Вера в символы

                ВЕРА В СИМВОЛЫ







Вспомогательный материал


Число тринадцать
 «Вследствие присутствия на Тайной Вечере Христа совместно с двенадцатью апостолами Церковь посчитала, что если в трапезе участвуют тринадцать человек, то один из них обязательно в течение года умрёт.
Число четыре воспроизводит составное тринадцать и  является, само по себе,  странным числом»  (Каиро. «Книга о судьбе и счастье»).
Черная кошка  (Перебегающая дорогу)
Считается, что  кошка прибыла на Землю прямо из космоса, чем объясняются её неопровержимые возможности предчувствовать, предугадывать, предупреждать человека. Черный цвет кошки совершенно точно указывает на проявление сил черной магии.
Огонь
 Горящая свеча служит для изгнания из астрального тела, или его окружения, всевозможной нечисти. Сжигание на кострах инквизиции ведьм и всяких супротивников христианства очищало род человеческий. Действие огня - прохождение через пламя - имеет под собой аспект уничтожения одного сущего ради благоденствия другого.
Спираль
 Кривая,  закручивающаяся вокруг точки на плоскости,
или вокруг оси. И если осью является человеческая жизнь, то спираль - обстоятельства этой жизни. Так, или иначе, каждый из нас по законам развития спирали, рано или поздно обязательно
возвращается в пройденную ранее точку, только на более высоком
уровне. И,  уже на новом витке.
Пики 
Масть «Пик». Дама пик. Всем известна лихая популярность этой масти, определяемая народной квинтэссенцией о Пиковом интересе.
Шестёрка пик
 Несчастливая дальняя дорога.


