Ирод Великий и конец Второго Иудейского царства

Ирод благополучно пережил эпоху гражданских войн в Риме. Но сколько царь выиграл  в результате  политических интриг (здесь ему действительно не было равных) столько же он проиграл в своем семейном счастье. Отправляясь в 30 г. до Р.Х. на встречу с Октавианом (http://www.proza.ru/2015/05/27/307), Ирод призвал  своего самого близкого и доверенного слугу по имени Соэм и поручил его заботам жену Мариамну. При этом он оставил тайный приказ убить ее в том случае, если сам он  будет схвачен и казнен по приказу императора.

Распоряжение царя не было сохранено в тайне. Мариамна, заключенная в крепости и отданная под строгий надзор Соэма, почувствовала тревогу за свою судьбу и приложила все усилия  к тому, чтобы выведать намерения, которые питал Ирод относительно ее дальнейшей судьбы. Соэм не мог устоять перед ее очарованием и однажды признался ей: «Мне не раз приходилось выполнять самые  трудные поручения царя, и я всегда был послушен ему, но боюсь, что теперь я не смогу исполнить его приказ». Мариамна стала расспрашивать Соэма о последней воле  Ирода и тот, уступая ее просьбам, признался: «Царь велел убить тебя, едва только пройдет слух о его собственной смерти». Узнав то, что ей хотелось, Мариамна пришла в величайшее негодование, ибо она не только уверилась в том, что ее муж жестокий, себялюбивый человек, но и усомнилась в его привязанности к себе. «Как я могла раньше думать, что он любит меня, - с ужасом спрашивала себя несчастная женщина, -  как я могла верить его лживым словам? Я прощала ему и смерть отца и смерть брата, думая, что его любовь ко мне  искупит все его злодеяния, а он тем временем  просто пользовался моим именем для укрепления своей власти!»

Рассуждая так, Мариамна действительно разгадала тайные мотивы поступков Ирода. Но вместе с тем, она заблуждалась, ибо царь, не смотря на свою жестокость  и расчетливость, все-таки без памяти любил ее. Между тем Ирод вернулся в Иерусалим победителем. Тем более потрясающее впечатление произвела на него перемена в Мариамне, которая из нежной и  любящей жены превратилась в его первого врага. Когда Ирод вошел к ней и стал рассказывать о своих успехах, Мариамна вдруг сказала ему: «Очень жаль, что ты не понес заслуженного наказания за все свои преступления. Но я не перестаю молить Господа, что бы справедливая кара тебя все-таки настигла!»

Удивленный царь попытался узнать хотя бы о причинах ее гнева. Мариамна отвечала: «Спроси об этом у Соэма, которому ты  приказал убить меня». Поняв, что его тайный приказ стал известен царице, Ирод пришел в ярость  и повелел казнить Соэма. Сильная любовь к жене заставляла его несколько раз искать путей примирения с ней. Но Мариамна неизменно встречала его с той  же надменной враждебностью. «Мне не о чем говорить с убийцей моего отца и брата», - сказала она ему один раз. «Что может быть общего между мной и тобой? - заметила она в другой. – Я царица по происхождению и воспитанию, а ты кто такой? Безродный злодей, обманом захвативший трон моих предков!» Слыша эти укоры, Ирод в бешенстве уходил из покоев Мариамны. Жестоко уязвленный ее словами, он вместе с тем не смел тронуть даже волоска на ее голове. Но тут вмешались враги Мариамны, решившие использовать разлад между ней и мужем. Подговорив царского виночерпия, они постарались использовать в своих целях болезненную подозрительность царя. Однажды вечером, когда Ирод был особенно не в духе, виночерпий пришел к нему и сказал: «Государь, я оказался в затруднительном положении. Сегодня утром царица дала мне какой-то порошок и попросила, чтобы я всыпал его в вино, которое ты будешь пить. Я стал отказываться, но она  умоляла меня помочь ей. ;Царь все более охладевает ко мне, - говорила она, -  я хочу дать ему любовный порошок, который вернет его привязанность;. Уступая ее просьбам, я согласился. Тогда она строго наказала мне: ;Ничего не говори Ироду об этом порошке, иначе он потеряет свою силу;. Я взял порошок и теперь отдаю его тебе, поскольку понятия не имею, что это такое».

