.
А в более ранние времена на улицах городов появились «лучшие» представители обезьяннего племени. Притом появились уже открыто и свободно. Без специальных людей. Их опекавших. Вернее, такие должности были, но в малом количестве, и инспектора по обезьяно-людям работали дистанционно, были благодушны и беспечны, а помимо того, часто пренебрегали своими обязанностями и должностными инструкциями (Позднее расследование выявило, что делали они это не бескорыстно, получали от обезьяньих представителей разнообразные подарки, «взятки». Но тогда это казалось невероятным, как и факт предоставления инспекторам разнообразных секс-услуг от обезьяньих самок, но многочисленные и невероятные факты нашли подтверждение. Если уж говорить о сексуальных проблемах, то еще более невероятным, поначалу казалась возможность для женщин вступать в половые контакты с представителями самцов нового вида. Но любопытство и мода были сильнее морали и осторожности. Предводитель обезьяньего восстания даже официально женился на одной блондинке.
Впрочем, вначале обезьяно-люди в городах вели себя робко и пугались всякой ерунды. Они удивленно озирались вокруг и строили окружающим дружелюбные гримасы. Людей распирало от гордости и умиления. Хотелось как можно быстрее помочь новому виду стать стопроцентными планетянцами. А поток новых особей в городах все пребывал и прибывал.
Поначалу люди много смеялись над выходками обезьян и не очень сердились, даже когда твари гадили посреди улицы и в парках. «Обезьяны ведь!» - говорили они – и махали рукой. Голоса возмущения тонули в общих настроениях расслабленного безразличия.
Но все больше обезьян прибывало в человеческие города и это начало людей беспокоить. Но обратное движение казалось уже невозможным, и поэтому было удобно закрывать глаза на очевидные безобразия. Из забавного зрелища они превращались в надоедливую напасть. Но люди старались не обращать внимания, даже когда отношение к ним тварей становилось все наглее.
Обезьяны получали пособие, но благодаря спекуляциям были не бедны. А часто и богаче людей. Они пожирали тазами мясо, выбрасывали  в мусор, дорого достававшийся людям хлеб, приставали к женщинам, воровали и шумели.
Проживание поблизости от обезьяньих стойбищ превратилось для людей в настоящую пытку. Обезьяны почти не работали и не соблюдали никакого режима дня. Они спали и жрали, когда хотели,  и каждую ночь устраивали шабаши, мешали людям отдыхать и в выходные, и посреди рабочей недели.
Еще «новые люди» любили перегораживать улицы, становились толпой наподобие круга и ритмично раскачивались, то есть как бы «танцевали» - ни пройти, ни проехать. Поразмявшись, обезьяны принимались совершать «религиозные обряды», то есть резать украденных у людей и пойманных животных – банделисов. Кровь банделисов текла по мостовым, впитывалась в них; остатки пиршеств забрасывались в ближайшие кусты, что привлекало крыс и прочих паразитов. Но новая порода обезьян была опаснее всех этих грызунов.
Вопреки первоначальным декларациям, обезьяны перенимать знания и рабочие навыки не спешили. Они предпочитали паразитизм и криминал, вовсю пользуясь недостатками человеческой организации, которая изначально на обезьян и не была рассчитана. Твари разворовывали помощь, которую люди направляли им для обустройства джунглей, сами предпочитали жить уже не в лесу, а в городах. Поскольку люди стали переезжать, а потом просто убегать из захваченных обезьянами кварталов, твари стали захватывать дом за домом, улицу за улицей. Захваченные жилища он и набивали дорогой техникой, которой не могли часто пользоваться и, конечно не понимали, как она устроена. Из-за этого бытовая техника в обезьяньих лапах ломалась в несколько раз быстрее, чем у людей. Обезьян как будто это не беспокоило, но человеческого ученого, который опубликовал исследование на эту тему, нашли с перегрызенным горлом. Подкупленная обезьянами полиция представила эту смерть как результат ссоры социолога с бывшей женой.

