Точка бифуркации

Сидя на лавочке перед подъездом, я расстроенно осматривал фасад многоэтажки. Последние несколько лет моей несчастной жизни были посвящены промышленному альпинизму, и бОльшую часть года мы с Серегой проводили в славном граде Питере. Вот и в этот раз, местный приятель отхватил большой объем работ по изоляции панельных швов и упросил нас ему помочь, так как сам не справлялся.

Дома располагались в конце Ленинского проспекта, почти на берегу залива, здесь часто бывали сильные, порывистые ветра. Когда очередь дошла до этого дома, мы оба, буквально шкурой почуяли, что от него исходит какой-то негатив — ничем конкретно это не объяснить — дом и дом, как остальные, "китайская стена" подъездов на пятнадцать, составленная из секций по четырнадцать и шестнадцать этажей. Мы "зависали" на нем вот уже второй или третий день. Во многих подъездах лифты не работали, или стояли металлические двери с кодовыми замками, которые кто-то постоянно захлопывал, — приходилось ждать, когда кто-нибудь придет и откроет, потом пешком тащиться на крышу со своими веревками, "железками", мастикой для швов и пр., — в общем, тоска.

Отдавшись этому тоскливому настроению, я ждал, пока Серега закончит свой участок, и заодно просматривал следующий фасад — и вдруг...

Как наяву, вижу фигуру в таком же, как у меня, сером комбинезоне, которая летит с самого верха, переворачивается в воздухе и беззвучно падает на асфальт прямо передо мной. Оторопев, смотрю на распластавшееся в неестественной позе тело, и понимаю, что это... я!

Тьфу! Стало совсем не по себе, испорченное с утра настроение вконец испоганилось, да еще этот дом... Вскоре подошел Серега, и мы обреченно поперлись на крышу, готовиться к новым спускам.

Мой участок пришелся на торец перепада с шестнадцатиэтажной секции на четырнадцатиэтажную, на самом его углу. Из-за сильного ветра с залива завешенные веревки заносило за угол и они "стояли" почти горизонтально. Вообще-то при таком ветре инструкция работать запрещает, а она "написана кровью" — это знают все. Но мы не новички, и к тому же вдвоем. Перед спуском еще раз глянул мельком на веревки (мозг засек какое-то "не то", но расстроенное сознание не отреагировало) — и полез "за борт".

Обычно, точнее всегда, в рабочую зону я спускаюсь динамично, почти прыгая — это единственное развлечение на такой скучной и унизительной для спеца моего уровня работе. Но не в этот раз! То ли из-за настроения, то ли ангел-хранитель постарался, но спускаться я стал буквально "ползком", медленно. Ползу, рассматривая трещины на серой стене, и тут же, на уровне шестнадцатого этажа, в левой руке заканчивается страховочная веревка! Несколько долей секунды, пока я тупо рассматривал ее отрезанный конец, соображая "как это может быть?!", хватило, чтобы правой рукой ощутить, что закончилась и основная веревка! Сработал бессознательный рефлекс, и ладонь намертво зажала ее остаток величиной всего в несколько сантиметров. Избежав немедленного срыва, я попытался успокоиться и обдумать ситуацию. Самое смешное было в том, что порывами все усиливающегося ветра меня стало выносить за угол, а там перепад высоты был уже совсем не два, а все шестнадцать этажей, и на одной веревке, вцепившегося в нее обеими руками, меня бросало и крутило как мячик, с размаха вгоняя в шершавую стену и протаскивая по ней, как по терке. Носки ботинок, которыми я осторожно пытался притормаживать, срывались, и каждый новый порыв ветра опять относил меня на пару метров и закручивал, чтобы вновь, как маятник, швырнуть обратно. Оставалось только следить, чтобы в очередной раз удар не пришелся на голову. К тому же, с такой позиции я прекрасно видел ту самую лавочку и мысленно прикинул траекторию последующего падения — она идеально совпадала с той, которую мне продемонстрировали. Ведь долго удерживать свой вес я бы не смог — оставшийся кусочек веревки невозможно было зафиксировать, и он медленно, по миллиметру проскальзывал дальше в спусковое устройство из побелевшей вспотевшей ладони. Говорят, в такие моменты перед глазами проносится вся жизнь. А у меня перед глазами мелькала только эта стена, покрытая трещинами, да двор внизу, с лавочкой у подъезда.

Серега завешивался с другой стороны, и звать его на помощь было бесполезно — он все-равно не услышит. В голове пульсировала в такт раскачивающейся веревки только одна мысль — изловчиться, чтобы спрыгнуть на спасительную теперь крышу соседней секции (мне уже приходилось падать с такого же восьмиметрового уступа, — отделался только легким испугом...), однако непредсказуемые порывы ветра и танцующая вместе со мной тарантеллу веревка делали эту затею весьма рискованной. Одним словом, было весело...

***

В очередной раз бросив случайный взгляд вниз, на двор, я заметил фигурку в сером, сидящую на лавочке и, как мне показалось, смотрящую на меня.

— Надо же, такой же, как у меня комбинезон... — успела мелькнуть ненужная мысль, и в тот же момент веревка окончательно выскользнула из руки. Срываясь и набирая скорость, я перевернулся, и увидел удаляющуюся, растерянно улыбающуюся морду Сереги, который только что высунулся из-за парапета, в своей идиотской бандане красного цвета...

***

— Ну как, все нормально?

Это наш неизменный ритуал, перед спуском проконтролировать партнера.

— Все нормально, только меня надо спасать.

И главное, вижу по его морде — думает, что я шучу (он мне сам потом так и говорил), даже показалось, что сейчас просто фыркнет и исчезнет. Однако присмотревшись, и увидев, что обе веревки действительно обрезаны, он изменился в лице и воскликнув,

— Так это и мне наверное порезали, гады! Погоди, я гляну... — скрывается из виду!

Я, несмотря на свое незавидное положение, чуть не рассмеялся — ему его веревки сейчас были важнее! Убедившись, что и ему отрезали — как после оказалось, там на шестнадцатом этаже жили братья-наркоманы, и им что-то не понравилось; он кинул мне наконец запасную веревку и я благополучно спустился на нижнюю секцию.

Подчиняясь какому-то идиотскому влечению (был уверен, что мне будет дано некое указание свыше, или что-то в этом роде), я вновь уселся на ту самую лавочку и прислушался к внутренним ощущениям. Вокруг суетились Серега, Саня, наш приятель, мастерица ЖЭКа, которая видела все снизу своими глазами и теперь кудахтала как курица, еще кто-то...Они мешали мне сосредоточиться, и никакого откровения я так и не воспринял. Но наверняка это была важная точка на моей жизненной траектории.

Теперь я праздную два дня рождения.