Ирод вообразил, что его решились отравить, и велел взять жену под стражу. Проклиная ее вероломство, он собрал к себе ближайших советников и сказал им: «Вам, конечно, известно, что в моей семье царит разлад, хотя никто и никогда не узнает, как безмерно я от этого страдаю. Но сегодня Господь послал мне еще одно тяжкое испытание. Видите этот ядовитый порошок? Мне донесли, что моя  жена  приказала тайно подсыпать его в мое вино. Итак, я оставляю вам эту улику, а также передаю вам в полную власть  мою преступную жену. Допросите слуг, выясните все, что можно о ее замыслах, а затем вынесете ей свой приговор».

Сказав это, Ирод ушел в свои покои. Советники немедленно начали расследование и благодаря козням врагов пришли к заключению, что царица виновна. Заключив ее в темницу, они донесли Ироду, что Мариамна за свое злодеяние достойна смерти. Ироду оставалось только подтвердить приговор, но, мучимый состраданием, он медлил с этим пагубным приказом. Увидев его колебания, сестра царя Саломея, бывшая главным врагов Мариамны, сообщила Ироду, что народ глухо волнуется. «Если Мариамна не умрет, нам следует ждать восстания», - сказала она. «Если ты считаешь, что нельзя иначе спасти мое царство, - отвечал Ирод, - то пусть приговор над этой несчастной свершится».  Саломея поспешно выбежала из покоев царя и передала слугам его приказ.

Но сейчас же после смерти жены Ирода охватило раскаяние. Он как будто даже помутился в рассудке – часто громко призывал ее к себе, придавался слезам и запустил все государственные дела. Так сильно пылала в нем страсть к казненной жене, что он не хотел верить в ее смерть. Тело Мариаммы, бальзамированное в меду, долгое время оставалось во дворце и не предавалось земле. Ирод то беседовал с ней, стараясь уверить себя, что она жива, то горько оплакивал ее. В конце концов он свалился в жестоком приступе горячки, так что почти не было надежд на его выздоровление. Как раз в это время Иудею поразила страшная чума, от которой умерло множество людей. Воспользовавшись всеми этими невзгодами, теща Ирода Александра сделала попытку овладеть укреплениями Иерусалима. Однако гарнизон остался верен царю. Едва Ирод пришел в себя и узнал об этих происках, он распорядился казнить ее. Вообще, после своей болезни он сделался крайне раздражительным и нетерпимым и стал казнить людей по самым ничтожным поводам.

Оценивая личность иудейского царя и современники и потомки часто испытывали двойственное чувство. Без всякого сомнения, Ирод был очень даровитым и деятельным правителем. Иудея при нем превратилась в богатую и цветущую страну. Огромные богатства позволили царю перестроить многие старые города и основать новые. Прежде всего  на месте Стратоновой башни он построил себе новую великолепную резиденцию Кесарию, украшенную роскошными дворцами  из белого камня. Здесь же была  устроена обширная и  удобная гавань с многочисленными якорными стоянками. В Себасте (так стала называться заброшенная и разоренная  Самария) Ирод поселил 6000 своих ветеранов, отстроив для них большой и красивый город.  В честь своего отца Антипатра Ирод построил город Антипатриду, а в честь своего нежно любимого брата Фасаила он возвел в северной части  Иерихонской долины город Фасаилиду.  Много прекрасных зданий было сооружено в самом Иерусалиме.