                В едва уловимом соприкосновении, соединении и разъединении двух незнакомых людей противоположного пола мистическое значение имеет выражение глаз первого мгновения встречи.  Оно остается в памяти до момента расставания, но бывает, что и навсегда.
                Небольшая косинка, чуть полуулыбка, особенная складочка в уголках губ. А все вместе - ощущение разгадывания волнующей тайны. Тайны женщины, если, конечно, вы мужчина.
                С Милочкой он  познакомился в 1969 году, в Кудепсте, на танцплощадке санатория ВВС (на самом деле  типичная кэгэбэшная крыша), туда с  приятелем Толиком его  занесла нелегкая шальной студенческой миграции на юга.
                Двое высоких, одетых в стройотрядовскую форму, загорелых молодых парней, они быстро и без особых усилий разобрались с интересующим их женским персоналом "танцкласса". И эта интересная троица в углу освещенного квадрата сразу же была ими отмечена.  Туда они  и направились,  выяснилось  что  москвички.
            Оказав им внимание, и пригласив по очереди  на  танец каждую, он остановил свой выбор на симпатичной плотной брюнетке, студентке  четвертого курса института иностранных языков.
                Это был обычный южный роман, который, то, затухая, то, разгораясь, как ни странно, продолжился в Москве.  Она жила у Никитских ворот в старом доме, прямо за овощным магазином. Поэтому Суворовский, Гоголевский и Тверской бульвары стали одним из постоянных мест их встреч и прогулок.
           Милочкина голосовая интонация –(may hone) - отзвуком тех дней - до сих пор  была у него на слуху.
                Наступил выпуск ее курса.
                Лето. Арбат. «Метла» (кафе «Метелица»). И вновь они сели за столик решать свой «принципиальный» вопрос. Так и не решили. И Милочка, в статусе заведующей посольской библиотеки и, как   он  впоследствии понял,  не без участия КГБ, уезжает в Найроби   в  Кению.
                Каждую неделю два года подряд он получал от нее толстый почтовый конверт из джутовой бумаги. Помимо нежного и ласкового текста там обязательно была вложена открытка с видами природы. Фотографиями животных.  Местных жителей. Пейзажи страны.  В последний конверт, пришедший из Найроби, она почему-то (А он  «естественно»  ее забыл об этом спросить) вложила карту - шестерку пик.
                Два года пролетело в моей институтской круговерти довольно быстро, собрав несколько больших пачек ее писем.  Из Кении она вернулась в  1972 году.
                Лето. Арбат. Они снова в «Метле» и тот же разговор. Та же дилемма.  Или ехать вдвоем с ней на правах жениха по приобретенным путевкам в уже знакомый санаторий ВВС, в Кудепсту.   Или же, приняв предложение Центрального Телевидения, отправиться на съемки для Интервидения кинофильма «Кавказский заповедник».             Он выбрал  последнее - командировку вместе с киногруппой в Майкоп.  Мила улетела в санаторий одна…
      …До Останкино - место сбора группы – его провожал на автомобиле отец. При выезде со двора под колеса бросился огромный черный кот.
                - Папа, дави его! –
                Но папа тормозит. Видно, пожалел кота.  И это было еще не все. Случился некий эпизод, вспомнившийся   ему  много позже и легший на его совесть странным необъяснимым грузом.  Произошло же следующее.
            После их безуспешных переговоров в «Метелице»  перед  ним встала  проблема ликвидации стопок её кенийских писем.  Что было делать с ними? Порвать и бросить в помойку  её искренние  чувства он  не мог.  Как же избавиться от них? Тогда  он  придумал нечто, как  ему показалось,   благородное и торжественное.
                В ближайший свой выезд на дачу он забрал все письма  с собой. Разжег камин и стал одно за другим бросать их  в огонь. Но странное дело - письма не горели.   То ли африканская джутовая бумага плохо разгоралась, то ли,  ещё что. Ускорить процесс сжигания пришлось с помощью банки бензина и кочерги…
              …Все Кавказское побережье от Анапы до Очамчира было исхожено, истоптано, изучено им  еще в раннем детстве.  А вот горы! Два месяца гор!
           За собой каждый тащит навьюченную киноаппаратурой лошадь. И ежедневно необыкновенные приключения, зачастую весьма опасные.  Их  лошади оказались весьма наровистыми. Однажды, ведя под уздцы свою груженую аппаратурой лошадь и задумавшись, он  слишком близко приблизился к впереди идущей. Мгновенно получил удар копытом в бедро. Бог миловал. Поскольку,  чуть бы в сторону…
Другая лошадь не с того, не с сего понесла по  склону, да и свалилась вместе с наездником в овраг. До сих пор стоит перед глазами открытый перелом ноги   сопровождавшего киногруппу егеря.  Из окровавленной штанины брюк торчит белая переломленная кость, а до ближайшего врача километров пятьдесят. Но, справились и с этой трагедией.
              Они шли тропами и маршрутами   дивизии СС «Эдельвейс». Треугольные огромные  зарубки на вековых деревьях, остатки  ржавой  немецкой техники. Мог ли он тогда предположить, что в 1993 году проведует   ночь в их казарме, в Люнебурге.
                Рассказы лесников. Охота на запретных для отстрела  заповедных оленей. В горных речках форель и все это копченое, вареное, жареное на  утреннем столе.
                Ночью в ущельях вой волков, они  учились им подражать. В конце концов,  волки стали окликаться. 
                Через Красную поляну спустились  на другую сторону хребта. К морю. И тринадцатого октября  они, заросшие бородами киношники, на машине забрасываются в Хосту.  В тот же вечер, укрепившись бутылками, отправились  бегом на пляж.
                Вечер. Пляж. Народу немного. Рядом расположилась какая - то компания.  Он слышет  обрывки разговора.
- - Сначала был взрыв, потом вспышка.  Вот тот кран – указующий жест в сторону  причала - вчера пригнали с Атлантики. Каждое утро выходит в  Адлеровскую бухту, что-то вытаскивает. –
                Всем стало ясно: погиб самолет. Морская вода сделалась какой-то липкой, мутной. Радость долгожданного свидания с морем померкла.
             Тем же рейсом, что и самолет, то есть в 19.30, на тринадцатый день после авиакатастрофы, они возвращались в Москву.  Взрыв произошел через четыре минуты после взлета, и, глядя на свои часы,  он, несказанно нервируя окружающих пассажиров,  увидал это место в море.
              Прямо под ними стоял морской кран, его стрела неестественно-удлиненным прощанием была вытянута прямо в багряное небо...
             ...Приближались октябрьские праздники. Нужно было решать с кем их встречать. Сидят они  с Толиком у него на квартире, обзванивают знакомых.
               Звонок Милочке. К телефону подходит ее мать.
- -Простите. Можно попросить Милу?-
- -Ее нет.-
- -Скажите, когда она будет, я перезвоню.-
- А, это вы? –
     Его узнали.
-  С вашего позволения я. -               
- -И вы ничего не знаете?-
- -Нет-
- -Она была в том самом самолете.-
           Толик потом рассказывал, что в этот момент волосы у него поднялись.  Он, конечно, этого не видел, но головой ощутил холодное и морозное прикосновение смерти.
            Через два года Толик, к тому времени работавший уже в АПН, остался во время служебной командировки в Японии, став невозвращенцем.  По «Голосу Америки» передали его интервью.  С тех пор он  его не видал. Говорят, вроде бы, закончил киношколу в Лос-Анджелесе. Но до 1995 года в титрах его фамилию ни разу не   встречал. И вдруг, «Убийцы» («Assassins»).  Третья роль после Сталлоне и Бандераса.  Затем мне стали попадаться и другие фильмы с его участием.  Я за него искренне порадовался.
                Его жена, Лена Чернышева через два года уехала к нему в Штаты, но там они быстро разошлись. Сейчас она главный балетмейстер Стаатц Оперы в Вене.  По слухам,  собирается вновь вернуться в Мариинку.
             Квартира Толика и Лены на Обводном канале в Питере. Бесконечные ночные бдения, разговоры. «Трындели», как говорила Лена до утра.  Ватрушка - их угловой диванчик, на котором он  иногда ночевал. И почти каждый вечер, Миша Шемякин, по-зимнему в меховом треухе и тулупе. Всегда жизнерадостный и разговорчивый до изнеможения. И всё так быстро закончилось…
           … Из Кении Милочка привезла с собой  двадцать четыре английских парика - они тогда входили в моду. Потом их распродали.  Продали также и всю привезённую и редкую для тех времен  аудио-видео аппаратуру. 
             Всё ушло на возведение памятника на немецком кладбище недалеко от могилы Аллы Константиновны Тарасовой,   рядом с семейным склепом мхатовских актёров Болдуман.
            А тогда, через час он  уже был у Никитских ворот в Милочкиной квартире. Ее мама достала свидетельство о смерти.
             «Тупое ранение, с расчленением частей тела"…
                …Осенний Тверской бульвар.
                Мягкая замшевая куртка. Коричневый крупной вязки свитер.
           Ласковый бархатный взгляд её карих глаз.
                И обволакивающе – теплое.
                «My Hоnе».




                ***