Обезьяньи же банды наглели все больше и постепенно стали носить самую модную одежду из дорогих бутиков, вообще запретив людям отовариваться в них. Сами обезьяны не могли понять, что сначала надо научиться создавать, а потом расточать содеянное. Не могли они и это понять по одной простой причине, люди ускорив их развитие, точнее желая устроить - освободили обезьян от преодоления многих трудностей. А значит и от выработки тех необходимых для культурного общежития качеств. Свойств, которые были необходимы в этих трудных ситуациях. Обезьяны хотели всё и  сразу. И получали это от людей, проявивших тем самым и глупость, и трусость, и наивность.
Между тем, цивилизация людей, созданная с огромным трудом и ещё несовершенная, ускоренными темпами разрушалась обезьяним народом. Захваченные ими здания превращались в подобие сумасшедших и публичных домов. Не все и в самой цивилизации было хорошо. Например, обезьяны весьма приохотились к одному из ее сомнительных достижений – веселящему напитку. Он действовал на них сильнее, чем на людей и его употребление обезьянами приводила к более тяжелым последствиям. Обезьянье пьянство, как правило, сопровождалось преступлениями насильственного характера. Попытки приструнить некоторых обезьян и даже отправить некоторых, особенно распоясавшихся особей в леса, эффекта не давали. Пссле этих трусливых, показушных актов приматы наглели все больши больше.

Помимо ряда практических и организационных ошибок, люди совершили и еще одну ошибку теоретического характера. Они видели, что превосходят обезьян и решили поднять их до своего уровня. Дабы, слившись в общий поток ускорить совместное развитие. Но вместо этого они создали массу проблем для себя самих, и в целом стали регрессировать под обезьяним влиянием.

Правду говорят о том, чем вымощена дорога в ад. Люди просто не рассчитали своих сил. Сред их вида также было много дегенератов и лиц неустойчивых к внешним влияниям. Под воздействием обезьяньего фактора это стало проявляться вовсю. Сами не имея склонности к добру, обезьяны просто не замечали и не могли понять добрых сторон человеческой личности. А обращали внимание только на плохое. Притягивали его к себе. Они искали всяческую гадость, а гадость всячески липла к ним. Например, мы упомянули о моде на случку с обезьянами у девочек и дамочек. Это считалось у них «крутым». Немного только отпугивала обезьянья привычка во время ЭТОГО кусать партнерш за лицо. Но это терпели в расчете на щедрые подачки. Собачьи свадьбы шли сплошной чередой.
Перед представителями человеческого начальства обезьяны продолжали прикидываться, лебезить, притворяться обиженными и готовыми учиться. Если этому не верили в ход шли подношения. Человеческая цивилизация не выдерживала испытания обезьянами и разлагалась изнутри.

Что дальше? Можно ли было прогнать обезьян в леса?.. Некоторые люди выступали с такими инициативами. Но здравые голоса быстро глохли, точнее – их глушили. По наущению злых духов (пришедших из диких, непригодных для нормальной жизни мест, и пропитанных их ядовитыми эманациями) среди людей установились правила, которые запрещали говорить правду об обезьяньих преступлениях, о том, что то или иное зло совершили именно представители обезьяньего рода. Человек, который пытался открыто этим возмущаться, жестоко и подло преследовался. Для остальных людей были организованы кружки и курсы обезьянофилии. На них и взрослые, и дети хором распевали песенки:
О, как мы любим обезьян!
Отдадим им свой банан.
На таких мероприятиях присутствовали обезьяньи контролеры (хотя сами распевки велись людьми). Иногда довольные наблюдатели демонстрировали аудитории свои красные зады, опустошая при этом корзину с бананами. Люди уже были довольны уже тем, что их самих не убивают (хотя соседи пропадали все чаще). И находили своему быстро ухудшающемуся положению все новые и новые оправдания и «объяснения»…

ЭПИЛОГ

Человек, сжимая в руках самодельное копье, вздрагивал от мощных ударов в ворота его дома. Убежать от обезьян-каннибалов он не рассчитывал, хотел только убить кого-то из них напоследок. Его семья уже приняла яд и умерла, спасая, таким образом, свое сознание от пыток и надругательств в обезьяньих лапах. Мертвым телам людей избежать этого, было не суждено, но мысль, чувства и человеческая цивилизация угасли, точнее, были уничтожены «пригретым у груди» врагом.
Сами обезьяны той планеты, расправившись с людьми и пожрав-доломав, все что можно, быстро забыли и речь, и те минимальные культурные навыки, которые успели внушить им глупые люди. Они вернулись к своему привычной, животной жизни в саваннах и джунглях. Города людей опустели и быстро разрушились от буйной растительности.
Природа взяла вверх и уничтожила культуру именно потому, что культура стала неправильно понимать и недооценила силу Природных свойств.


10 июля 1984