В 20 г. до Р.Х. Ирод с неимоверными затратами, с беспримерной роскошью и великолепием осуществил перестройку Храма. Свою поистине царскую щедрость он простирал и на  заграничные города. Трудно даже перечислить благодеяния, которыми он осыпал  Сирию и Элладу, равно как и другие местности, куда ему приходилось заезжать во время своих путешествий. Самыми крупными и знаменитыми из его сооружений и деяний были следующие: родосцам он на собственные средства построил пифийский храм; жителям Никомедии он помог соорудить большинство их общественных зданий; центральную улицу Антиохии он украсил двумя рядами портиков, а всю занимаемую городом площадь велел вымостить шлифованными плитами; он дал значительные средства элейцам на устройство и проведение Олимпийских игр и возродил эти древние состязания, которые из-за отсутствия денег совершенно утратили прежнее значение. Помимо этого он помогал многим городам и частным лицам, так что справедливо имел славу одного из самых щедрых государей своего времени.

Многих поэтому изумляли противоречия в характере Ирода и то, как отвага, глубокий ум и подлинное величие духа уживались в нем с безжалостностью, несправедливостью и злобным коварством. Однако, по свидетельству Иосифа Флавия, в этих противоречиях не было ничего удивительного: как его великодушная щедрость, так и его деспотическая жестокость имели основанием одну причину – безмерное честолюбие. Ради желания снискать себе славу и бессмертие Ирод был готов к самым непосильным денежным затратам и к самому бесчеловечному насилию. Несмотря на свой эллинский лоск, он оставался настоящим восточным деспотом.  Ярче всего это проявлялось в его отношениях с приближенными и домашними. Те, кто умел ему угодить, могли на себе ощутить, сколь безмерна его щедрость.  Но если кто либо не льстил ему на словах, или не признавал себя его рабом, или возбуждал к себе подозрения  в  злоумышлениях против царской власти, то таковых Ирод совершенно не терпел и свирепствовал против них  без всякой меры. Оставаться счастливым семьянином в этих обстоятельствах было невозможно. Именно по этой причине, в то время как внешние успехи царя превосходили всякие ожидания, в своей домашней жизни он был невыразимо несчастен и не знал ни минуту покоя из-за постоянных распрей. 
      
Когда подросли Аристобул и Александр - сыновья казненной Мариамны - начались ссоры между ними и их теткой Саломеей, сестрой Ирода, которая перенесла на них ненависть, прежде питаемую к их матери. В свою очередь сыновья Мариамны сильно враждовали со старшим сыном Ирода от первого брака Антипатром. Как обычно в таких случаях, сразу образовались различные партии, и вскоре в придворном кругу установился такой разлад, какой бывает только в момент междоусобной войны: всюду чувствовалась ненависть, выражавшаяся в чудовищных взаимных наветах. Антипатр постоянно ковал крамолу против братьев, причем очень ловко  навлекал на них обвинения извне, тогда как сам нередко притворялся их заступником. Если царю что-нибудь доносили против Александра, то Антипатр, как будто случайно, являлся к Ироду и опровергал сначала ложные слухи, но тут же своими объяснениями мало-помалу делал их опять вероятными. Действуя таким хитрым способом, он сумел совершенно убедить отца в том, что Александр подготовляет заговор.

Несчастного юношу бросили в тюрьму, а его друзей подвергли жестоким пыткам. Понимая, что судьба его предрешена, Александр постарался оговорить как можно больше приближенных отца и заявил, что все они участвовали в заговоре. Когда царь ознакомился с этими показаниями, его обуяли гнев и ужас. Он стал страшно свирепствовать против всех своих приближенных: одни были замучены в пытках, другие обезглавлены, не подвергаясь даже допросу, третьи томились в заточении, а те, которые были пощажены, не были уверены в завтрашнем дне и с минуты на минуту ожидали своей смерти. Ложь мгновенно находила себе веру, и едва только произносилось обвинение, как уже совершалась казнь. Случалось часто, что только что обвинявший сам бывал обвинен и вместе со своей жертвой шел на казнь, так как царь из опасений за свою собственную жизнь, осуждал без следствия и без суда. Его дух был до того помрачен, что он не мог ласково глядеть на людей совершенно невинных, даже к друзьям своим он относился в высшей степени недружелюбно. Это безумие смог прекратить только царь Каппадокии Архелай, дочь которого была замужем за Александром. Приехав в Иудею он мягкими и ловкими внушениями сумел достичь почти невозможного – несколько успокоил Ирода и отчасти примирил его с сыном. Но полного мира в этом несчастном семействе уже не могло быть.

Через некоторое время после отъезда Архелая, в доверие к царю вкрался пришлый авантюрист – спартанец по имени Эврикл. Изучив характер царя, он начал говорить и делать все в угоду ему и таким образом превратился в одного из ближайших его друзей. Этот негодяй стал опять раздувать пламя семейной вражды. Антипатра он корил тем, что он, являясь старшим сыном, терпит возле себя соперников. Александра Эврикл порицал за то, что его, царского сына,  оттеснил от престола какой-то Антипатр – сын простой мещанки. Александр думал, что перед ним друг и горько жаловался ему на Ирода, которого называл «убийцей матери». Эврикл лицемерно выражал ему свое сочувствие и тут же доносил обо всем услышанном Ироду. Старые подозрения царя вновь вернулись к нему. Он велел схватить сыновей и учинить новое следствие. Опять начались пытки и казни подозреваемых. Затем в Берите было устроено судилище, приговорившее Александра и Аристобула к смерти. Вся Сирия и Иудея  с напряженным вниманием следили за ходом этой трагедии. Никто, впрочем, не верил, что Ирод доведет свою жестокость до детоубийства. Однако царь был буквально ослеплен ненавистью, и мысль о снисхождении даже не пришла ему в голову.  Вскоре оба его сына были задушены в Себасте. В то же время были казнены 300 их мнимых сообщников (это произошло в 7 г. до Р.Х.).
   
Больше всех от убийства сыновей Мариамны должен был выиграть Антипатр. Но случилось так, что после гибели противной партии он сам попал под подозрение отца. Вскоре умер Ферор, младший брат Ирода, с которым он в последние годы был в ссоре, но которого все-таки очень любил. Царь провел следствие и заподозрил, что Ферора отравила его жена. Ирод велел допросить ее, но женщина, в предчувствии жестоких пыток, попыталась покончить с собой: она бросилась с крыши дворца, сильно разбилась, однако осталась жива. Царь стал выведывать у нее о причинах ее поступка и от нее узнал о  многих коварных проделках Антипатра против братьев и отца. В результате следствия был раскрыт настоящий заговор, в который были замешаны многие родственники царя.  Выяснилось, что Антипатр  сильно тяготился властью Ирода и собирался ускорить его смерть с помощью сильной отравы, специально привезенной с этой целью из Египта.  За эти преступления Антипатр был схвачен, подвергнут суду и приговорен к смерти. Но сам Ирод прожил после казни сына всего пять дней. Его уже давно мучили внутренние нарывы и страшные боли в желудке. Теперь же, из-за глубоких душевных переживаний болезнь еще усугубилась. Ноги   наполнились водянистой прозрачной жидкостью. Такая же болезнь постигла и низ его живота. На гниющих частях появились черви. Не смотря на то, что его лечили лучшие врачи, оправиться от этих недугов Ирод уже не смог.

Когда царь понял, что обречен, он в мрачном настроении решил совершить еще одно безбожное дело. По его приказы воины перехватали по всей Иудее самых знатных мужей. Всех их доставили в Иерусалим и заперли на ипподроме (ристалище). Потом Ирод призвал свою сестру Саломею и сказал ей: «Я знаю, что все будут радоваться моей смерти, словно юбилейному торжеству. Но я нашел способ устроить  в тот день траур. Когда сообщат о моей смерти, велите солдатам окружить ристалище и изрубить мечами тех, кто там находится. Пусть вся Иудея, помимо своей воли, плачет о моей смерти!» Этот бесчеловечный приказ не был приведен в исполнение. Как только Саломея узнала о смерти брата, она велела освободить всех заключенных.

Сразу после смерти Ирода в Иерусалиме, да и по всей стране, начались бурные волнения. Наместник Сирии Квинтилий Вар двинул против повстанцев три римских легиона и с немалым трудом водворил порядок. При этом было перебито несколько тысяч человек и еще две тысячи распяты на крестах. Часть восставших пыталась укрыться в храме, который в конце концов был взят штурмом. Богатая храмовая казна в очередной раз оказалась разграбленной. Только после этого наследники Ирода смогли вступить в свои права.

Всего за свою жизнь Ирод имел десять жен, от которых у него было несколько сыновей. После смерти царя император Август разделил страну между тремя из них. Архелаю (4 г. до Р.Х. – 6 г.) достался центральный район - собственно Иудея, Идумея и Самария, но без прибрежных греческих городов Газы, Гадары и Гиппоса (они отошли к римской провинции Сирия). Ирод Антипа (4 г. до Р.Х. – 39 г.) получил Галилею и Перею (Заиорданье), а  Филипп (4 г. до Р.Х. – 34 г.) – южно-сирийские владения отца (Батанею, Трахонею и Авран). Никому из принцев не был дан царский титул. Архелай стал этнархом («правителем народа»), а его братья – тетрархами. Оба они благополучно правили своими владениями в течение нескольких десятилетий. Что касается Архелая, то он находился у власти всего десять лет. В 6 г. за многочисленные злоупотребления, жестокости и тиранию  Август лишил его власти и отправил в ссылку в Галлию. Иудея, Идумея и Итурея были включены в состав римской провинции Сирия, но поставлены под управление особого наместника, который именовался прокуратором.

Прокуратор назначался императорским указом, но был в некотором отношении подчинен сирийскому наместнику-легату. Главной заботой прокуратора считалась охрана порядка. Он располагал для этого достаточной силой и был непосредственным начальником всех расквартированных в Иудее римских войск. Его личная резиденция находилась в Кесарии. В Иерусалим прокуратор приезжал только на время больших еврейских праздников. Другой заботой прокуратора было следить за взиманием податей и пошлин (непосредственно сбором податей занимались, так называемые, мытари). Кроме того, прокуратору принадлежало последнее слово в решении важнейших уголовных дел. Именно он утверждал все смертные приговоры. В остальных вопросах Иудея пользовалась  значительным самоуправлением. Законодательство, административная и судебная власть принадлежала синедриону (http://www.proza.ru/2011/12/08/382), где председательствовал первосвященник.

Первым прокуратором Иудеи стал Копоний (исполнял должность в 6-9 гг.). он начал проведение переписи, чтобы установить размер дани, налагаемый на иудеев. Это мероприятие вызвало сильное возмущение народа. Один из вождей повстанцев, Иуда Галилеянин, объявил позором то, что иудеи мирятся  с положением римских данников и признают своими владыками кроме Бога, еще и смертных людей. Иуда призвал своих соотечественников к борьбе за независимость. Его последователи, отколовшись от фарисеев (http://www.proza.ru/2015/05/19/251), образовали вскоре особую секту зелотов (то есть «ревнителей»). Сам Иуда был убит в одном из сражений, но тысячи его последователей продолжали борьбу с римлянами и ждали только повода для нового восстания.

В религиозных вопросах зелоты ни в чем существенном не расходились с фарисеями. Главные противоречия между ними происходили из разного понимания свободы. Если фарисеи были готовы мириться даже с властью иноземцев (при том условии, конечно, что она не покушается на их религиозные установления), то зелоты признавали своим господином и царем одного только Бога. Смерть во имя свободы была в их глазах величайшей доблестью. Идеи зелотов имели огромную популярность среди разорившихся крестьян, ремесленников и торговцев. Зелоты, разумеется, понимали, что маленькая Иудея не в состоянии бороться с могучим Римом и обречена в этой войне на поражение. Но их поддерживала страстная надежда на божественное вмешательство.

Рим и его соседи в эпоху империи   http://www.proza.ru/2011/10/13/1239